РАССУЖДЕНИЕ
РАСПУТИН И МЫ
Накал в спорах на тему канонизации Григория Распутина в последнее время начал явно нарастать, и нынешняя подборка должна ввести наших читателей в курс дела.
Патриарх высказался «против» канонизации, отдельные группы православных – «за». Эти группы уже не раз входили в столкновение с Синодом, и сегодня можно, к сожалению, констатировать, что Русская Церковь переживает серьезный кризис.
С одной стороны, Синод поставил крест на возможности созыва Поместного Собора и тем самым резко умалил права иереев и мирян. В то же время некоторые активисты сделали все возможное, чтобы затерроризировать епископат облыжными обвинениями в экуменизме, переписью и т.д., и т.п.
Эти люди, имеющие свои газеты и пользующиеся влиянием, особенно в Москве и Петербурге, явно пытаются оформиться в самостоятельную силу и контролировать снизу жизнь Церкви. Для этого им, собственно, и требуется прославление Иоанна Грозного и Григория Распутина.
Чем привлекли их внимание именно эти кандидатуры? Во-первых, оба кандидата в святые не принадлежали к духовному сословию. Во-вторых, имеют сомнительную репутацию, сквозь которую их почитатели узрели «сокрытую святость». В-третьих, и Грозный, и Распутин пытались умалить власть Церкви, противопоставляя ей идеологию, мистическую одаренность и пр.
То есть формально они были очень похожи на нынешних наших «ревнителей», в отличие, например, от преподобного Сергия Радонежского или священномученика митрополита Филиппа.
Что любопытно: раньше много говорилось о прославлении Патриарха Никона. Привлекала некоторая его одиозность. Но теперь даже этот вопрос ушел в тень.
Почему?
Очевидно, дело в том, что Патриарх Никон был архиереем, который права мирян, включая первого мирянина – царя – ценил не слишком высоко. Вот и выпал, в конце концов, из «обоймы».
Еще более странным выглядит то, что наши зилоты прошли мимо вопроса о канонизации Ивана Сусанина, отдавшего жизнь за царя. И совсем уж странно, что они прошли мимо императора Павла Первого. Впрочем, и этому можно найти объяснение.
Мысль о прославлении благочестивого государя Павла способна вызывать сочувствие всей полноты Церкви. Здесь не удастся состряпать скандал, с помощью которого можно просиять пустым люцифиреанским светом.
Зато битва за прославление Грозного и Распутина способна привести к своеобразной «канонизации» наших нынешних борцов со всем и вся, которые за минувшее десятилетие так и не смогли толком найти себе места в Церкви. Все это время они жили видениями, пикетами и созданием идеологических опусов.
Среди них, впрочем, есть замечательные русские люди, искренне верующие, но слишком увлекающиеся. Боль за Отечество, страх за православие и явные просчеты Синода толкают их на необдуманные действия. Но не они задают тон, а те вожди, в ком гордыня давно иссушила любовь, – волки в овечьих шкурах, представляющие смертельную опасность для Русской Церкви. Тот неоиудаизм, который они проповедуют, не знает таких слов, как «милосердие» или «смирение». Они чувствуют себя комфортно только там, где бушуют страсти и царит гибель.
* * *
Что касается личностей Иоанна Грозного и Григория Распутина, то это тема для отдельного разговора. Одно дело, что они в реальности из себя представляли. Другое – та клевета, которая на них была возведена, и те признаки святости, которые им приписывают. Мы не знаем твердо, являются ли они угодниками Божьими или великими грешниками. Есть очень весомые аргументы и «за», и «против».
Поэтому нам как минимум следует дождаться, когда историки пунктуально и непредвзято исследуют эти вопросы. Как максимум нельзя исключать, что Господь даст знать всей Церкви, а не отдельным визионерам, Свою волю на этот счет.
