ПАЛОМНИЧЕСТВО
СЕДОЙ ВАЛААМ
Встреча
Родился я в маленьком южноукраинском городке с названием, неизменно вызывающим усмешку при его произнесении, благодаря множеству анекдотов с упоминанием этого городка – Жмеринка. После школы уехал и расстался с ним, как оказалось, навсегда. Давно живу на Вятке, ставшей мне второй родиной. Так вот, несмотря на юмористическую известность городка, земляков я не встречал нигде и никогда. Хотя ездить по стране довелось немало.
В сентябре мне выпала редкая удача – командировка в Санкт-Петербург во время отпуска, т.е. я мог распорядиться своим временем по окончании дел. С первого дня пребывания в Санкт-Петербурге я пытался разузнать, как добраться на Валаам?
Было поздно, но на Валаамское подворье решил все-таки заглянуть. Конечно же, церковь была закрыта. Постучался (с сознанием безнадежности). В большом расстройстве походил по Нарвской туда-сюда. Делать нечего. Надо уезжать. Валаам меня не встречает...
Какой-то парень в расширении улицы между деревьев подметал опавшие листья. Ни на что не надеясь, спрашиваю:
– Вы не из монастыря?
– Да. А шо, вы меня ругать будэтэ?
– Почему ругать?
– А нас уси ругають.
– Вы что, с Украины?
– А как вы знаете? – его простодушие меня умилило и вызвало немедленную улыбку. – Да. Из Донбасса.
– Я тоже родом с Украины... Из Жмеринки.
– О! У нас е один инок со Жмеринки – И., вы его знаетэ? – продолжал он, смешивая русские и украинские слова.
– Нет. Откуда?
– Хотите поговорить?..
Дворник пошел звонить...
Дальше – больше. Пришел И. Худощавый, черный, черноглазый. Оказалось, что с И. мы жили по соседству, через улицу. Только в год, когда я уехал из города, он только появился на свет.
Мы проговорили довольно долго. Завтра на подворье будет игумен, о.Панкратий. И. обещал взять благословение, все разузнать и сообщить мне...
Долгожданная пятница. Вечер. Все устроилось как нельзя лучше. Я отплываю теплоходом «Кронштадт». На два дня на Валаам.
Меня провожал И. Он долго махал мне рукой, а я отвечал.
– Сходите в скит Всех Святых, к отцу Б., – еле расслышал я его пожелание напоследок с удаляющейся пристани.
* * *
На утренней палубе было два-три человека. Валаам встречал нас без радости. Хвойный темно-зеленый лес еще не сбросил ночного сумрака и стоял, нахмурившись. Серые скалы в недовольной сетке морщин неприступно оградились щитами отвесных обрывов. Свинцовая вода дышала глубиной и холодом. Только одинокий швартовщик на пристани да белые чайки, рассыпавшиеся по воздуху и воде, встречали нас с интересом.
– Отдать швартовы!
Мы причалили в Никоновской бухте. Вскоре подошел «Попов» и пришвартовался к нашему левому борту. На «Попове» были и паломники. С ними я заскочил на подошедший катер, и мы понеслись по озеру вдоль лохматых зеленых берегов...
Очарование
Боюсь ручаться за других, а я ощутил следующее. Валаам обладает некоей притягательной силой, совершенной природной красотой. Здесь почила рука Божия!
Остров-камень. Огромный каменный медведь, лежащий в бездне вод. Покрытый зеленой шерстью деревьев могучего леса. Берег или резко обрывистый – вертикальные каменные стены вырастают из волн, или пологий – нехотя уползает в воду, будто в это место пролита каменная каша, и она, растекаясь толстой волной, застыла. Самое интересное, что мое предположение оказалось верным. Происхождение острова вулканическое. Раскаленная каменная магма извергалась из пучин планеты, растекалась лавой и застывала в древних водах озера. Алмазной чистоты вода ажуром окаймляет архипелаг.
