ОТЧИНА 

КОЙТОВСКИЕ ОЗЕРА

Под цветастым парусом

История эта началась давно, около тридцати лет назад, когда я еще учился в школе. В шестом классе я узнал от друзей о чуде, которое происходит на Койтовских озерах. Там, над одним из озер, рыбаки постоянно видели поднимающийся над водой храм. Недолго думая, мы с друзьями решили сами увидеть это чудо и стали строить плот, чтобы переплыть на другую сторону Вычегды. Озера находятся от нашего поселка Эжва за рекой, в сосновом бору, который за необыкновенную красоту беломошников люди прозвали Белым бором. Плот строили после уроков по вечерам во дворе Серегиного дома. Все мы тогда жили в бандитском Западном Берлине – деревянном эжвинском микрорайоне «Строитель».

Почему наш район назывался бандитским? Да потому, что в нем жили в основном уголовники, отсидевшие в лагерях и определенные сюда на вольное поселение. Драки, поножовщина и убийства были привычными для нашего детства. Бараки с бывшими уголовниками вызывали некоторую боязнь среди людей, не сидевших и приехавших сюда после основания поселка. Из числа таких приезжих была и наша семья. Правда, среди отсидевших были и невинно пострадавшие: раскулаченные, «политические» или получившие тюремные сроки за украденные с поля колоски. А Западным Берлином наш район прозвали потому, что сюда ссылали немцев. Сейчас этого района нет, он снесен. На его месте построена четвертая очередь крупнейшего в Европе лесопромышленного комплекса, которая до сих пор так и не введена в действие. Огромные железобетонные коробки недостроенных фабрик и цехов стоят на окрытом воздухе, ржавеют металлические конструкции, все приходит в ветхость.

Строительство нашего плота, который мы называли не иначе как «бригантина», мы держали в тайне от родителей, потому что, кроме Койтовских озер, хотели еще совершить чуть ли не кругосветное путешествие, по Волге доплыть до Каспийского моря. На такое плавание, которое, по нашим прикидкам, могло занять все летние каникулы, конечно, никто из родителей нас бы не отпустил, и мы решили сбежать из дома. А пока потихоньку сушили сухари, запасались продуктами и строили свой корабль. С каждым днем он уверенно прирастал новыми бревнами, которые мы пилили в лесу, перетаскивали на себе к нашей «судоверфи» и сколачивали. Когда «бригантина» была практически готова, посредине корабля укрепили мачту для паруса.

– Пойдем под парусами, – заявил наш капитан Серега Дмитрошин (именно ему пришла в голову идея плавания до Койтовских озер и кругосветного путешествия). – Парус нам понадобится для того, чтобы ветер помогал плыть против течения вверх по Вычегде.

Но вот из чего сделать парус, мы долго не могли решить. Я было приволок из дома белую простыню, но ребята забраковали: не тот материал – быстро намокнет и порвется. Тогда решили поставить клеенку с яркими красными цветами, которая не промокает и не продувается.

Кругосветное путешествие

Как только школу распустили на летние каникулы, собрали мы рюкзаки и на своих плечах потащили нашу «бригантину» до речки. День выдался погожим. У всех троих было радостное, приподнятое настроение. Нас ждали приключения, неизведанные места с живописными озерами, о которых нам рассказывали взрослые. Нас ждала белая-белая церковь, поднимающаяся из воды на утренней заре под дивный перезвон колоколов!

Когда «бригантина» была спущена на воду и приняла на борт всю команду, мы поняли: что-то просчитано нами не до конца, потому что плот почти целиком ушел под воду. «Ничего, не утонем!» – успокоил то ли нас, то ли себя Серега, заняв свое капитанское место на корме. Взяв курс на противоположный берег, он, в полосатой тельняшке, уверенно заработал своим веслом. Плот поплыл на середину реки. Течением нас стало сносить в сторону от предполагаемого места высадки. Вычегда для нас была настоящим морем и первым препятствием, которое мы преодолевали, усиленно работая веслами. Вот и долгожданный берег. Мы вышли на «необитаемую» землю, издав победные крики.