* * *
Григорий Распутин – тема для нашей редакции не новая. В свое время, когда хорошим тоном было плюнуть на это имя, газета выдерживала спокойный, непредвзятый тон. Именно так относился к Григорию Распутину наш св. Государь Николай II. Теперь, когда наметилась обратная тенденция – к безудержному восхвалению «старца», – мы не изменим своей позиции. Для этого в подборке материалов о Распутине мы представим вам разные точки зрения.
Свою позицию раскроют нашим читателям два священника. Обширную апологетическую по отношению к Григорию Распутину статью представит Ф.Козырев. В ней очень много спорного, одни и те же источники опровергаются и тут же приводятся в качестве доказательств и т.д. Но главное – здесь заявлена внутренне логичная позиция. От взглядов, высказанных в статье, совсем недалеко до рассуждений о святости Григория Распутина, но (!) – эта граница не перейдена. Для автора установление исторической правды важнее околоцерковной политики. Увы, эту границу с легкостью переходят другие – авторы Обращения к Патриарху.
Редакция
РАСПУТИН И ЦАРСКАЯ СЕМЬЯ
Если начинать разговор о Григории Распутине, то сначала необходимо сказать несколько слов о Николае II и его супруге Александре Феодоровне.
Александра Феодоровна очень хорошо чувствует определенную искусственность придворной церковной жизни. Образованное, со светскими манерами, придворное духовенство, очень деликатно и сдержанно ведущее себя с Царской Семьей; затем архиереи, в общем и целом старающиеся не выходить за рамки светских приличий в общении с Государем; а где-то там – православный народ со своей живой верой. Она хочет понять эту живую веру народа и поэтому всячески стремится знакомиться с носителями такой народной религиозности. Вот откуда появляются всякие «старцы», странники, странницы, монахи, юродивые при Дворе. В общем, она права: православие – это ключ к пониманию русской души. Другое дело: и она, и ее муж недопонимают того, что Россия XX века – это не Россия XVII века. Православие уже не является доминантой духовной жизни не только в светских кругах, но часто и в народных массах.
Путь Императрицы был непростой, потому что в светских кругах были либо формальная религиозность (отбывание «ногами» обязательных служб) и довольно секулярная жизнь, либо – довольно экзальтированные мистические поиски со «столоверчением», с использованием всяких экстрасенсов, как это было свойственно, в частности, жене Великого Князя Николая Николаевича, черногорской княжне Анастасии, через которую и входит в Царскую Семью на какое-то время Филипп Вашо, классический экстрасенс с нашей точки зрения.
Императрица очень трудно ищет для себя подлинную православную религиозность, она постепенно к ней приходит, из года в год, медленно, но какие-то, может быть, неофитские элементы мешают ей. Она доверяет каким-то старцам, но не доверяет признанным авторитетам нашей Церкви. Кроме того, личная драма. Она была человеком с очень развитым чувством долга. У нее рождаются четыре девочки подряд, а наследника нет. Врачи запрещают рожать следующего ребенка, так как она очень больна.
И вот канонизация преподобного Серафима. Она к этому относится очень живо, справедливо чувствуя в преп. Серафиме выразителя глубинных народных религиозных чаяний. Александра Феодоровна усердно молится, совершает паломническую поездку на прославление преп.Серафима, и, действительно, у нее возникает беременность, рождается сын. И снова страшное потрясение: сын обречен на медленное умирание, потому что болен гемофилией, болезнью, которой болеют только мужчины, но которая передается через женщин. Она – виновница болезни сына. Болезнь причиняет ему постоянные страдания, но самое главное – он в любой момент может умереть, и медицина здесь бессильна. Любой ушиб, любой порез может быть чреват смертью. Врачи опускают руки, свое упование Императрица возлагает только на Бога.
И тут появляется Распутин. Его сначала представил епископ Сергий (Страгородский) архимандриту Феофану (Быстрову). Архимандрит Феофан был человек в чем-то наивный, увлекающийся, он воспринял Распутина как представителя народной религиозности. Он был духовником великих княгинь, в частности, Великой Княгини Анастасии, которая была замужем за Великим князем Николаем Николаевичем. Распутин был представлен им Великой Княгине. Потом они представили его Императрице. Таков был путь его во дворец. Дворец не был таким уж замкнутым для такого рода людей. Как к министру, к Столыпину мог прийти любой проситель, подать прошение, точно так же и Царь мог быть доступен в каких-то случаях.
