РАССКАЗЫ НАШИХ ЧИТАТЕЛЕЙ
КОЛЕНОПРЕКЛОНЕННАЯ МОЛИТВА
Утром Наталья встала очень рано. Ночь почти что прошла без сна, болели руки, ноги. Ступни ног опухли и были похожи на колодки.«Боже мой! – заохала Наталья, опуская ноги с кровати и ставя их на коврик. – Боже мой, да за что мне такое наказание!»
Скороговоркой причитая эти слова, она принялась усиленно растирать ступни – терла их, массировала, поворачивала и так, и этак. Вот уже целый год, как ее мучили шпоры. И что только она ни прикладывала: и лопухи, и капусту, мазала пятки йодом и еще чем-то, даже уже не могла и припомнить, но боли так и не уходили, доставляя ей горькие мучения.
«Это потому, что я до сих пор работаю дояркой», – решила Наталья, заканчивая свой нехитрый массаж. Но что поделать, другой работы на селе нет. Хорошо, что еще такая вот нашлась, а то ведь на что бы жить-то?
Гоня от себя невеселые мысли, тихо-потиху расходившись, она принялась за хозяйство. Надо было кормить поросенка, кур, собаку и кошку Мусю, да и сама уже проголодалась.
Жила она одна. Два года назад ее дочь Марина вышла замуж и вместе с мужем уехала жить в Питер. Так она и осталась на селе одна-одинешенька, без родных и близких. Но в Евангелии Наталья как-то прочитала такие слова: «Кто матерь Моя и кто братья Мои?» И показывая на учеников своих, так отвечал Иисус Христос: «Вот матерь Моя и братья Мои». Это Наталья хорошо уразумела. С тех пор, как прочла Наталья Евангелие, загорелась в ее сердце любовь. И теперь в горе и в радости, в одиночестве постоянно она обращалась к Господу. Молилась коротенькой Иисусовой молитвой: «Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, спаси и помилуй душу мою грешную и избави меня от лукавого». Так, глядя дорогой на прекрасный Божий мир и слушая пение птичек, Наталья шла и славила Господню волю.
На работу к своей ферме ей надо было идти около километра, да с фермы столько же. В этот день все было как обычно. Кое-как проковыляла на больных ногах на ферму. Смотрит: бежит ей навстречу Аленка, молоденькая девчонка, тоже доярка, вместе с ней работает. «Тетя Наташа, быстрее поспешайте, у вас теленок с привези оторвался, скорее ловить надо!» – огорошила она ее. «Вот этого мне только не хватало», – с досадой подумала Наталья, ускоряя шаг. Телята в этом году уродились все крупные, здоровые – теперь они у нее где-то уже под 90 кг потянут. А вот поди-ка поймай такого. «Одной нечего делать», – ища на ходу веревку покрепче, сказала сама себе Наталья.
По ферме началась беготня, крики доярок, смех и ругань. Ловили теленка всем скопом, а он, ускользая от рук и веревок, бегал по ферме, задрав хвост, и радостно мычал, почуяв волю. Как это произошло, никто из доярок не заметил, но входные ворота, до этого крепко запертые, вдруг приоткрылась, и этим моментом воспользовался озорной и смышленый теленок. Один миг – и он уже оказался за воротами. Все так и ахнули. Одно дело – поймать этого озорника на ферме, но совсем другое – ловить его в поле. Практически невозможно поймать! Не сговариваясь, все посмотрели на Наталью. Теленок с ее группы – и ей придется за него отвечать. Сердце у Натальи захолонуло. Теленок большой, и, если его не поймать, ей будет за него не расплатиться.
По-прежнему держа веревку в руках, Наталья выскочила за ворота. В этот момент она уже не думала ни о чем. Метрах в ста от себя она увидела теленка. Но нет, это был уже не ее кроткий и озорной теленок – это уже была настоящая скаковая лошадка. Подняв хвост трубой, теленок с небывалой скоростью мчался по нескошенному, заросшему травой полю прямиком... к лесу. «Господи, – вздохнула Наталья, – ведь надо скорее его перенять, в лесу будет не найти его совсем!»
Солнце уже близилось к закату, день догорал, но жара так еще и не спадала. Наталья бежала изо всех сил. Седые пряди волос выбились из-под платка, пот градом струился по ее лицу. Но каждый шаг больными ногами отзывался болью в самом ее сердце. Она знала, что все это напрасно, что ей одной не догнать и не остановить взбесившегося на воле теленка. Она знала... и бежала, бежала.