О том, где находятся Койтовские озера, знал только Сергей. Он бывал там на рыбалке с отцом. И вот, когда мы спрятали в зарослях ивняка свой плот, Серега повел нас через лес. Пройдя километр, мы действительно вышли на небольшое живописное озеро. Вокруг него цвели купальницы и кувшинки. На противоположной стороне горел костер, и около него веселилась возбужденная компания полураздетых мужиков. Увидев нас, мужики закричали:

– Эй, пацаны, у вас водка есть?

– Не-а!

– А деньги?

– Тоже нету.

– Ну-ка, подождите нас, мы сейчас к вам придем.

Двое парней оторвались от пьяной компании: один с топором, а другой с большим охотничьим ножом стали переходить на нашу сторону.

– Надо делать ноги, – сказал Серега, – а то сейчас махач начнется.

– Не дрейфь, отметелим, – решил не сдаваться Петя Ломакин. – Не таких «ломали».

Петя был неформальным лидером всей строительской шпаны – он участвовал во всех разборках и мог «отметелить» любого взрослого мужика, если тот нарывался на неприятность. Все вместе мы занимались борьбой и боксом и могли постоять за себя, несмотря на то, что нам было только по четырнадцать лет. Но здесь благоразумие нашего капитана взяло вверх:

– Нет, надо делать ноги, их вон сколько, – резонно заметил он, – остальные прибегут на помощь, порежут.

И мы через кусты ринулись от преследователей обратно к Вычегде, к своему спасительному плоту. Подвыпившие мужики бежали за нами по пятам, где-то по пути схватив большие колья. Уже видны были их разгоряченные, все в наколках тела, бритые наголо головы. Такие прически, «под Котовского», только совсем недавно вошли в моду, а по тем временам по ним безошибочно можно было определить освободившихся из тюрьмы. Как только плот отчалил, на берег выскочили наши преследователи. Они что-то кричали и размахивали кольями над головами.

– Пронесло! – выдохнул Серега, когда расстояние между нами увеличилось до безопасного.

Спустившись вниз по течению, мы вылезли на курье. Развели костер на берегу, забросили удочки. Поклевка следовала за поклевкой, и вскоре мы наловили на хорошую уху.

– Нет, зря все-таки побежали, – не унимался Петя. – Я бы этим фраерам рога враз пообломал. Нашли у кого водку стрелять!

Пообедав, мы стали исследовать ближайшие озера, уходящие в глубь тайги извилистой лентой. Но никаких храмов, возникающих из тумана, в тот день так и не видели.

Ночью спали на голой земле в одном целлофановом мешке. Такую идею общего спальника придумал опять же Сергей. Сам специально сшил такой мешок, чтобы мы еле-еле залезли в него втроем. «В целлофане всем будет жарко, как в бане, никаких спальников не надо. Все тепло будет оставаться внутри», – заверил Серый. Однако на практике получилось не совсем так, как он рассчитывал. Я лежал с краю и всю ночь мерз от холода. Холодно было и от земли, и от незащищенного бока. А голову и руки, которые из-за тесноты пришлось держать на улице, постоянно кусали комары. Измучившись от таких неудобств, я вылез наружу, развел костер и стал ждать рассвета.

Темная ночь окружала пугающими привидениями коряг и черных деревьев, скрипевших на ветру. Только сверху радостно подмигивали яркие-яркие звезды. Вскоре от холода проснулись и ребята.

– Ну чего, поплывем домой, – предложил Петя. – А то спать хочется.

Намокший плот совсем ушел под воду, и мы с трудом переплыли на нем на противоположный берег. Течением нас снесло далеко за Койтыбож, расположенный ниже Эжвы, так что домой пришлось возвращаться по железной дороге. Свою «бригантину», которая не выдержала и дня плавания, мы бросили.

Домой пришли совершенно уставшие и разбитые. Помню, я сразу же завалился в постель и проспал восемнадцать часов подряд. Так долго я не спал еще никогда в жизни, чему сам немало удивился.

