ВОСПИТАНИЕ
МИЛОСТЬ БОЖИЯ – В ДЕТЯХ
Беседа нашего корреспондента с сортовальским священником Александром Покрамовичем
– О.Александр, мы слышали, что у вас 10 детей. Все они родные?
– Да, абсолютно все. Ходит такой слух: дескать, у нас с матушкой какая-то часть детей – приемные. Но это не так. Я на такой подвиг не способен. Тут со своими-то сложно разобраться. Представляю, насколько труднее воспитывать детей приемных.
– А как матушку вашу зовут?
– Юлия.
– Ей-то, наверно, много достается...
– Ну, конечно. Ведь очень много сил отнимает работа на приходе.
– А дети какого возраста?
– Старшей 22 сейчас, а младшей – 8 лет.
– Восемь лет – это уже возраст, а как же вы справлялись, когда было несколько несмышленышей одновременно?
– Они как-то, начиная с третьего ребенка, сами о себе начали заботиться. Уже друг с другом нянчились, потом стали прибираться в доме потихонечку. Сейчас у нас дети могут полностью себя обслуживать: и обеды готовить, и дом убирать, и мыться, и все, что необходимо. Мы вот иногда выезжаем с матушкой, оставляем детей одних на несколько дней – и ничего.
– Все с вами живут?
– Нет, старшая в Литве, вышла замуж. Она матушка, у нее муж – настоятель храма в городе Паневежисе. Вторая дочка заканчивает музыкальное училище в Петрозаводске. Сын учится в Петербурге в Спортивной академии, на кафедре русского стиля.
– Это рукопашный бой?
– Рукопашный бой, да. Следующая дочка тоже в Петрозаводске – в музучилище. Остальные пока в обычной школе. Ну и музыкальная школа в Сортавале есть.
– Не боязно вам детей сейчас в школу отдавать?
– Боязно, конечно. Основные проблемы как раз из-за школы. Очень тяжело. Почти все родители сталкиваются именно с этой проблемой. Сильно желание создать собственную школу, православную. Но и с этим тоже проблемы, вот, насколько я знаю, и в Москве, и в Санкт-Петербурге. Как раз этому делу больше всего и противится враг рода человеческого.
– А чисто материально как вам удается обеспечивать такую большую семью?
– Милостью Божией. Господь милостив. У нас приходской дом.
– Как давно вы в священниках?
– Одиннадцатый год. До этого около семи лет был алтарником, псаломщиком в Никольском соборе Санкт-Петербурга. Родом я оттуда.
– А до церковной работы чем занимались? Ведь вам сейчас за сорок, наверно.
– Да, сорок пять. А до Церкви бурная молодость была. Я чем только не занимался. Учился в двух институтах, в кино снимался в качестве каскадера...
– Сын, значит, по вашим стопам пошел?..
– Он подхватил то, чем я увлекался в юности.
– Институты вы не закончили?
– Нет, не закончил. Видите, это все связано с исканиями, такое было чувство неудовлетворенности. Пока не прилепился к Церкви. То есть с этим, с приходом к Богу, и было связано, что я как бы метался по жизни. Но как только оказался в Церкви – все, успокоился: это та дорога, по которой следует идти – и иду, не ропщу.
– Получается, вы к Церкви пришли раньше, чем, так сказать, массовый поток пошел.
– Да, еще застал застойные годы. Натерпелся тоже немножко. Я стремился тогда в Никольский собор, и устраивали меня через Большой дом, через Смольный, потому что иначе было не попасть в церковь работать, тем более молодому человеку. Мне тогда сколько было? Двадцать пять–двадцать шесть...
– А что вас в храм привело?
– Ну, я потихонечку как-то... – и оказался. Но Господь вел, вы знаете. Совершенно четко прослеживается промысл Божий на мне. И можно сказать, что чудо привело меня окончательно. Я ездил тогда в один псковский монастырь и оттуда вернулся абсолютно православным человеком. Как будто из меня кто-то вырезал всякую дурь – такое ощущение было.
Двадцать три года мне было, когда я крестился. С матушкой вместе крестились, с этого началась наша совместная жизнь. Сама она с Украины, приехала в Петербург в юности.
– Работы у вас много. Сейчас вечер, голос у вас усталый...
– Ну, работы хватает. Два храма в городе, памятники архитектуры. Один, что побольше, в честь свт.Николая, другой – в честь ап.Иоанна Богослова. В обоих мы служим, но и тот, и другой нужно ремонтировать. Сейчас заканчиваем ремонт алтаря большого храма, хочется успеть к началу Великого поста.
– А должность у вас официально какая?
– Настоятель церкви свт. Николая, раз. Есть еще второй приход. Это в приграничном поселке Вяртсиля. И потом, я – благочинный церквей Северного Приладожья.
– И что входит в обязанности благочинного?
– Ну, должен я как-то надзирать над некоторыми церквями, помогать. Но все получается весьма и весьма относительно, потому что расстояния очень велики, а дороги ужасные.
– Каков город Сортавала в религиозном плане?
– Секты есть, конечно. Очень активно действующие – это иеговисты, евангелисты, пятидесятники. Недавно появились адвентисты седьмого дня.
– А в церковь-то как люди ходят?
– Сейчас начали хорошо ходить. Значительно выросла паства, прихожан больше стало, в сравнении с тем временем, когда я сюда приехал. Тогда на всенощной практически никого не бывало, храм пустовал. В воскресенье приходило человек двадцать. А сейчас у нас храм полный.
Прежде Сортавала была духовным центром Карелии: здесь находились и управление Православной Церкви, и семинария духовная, и очень большое, мощное подворье Валаамского монастыря. Это в период, когда Финляндия получила независимость с 17-го года, и город оказался на финской территории.
– А город сам – большой?
– Сейчас около 35 тысяч. Раньше был промышленным, но сейчас как-то все расстроилось. В основном Сортавала живет туризмом: очень близко находится граница, 60 километров – и Финляндия.
– Я слышал, что вы там часто бываете?
– В Финляндию постоянно езжу. Проповедаю там с помощью Финской Православной Церкви. Она сейчас обеспокоена тем, что становится много русскоязычных людей, эмигрировавших в Финляндию. И они нуждаются в окормлении, иначе просто возникают проблемы с ними. Там есть приходские дома, в основном при церкви, где я беседую с русскими прихожанами.
– Раньше для советского человека поездка за границу была попаданием в другой мир, где «все есть», тогда как у нас «ничего нет». Сейчас этот контраст так же заметен или исчезает?
– Контраст есть. Он в том, что там сразу видно, куда именно уходят налоги. У них очень большие налоги лежат на населении, но и результаты видны: дороги прекрасные, школы, общественные заведения. Все жители Финляндии говорят: нам не жалко отдавать эти налоги, потому что в результате они возвращаются к нам, и все мы можем пользоваться этим общим достоянием. Быт финнов устроен, обихожен.
– То есть контраст, выходит, не между бедностью и роскошью, а между безхозяйственностью и порядком?
– Выходит, так...
– Спасибо вам, о.Александр, за беседу. Но, знаете, еще – последнее, уже мое личное. Сын у меня, ему четыре года, в больнице сейчас, один...
– Я понял. Как его зовут?
– Алексий, Алеша.
– Конечно, помолюсь, конечно.
– Спасибо, о.Александр.
– Ну, с Богом.
Беседовал В.ЦИВУНИН
 | назад |
| вперед |  |
