ПРАВОСЛАВНАЯ ЖИЗНЬ
«БАТЮШКА СВЕРХУ СМОТРИТ НА НАС»
О том, как в северной столице появилась площадь русского святого
и почему дети спасут Россию
Нарвская застава
У каждой эпохи есть знаковые имена. Скажем, Ленинград в советское время – это «колыбель революции». А Нарвская застава в Ленинграде – «горнило» той самой революции. Здесь, на Путиловском, позднее Кировском, заводе, действительно, были первые стачки, формировались рабочие отряды. Помните знаменитые песни «Тучи над городом встали», «Нас утро встречает прохладой»? Это все про нее, про Нарвскую заставу. Еще не так давно каждое утро гремело из наших радиоприемников: «За Нарвскою заставою, в громах, в огнях, страна встает со славою навстречу дня!»
На самой Нарвской заставе тоже есть «говорящие», фабричные имена: проспект Стачек, улицы Индустриальная, Тракторная, метро Автово... Впрочем, «Автово», как утверждают знатоки, попало в этот ряд случайно. Сейчас трудно представить, но в старину никакого завода здесь не существовало, а была финская деревня. После наводнения (того самого, что воспел Пушкин в «Медном всаднике») проезжал этими местами царь и спросил у крестьян, как пережили они потоп. Один мужик ответил, показывая пальцем: «У того-евтого избенку снесло, а у автого коровенка утопла». Так и появилась деревня Автово.
Новые, и совсем не пролетарские, названия появляются и сейчас. В этом я убедился, случайно оказавшись на «Иоанно-Кронштадтской площади».
Уже много лет не бывал я на Нарвской заставе, и первое, что удивило, – обилие новопостроенных храмов. Едва вышел из метро «Автово», как перед глазами выросла огромная каменная храмина с золотым куполом. Это Казанская церковь, построенная на месте деревянной, сгоревшей во время войны. Сажусь на автобус, миную Казанскую, и через два-три квартала в окошке мелькает еще один крест... Решив полюбопытствовать, пробираюсь к выходу. Только на остановке понимаю, что поспешил выйти: крест четырехконечный и храм какой-то странной кубической формы. Мужичок, куривший на остановке, пояснил:
– Это церковь «новых апостолов», ты туда не ходи. А дальше по улице стоит наша, православная. Только ты туда тоже не ходи.
– Почему? – не понимаю.
– Там тебя заставят молитву читать. Дадут молитву на листке и поставят перед крестом. Со мной такое проделывали. Ты лучше вот что. Иди дальше по улице и увидишь еще одну православную церковь. Ее тоже недавно построили. Там лучше всего.
Господи, сколько здесь храмов-то! Заинтригованный, все же иду туда, где «заставляют молитву читать». Квартала через два за деревьями вижу небесно-голубой купол. У ворот, что ведут на стройплощадку, высится стела с надписью: «Героям защитникам рубежей Нарвской заставы... Память их бессмертна». К верхушке стелы приварено семь пятиконечных звезд. «Странный символ бессмертия», – удивляюсь и вхожу во двор.
За забором – дощатые мастерские, перерытая земля, теплица с овощами и сам храм-красавец, словно бы перенесенный из Древней Руси. По виду маленький, но, как потом я убедился, он так ладно скомпонован, что внутри очень даже просторно. Кроме хоров, наверху уместилось несколько кабинетов, а внизу, в подвале, большая трапезная зала. Туда меня и повела открывшая дверь матушка. Следуя за ней, гадаю: «Там, что ли, будут ко кресту ставить?»
Крест и стела
Оказалось, что попал я в церковь св. прав. Иоанна Кронштадтского, чье имя носит православное общество, которое и построило этот храм. А председатель общества, Наталья Александровна Лукина, вот она – восседает во главе трапезного стола.
Рассказ о мужике с автобусной остановки рассмешил сестер.
– Мы и вправду всем приходящим предлагаем сначала пойти помолиться к Обетному кресту, что стоит в дворе, – пояснила Наталья Александровна. – Если человек невоцерковленный и молитв не знает, то даем текст на листочке. Там, у креста, можно сразу получить ответы на свои вопросы. Ведь это самое намоленное место в округе. 14 лет назад, когда мы еще бились за землю под церковь, поставили там крест и читали акафист батюшке Иоанну.