И общий эпитет красоте острова – седой. Оттенка серого чугуна, сплошь покрытые паутиной трещин камни. Иссиня-стальная вода. Седые стволы сосен, елей. Да что там, березы – и те седые. Серые, а не белые. Почему? Вековые деревья покрыты серым лишайником, который и завершает впечатление общей древности острова.
– Да, есть у нас такое понятие – очарование природой. Когда смотришь на красоты природы изо дня в день, любуешься, думаешь – все на свете красиво... и забываешь о помойке, – в ответ на мои слова ответил послушник гостиницы О.
Я удивился такому резкому переходу. Не сразу понял, о какой помойке идет речь.
– ...Забываешь, что в сердце, в душе помойка. А это самое главное – не забывать о душе. Вот где должна быть красота!
– Вам благословили на братскую трапезу с нами, пойдем, – продолжил О. – Чтобы попасть в скит Всех Святых, надо взять благословение у игумена. Можно после трапезы. В это время к нему все подходят... А в Никольский сейчас и так пускают.
* * *
Трапеза мне показалась обильной. Три перемены. Борщ, каша, тушеные овощи. Рыба (в консервах), салаты, яблоки, растительное масло, компот, молоко, хлеб – это на столе. Да и чай вдобавок. Рядом со мной сидели летчики – экипаж вертолета, только что высадившего какую-то делегацию на остров. Далее братия. Во главе стола игумен. Читалось Житие... Все, как и раньше. Есть, однако, существенная разница. В былые времена пропитанием монастырь обеспечивал себя самостоятельно полностью. Были крупное подсобное хозяйство, огороды, сады, рыбная ловля. Так, что хватало помогать голодающему населению побережья. Сейчас все завозное, с материка. Огороды пока небольшие, в скитах.
* * *
Погода была солнечной, располагала к прогулке. Дорога вокруг залива свернула в лес.
Из-за кустов кто-то с шумом устремился ко мне... Лошадь. Подошла близко, вытянула губы. Видно, что ждет хлеба. Ничего, к сожалению, у меня не было. (Хм, интересно... ведь Шмелев тоже описывает, что по дороге в Большой скит он встретил лошадь, просившую хлеб... не на этой ли поляне?)
Дубовые аллеи. Озеро, поросшее ивняком. Лес. Часовня... Повторюсь за другими. Лучшего сравнения просто нет. Как сказочный град Китеж, вырастает в глухомани леса белыми стенами скит Всех Святых.
«...На возвышенной поляне нашли мы малую церковь Всехъ Святыхъ, и около нея несколько хижинъ, составляющих скитъ неусыпаемыхъ. Тамъ никогда не прерывается чтение псалмовъ, и восемь отшельниковъ сменяются каждые два часа. Сiя малая пустыня устроена игуменом Назариемъ...» – так видел скит А.Н. Муравьев. Сейчас все другое.
Высокие деревья окружают и, кажется, покрывают кронами поляну. Среди поляны скит. Его названия: Большой; Белый; скит Всех Святых. Окружен четырехугольником каменной белой стены. Каждая сторона имеет ворота. По углам стен башенки с остроконечными крышами. Крыши обветшали. Обветшали и леса, поставленные когда-то вокруг стен, видимо, для реставрационных работ. Храм сверкает на солнце белизной, возглавлен пятью куполами с крестами. Выше них – крест шатровой колокольни. В южной стене здания – келии. По наружной стороне, по поляне, раскатился огородик. Дорожки, тропинки поросли высокой травой, нетоптаны. Мертвая тишина. Уединенность и отрешенность от мира. Мертвое царство.
Обхожу скит. Все ворота в царство закрыты. Благословение получил – а как войти?
Невдалеке, около деревянной постройки, наконец услышал шум. Парень в мирской одежде носил дрова. Трудник?
– Отец Б. в монастырь не вернулся еще... Ну что же... если есть благословение, можно зайти.