Распутин знает, чего хочет Императрица, и он предстает перед ней в качестве олицетворения народной религиозности: странник, идеалист, чающий град-Китеж обрести для себя. Он послан ей Богом из сибирских лесов для того, чтобы донести до Императрицы слово народа, которого она не может услышать в своем дворце.
Распутин не был авантюристом, это был человек, действительно наделенный особым мироощущением и особыми духовными способностями. Он действительно облегчает страдания Царевича, это многократно подтверждается, хотя, конечно, он не исцеляет его от болезни. У Императрицы складывается определенного рода иллюзия: Распутин послан Богом, будет Распутин рядом – Царевич будет жить, потому что рядом будет тот, кто может его своей молитвой спасти. Все личные семейные моменты постепенно переносятся на государственную жизнь: Распутин послан не только для спасения Царевича, он послан для спасения Государя, государства. Не Государственная Дума, не государственные бюрократы, а именно он, представитель народа, будет тем пророком при православном Государе, который будет ему возвещать волю Божию. Начинается усиление Распутина, которого, разумеется, начинают использовать разного рода люди, и светские, и духовные, пытаясь с помощью его заступничества сделать себе карьеру.
Возникает немало сомнительных историй. Император знает из многократных донесений департамента полиции о том, что Распутин ведет себя вне Царского дома как развратник и пьяница. Государь очень тяготится тем, что происходит, но видит, что для Императрицы присутствие Распутина очень важно. Он предпринимает несколько раз попытки удалить Распутина, но всякий раз уступает настояниям Императрицы. Он старается не во всем следовать советам Распутина, который теперь начинает советовать ему, кого назначить каким министром, на какую кафедру назначить архиерея, проводит людей, подчас заведомо сомнительных. А Императрица всех тех, кто обличает Распутина, начинает воспринимать как личных врагов. Распутина обличает Столыпин и становится личным врагом Императрицы, тем более, что Столыпин – ставленник Императрицы Марии Феодоровны; она ему покровительствует – таким образом, отставка его предрешена. Обличает Распутина когда-то являвшийся его другом епископ Ермоген (Долганов) – его отправляют на покой по настоянию Императрицы. Обличает Распутина митрополит Владимир (Богоявленский) – его в 1915 году отправляют в Киев из Петербурга. Обличает Распутина Елизавета Феодоровна – Императрица ее прогоняет в Москву в 1915 году, и больше они никогда не встретятся в этом мире. Императрица идет на конфликты, причем с людьми часто достойными, одержимая этим доверием к Распутину.
Император это терпит как скорбь, он постоянно подчеркивает, что Распутин – это личное дело его Семьи, что не надо вообще этому придавать значения. А в минуты откровенности говорит, что лучше один старец, чем сто истерик Императрицы. Оппозиционная общественность всячески муссирует эту связь Распутина с Царской Семьей. Начинаются сплетни о том, что Распутин является любовником Александры Феодоровны, что, конечно, является абсурдом. Постепенно Распутина начинают изображать как человека, который является орудием неких темных сил, даже германского генерального штаба во время войны. Да и сама Императрица – якобы немецкая шпионка. Эта заведомая ложь выставляется противниками Государя, желающими любой ценой расшатать государственность, не улучшить ее, а именно – разрушить.
А в это время архиереи требуют созыва Поместного Собора, патриаршества. Николай II идет с болью сердечной на уступки, которые ему внутренне чужды, он создает Государственную Думу, никогда не пытается ее отменить в дальнейшем, но не хочет ослаблять самодержавную монархию, потому что для него это – нарушение воли его отца, попрание вековых устоев русской государственности. Он живет, весь сотканный из внутренних противоречий. Так постепенно приближается 1917 год. Вокруг него все меньше достойных людей – и среди министров, и среди приближенных, даже среди свиты. К кругу таких ненадежных людей я бы смело отнес и Григория Распутина.
