ВЗГЛЯД


Как нас взяли в заложники

эта заметка была написана перед самым выходом газеты, за пол суток до начала штурма, но по большому счету ничего в ней не устарело...

По последним данным, на утро 25 октября в здании ДК на Дубровке, захваченном чеченцами в Москве, находится около 30-40 детей. Их отделили от родителей и сгрудили в одном месте на балконе. Ранее передавались сообщения, что балкон заминирован и в час Х должен быть взорван и обрушен на головы сидящих в партере.


«властители» жизней

Порядок в зале наведен строгий. По приказу можно звонить родным, ходить в туалет. Представитель ФСБ подтвердил факт убийства в первые часы после захвата девушки 20-25 лет. У нее сломаны пальцы и прострелена грудь. Она не подчинилась приказу.

Всего, судя по заявлениям террористов, в ДК находится 25 мужчин-боевиков и 25 женщин. Даже если это художественный вымысел, такая тяга к симметрии весьма характерна. Убийцы пытаются продемонстрировать, что они – чеченский народ в миниатюре. Правда, у тысяч их единокровцев, проживающих в России, шевелятся волосы от мысли, что остальные жители РФ в это поверят.

К тому моменту, когда выйдет этот номер, поступит новая информация. Поэтому ограничимся комментарием, отметив для себя одну очень важную подробность. Чеченские террористы, в отличие, например, от басков в Испании, не требуют независимости, настаивая лишь на выводе российских войск. Да и от этого, скорее всего, откажутся. Чего же они, собственно, хотят?

На Западе до сих пор пользуются следующим шаблоном: маленький свирепый кавказский народец страстно желает независимости. Но равнодушно-имперское сознание русских не желает с этим смириться.

Такая постановка вопроса не имеет ничего общего с реальностью. Когда в 1991 году чеченцев отпускали на вольные хлеба, была надежда, что они от нас отстанут и действительно начнут строить там у себя какую-то независимость. Забыли, что в XIX веке война с горцами началась из-за того, что это был единственный способ обезопасить дороги в Закавказье от грабежей.

Нам никогда не нужны были горские сакли, но их обитатели себя без нас явно не мыслили.

С 91-го года мы испытываем всю сладость этой привязанности чеченцев к России. Началось все с ограбления проходящих поездов. На промысел выходили целые селения. Потом была кража нефти, не грозненской, отнюдь, а тюменской и пр., перекачиваемой через Чечню. Взамен в Россию поступали фальшивые доллары и авизо.

Из Москвы переводились пенсии старикам в вайнахских горах, а из Чечни ни копейки в Пенсионный фонд не поступало. И это полностью устраивало Дудаева, как потом и Масхадова. Такая вот односторонняя независимость, которая в биологии называется паразитированием.

При Масхадове после первой войны боевики и вовсе стесняться перестали. Россия стала источником рабов, их похищали иной раз за тысячи километров от независимой Ичкерии.

И, наконец, Басаев с Хаттабом, окончательно обнаглев, решили, что пора нам делиться не только людьми, но и территориями. Это был пик борьбы за «независимость», особенно если учесть, что дагестанцы в Чечню совсем не стремились. Но кому какое дело до их мнения? Дагестанцы – люди второго сорта. Русские – третьего. В Ичкерии их, как бродячих собак, кто-то мог пожалеть, а кто-то – пришибить.

Если подвести итоги: не мы пытались лишить Чечню независимости, а она – нас. С нами 11 лет пытались проделать то же, что проделывают сейчас с заложниками в ДК на Дубровке. Строго, но временами гуманно решать, когда нам ходить в туалет, а когда принимать пищу.

Основы этого менталитета заложены были отнюдь не при царе Горохе, а в советской армии, где пара чеченцев, готовых в любой момент убивать, терроризировала взвод русских, казахов, украинцев. И когда Черномырдин во время трагедии в Буденновске разложился пластом перед Басаевым, счастливые воспоминания зашевелились в головах бандитов.

В 90-х годах что-то там, в Ичкерии, подсчитали и решили, что миллиона чеченцев хватит, чтобы управлять полутора сотнями миллионов жителей России. Это была альфа и омега их представлений о «независимости».

Вспоминается речь Мовлади Удугова в «Независимой газете», где он предложил русским переходить в ислам. Его идея заключалась в том, что мы, россияне, себя исчерпали, и раса господ готова взять на себя бремя правления.


начало штурма

Они, вайнахи, к сожалению, понимают нас еще хуже, чем мы их. В середине восьмидесятых мой друг в армии в одиночку сцепился с троими чеченцами и довольно основательно их отделал. В память об этом остался шрам на лице. О причине появления шрама друг рассказал мне лишь через семь лет нашего знакомства, как раз перед началом первой чеченской кампании. Он очень спокойный человек, но когда довели, ответил.


первые спасенные

Восемьдесят псковских десантников, которые вступили в бой с несколькими тысячами боевиков, подтвердили – доводить не стоит.

99 из 100 чеченцев понимают это сейчас со всей ясностью. Но самые тупые нуждаются в каких-то особых аргументах. Сегодня мы наблюдаем за последней отчаянной попыткой выстроить нас и «володеть» нами. Ничего из этого, конечно, не выйдет.


спецназовец
перед штурмом

Вторая цель, которую преследуют боевики, – вызвать ненависть русских к чеченцам, живущим в России за пределами своей республики. Дело в том, что если террористам сейчас удастся вызвать волну ненависти к мусульманам, то это будет означать распад России не только, и, может быть, даже не столько по территориальному признаку, сколько распад на уровне сознания, ментальности. Скорее всего, именно в этом главная цель зарубежных хозяев этих бандитов.

Во время I Мировой войны немцы победили нас отнюдь не в 17-м году, а гораздо раньше. В тот момент, когда россияне решили, что можно убивать и грабить российских граждан на том основании, что они немцы. Начали с лавочников, закончили ненавистью к государыне и, наконец, предательством всей Царской Семьи.

А если говорить о войне в Чечне, то главной ее движущей силой давно уже стали преступления контрактников, омоновцев и пр. Это единственный аргумент, с помощью которого боевики способны влиять на свой народ. Ведь нетрудно себе представить, как их самих там «любят». Уже к середине 90-х бандиты оставили республику без интеллигенции, бежавшей в Россию, лишили возможности получать образование, жить не по лжи и, наконец, просто жить.

Сегодня они и нас пытаются заразить своей ненавистью, заставить отвернуться от Бога, в надежде, что тогда Господь отвернется от нас.

Не менее страшна такая альтернатива ненависти, как равнодушие. Кто-то обронил в новостях, что самое омерзительное в Москве в эти дни наряду с захватом заложников – это веселье на улицах.

«Своих соотечественников умоляю сохранять мир и бдительность», – сказал в своем обращении к народу Патриарх Алексий, отвергая злобу одних и окаменелое нечувствие других. К этому можно добавить, что если мы не сможем сегодня сплотиться, чтобы вымолить плененных, то скоро нам придется вымаливать самих себя.

В.Г.

 

назад

вперед


На глав. страницу.Оглавление выпуска.О свт.Стефане.О редакции.Архив.Почта.Гостевая книга