Парень немногословен. Провел в верхний храм – во имя Всех Небесных Сил Бесплотных. Настенная живопись подпорчена временем и запустением. На аналое Псалтырь.
– Здесь мы уже службы проводим. А нижняя церковь закрыта. Пойдемте, захоронения покажу.
Надмогильные плиты. Почившие скитники. Старцы, спасавшие молитвами свои души и весь мир... Клеопа, Алексий, Онуфрий, Антипа... Смертный час Валаамских старцев достоин упоминания: «...почил в благоухании», «...тихо и мирно напутствованный святыми Тайнами, в полном сознании предал дух свой Господу», «...лицо старца, носившее во время болезни следы тяжких страданий, в момент кончины приняло оттенок просветления, выражение привета и величавой торжественности», «...тихо и мирно предал душу свою Господу».
Обходим храм. От келий показался монах: «Ты же знаешь, нельзя!»
«У него есть благословение. Я так... поверхностно».
«Я брал благословение у игумена», – поспешил оправдаться и я.
Сурова скитская жизнь. Ничего не должно нарушать ее покой. Женщинам вход разрешен только один раз в году – в праздник Всех Святых.
Пошел я дальше. Еле заметная тропинка привела к озеру, и долго, в тишине и одиночестве, я сидел на берегу старой пристани...
Чудо преображения
Гостинник записывает мои паспортные данные в книгу:
– Вам повезло. Вы попадете на всенощную. Она у нас бывает только в праздники и на воскресенье... Вот ваша постель, вот ключ от комнаты. Вот здесь умывальник. Удобства минимальные... У нас часто иностранцы бывают. Так вот – две крайности. Удобств, как я сказал, никаких, в особенности тех, к каким они привыкли. Одна англичанка после посещения деревянного туалета вся слезами залилась. А один американец принял православие. Долго жил у нас. Работал. В Америке у него дом. Говорил, что здешние удобства ему милее, чем семь ванных комнат дома...
Я хотел продолжить разговор, но О. сказал: «Я бы вам посоветовал отдохнуть перед всенощной, она у нас длится с девяти вечера до почти трех часов ночи».
Я растянулся на кровати после многочасового путешествия на Скитской остров.
* * *
Вечерний благовест. В храме сумеречно. Свет только от свечей и лампадок. Рака преподобных Сергия и Германа справа от входа. Далее, ближе к алтарю, чтимый список иконы Божией Матери Валаамской. Сама же икона – на Новом Валааме, в Финляндии.
«...Иеромонах Алипий написал икону Богородицы во весь рост с Богомладенцем на руках... В несколько приемов во время чтения акафиста... Затем иноки забыли сей святой образ.
Одной благочестивой старушке в Петрограде явилась во сне Божия Матерь и говорит ей: «Поезжай на Валаам и скажи игумену Пафнутию, чтобы Мой образ принесли в собор. Игумен сперва не поверит тебе, но ты скажи еще и еще, тогда он поверит. Укажи ему место, где находится св. образ, тогда игумен возьмет двоих монахов и пойдет с тобою. Когда понесут мой образ, схимонах в белом балахоне подойдет и облобызает его». Все так и случилось».
Всенощная...
* * *
Казалось, не успел я прилечь в гостинице, вытянуть отекшие, с жгущими ступнями ноги в горизонтальное положение, как в коридоре раздался звон колокольчика. Гостинник напоминал: 9 часов утра, литургия.
Дивился я неутомимости клиросных, иеродиакона, иеромонахов, иноков. Еще несколько часов назад, глубокой ночью, воспевавших:
– Воскресение Христово видевше, поклонимся святому Господу Иисусу...
И вновь возглашавших:
– Паки, паки миром Господу помолимся...
Будто немощь телесная касалась только нас, мирских, и обходила иноков. Целование креста.