Протоиерей Георгий Митрофанов
ГДЕ ОСТАНКИ ГРИГОРИЯ РАСПУТИНА?  Наконец историки нашли документальные свидетельства на этот счет. Один из исследователей, Дмитрий Федорович Сорокин, рассказывает: «В архиве Политехнического института нам удалось найти юношеские воспоминания крупнейшего советского химика, одного из добытчиков первого советского радия, узника ГУЛАГа, а затем лауреата Сталинской премии Ивана Яковлевича Башилова. В 1917 году Башилов был студентом Петроградского политехнического института. Студенты организовали что-то вроде «народной дружины». Контролировали улицы в ночное время. Однажды ночью они настигли машину, которая заехала в лес и завязла в снегу. Возле нее встретили группу людей во главе с известным журналистом Купчинским. Те уже развели костер и пытались сжечь на нем чье-то мертвое тело. Студентам они пояснили, что вскрыли в Царском Селе могилу Гришки Распутина, привезли его тело и хотят сжечь, а прах развеять по ветру. Студенты решили помочь. Взяли труп в Политехнический институт и там сожгли в топке котельной. Был составлен акт о сожжении, датированный 11 марта 1917 года и подписанный уполномоченным Временного комитета Госдумы Ф.Купчинским, представителем петроградского градоначальника ротмистром В.Кодичеевым и шестью студентами Политехнического института». «Тюменские известия» |
ГРИГОРИЙ НОВЫЙ
XX век в России начинался и закончился великим спором о том, кем был этот сибирский крестьянин – Григорий Распутин. Новый бурный всплеск интереса к Распутину связан, конечно же, в первую очередь с прославлением и канонизацией последнего русского Царя. И эта канонизация явилась верным залогом того, что серьезный разговор о Распутине в церковных кругах только начинается.
Раньше парадокс близости скандального «распутника» к трону снимался ссылками на нравственную деградацию Императора Николая и его Августейшей супруги. Теперь в свете открывшихся подробностей жизни Царской Семьи, пресекаемых прежде советской цензурой, признания церковной властью страстотерпческого подвига и высокого нравственного достоинства всей Семьи последнего самодержца старое объяснение больше не годится.
Перед миллионами русских верующих во всей своей неприкрытой остроте встал вопрос о том, как совместить в сознании образ вечно пьяного и похабного мужика с остатками пищи в бороде и Царственных мучеников, Государя, Царицу, прекрасных и чистых Царственных дочерей, поистине агниц без пятна и порока, принявших смерть с образками и молитвой этого «пьяницы», спрятанными у самого сердца.
Кто был слеп – они, непорочные, мужественные, прекрасные, или мы... Вот центральный пункт всех споров о Распутине.
Мне думается, есть прямая связь между чувством инстинктивного отвращения, которое испытывал к Распутину князь Юсупов, и ненавистью Ленина к крестьянству и «поповщине». Иногда мне кажется, что это одно чувство. Здесь какая-то общая вера в бездарность, неполноценность Руси и общее представление о том, что неимение «умственных и физических достоинств» является достаточным основанием для презрения к человеку.
Но это был именно тот язык, которым достойно было обратиться к Царю с благословением народным и с ходатайством за этот народ, язык ходока народного, пришедшего во дворец пожаловаться на новых, прогрессивных и просвещенных своих притеснителей, считавших, что если кто не закончил университет, то он должен теперь всю жизнь молчать и слушать.
Распутин пришел напомнить аристократии простую истину о том, что человек и без знания французского все же есть образ и подобие Божье. Но, несмотря на все чудеса, что он творил, ему не поверили.
