ЖИВОЕ СЛОВО

Есть такое слово – «экуменизм»

Священник Пафнутий Жуков (Сыктывкар):

– Да, можно уважать веру мусульман и буддистов – традиционные религии – как попытки, опыты человека прийти к Богу. Но при этом мы должны помнить, что истинная вера все-таки одна – православная. Нескольких истин не может быть. И если цель Всемирного Совета Церквей заключается в том, чтобы оспорить это убеждение, то нам в нем, очевидно, нет места. Трудно представить, какую пользу нашей Церкви может принести пребывание в этой организации, что мы можем там почерпнуть полезного, что полезного можем дать иноверным – представителям всех этих традиционно-этнических или просто экзотических религий.

Когда говорят, что вот в такой-то конфессии дела обстоят лучше, чем у нас – у католиков, например, – то имеют в виду, что у них лучше организация, больше дисциплины. Забывая, что они отступили от первоначального учения Церкви. И ничего существенного, ответов на самые важные запросы человеческого духа, мы там почерпнуть не можем. Перед Великим постом Церковь вспоминает о блудном сыне, который взял свою долю наследства и отправился служить материальному. Вместе с тем мы можем вспомнить и о всех наших братьях по христианской вере, которые удалились от православия, – призвать их в дом Отца.

То есть мы можем и должны молиться за иноверных, но не их богам. Не обязаны вместе с блудным сыном пускаться в его поиски. Наша задача в том, чтобы к его возвращению сберечь дом во всей чистоте и святости, с тем, чтобы было, куда ему вернуться. Как это во многом произошло с доктором Гаазом. Он отчего-то не был востребован в Германии, где жили его единоверцы-католики, а приехал в Россию. И здесь нашел свою духовную родину и много благовествовал о Христе, например, раздавал Библии на церковнославянском языке. Но не призывал никого переходить в католицизм и не говорил о Церквях-сестрах. Немыслимо представить такое хотя бы потому, что он по духу был нашим, сердцем дорос до православия. А когда скончался, то, по указанию митрополита Филарета (Дроздова), по доктору Гаазу в православных храмах служились заупокойные панихиды. Можно ли это назвать экуменическим актом? Нет, мотивы были другие – радость об обретении брата, желание воздать честь праведнику.

Отец Иоанн Привалов (с.Заостровье, Архангельская епархия):

– Если сказать, что «экуменизм – это ересь XX века и православный человек обязан с ним бороться», то тогда нужно будет бороться и со многими святыми людьми, например, с отцом Иоанном Кронштадтским, преподобным Силуаном Афонским и многими другими, кто всерьез переживал грех христианского разделения, уважительно относился к инославным и приглашал их к плодотворному сотрудничеству. Например, будущий Патриарх Тихон (в начале XX века русский епископ в Америке) заказал перевод православного богослужения на английский язык большому другу России, члену Епископальной Церкви И.Ф.Хэпгуд. Слепое, упрямое отрицание всякого экуменизма уведет нас от православия.

Если сказать, что «экуменизм – это наше знамя, это самая главная задача Русской Православной Церкви на современном этапе», то это будет большой ошибкой, заблуждением, за которое придется дорого заплатить. Наверное, есть экуменизм истинный и экуменизм ложный. Истинный экуменизм – это свидетельство о православии, о Церкви Христовой, движимой Духом Святым. Истинный экуменизм побуждает нас подмечать всякие подлинные и настоящие движения Духа Святого, в том числе и за пределами видимой церковной ограды. Отцы Церкви нам напоминают: «Мы можем сказать, где Церковь есть, но не можем сказать, где ее нет». Истинный экуменизм – это осознание вселенского масштаба православия, в котором есть место не только грекам, русским и сербам, но и арабам, японцам, французам, да и вообще всем народам.

Что же такое ложный экуменизм? Во-первых, это экуменизм как идеология. Есть коммунистическая идеология, а есть экуменическая идеология, желание все смешать, объединить за счет отказа от своих корней, преданий, традиций. В любой идеологии появляется желание добиться результата «во что бы то ни стало». Отличительной чертой такого экуменизма будет всеядность и неразборчивость. Во-вторых, ложный экуменизм – это символический экуменизм, когда сближение происходит только на уровне знаков, символов, деклараций, за которыми нет реальной жизни. В-третьих, ложный экуменизм – это экуменизм, который используется как прикрытие при достижении земных целей и интересов.