– А стела со звездочками тоже ваша?
– Нет, ее здесь власти поставили, чтобы нам землю не давать. Глава администрации Кировского района потом выступал перед населением: «Как можно ставить храм рядом со стелой защитникам Отечества?» Но народ его не поддержал. Да и стела неудачной получилась – с семью звездочками полукругом, как на бутылке коньяка. Как раз сегодня собираемся сходить в администрацию со своим эскизом, предлагаем звезды заменить на крест.
– Думаете, согласятся?
– Не знаю. Нас ведь по-прежнему власти не очень-то привечают. Вот, думали мы, нынешним летом газопровод к храму проведем, но приходится менять планы, срочно браться за строительство Дома милосердия. Нужно дальше осваивать землю, застолбить ее, иначе отберут.
– Четырнадцать лет борьбы за землю – не много ли?
– По-разному бывает, – философски замечает матушка. – За возвращение православным часовни блаженной Ксении Петербуржской мы бились всего полгода. Передача Иоанно-Предтеченского храма на Каменном отняла у нас два года. Иоанновский монастырь потребовал уже несколько лет. Ну а здесь история длится более десятилетия.
– Часовня блаженной Ксении, монастырь на Карповке... Ими вы тоже занимались?
– Ну, про это долго рассказывать.
Русская стена плача
Действительно, рассказ получился долгим. Выстроилась длинная-предлинная цепочка событий, в результате которых на топонимической карте Нарвской заставы наряду с «исконно» пролетарскими названиями «Индустриальная», «Тракторная», «проспект Стачек» появилось и такое необычное – «Иоанно-Кронштадтская площадь». Ведь именно так сейчас именуют кольцевую площадь с треугольничком земли, где вырос храм всероссийского батюшки.
Надо сказать, сама Наталья Александровна не коренная петербурженка, родилась она в Новосибирске. Родители были неверующими, оба геодезисты и часто уезжали на год в экспедиции. Воспитанием занималась старая няня Мария Михайловна, которая тайком и окрестила Наташу. После школы девушка поехала в город Ленина, поступила в «корабелку», где и встретила первого мужа. От родителей Наташе передалась любовь к путешествиям, и она увлеклась альпинизмом. Закончилось все трагически, но именно это привело к первой встрече с Богом. Однажды во время восхождения на гору муж сорвался в пропасть... Как в замедленной съемке он летел вниз, уменьшаясь в размерах, и разбился о скалы прямо на глазах Наташи. В момент безумия она хотела прыгнуть следом, но тут словно кто-то шепнул: «Тебе надо жить. Ради Тани». Позже, вторично выйдя замуж, она действительно родила дочку Таню – и поняла, Кто удержал ее на краю...
– Мужа отпевали в Никольском соборе, – вспоминает Наталья Александровна. – Служба меня очень впечатлила, я увидела, что здесь действительно совершается Таинство. Стала я ездить по разным церквям города, однажды забрела на Смоленское кладбище. Полуразрушенная часовня Ксении Петербуржской, оклеенная бумажками с просьбами, вокруг часовни какой-то народ ходит, прикладывается лбами к стенам, что-то шепчет, поет... Для человека, далекого от Церкви, картина отталкивающая. Но мне повезло – познакомилась с очень верующей женщиной. Скоро и я вместе с ней ходила и пела «Царице Преблагая...» Было это в 1986 году, как раз 6 февраля, в день памяти.
Можно сказать, с этого года и начало действовать общество святого праведного Иоанна Кронштадтского. Сначала нас было двое, потом присоединилась Елена Дмитриевна Лачугина, затем народ стал собираться. Сейчас-то нас около 50 человек, в 89-м официально оформились. Люди разных профессий: врачи, учителя, инженеры, есть даже штурман дальнего плавания. Почему именно батюшка Иоанн нас объединил? Дело было так. Задумали мы вернуть церкви часовню блаженной Ксении, чтобы не стоять у стен, а внутри молиться. По тем временам дело казалось безнадежным, потому что местные, ленинградские, власти были резко настроены против верующих. Но одна старушка посоветовала мне сходить на могилку Иоанна Кронштадтского, попросить его заступничества. Похоронен батюшка, вы знаете, в Иоанновском монастыре на Карповке. Съездила я туда – и такая непонятная уверенность вселилась... Собрала девять подписей, получила благословение митрополита Антония и поехала в Москву. В приемной ЦК КПСС, в отделе по делам религии, обнадежили: «Поможем». Возвращаюсь в Ленинград, через неделю вызывают меня в наше правительство – просят, чтобы мы отступились от часовни. Я, конечно, ни в какую. Делать нечего, достают из папки и показывают мне решение о передаче. Оказывается, оно было давно готово, поскольку до нас уже кто-то хлопотал. Но все это время чиновники прятали его под сукном. После того, как святыню нам вернули, Куроедов, уполномоченный по делам религии, сильно заболел и попал в больницу. Не мудрено, ведь это он говорил: «Вы получите часовню только через мой труп!»