Я напомню только самые известные из этих чудес, связанных с именем Распутина. Не будем искать упоминания о них у почитателей старца. Обратимся к книге Эдварда Радзинского «Григорий Распутин: жизнь и смерть». В ней упоминаются: многократные исцеления Царевича, в том числе заочное исцеление уже обреченного врачами наследника в Спаде осенью 1912 г.; исцеление О.Лохтиной от неврастении кишок; исцеление сына фрейлины Юлии Ден; изгнание беса, или исцеление от пляски св.Витта сына Симановича; возвращение к жизни Анны Вырубовой после железнодорожной катастрофы; предсказание падения монархии и точной даты возобновления болезни Царевича после собственной смерти; предсказание поражения русского флота в Цусиме; предсказание судьбы трем студентам Духовной академии в присутствии епископа Феофана; предсказание неудачного замужества Вырубовой; предсказание развода Филиппову.
Это малая часть, которую при всем старании невозможно списать на гипноз.
О «бесстрастности» фактов
И чем больше я узнаю о Распутине, тем меньше я склонен принимать за чистую монету свидетельства его недругов. Первое, на чем спотыкаешься, когда начинаешь доверчиво следовать за их аргументацией, так что вырывается невольное «постойте, постойте», – это странная ненависть, которая, порой без всяких на то оснований, накатывала при встрече с Распутиным на вполне уравновешенных с виду людей.
К примеру, г-жа Миллер в своей книге «Царская семья – жертва темной силы» обещает, что в качестве свидетелей нам будут представлены почтенные государственные мужи, «здравомыслящие, неподкупные и честные», по ее собственному определению, люди. И ожидаешь услышать, если не доброжелательные, то, по крайней мере, разумные речи. Но вместо этого со страниц книги раздается или скрежет зубов, или взвизгивания мужчин, находящихся на грани нервного срыва.
«Ради Бога, не упоминайте этого имени при мне! Я ненавижу его... Он антихрист!» – так отреагировал, по свидетельству Мориса Палеолога, на упоминание о Распутине министр иностранных дел С.Д.Сазонов.
А вот что, по словам председателя Гос. Думы М.Родзянко, говорил о Распутине Столыпин:
«Он бегал по мне своими белесоватыми глазами, произносил какие-то загадочные и бессвязные изречения из Священного Писания, как-то необычайно водил руками, и я чувствовал, что во мне пробуждается непреодолимое отвращение к этой гадине, сидящей против меня. Но я понимал, что в этом человеке большая сила гипноза и что он на меня производит какое-то довольно сильное, правда, отталкивающее, но все же моральное впечатление. Преодолев себя, я прикрикнул на него, сказав ему прямо, что на основании документальных данных он у меня в руках, и я могу его раздавить в прах...»
Иногда для неприязни к Распутину у свидетелей заведомо не может быть личных причин, и они сами признают, что составили свое впечатление о нем исключительно по глазам.
Как признается Пьер Жильяр, гувернер царских детей, «...когда встречались наши взгляды, я имел ясное впечатление, что я нахожусь в присутствии существа зловредного и возмутительного».
Согласитесь, для европейской страны XX столетия несколько необычна ситуация, когда министры наперебой рассказывают о том, как они боролись с чарами злого волшебника, поселившегося во дворце.
Но что прикажете делать придворным, если в присутствии некоего лица начинаешь испытывать приступы бешенства? Напрашивается вывод, что источник зла находится либо в этом лице, либо в тебе самом. Понятно, что для «здравомыслящих и честных» людей второй вариант заведомо не подходит.
Впрочем, не на всех Распутин влиял одинаково отрицательно. Интересно в этом отношении воспоминание Вел. Княгини Ольги Александровны, как его передает Л.Миллер:
«Посередине детской стоял Григорий Распутин. Ольга Александровна почувствовала в его присутствии какую-то мягкость и теплоту, которая как бы излучалась от него. Дети играли, и Цесаревич Алексей изображал из себя зайца. Он прыгал по комнате, и все весело смеялись. Потом Распутин взял наследника за руку и повел его в спальню...»
Но глаза, опять эти глаза... Они отпугнули Ольгу Александровну, как и многих других, хотя ничего магнетического в них и не почувствовала. И если повлиял на нее гипноз, то со стороны тех, кто, памятуя о Распутине, впадал в истерическое состояние. Преодолеть мнение общества Великая Княгиня так и не смогла.
