НА НИВЕ ГОСПОДНЕЙ
СОЗИДАТЬ И ОТДАВАТЬ
Наш собеседник – игумен Дамаскин (Орловский), член Синодальной комиссии по канонизации святых Русской Православной Церкви, председатель Фонда «Память мучеников и исповедников Русской Православной Церкви», автор нескольких томов о мучениках, исповедниках и подвижниках благочестия Русской Православной Церкви ХХ столетия, изданных в 1992-2002 годах.
– Отец Дамаскин, с чего началось ваше собирание материалов, в какие годы это произошло?
– С записи свидетельских показаний, когда люди рассказывали о том, что они знали и о чем слышали, а по времени это была вторая половина семидесятых годов.
– Расскажите о том, как и почему вы пришли к мысли о собирании материалов для житий. Каковы ваши самые большие личные потрясения, связанные с этим?
– Я стал собирать материалы для жизнеописаний и вообще записывать церковное предание потому, что считал и считаю это своим нравственным и религиозным долгом. Я считаю неприемлемым для религиозного человека, когда он настроен так, чтобы брать, брать и брать. Брать от Церкви, от мира, от своих ближних, когда человеку и в голову не приходит, что надо что-то созидать и отдавать.
В каком-то смысле каждый человек, что бы он там ни думал о себе, уже онтологически является должником, хотя бы потому, что ему дарована возможность обрести Царство Небесное, а туда надо прийти, по возможности не имея долгов.
Что касается личных переживаний и потрясений, то если жития мучеников и исповедников не заставляют переживать наших современников, читателей, то о личных переживаниях, несравнимых по незначительности с переживаниями мучеников, и говорить бесполезно.
– У нас неохотно прославляют мирян. С чем это связано?
– Никакого предубеждения в прославлении мирян-мучеников нет. Это связано, прежде всего, с тем, что биографию мученика-мирянина значительно труднее изучить и быть уверенным в прочности и достоверности выводов. Что можно сказать о вере крестьянина, которого арестовывают во времена создания колхозов, ссылают, и он умирает в лагере, если ни в одном документе не зафиксирован его исповеднический подвиг, и мы зачастую даже не знаем, ходил ли он в церковь. Придумывать же абстрактного верующего крестьянина и всякому арестованному крестьянину приписывать веру, не зная о каждом доподлинно, – не дело для церковного исследователя.
– Насколько тяжело было собирать материалы в советский период? Какого рода были трудности, насколько мешали власти?
– Для старших современников, живших в ту безбожную эпоху не растительной, но сознательной жизнью, ясно, что это было за время. Сказать же, что были большие трудности в собирании материалов, это значило бы жаловаться на Бога, по существу говорить, что Господь не помогал или мало помогал, тогда как на самом деле Он устраивал все.
– Где больше было святых, в каких областях?
– Больше всего было святых подвижников традиционно в Центральной России, от западных границ современной Российской Федерации до Зауралья. Чем западнее, тем меньше подвижников, тем меньше понимания природы христианского подвига и больше порабощенности миру сему.
– Сколько регионов вы уже изучили? И какие еще планируете?
– Исследования, предпринятые нами, не являются региональными. В них не ставится механическая задача охватить одну за другой все области нашей страны. В агиографии изображаются святой и его подвиг, а не география страны.
Хотя нельзя не признать, что жития, собранные в одной книге, как мучеников Нижегородских или Тверских, обретают некое дополнительное содержание. В этом случае перед нами открывается не только жизнь святого, но и духовные взаимоотношения многих церковных людей.
Сейчас опубликовано семь книг, где собраны жизнеописания более 800 мучеников и исповедников, и для написания каждого жития было предпринято научное исследование. Для тех, кто понимает трудоемкость такой работы, достаточно, чтобы не спрашивать, а что будет дальше. Это дальше – уже не за мной и не за другими исследователями.
Дай Бог, чтобы эти книги прочли, поняли и усвоили. В этих жизнеописаниях – опыт подвига мучеников, в них – основанная на документах история Русской Православной Церкви в эпоху гонений и история нашей страны, изложенная наиболее близко к тому, что в действительности было.
Хотите знать и понять нашу историю, прочтите семь книг жизнеописаний «Мученики, исповедники и подвижники благочестия Русской Православной Церкви».
– Как проявился русский национальный характер в гонениях? Какие национальные особенности русского мученичества и исповедничества?
– Подвиг мученичества и исповедничества не имеет национального характера, ибо как христианство имеет всемирный характер, так и подвиг мученичества, подвиг следования Христу до мученической кончины имеет всемирный характер. Национальное само черпает из христианства, обогащается им.
Беседовал Г.ДОНАРОВ
 | назад |
| вперед |  |