Дело сделано, и как-то естественно от блаженной Ксении перешли мы к Иоанновской обители, где покоится наш заступник, наш батюшка. Позже я узнала, что митрополит Алексий, будущий Патриарх, с первых дней своего святительства в Ленинграде искал возможности вернуть церкви гробницу Иоанна Кронштадтского. И тут мы удачно подвернулись. Получив благословение, стали опять обивать пороги кабинетов.
Справедливости ради надо сказать, что в ту пору, в период «перестройки», с госчиновниками общаться было интереснее, чем сейчас, они хотя бы слушали. Занимаясь Иоанновским монастырем, пыталась я приобщить к вере уполномоченного по делам религии – рассказывала про историю Церкви, о догматах. Он с интересом внимал. Потом вдруг спрашивает: «Откуда вы все это знаете?» Отвечаю: «Беру книжки из Духовной академии». Он так опечалился: «Странно... Мне докладывают, кто из посторонних ходит туда, а вашей фамилии в списке почему-то нет». Тут уж я испугалась, но не за себя, а за «информатора», который может пострадать: «Так не успели, наверное, засечь. Обязательно, обязательно я в списке появлюсь». А ведь это был уже 87-й год! Потом я возила его в Иоанновский монастырь, и ему так понравилось, что даже спросил: «Интересно, а меня бы приняли в монастырь?» Серьезных намерений с его стороны, конечно, не было, но проявленное любопытство – уже что-то. Вскоре этого уполномоченного заменили, следующий тоже долго не задержался, а третий оказался настоящим уполномоченным, на все просьбы отвечал «нет». Фамилия его – Ощипан. У них у всех почему-то были смешные фамилии: Куроедов, Ощипан...
– А здесь, на Нарвской стороне, почему решили храм строить?
– Не знаю, стоит ли говорить. Поймут ли читатели?
– Поймут, поймут, рассказывайте...
На клочке земли
– В ту пору мы занимались Иоанно-Предтеченской церковью, что на Каменном острове. В ней располагался спортивный зал санатория, и вот баптисты решили приспособить его для своих служб. Узнав про это, пошла я к владыке Алексию, чья митрополичья резиденция находилась как раз на Каменном острове. Владыка заинтересовался, оглядел храм и благословил меня собирать документы. Отправилась я опять в Москву, в Комитет по делам религий, в минкультуры и так далее. Скоро ли, долго ли, храм нам передали, и мы с Иоанновского монастыря перебазировались в него. Сделали крышу, поставили крест, провели все коммуникации. Директор санатория, Михаил Николаевич Семчук, отдал нам домик, из которого мы сделали часовню, и пустил нас в Каменноостровский дворец, чтобы проводить там вечера и занятия воскресной школы. Он же оплачивал свет, воду, даже телефон. Кстати, содержит общину до сих пор.
Жить бы там поживать, но однажды возвращалась я с Каменного острова к себе домой на проспект Стачек, дошла до перекрестка, устала, вздохнула: «Господи, сколько же мне ездить в такую даль!» И так отчетливо было мне сказано: «Строй церковь здесь...» Где «здесь»? Я же почти на переходе через улицу стою... Но место запомнила. Утром пришла, вижу – пустое поле треугольничком.
Поехала я к старцу Николаю на остров Залит за советом. Он говорит, строй, ничего не бойся. Обратилась к блаженной Любушке, к старцу Кириллу (Павлову), они тоже благословили. Только после этого пошла к Патриарху Алексию II. Его как раз только избрали Патриархом, и он уезжал из Петербурга. Святейший, можно сказать, поставил точку: «Дерзай». Тут уж ничего не оставалось, как браться за дело.