От слов к делу
Теперь приведем пример того, как действовали «здравомыслящие, неподкупные и честные» свидетели г-жи Миллер: «Задумываясь о все возрастающем влиянии Распутина, Морис Палеолог решил искать возможности подкупить этого зловредного человека, чтобы он оставил Царскую Семью и не вмешивался в политику. Он пригласил к себе одного русского патриота, который ненавидел «Гришку», чтобы его расспросить о нем и узнать возможности подкупа. Ответ последовал, что этот негодяй не имеет никакого чувства морали и способен на любую подлость. Но деньгами его купить нельзя».
Беспокойство М.Палеолога о Царской Семье становится особенно пикантным, если вспомнить, что он был послом Франции – страны, прямо заинтересованной в участии России в войне, а Распутин как раз в это время «стал «проповедовать» везде, что война не-угодна Богу».
В этом контексте весьма любопытно звучит и признание другого приближенного ко двору француза, уже упомянутого мсье Жильяра, о том, что «только после разговора с швейцарским посланником он осознал, какую большую опасность для престижа их Величеств представлял Распутин». Понятным становится и то, откуда взялось обвинение Распутина в измене, послужившее предлогом его убийства.
Правда, о работе Григория Распутина на врагов России Пьер Жильяр пишет: «Я не думаю, что Распутин был, собственно говоря, германским агентом на жаловании, но он был, несомненно, ужасным орудием в руках Германской Ставки...»
Но убийцам, в общем-то, никакого дела не было до того, идет ли речь о действительной измене, или о мнении, направленном против войны. Распутин оказался втянут в очень неприятную игру, в которой ставки были весьма высоки, а игроки весьма опытны.
* * *
Они начинают действовать, и следы этой работы мы видим повсюду.
Вот Радзинский пишет о епископе Гермогене, мечтавшем о патриаршестве: «Кто-то побеседовал и с ним – объяснил, что пока мужик находится при дворе, столь желанного Собора для учреждения патриаршества не будет».
Этот таинственный «кто-то» одновременно передал епископу Феофану «письменную исповедь» оскорбленной поклонницы старца.
В то же самое время разражается скандал с нянькой царских детей Вишняковой, а в довершение – «мощный залп по Распутину из Москвы, из кругов, близких к Великой Княгине Елизавете Феодоровне». Печатается ряд сенсационных разоблачительных материалов о темном прошлом, о хлыстовстве и распутстве приближенного ко двору старца.
Все эти события, по мнению Радзинского, совпали не случайно. Они связаны с антивоенной позицией Распутина. В условиях Балканского кризиса и растущего напряжения в Европе «в России складывается весьма пестрая и, главное, многочисленная партия войны». И когда усилиями Распутина европейская бойня была сорвана в 1913 году, «Великий Князь и ястребы поверили окончательно – пока мужик во дворце, войны не будет. Но они знали, что во дворце он навсегда – Царица его не отдаст. Оставалось только – убить его».
Но убийство стало лишь финалом травли, которая длилась несколько лет. Вот некоторые ее аспекты.
Хлыстовство
Когда говорят о хлыстовстве Распутина, мне вспоминается, как при советской власти верующих людей в трудовых коллективах обычно за глаза называли «баптист проклятый», совершенно не придавая значения тому, к какой конфессии на самом деле принадлежал этот верующий (чаще всего он, разумеется, был православным).
Иногда создается впечатление, что примерно такой же смысл вкладывался в царской России в слово «хлыст».
Вполне вероятно, что Распутин был знаком с хлыстовством. Для того он и стал «опытным странником», чтобы изведать на опыте, взвесить, как он говорил, разные пути в духовной жизни и выбрать свой путь. «Вот я и пошел паломничать... все меня интересовало, хорошее и худое, я и вешал, а спросить не у кого было, что значит? Много путешествовал и вешал, то есть проверял все в жизни».