Незримая часовня

Прошло много лет. Уже будучи взрослым, тридцатилетним человеком, после окончания института и работы в полевых геофизических партиях возвратился я на постоянное жительство в Эжву. Сменив несколько профессий, стал работать заместителем редактора «Огни Вычегды». Редакция наша располагалась тогда в новом здании управления Сыктывкарского лесопромышленного комплекса, прозванного за свои внушительные размеры «пентагоном». Окна моего кабинета как раз выходили на ту сторону реки, где находятся Койтовские озера. Это место, отмеченное ложбиной на лесистом противоположном берегу, постоянно притягивало мой взгляд. Вскоре я обратил внимание, что над озерами часто встает яркая радуга, причем иногда один ее конец упирался в ложбинку, где расположены озера.

Краевед Анна Георгиевна Малыхина однажды рассказала мне, что на этих озерах после закрытия храмов в Слободе и Зеленце спасались братья-церковнослужители Аврамовы. Иван служил псаломщиком в Николаевской церкви в Слободе, а его родной брат Николай – псаломщиком в Зеленце.

Оба брата Аврамовы как служители культа были, как их тогда называли, «лишенцами» и жили только за счет своих огородов и даров леса. Вот за счет Койтовских озер и Белого бора они и кормили свои большие семьи, выживая в то трудное время. На озерах у них были свои «колясы», так коми рыбаки называют прикормленные места для рыбной ловли. Была избушка-пустынька, где они частенько оставались на ночевку и молились.

«Вот, наверное, поэтому храм над озерами и появлялся, – подумал я. – Как-будто бы эжвинская Никольская и зеленецкая Богоявленская церкви духовно переместились вместе с братьями Аврамовыми на Койтовские озера. Ведь церковь Христова – это не стены и камни, это прежде всего люди и то место, где совершаются богослужения».

А между тем обои братья Аврамовы были весьма примечательными личностями. Оба они от Бога были наделены исключительными голосами и певческими талантами. Оба преподавали в своих селах пение в церковно-приходских школах. По рассказам А.Г.Малыхиной, Николай Аврамов с женой часто исполняли дуэтом не только духовные песни, но и народные.

А Иван Аврамов даже выступал в Москве в хоре Большого театра. Когда он служил в солдатах в Кремле, то был определен в Кремлевскую певческую команду. Как вспоминал потом его сын – народный артист РСФСР Иван Иванович Аврамов, в Москве «ему (отцу) довелось повидать замечательных артистов, много раз слушать великолепный голос Шаляпина». Видимо, в Москве Ивану Аврамову вместе с успехом и славой пришлось пережить и какую-то жизненную драму, т.к. после службы в армии он поступил послушником в Велико-Устюжский Михайло-Архангельский монастырь. Правда, монахом ему так и не суждено было стать. Из монастыря его вначале направили на послушание исполнять обязанности псаломщика в лальский Воскресенский собор, а в 1905 году перевели в Николаевскую церковь с.Слободы. Здесь он женился на красивой слобожанке Елене Юркиной, и вскоре у них появилось четверо замечательных детей: Валентина, Анатолий, Надежда и Иван. Последний – Иван Иванович Аврамов – прославил не только родную Слободу, но и весь Коми край.

Но очень трудно было после революции бывшим служителям культа поднять и вывести в люди своих детей. Все упование было только на Бога. И они молились, пели хвалу Господу своими прекрасными голосами в пустыни на Койтовских озерах.

Со временем я узнал, что Койтовских озер много, больше двадцати. Они тянутся на 10-15 километров вдоль извилистого в этом месте русла Вычегды, как бы срезая большой поворот реки. Образованы они, по всей видимости, старым руслом Вычегды, которая раньше текла не около современной Эжвы, а вдали от нее. Все эти озера я со временем исследовал, они стали моим излюбленным местом отдыха.