Теперь можно перейти к практической стороне этого вопроса. Например, можно ли православному человеку участвовать в таинствах Католической Церкви (при том, что православное вероучение признает их таинства за подлинные христианские таинства)? И католики нам могут говорить, что «с их стороны нет никаких препятствий для того, чтобы православные у них причащались». Тем не менее, наш ответ будет отрицательным. И это не «узколобость», не фанатизм, а ответственность за традицию. Одно из православных условий для совершения Евхаристии предполагает обретение полного и окончательного мира между причастниками. Евхаристия – это свидетельство об обретенном единстве! Если мы закрываем глаза на христианскую историю второго тысячелетия, не видим реальности раскола и идем на совместное причастие, то мы не изживаем грех раскола, а всего лишь «замазываем» его и, значит, грешим. Конечно, могут быть исключительные ситуации (как это было в российских лагерях, где перед лицом смерти католики обращались за помощью к православным священникам, а православные миряне – к католикам), но эти случаи требуют особого рассмотрения и соборного решения.

Я могу уважать, любить конкретных католиков, могу учиться у них жертвенности, умению организовывать свою церковную жизнь. При этом мне не нужно скрывать своего неприятия некоторых догматических особенностей католической веры и отказываться от уникальности православия.

Нынешняя борьба с экуменизмом мне не внушает доверия, так же, как и борьба с сектами. Не потому, что нет проблемы ложного экуменизма и проблемы сект. Но я вижу, что современная борьба с экуменизмом и сектами плохо согласуется с Евангелием и советом апостола Павла: «Если и впадет человек в какое согрешение, вы, духовные, исправляйте такового в духе кротости, наблюдая каждый за собою, чтобы не быть искушенным» (Гал. 6, 1). Нам нужно научиться православно, евангельски реагировать на такие вещи. В каком-то смысле тема экуменизма – это тема «вчерашнего дня» (хорошо это или плохо, я не берусь сказать). Сегодня нам важнее сосредоточить наши общие усилия на единении православных людей, на сближении Православных Поместных Церквей, на рождении общин и братств при наших приходах. И вторая задача состоит в том, чтобы напитать себя и наш народ духом и смыслом Евангелия, ведь «гибель народу без Слова Божия» (Достоевский).

Отец Андрей Кузнецов (п.Матвинур Санчурского района Кировской области):

– Я считаю, что экуменизм, желание объединить все религии – это ересь ересей. В 48-м году в Москве собрались главы многих Православных Церквей и высказали резко отрицательно отношение к экуменическому движению. Потом отношение изменилось, но не у большинства православных. Поэтому из Всемирного Совета Церквей вышла Грузинская Церковь, в нем отказывалась принимать участие Иерусалимская Церковь при Патриархе Диодоре. Ведь это немыслимое дело – обратить этот Совет в правую веру. Там расположились еретики, которые прекрасно себя чувствуют. И от того, что православные сидят рядом, они тоже получают удовольствие. Все равно наши представители, будучи в меньшинстве, ничего там не решают.

А народ воспринимает это отрицательно, люди нервничают, задают вопросы насчет некоторых иерархов наших – такое вот искушение людям. Они не понимают, какая такая важность в этом Совете, где православных не понимают и не хотят понимать. Там думают, что в каждой вере есть крупица истины, и никто не обладает ее полнотой, не может претендовать на это. А мы обладаем и претендуем. И в желании смешать все религии в одну видим подготовку к приходу антихриста. Верно один священник сказал: «Бойся экуменизма хуже коммунизма».

Я не сверхордотокс какой. Благославляю свою паству новые паспорта получать, не поддерживаю волну в пользу канонизации Ивана Грозного. И думаю, что нельзя уверенно говорить, что иноверные не могут спастись. Апостол Павел даже в пользу язычников говорил, что они хоть и не просвещены, но имеют естественный закон – нравственный. Хотя, с другой стороны, сказано, что, кто не рожден во крещении от воды и Святого Духа, в Царствие Божие не войдет. Но это вопрос для богословов, а я не богослов. Господь ведает, кто достоин вечной жизни, а кто нет.

И я не против того, чтобы с иноверными общаться, только следует меру знать. И не особенно рассчитывать на то, что мы кого-либо сможем обратить. Прозелетизм – это не самая сильная наша сторона. Мы словами убеждать плохо умеем, только личным примером способны прививать уважение к православию. И для этого сами должны его уважать, как должно, не обольщаться разными «измами».

назад

вперед