Распутин многое знал и многое видел. Тем он и драгоценен был для Царя, что принес с собой во дворец вместе с пылью русских дорог на сапогах все светы и мраки народной жизни: и великую силу веры народной, и опытное знание тьмы суеверия и неодолимой жестокости народного быта.
Распутин общался и с хлыстами, и с евреями, и с революционерами, и с просвещенными нигилистами. Но сам он оставался православным. Он являл собой тот редчайший случай, когда носитель живой и горячей веры сумел не соблазниться отвратительностями официального православия, сумел претерпеть преследования Церкви гонящей и не уйти ни в раскол, ни в террор. И мы можем только гадать, скольких людей он обратил к вере на своем пути.
Своего увлечения плясками Распутин не стыдился и не скрывал, нимало не беспокоясь тем, что увлечение это было чуть ли не единственным «доказательством» его хлыстовства. Как вспоминает его дочь Мария (Матрена), «отец говорил, что можно молиться Богу и в танцах так же, как и стоя на молитве». В этом суждении, как и в остальных случаях, Распутин мудрее своих оппонентов.
Вспоминается история, как палестинцев, совершавших богослужение с диким шумом и плясками, выставили из Храма Гроба Господня во время Пасхи, и священный огонь не сошел... Одним из самых тяжелых по своим последствиям заблуждений, незаметно вкравшихся в общественное сознание христиан, стало представление, что человек вместе с принятием Духа должен терять всякий интерес к земной жизни, вкус к земному.
В этом одно из проявлений так называемого «скрытого монофизитства православия». В России под влиянием этого уклона с какого-то времени сложилось прочное представление о несовместимости мирского и духовного образа жизни, на что Распутин отвечал: «Нет Бог веселый от рая не отказал, а наипаче их возлюбил, но только веселиться нужно во Господа».
В ответ угрюмое: «Хлыст».
О странностях пьянства Григория
Что касается беспробудного распутинского пьянства, то и здесь что-то не совсем вяжется... Вероятно, действительно были случаи, когда «газетные репортеры и всякие проходимцы, – как выражается Анна Вырубова, чтобы очернить Их Величества, – пользовались его простотой, увозили с собой и напаивали». Но чаще, наверное, за опьянение принималось духовное веселье старца, не умевшего справиться с бурлением благодатных сил, данных ему сверх меры, веселье, которое, вернее всего, можно сравнить с опьянением Ноя, только что заключившего завет с Богом.
О странностях распутинского пьянства сообщает в своей книге Радзинский: «Порой в разгар пьянки раздавался звонок из Царского, и ему сообщали, что Алексею плохо. Таинственным образом протрезвев (так что улетучивался даже запах алкоголя), он отправлялся в присланном автомобиле спасать мальчика».
А вот показания Филиппова на эту тему: «Распутин просидел у меня с 12 дня до 12 ночи, причем много пил, пел, танцевал, беседовал с публикой, которая была у меня. Затем, увезя несколько человек на Гороховую, продолжал пить с ними до 4 утра сладкие вина. Когда заблаговестили, то он выразил желание ехать к заутрени и... добрался туда и отстоял всю службу до 8 утра и, вернувшись, как ни в чем ни бывало, принимал публику в количестве 80 человек... При этом он пил удивительно – безо всякого скотства, столь обычного в пьяном русском мужике... Я много раз недоумевал, как можно сохранить в чистоте голову... и как после всякого рода попоек и эксцессов не пропитаться потом...»
У Радзинского мы находим также психологически вполне правдоподобное объяснение той тяги к шумным и нетрезвым компаниям, которое обнаружилось у старца после вступления России в войну – после того, как тучи начали стягиваться над Россией. «Уже вскоре он окончательно поймет, что его гибель неотвратима, как и гибель этой несчастной, наивной пары, окруженной не любящими их родственниками, а враждебным двором и обезумевшим обществом, которое рвалось к войне. И свой страх он теперь все чаще будет заглушать вином».