У каждого из них есть свое название. За курьей, впадающей в Вычегду, идет озеро Опаринское. В нем рыбаки ловят и моют мотыля. Потом Гнилое озеро, а за ним – Штаны, Техучасток, Черное, Байкал и другие. Наиболее красивые озера – Байкал и Штаны. Байкалом местные рыбаки-шутники назвали живописную излучину полукилометрового водоема, видимо, как раз за его необыкновенную красоту. Один берег у него очень высокий и крутой. Одна могучая береза выросла над озером необычным образом, словно сама прославляет Пресвятую Троицу. У нее общее корневище, которое на высоте трех метров делится на три отдельных ствола, поднимающихся над озером на большую высоту. Такое впечатление, словно три свечи на огромном подсвечнике горят перед престолом Божиим.

Вначале я подумал, что наверняка здесь-то и молились братья Аврамовы. На этом озере до сих пор еще сохранилась старая охотничья избушка. И с высокой горы, взобравшись на которую, можно рукой достать до синего неба, открывается головокружительная панорама прилегающих окрестностей. Когда я первый раз поднялся на эту гору, то в сердце душа возликовала. «Какая красота! Вот здесь бы водрузить крест и воздавать хвалу Господу», – подумал я.

Хотя сейчас на Койтовских озерах никто не живет, я, находясь под впечатлением озер, написал такое стихотворение:

Ветер странствий – золотая старина:
Золотятся кровли-маковки окрест.
На горе часовня древняя видна,
И сверкает над горой пасхальный крест.

За рекою темный лес да глухари,
Бор сосновый над холмами до небес.
Перейду туда до утренней зари,
Станет домом мне родным сосновый лес.

Заведу я с глухарями разговор,
С красным зябликом на зорьке пропою,
Буду солнышко встречать с высоких гор,
Буду жить среди зверушек, как в раю.

Такими я увидел Койтовские озера и окрестности вокруг них. Золотились ли здесь «кровли-маковки» и было ли какое поселение, я не знал, когда писал эти строки. Но потом мне рассказали, что в десяти километрах по течению Вычегды ниже Койтовских озер, в сосновом бору, есть озеро Белое, около которого действительно было древнее поселение – Белозерск. Основали его еще в 1658 году шестеро крестьян из деревни Парчег. Через двадцать лет после основания в деревне «над озером Белым в наволоке», как сообщают переписные ведомости, «было четыре двора». В 1870 году над Белым озером была построена часовня Николая Чудотворца. В 60-е годы XX века Белозерск запустел и перестал существовать как населенный пункт. Сейчас ни домов, ни часовни там нет.

Забытый Никола

Для любителей подледного лова нет ничего прекраснее зимней рыбалки на Койтовских озерах. Мне очень нравится рыбачить на Черном озере, где окуни и сороги намного крупнее и небычны по своему окрасу. Они черные, как негры. Озеро это очень глубокое. Оно получило свое название по черному торфу, находящемуся на дне озера. А Штаны – самое длинное и большое озеро с двумя штанинами рукавов. В длину оно не менее пяти километров. В озеро впадают два больших ручья с чистой родниковой водой.

С этими Штанами у меня недавно приключилась целая история. Я чуть не «примерил» их на себя...

Зима в этом году была затяжной, снег долго не таял. По утрам весь апрель стояли заморозки. Я очень люблю в это время бегать по плотному снегу на лыжах. Можно пройти в любые места, даже в самые труднодоступные. Тем более это очень благодатная пора для рыбной ловли. По насту легко пройти на любое озеро, на любой ручеек. Рассказав о Койтовских озерах на одной из своих творческих встреч с десятиклассниками 28-й эжвинской школы, я почувствовал их заинтересованность и предложил отправиться со мной в поход в эти красивейшие места. В конце апреля по морозцу рано утром мы пришли на это озеро.

День выдался по-весеннему теплый и солнечный. Ребята охали и ахали от увиденной красоты. Сразу же стали рыбачить в оставшихся от рыбаков лунках, которых по всему озеру насверлено великое множество. Не прошло и десяти минут, как кто-то поймал первую сорожку, потом подсекли красноперого окушка, еще рыбку, еще – радости ребят не было предела. День получился незабываемым и веселым: пели песни около костра, варили уху, вкуснее которой, как говорили ребята, они ничего не ели в жизни, любовались окружающими красотами.