Вот и все! Описать молитвенный порыв, величественный гимн Всевышнему Творцу не найдется ни слов, ни вдохновения. В нем необходимо участвовать.
– А чудеса у вас бывают? – пристаю я к О.
– Чудеса? Чудеса нужны тем, кто не верит в Бога... Вот очень интересный случай. Чудо преображения.
Прибыл как-то не так давно, год или два назад, к нам на Валаам не просто сектант, не глава секты – а глава конфессии. Со своими, конечно, целями. Но когда отстоял нашу всенощную, в нем произошли такие глубокие внутренние изменения, что он окрестился и принял православие. Вот вам и чудо!
По острову
В дни, когда на Валаам прибывают туристские теплоходы, население острова увеличивается в разы. Самым бойким и оживленным местом в это время становится пространство вокруг пристаней Монастырской и Никоновской бухты. Все здесь служит ублажению туриста. Лавки, киоски. Всевозможные безделицы, сувениры.
Воскресенский скит прячется от всего этого среди елей на верху скалистого берега Никоновской бухты. Поднявшись, я тихо вошел в храм. Никого. На столе иконки, книги, еще что-то. За второй дверью оказалась рыжеволосая девчонка.
– Сюда можно войти?
Веснушчатое лицо девочки выразило смущение: «Можно».
– А почему здесь никого нет?
– Вообще-то уже закрыто. Я только что открыла. Я живу здесь. Я люблю приходить сюда и побыть одна, – девчонка стала похожей на краснеющую осеннюю рябину за окном.
– А внизу что за проход?
– Там гроб Господень. Там всегда открыто, туда можно входить...
В полутьме маленького низкого храма проглядывалось небольшое полукруглое отверстие – вход в Кувуклию. Пещера Святого гроба. Сплошная темень. Перед темным полуовалом входа лежит каменная плита. Знамение того камня, которым был привален вход в пещеру гроба. Согнувшись, я вошел в пещеру. Нащупал плиту рукой и припал к Господню гробу... В сердце мгновенно воцарился мир... Казалось, сердце не бьется. Исчезли мысли... Пробудилась мысль от шума, возникшего у калитки. «Никого бы не испугать», – я поспешно выбрался из темной пещеры. В плите гроба Господня находится истинный камешек из гроба Господня, из Иерусалима.
Далее по дороге на остров от Воскресенского скита находится Гефсиманский скит. «Просьба братию не беспокоить, – вещала табличка, – проход к Поклонному кресту через Елеонскую гору».
На тропинке повстречалась молодая пара с «Попова», Светлана и Виктор. Втроем веселее – и мы вернулись и углубились в лес. С деревьев капало, по тропинке текли ручейки, было скользко. Через некоторое время мы вознамерились вернуться – лес вызывал боязнь заблудиться, а времени до отплытия оставалось часа два. Тут нам повстречался одинокий путник.
– Скажите, пожалуйста, эта тропинка нас куда-нибудь приведет?
– Да, опуститесь, потом по берегу озера выйдете на полянку. Там келья Дамаскина. Пустынь, где он жил в отшельничестве. Там ничего нет, только камни фундамента. А дальше пройдете – там Коневский скит. Но и там ничего нет, раскатали на дрова. А если пойдете вон в ту сторону...
Встречный в подробностях стал описывать маршрут, на котором ждет множество святынь. Но... не для нас.
* * *
Теплоход вышел на пространство Ладоги. Огромные волны накатывались на борт и рассыпались тысячами брызг. Судно качало так, что развешанная по каюте одежда периодически падала. Я долго, сколько смог, стоял на палубе, крепко держась за поручни, и смотрел сквозь черноту на удаляющийся контур Валаама. Уже берега не было видно – только десятки огоньков пристани маячили вдали. Вскоре чернота поглотила и их. В небе, в разорванном покрывале облаков, появился оранжевый фонарь луны...
Г.ЛОМАКИН
Снимки с сайта Valaam.ru
 | назад |
| вперед |  |