И вдруг словно озарение. «Господи! – закричала она, глядя в небо. – Если только Ты есть, не оставь меня, помоги мне, Господи! Господи, не оставь меня! Не оставь меня, не оставь меня», – твердила она одно и то же слово, падая и спотыкаясь. И опять твердила, и опять бежала. И вот вдруг в какой-то момент ее шаги становятся шире и шире. И вот она уже не бежит, она словно летит на невидимых крыльях. И уже не чувствует своих ног, ноги сами несут ее к теленку. Расстояние между ними сокращается вдвое, потом втрое, вот уже остается не более десятка метров, и перед самым уже лесом она перерезает путь теленку, и он поворачивает назад!
Сознание работает четко, и Наталья видит себя словно со стороны.
«Господи, – спрашивает она сама себя, – а дальше как? Ведь мне его на веревке будет не удержать».
И опять бег. Изнуряющий, быстрый, по холмам и бугоркам. Нескошенный овес длинными соломинами обвивается вокруг ног. Бежит теленок, и за ним, не сбавляя скорости, стрелой летит Наталья. Сколько времени продолжался этот бег, она не ведает.
Только вот, наконец, теленок стал все замедлять и замедлять свой бег и вдруг, о Боже, направился к топкому болоту, заросшему камышом. Мгновение – он юрк в камыш и скрылся из вида. Только по макушкам камыша Наталья еще видит, что теленок движется. Наконец камыш не колышется, Наталья застывает на месте. Но ни на минуту она не перестает взывать к Господу: «Господи, помоги!»
Вот и она уже в камышах. Десятки метров непролазной чащи – и она в изнеможении валится прямо на теленка. Теленок лежит в камышах и тяжело дышит, из ноздрей у него течет кровь. Наталья машинально проводит ладонью у себя под носом. И как-то удивленно-тупо думает: «Надо же, оказывается, я насмерть загнала теленка». Опять-таки машинально она накидывает веревку на рога и тащит... Тащит сама 90-килограммовую тушу теленка через непроходимые заросли камыша. И... вытаскивает его снова на поле. Падает в траву рядом с теленком и лежит. Глухие рыдания сотрясают ее плечи. Все кажется ей словно в тумане, нереальным.
Ну спустя какие-то мгновения снова четко-четко заработало сознание.
«Что теперь? До фермы километр пути по полю. Теленка надо тащить, идти сам он не может, отказали ноги. Сама тащить его больше не смогу. Искать меня сюда никто не придет: мы оказались совершенно в противоположной стороне от того направления, куда бежали поначалу». Начинало темнеть.
«Господи, помоги!» – шепчут губы разбитой от усталости Натальи. Она лежит рядом с теленком вниз головой на зеленом островке поля, обессиленная бешеной гонкой. И вдруг совсем рядом чей-то голос: «Что лежишь? Давай помогу!»
«Что это?» – вскидывает голову Наталья и видит перед собой сторожа фермы Николая. «Ты, – прошептала Наталья. – Откуда? Как ты меня нашел?» А сторож, уже обвязывая веревкой ноги теленка, степенно рассказывает ей, что вот вдруг его ни с того ни с сего потянуло поискать ее в этой стороне. Вот он и пошел. «Давай, что ли, потянем?» – заканчивает Николай и делает два шага к ферме. Наталья опять плачет. Слезы градом льются из ее глаз, и она их вытирает грязными ладонями, но уже не замечает этого. Она становится в упряжку, которую смастерил сторож, чтобы дотянуть теленка, и тянет, тянет, тянет...
Дотащили теленка на ферму, когда на дворе уже стемнело. Положили его в клетку. А он что? Ничего. Живой и... здоровый. Замычал, прося молока. А Наталья, как во сне, доила своих коров, скребла навоз, носила молоко в таннер, поила телят...
Возвращалась Наталья домой поздно, когда вокруг было уже совсем темно. Мыслей не было. Все делала как-то тупо и машинально. Но она шла домой. Дома ждал отдых.
И вот она бредет домой медленно, как пьяная, одолевая свой последний сегодняшний километр. Опять иголками боль вонзается в пятки. Руки от неимоверной тяжести сводило судорогой. Еще несколько усилий, и вот она уже переступает порог своего дома. Долго стоит, прислонившись к косяку двери. Надо осмыслить, понять все происшедшее с ней. И вдруг взгляд на какое-то мгновение падает на икону, висящую в красном углу комнаты. И опять словно озарение: «Господи! Ты совершил для меня невозможное!»
Никогда еще Наталья не молилась перед иконой на коленях. А тут... Ноги сами подкосились, и она опустилась перед иконой. Слезы градом катились по ее щекам.
Над деревней стояла мертвая тишина, густая темень словно облепила усадьбы домов. Деревня засыпала.
Только в одном доме не спали. Сквозь густую темноту ночи из этого дома тихим шепотом неслась светлая молитва к Господу. Она неслась от самого сердца, жаркая, как пламень, попаляя все нечистое вокруг себя. Неслась прямо к небу. «Господи, верую! Да святится имя Твое!»
Наталья МАРЧЕНКО
 | назад |
| вперед |  |
