ПЕРЕКРЕСТКИ
ДВУМЯ ВРАТАМИ
Бетонный пирс
На Соловках я бывал не раз, и всегда этот удивительный мир открывался с самой неожиданной стороны. Так случилось и нынешним летом.
Поездка началась с прозаической вещи – бухгалтерского подсчета. На комфортабельный теплоход из Беломорска (именно там я гостил с детьми) отпускных явно не хватало. Оставалось добираться через Кемь. Благо, билет туда от Беломорска стоит всего 16 рублей.
– Так даже романтичней, – объяснил я своей 12-летней дочери, – поплывем на лодке с мотором. Хоть море вблизи увидишь. Знаешь, там можно руку за борт свесить и море потрогать. А около островов медузы водятся, видны на глубине.
– А если не будет лодки?
– Ну, это как Бог даст.
Действительно, сколько помню, в Кеми всегда главенствовал случай. Будет ли оказия с баркасом, как договоришься с хозяином, а может быть, вообще штормит и не выйти на его посудинке в море? Там, на кемском берегу, обостренно чувствуешь Промысл о себе: огромное, во весь горизонт, тяжко дышащее море, и ты, маленький, который должен его каким-то образом пересечь. Это и есть настоящее паломничество – на «острова спасения». Когда молишься, подъезжая к Кеми, – Господи, пошли погоду, пошли верного корабельщика!
В общем, быстренько собрались (дочка взяла только книжку в дорогу да платочек для церкви) и ранним утром налегке отправились на вокзал. К полудню электричка доставила на место. Еще полчаса на автобусе до Рабочеостровска – и вот уже подходим к Соловецкому подворью. По старой памяти зашел я туда повидаться с о.Антонием.
– Его давно уже перевели в другое место, – сообщил мне монах. – Сейчас настоятель отец Семен. У нас тут все новое.
– А как прежние планы? – кивнул я на огромный штабель досок во дворе. – Вроде собирались гостиницу строить. Не получилось?
– Отпала нужда в гостинице. Прежде тут паломники по неделе жили, ждали у моря погоды, не знали мы, куда их рассовывать. А сейчас, я ж говорю, все по-новому.
– Что же изменилось?
– Сходите на причал, увидите.
Пошли к морю. Старый пирс на месте – все так же, как гнилые зубы, торчат из воды бревна, к которым принатайтовывали еще «Глеба Бокия», перевозившего арестантов в СЛОН. Справа – новый причал, бетонный. И вывеска на нем появилась, почему-то по-английски: «Prichal». При ближайшем рассмотрении оказалось, что вывеска относится не к самому причалу, а к коммерческому предприятию, которое на нем расположилось. «А вот расписание теплоходов», – заметила дочь. И вправду, черным по белому сообщается: каждый день, гарантированно, в 8 утра не зависимо от погоды на море, отсюда отходит транспорт на Соловки. Так же каждый день в 17.30 он отчаливает от соловецкой пристани. При наличии 70 пассажиров вводится и дополнительное судно. Такса в одну сторону – 250 рублей.
Так вот что имел в виду монах! Как говорится у «новых русских», тут все схвачено. Коммерсанты построили и свою гостиницу, и бар с музыкой сделан прямо на пирсе – можно пропустить рюмочку-другую перед посещением Соловецкого монастыря.
Решив не сдаваться (500 руб. на двоих показалось многовато), пошел я к старому пирсу, где местные перевозчики по-прежнему швартуют свои мотоботы. По пути пришлось обойти гору разных вещей, выгруженных на землю из подошедшего микроавтобуса – велосипеды, спальники, миски, кружки, пакеты с кашами и т.д. Над всем этим хозяйством стоял в раздумье парень в туристской штормовке.
– Вы не подскажете, – обратился он ко мне, – как сейчас на Соловках с гостиницей, дорого? Стоит нам палатки с собой брать?
– Не знаю, – ответил я, уже ни в чем не уверенный.
– А котелки брать? – высунулась из автобуса девушка. – Костры там можно разводить?
Как оказалось, эти студенты пропутешествовали уже по Мурманской области, по Карелии и вот теперь махнули на Соловки. Как смог, объяснил им, что монастырь – все-таки не тайга.
На старом пирсе удалось договориться с местным шкипером, что он подкинет до острова. Но перед самым отплытием будто из-под земли явился таможенник в форме. Таможня в Кемской волости! Вот так чудо. Посадку он не разрешил, поскольку у хозяина нет лицензии на пассажирские перевозки. Пришлось возвращаться к коммерсантам.
Те, надо отдать им должное, действовали расторопно. Откуда-то появился катер, на который уже начали грузиться студенты. Из всех вещей они взяли лишь велосипеды, свалив их на носу катера. Кроме них, были две женщины, как-то еще походившие на паломниц (в платках, хотя и в джинсах), и солидный мужчина, главный экономист какого-то крупного мурманского предприятия. «А почему с нас взяли не 250, а 270 рублей?» – посетовала вслух женщина. – «20 рублей – это комиссионные, – авторитетно объяснил экономист, – за то, что нашли для нас катер».