И все же за этим психологизмом не стоит терять из виду духовный план, в котором Григорий свершал свой путь, идя за Тем, про Кого в свое время сказал тот же не меняющийся мир: «Вот человек, который любит есть и пить вино, друг мытарям и грешникам» (Мф. 11, 19).
О жертвах Распутина
В 1917 году Чрезвычайная Следственная Комиссия (ЧСК) попросила всех подозрительных дам, которые по нескольку раз бывали у Распутина на Гороховой улице, в его «салоне», ответить, как это деликатно выразил Радзинский, «на неприятные вопросы».
Ни одна из этих женщин, как следует из книги Радзинского, не призналась, что состояла с Распутиным в интимной близости. Таковую близость, даже единожды бывшую, отрицали: «проститутка» Трегубова, «кокотка» Шейла Лунц, певица Вера Варварова, вдова казачьего есаула Н.И.Воскобойникова. Отрицали категорически связь с Распутиным и опрошенные ЧСК женщины, составлявшие «узкий круг посвященных»: М.Головина, О.Лохтина, А.Вырубова, Ю.Ден.
* * *
Но как быть с записками женщин, утверждающих, что Распутин пытался их растлить. И что значит пытался?
Обратимся к «Воспоминаниям» В.Жуковской, которая пишет об одной из таких «попыток»: «Озверелое лицо надвинулось, оно стало какое-то плоское, мокрые волосы, точно шерсть, космами облепили его... глаза, узкие, горящие, казались через них стеклянными. Молча отбиваясь... и вырвавшись, я отступила к стене, думая, что он кинется опять. Но он, шатаясь, медленно шагнул ко мне и, прохрипев: «Идем помолимся!» – схватил за плечо... кинул меня на колени, а сам, рухнув сзади, стал бить земные поклоны... Повторив это раз... десять, он встал и повернулся ко мне, он был бледен, пот ручьями лился по его лицу, но дышал он совершенно покойно, и глаза смотрели тихо и ласково – глаза серого сибирского странника».
Какая-то удивительная путаница фантазий и реальности! Не менее удивительны результаты этой путаницы.
Гусева, совершившая покушение на Распутина в Петровском, сама признавалась, что решилась на убийство под впечатлением рассказов Илиодора Труфанова о «пакостях» старца. В качестве конкретного примера этих пакостей она приводит растление Распутиным монахини Ксении в Царицынском монастыре. Однако в деле о покушении на Распутина имеются показания самой монахини Ксении, из которых следует, что она видела Распутина только издалека и ни разу даже не говорила с ним.
* * *
Из пяти сотен страниц исчезнувшего дела Распутина Радзинскому удалось извлечь и приколоть к обвинению только два компрометирующих документа. Первый – показания няньки царских детей Марии Вишняковой, слухи об изнасиловании которой Распутиным упорно циркулировали в Петербурге в разгар антираспутинской кампании в прессе.
В показаниях Вишнякова описывает событие, происшедшее, по ее словам, когда весной 1910 года она по совету Императрицы была в гостях у Распутина в Покровском. Буквально показания звучат так: «Несколько дней Распутин вел себя прилично по отношению ко мне... а затем как-то ночью Распутин явился ко мне, стал меня целовать и, доведя до истерики, лишил меня девственности».
Верит ли этим показаниям сам Радзинский? Похоже, что не совсем. Возвращаясь к этой истории в конце книги, он называет ее таинственной (стр. 427) и высказывает предположение о мотивах, подвигнувших няньку поднять скандал: Распутин «отдалил ее от себя. И оскорбленная нянька объявила, что он ее изнасиловал» (там же). Как видим, в 1917 году перед комиссией она смягчает свое обвинение и об изнасиловании уже не говорит. Очень важным в этой истории является свидетельство Вел. Княгини Ольги Александровны о том, что, когда слухи об изнасиловании дошли до Царя, он «немедленно назначил расследование». По ее сведениям, оно было прекращено после того, как «девушку поймали с казаком императорской гвардии в постели».
(Окончание на следующей странице)
 | назад |
| вперед |  |