Вечером все с большой неохотой стали собираться домой и тут обнаружили, что снег на нашей тропе оттаял и стал проваливаться по колено. По старой дороге идти стало невозможно. Чтобы не мучить ребят, я решил прямо по льду озера вывести их к другой, более натоптанной, тропе. По озеру мы дошли до его начала, до левой «штанины». Там я заметил, что лед подтаял и на половине рукава открылась вода. Решил обойти опасное место, прижимаясь к правому берегу. Прошел несколько метров по подтаявшему льду и вдруг почувствовал, что лед подо мной стал проваливаться. В следующее же мгновение я оказался в ледяной воде.

В этом месте озеро все еще очень глубокое. За мной шел Руслан, он сразу хотел броситься на помощь. «Осторожно, провалишься, – предупредил я героический порыв парня. – Отойди назад, а то вместе утонем». А сам стал выбираться из полыньи. Распластавшись, старался выползти на лед – но он подо мной ломался, и я снова тонул в ледяной купели. После нескольких неудачных попыток я почувствовал, как все тело стал охватывать обжигающий холод. Тяжелый рюкзак на плечах стал еще тяжелее от воды и тянул ко дну. Снять его у меня не было никакой возможности.

«Ну все, – подумал я, – сейчас ноги сведет судорогой, вообще не смогу вылезти». Ребята перепугались больше меня, стояли в стороне от полыньи и не знали, как мне помочь. Юра хотел взять из моих рук лыжи, чтобы мне легче было вылезать. «Нет, лыжи не надо брать, они мне помогают», – сказал я. «Господи! – взмолился в сердцах. – Да помоги же мне, а то ведь сейчас утону». Опираясь на лыжи, я сделал еще одну попытку вылезти на лед и с удивлением обнаружил под руками твердое основание, лед больше не крошился и не ломался. В конце концов я смог заползти на ледяную кромку...

И только тут вспомнил, что забыл около костра иконку святителя Николая Чудотворца. Эта иконка прошла со мной несколько крестных ходов, в том числе и Великорецкий, в честь Николая Чудотворца, и я всегда ее беру с собой в путешествия. А тут – оставил в лесу! Перепугавшись, что святой отвернулся от меня, я надел лыжи и быстро побежал назад. Иконка святителя так же висела около кострища на сосне, как я ее оставил, сверкая в лучах заходящего солнца. Попросив прощения у Николая Угодника, я надел иконку себе на шею и стал догонять ребят.

Через некоторое время вдруг вспомнил, что утром, отправляясь в поход, молился Николаю Чудотворцу, чтобы все у нас обошлось хорошо, и еще попросил указать место молитвенных подвигов братьев Аврамовых. Скорее всего, по молитвам святого я и был спасен. Ведь все могло обернуться и не так благополучно. Страшно даже подумать, что было бы, если бы под лед улетел не я, а кто-то из ребят.

Как я потом понял, во время нашего похода Николай Чудотворец все-таки указал мне, что озеро Штаны – именно то самое озеро, на котором была избушка-пустынька братьев Аврамовых, где они молились. Именно над этим озером и возникал из воды призрачный храм. Сам я это видение так никогда и не видел. Но узнал от А.Г.Малыхиной, что избушка братьев действительно стояла именно на этом озере, только на противоположной стороне, рядом с ручьем. Анна Георгиевна сама в детстве не раз ходила в Белый бор за белыми грибами и отдыхала в этой избушке. Сейчас этой избушки уже нет. Помнит она и обоих братьев: благочестивых, с окладистыми бородами, пользовавшихся уважением среди местного населения в безбожное советское время. До конца своей жизни они вели добродетельную жизнь и творили молитвенные подвиги в уединенной пустыннической тиши Койтовских озер.

Е.СУВОРОВ

назад

вперед