Наконец-то отчалили. «Пр-рощай, немытая Россия!» – шутливо продекламировал один из студентов и дико захохотал. Паломничество наше началось.
Билетик
Вышли в море, и настроение совсем испортилось. Сидим в кубрике, задраив дверь. Снаружи – холодрыга страшная, носа не высунешь. Да и нечего там делать: не то что медуз в море, самого-то моря не видно. Плывем в плотном, как вата, тумане. Дочка читает книжку, а я дремлю под «бу-бу-бу» дизельного мотора. Часа два спустя что-то изменилось в его бормотании, ложимся на поворот. Выхожу на бак. 
«Варька, скорей сюда!» Прямо на наших глазах туман растворяется в синем небе, открывая взору морскую гладь. Полный штиль. Лишь сзади морщит зеркало кильватерная волна от катера, а впереди... недвижимо отражен в синеве многоголовый бугристый исполин, увенчанный крестами. Соловецкий монастырь!
Выгружаемся на деревянную пристань. Вот тот парень, что кричал про «немытую Россию», седлает свой велосипед и, вихляя из стороны в сторону, катит меж ящиков и канатных бухт. Теперь наши пути-дорожки расходятся. Вот дядька-экономист, щурясь на солнце, тоже сходит с трапа и сразу достает фотоаппарат. Я его понимаю: хочется сразу запечатлеть монастырь, потому что он кажется не настоящим, а нарисованным на фоне неба, вот-вот исчезнет... Подходим к гигантской крепостной стене, поросшей рыжим мхом. Шершавый теплый камень...
Ничего здесь не меняется. Из новых примет, пожалуй, только охранник с желтой нашивкой «security» и пистолетом в кобуре – под аркой главного входа. Ну, это для порядка. Еще цветочных клумб добавилось. У дверей в надвратный храм аккуратная скамеечка появилась. Заходим – и сразу погружаемся в атмосферу, какая всегда бывает сразу по окончании церковных служб: рассеянный дух ладана, люди медленно-спокойные, глаза с икон особенно пристально смотрят. Хочется стоять и вслушиваться в себя... Постояли, приложились к мощам соловецких чудотворцев. Потом пошли благословиться к отцу Герману.
Игумен Герман, духовник обители, как оказалось, был на сенокосе. Поджидая его, заглянули в Преображенский – главный – собор. Там уже побелили стены, устанавливают иконостас. Обошли Святое озеро. И снова с вопросом: «Вернулся игумен?» – «Может, к ночи придет. Страда у нас. Сенокос», – отвечает ключарь.
Сидим на лавочке, разглядывая проходящих мимо иноков. Раньше, говорят, было очень просто отличить местного монаха от приезжего. Все местные, включая отца настоятеля, носили кирзовые сапоги – гумпомощь, полученная с военных складов. Сейчас монастырь живет получше, но все равно коренных насельников легко вычислить – по выражению лиц.
Здесь, на Соловецком острове, все видится и узнается отчетливее, яснее. Воздух, что ли, такой прозрачный, северный? Вот на крылечко вышел иеромонах с крестом – красивый, с длинными волнистыми власами. Угадываю: он из Москвы приехал.
– Отец Киприан, – обращается тот к ключарю, – хотелось бы в Святом озере искупаться, без одежды. Как у вас, разрешается?
Точно, не местный!
– А чего ж не разрешается, – отвечает монах простовато. – Только дождитесь, когда бабы закончат белье полоскать. Там поселковые сейчас стирают.
Поразмыслив, гость молча возвращается в келью.
Мы тоже уходим, неприкаянные. Около пристани обнаруживаю экскурсионное бюро, исследую цены в прейскуранте. Поездка на Секирную гору – а это 12 километров отсюда – стоит... 200 рублей. Поневоле позавидуешь тем попутчикам-студентам с их велосипедами. Мысль о деньгах спустила меня с небес на землю. «Вот что, Варя, – принимаю решение, – уже вечереет. Последний раз заходим в монастырь, и все – вперед в поселок, на ночлег устраиваться».
Занятый расчетами, сколько частники могут запросить за койко-место, я не сразу понял, что «security» на входе в монастырь обращается именно ко мне:
– Ваш билетик.
– Вы меня спрашиваете?
– А кого же еще? Предъявите билетики.
– ??
– Вы разве не знаете, что вход в монастырь платный? Там, под аркой, касса, 70 рублей для взрослого, 35 – на ребенка.
– Послушайте! Я тут целый день хожу через ворота, и никто не останавливал. Почему сейчас остановили? – удивляюсь.
– Этого не может быть. Что-то я не помню, чтобы вы тут ходили!