Позже выяснилось, что указанное мне место – необычное. Здесь финны жили, и как раз на этом клочке земли стояла их лютеранская церковь. Она была деревянной, давно уже сгорела, но фундамент крепкий, до сих пор сохранился. В 97-м передали землю, и прямо на наших глазах из земли забил фонтан с чистой родниковой водой. Возможно, там колодец засыпанный был, и вот он открылся. Источник мы обустроили, теперь каждый может подойти испить водицы. А позже забил еще один родник, прямо из-под стен храма. Но пришлось его закупорить, чтобы фундамент не подмывало.
Мечта была – построить здесь точно такой же храм, как Андреевский собор в Кронштадте, где святой праведный Иоанн служил. Но денег найти не смогли, ограничились вот этим малым храмом, спроектированным Иваном Николаевичем Князевым. Возникла нужда, и Господь послал много замечательных людей. Во-первых, нашего настоятеля – отца Александра Захарова. Сам он в Сологубовке строит храм в честь Царственных мучеников, весь в заботах, но согласился у нас служить. Также очень вовремя пришел Сергей Семенов, наш главный строитель. Шесть лет назад он просто проходил мимо, увидел, что у нас дедушка дрова колет, зашел, взял топор из его рук – и давай ухать. Оказалось, Сергей и столяр, и плотник, и бетонщик. Как и я, он окончил кораблестроительный институт, но потом ушел в море – шесть лет был в плавании. Затем был артистом, частным фотографом. Кажется, он умеет все – скажешь, сделай то-то, он подумает и сделает. Видели в храме дугообразные стрельчатые своды? Его работа. Иконостас, купол он тоже делал. И главное – верующий человек, легко в нашу общину влился.
Посылал Господь и жертвователей. Как-то не было кирпичей, и я попросила старца Николая помолиться. Он ответил ласково: «Да найдешь ты кирпичиков, найдешь». И впрямь, через несколько дней заглянула к нам женщина, спрашивает: «В чем нуждаетесь?» Я ей про кирпичи говорю, мол, сто тысяч штук надо. Она кивнула: «Столько дам». Сама все оформила и заплатила.
– Кроме строительства, чем ваше общество еще занимается? – спрашиваю матушку.
|
– Просветительством, издаем кое-какую литературу. Но главное у нас сейчас – помощь православным семьям. Кстати, вы Юлию Вознесенскую читали?
– Да. В нашей газете были рецензии на ее книги («Литературные мытарства» в № 463 и «Паломничество Ланселота» в № 471 «Веры» – ред.).
– Так вот она и подсказала нам направление работы. Недавно мы гостили у нее в Мериновке. Сейчас она живет в Берлине у своего редактора Ольги, но иногда приезжает ухаживать за матерью в Мериновку, где у них дом... Подождите, покажу вам заготовку для нашего проспекта. Там будут фотографии православных детей и выдержка из последней книжки Юлии «Паломничество Ланселота»...
Когда дети вырастут...
Наталья Александровна дает мне небольшую текстовку: «Обязательно напечатайте в газете, это очень важно». Привожу текст целиком:
«Братья и сестры! Знаете ли вы, кто с Божьей помощью спасет Россию? Спасут ее православные дети.
Страшные и смутные времена наступили в конце прошлого тысячелетия. Пала безбожная власть, но сатана хитер, и огромный бес коммунизма рассыпался на легионы мелких бесов. Только-только на Руси начало укрепляться и распространяться православие, как все адские силы поднялись, собрались и пошли в атаку на русские души: бандитизм, наркомания, сатанизм, растление, пропаганда жизни ради удовольствий, неоязычество, бездуховность – все это обрушилось на страну. Многим тогда показалось, что Россия обречена идти по западному пути. Она бы и пошла, и оказалась бы под властью антихриста, если бы не дети. Поколение растленных поначалу расцвело пышным смрадным цветом, а потом понемногу начнет иссякать естественным образом. Секрет прост: наркоманы, бандиты, блудники, блудницы и прочие грешники – великие себялюбцы, и они не хотят иметь детей; а православные женщины тихо и скромно ведут дело спасения Святой Руси, рожая и воспитывая столько детей, сколько им посылает Господь. Христиане подбирают брошенных пьяницами и распутниками детей, спасая и их. Православно воспитанные дети вырастут и превратятся в огромную силу, против которой окажется бессильна зловещая и хитрая политика растления народа. Темное поколение развеется – теснимое растущим поколением юных христиан, ибо век грешников короток. Дети вырастут, и молодая Россия стряхнет с себя остатки смутных времен. Православные дети – богатство и сила Святой Руси!»
– Сейчас такое время, – комментирует матушка, – что нам нельзя пропускать ни одного ребенка, ни одной православной семьи, которым можно помочь. Увидела в храме беременную женщину, незаметно подойди, поинтересуйся, какие у нее трудности. У нас в городе масса бабушек, которые живут одиночками в двух-трехкомнатных квартирах и, будучи не в силах их содержать, обращаются в разные сомнительные агентства. А там, бывает, вколют бабушке «лекарство» и быстренько так отправляют на тот свет. Не лучше ли найти православную семью, пустить к себе жить, чтобы эти люди крышу над головой имели и за тобой ухаживали? Или вот имеет старушка дачу, но та заколоченная стоит, нет сил туда ездить. А я знаю православную чету, которой четырех детей некуда летом вывезти. И таких семей множество.
– Можно нескромный вопрос, – прерываю матушку, – а сами вы и ваше общество реально в таких случаях помогаете?
– Поддерживаем несколько семей, находим благотворителей. Последний пример: узнали про одну православную маму, что у нее муж умер и осталось пятеро детей. А тут как раз Бог послал жертвователя, довольно состоятельную женщину, которая хотела что-нибудь сделать для храма. «Помогите лучше нашей сестре», – предложила я, и вот теперь там все благополучно, дети обустроены, хорошо питаются. В других случаях, когда нет спонсоров, сами деньги собираем. Но наша помощь – капля в море. Тем и замечательна идея Юлии Вознесенской, что это дело должно быть массовым. Каждый на своем месте по возможностям... Кто-то пустит к себе в дом, другой организует общество наподобие нашего.
Мы здесь собрались добровольно, чтобы помочь и другим, и себе. Сейчас члены нашего общества еще могут работать, отдают в общий котел десятину от зарплат и пенсий. Но потом за нами ведь тоже уход потребуется. И мы как решили... Дом милосердия, который начинаем строить, будет двухэтажным: там поместятся и помещения для престарелых, и молодежный центр с мастерскими и кружками. Старики будут передавать свой опыт, а молодежь – обслуживать немощных. Так, по молитвам Иоанна Кронштадтского, мы поддержим друг друга.
– Отец Иоанн в начале прошлого века тоже помогал бедным...
– Прошло сто лет, и ныне Россия напоминает остров Кронштадт времен отца Иоанна Сергиева. Кронштадт был 101-м километром имперской столицы, туда выселяли пьяниц и прочих падших, неустроенных людей. В приходе батюшки Иоанна было много таких спившихся. Но он пьяницам денег не давал, лишь молился за них и вовлекал в Общество трезвости. А настоящим православным семьям, которые бедствовали, но пытались выбраться из нищеты, готов был отдать все. Иногда приходил домой босиком, оставив сапоги какому-нибудь мужику. К ранней литургии около его дома выстраивались по двести-триста людей, рядами, чтобы батюшке было удобнее обойти всех и одарить по пятаку. Батюшка и сейчас, я верю, смотрит сверху на наш город, болеет за людей, подсказывает, кому и как надо помочь.
* * *
...Простившись с сестрами, поклонившись храму, пошел я к калитке и вдруг вспомнил про крест – тот, у которого «заставляют» молитвы читать. Нашел его не сразу. Потемневший от времени, задубевший, он врос в эту землю и стал частью исконного пейзажа. Словно был здесь всегда – вместе с Иоанно-Кронштадтской площадью.
М.СИЗОВ
г.Санкт-Петербург – г.Сыктывкар
На снимках: Иоанно-Кронштадтский храм; Н.Лукина;
Н.Лукина и Л.Ильюнина в гостях у Юлии Вознесенской (слева) в Мериновке.
 | назад |
| вперед |  |