Пришлось идти в кассу. Как ни странно, билетик оказался счастливым – отец Герман на этот раз оказался на месте.
Главные ворота
– А ты вообще не обращай внимания на музей, на их коммерцию, – говорит мне отец Герман. – Если все подряд подмечать да еще думать об этом, в рассуждение входить – времени на остальное не хватит. Вот мы живем здесь, молимся, и никто нам не мешает.
Перед этим я расспрашивал игумена, как он относится к коммерциализации острова. Ведь что творит музей – деньги берет уже за то, что человек входит в ворота и смотрит на храмы!
– Как отношусь? Никак не отношусь, – отвечал о.Герман. – Это вопрос отца настоятеля, архимандрита Иосифа. А мы люди маленькие.
– Но вы же игумен!
– Я-то? Я... маленький игумен, – смеется монах.
Рядом с ним и мне становится радостно. В самом деле, что о пустом думать, переживать? Выходим из кельи во двор. Батюшку сразу окружают паломники, что живут в монастырской гостинице, идут под благословение. Он такой светлый среди них...
...Уже поздний вечер. С дочкой, которой о.Герман подарил иконку, идем на братский молебен. На площади около церкви встречаем нашего попутчика, экономиста из Мурманска. Тот почему-то тоже радостный.
– Ну как вы, устроились? – окликает он нас.
– Да, отец Герман в гостиницу для паломников определил, – отвечаю. – И так чудесно получилось! Только два места и было свободных – как раз одно в мужском, другое в женском крыле. Будто нас ждали.
– Бесплатно, значит, – по-своему оценил дядька. И хохотнул довольно: – А я, представляете, всего за 40 рублей нашел койку, в частном секторе. Сначала хозяева говорили, нету места. А я им: вон у вас старик в углу спит, кровать у него широкая, вдвоем поместимся.
Мурманчанин рассмеялся и, расстегнув ворот, показал ключ от квартиры – он висел на шее, как крестик, на веревочке.
– Кстати! – вдруг вспомнил наш попутчик. – Вы билеты на входе покупали?
– Покупали.
– Представьте, и я тоже. А еще главным экономистом работаю! 70 рублей выложил, ну, дурья башка. Потом монастырь кругом обошел – и второй вход обнаружил, бесплатный. Видели его?
– Да, там еще икона Николы Чудотворца висит, прямо над аркой, – подтверждаю я. – Это со стороны братского корпуса, где монахи живут. Простых паломников они свободно пропускают.
– Так что завтра, дудки, билет покупать не стану.
– Подождите, – удивляюсь, – у вас же есть билет.
– Э-э, вы что же, не заметили? На билетах числа проставлены, завтра они уже недействительны. Их надо покупать каждый день.
Подивившись «коммерческой сметке» музейной администрации, мы душевно расстались. Главный экономист пошел «к деду под бочок», а мы – дальше, своей дорогой.
На следующий день я совершенно забыл об этом разговоре. Дочка напомнила: «Мы все ходим и ходим через главные ворота, а нас не останавливают». Действительно, «security» (а это был уже новый, сменившийся, дежурный) нас упорно не замечал.
– Понимаешь, Варя, вчера мы были туристами, а сегодня – паломники. Они же только с туристами работают.
Сказал – и сам поразился догадке. Вчера ведь тоже мы свободно проходили, когда были в приподнятом, почти молитвенном настроении. Но стоило мне подумать о деньгах, о поисках ночлега – страж сразу среагировал: «Стой! Предъяви билетик».
Получается, игумен Герман совершенно прав. «Когда мы молимся, никто нам не мешает». Так и устроилось на острове. Разные люди сюда приезжают – и каждому открывается своя дверца. Музейщики фильтруют «туристов-потребителей», взимая плату «на развитие музейного комплекса». Монахи же, с другой стороны монастырской ограды, принимают паломников. И не каждого, кстати, примут. Не заметил иконку над входом, не перекрестился, да еще затвором фотоаппарата защелкал – «Извините, ваш вход с другой стороны». Все очень просто. Здесь и вправду воздух прозрачнее – сразу видно, кто ты и зачем приехал.
Сколько разных рассуждений я слышал о том, как «тяжело спасаться» в современном «продажном» мире, мол, искушения кругом. А ты не замечай его, «в рассужденье не входи», как говорит отец Герман. Просто живи своей жизнью, своим предназначением – и шелуха сама собою опадет вокруг тебя.
На материк мы добирались на катере, который шел с оказией в Кемь. Такса прежняя – 250 рублей. Горизонт был чист, без облачка тумана, и мы смогли вдоволь налюбоваться на море. На берегу нас ждала коммерческая маршрутка, так что не пришлось целый час томиться на автобусной остановке. Поместились все, кто был на борту. Откуда водитель узнал, что прибывает катер с пассажирами? Загадка.
Все же коммерция – удобная вещь. Когда не навязчива.
М.СИЗОВ
 | назад |
| вперед |  |
