ПРИХОДСКАЯ ЖИЗНЬ
ДАЛЕКО ДО ЮГЫДЪЯГА
– ...Вот нечистая-то сила как лютует! За последние десять лет только у меня трое соседей повесились. Да и вешаются все как-то ненормально: кто на батарее, кто на спинке кровати. У нас тут милиционер как-то сказал мне, что только один случай знает, чтобы человек «нормально» повесился – привязал петлю к потолку, поставил табуретку, столкнул ее...
Священник Василий Паршуков вздыхает. Мы беседуем у него дома, в отдаленном поселке Югыдъяг Усть-Куломского района Республики Коми. Еще десять лет назад здесь было около трех тысяч жителей. Сколько сегодня, никто не считал, но умирают чуть ли не каждый день, и ведь все больше далеко не старики. И самоубийств, даже если к ним не относить добровольные отравления «Троей», столько, что ума не приложишь – что случилось?
– Один человек рассказывал мне, как он вешался, – продолжает о.Василий. – Шел со станции домой и вдруг ни с того ни с сего мысль в голову пришла: «А дай-ка повешусь!» Снял ремень со штанов, повесил на забор, голову в петлю сунул, а потом думает: «Что же это я делаю?!» А петля уже затянулась, да так, что он еле из нее вырвался. Со страху убежал, даже ремень на заборе оставил.
Я уже не раз слышал, что это бесовщина людей в петлю тащит, – продолжает рассказывать батюшка. – Один мужик пришел к соседу домой. Смотрит, тот уже веревку приготовил, вешаться собрался. Он его давай вразумлять: «Что ты делаешь, одумайся!» И чтобы отогнать бесов, взял веник, в углу стоявший, и сунул в приготовленную петлю. Петля сама захлестнулась, да с такой силой, что голик пополам перерезало. Если б человек сам затягивал, разве смог бы веревкой голик-то перерезать, это же невозможно!.. Но этот человек потом все равно повесился.
Еще один случай расскажу, в сталинские времена это было. На одном лесопункте то ли техника поломалась, то ли дрова украли – мастер понял, что ему тюрьма грозит. Схватил веревку и побежал в лес. Люди хватились его, один видел, что он в лес с веревкой побежал. Все – за ним. Нашли его около большой сосны: лежит на земле рядом с большим сучком, на котором пытался повеситься. Сук поломался, петля на шее. Когда очнулся, рассказал, что, когда голову стал совать в петлю, подумал: «А может, я спешу, всегда ведь успею самоубийством кончить. Может, еще все обойдется». Только так подумал, как увидел, что откуда-то на него словно вилами кто-то идет. Отпрянул и потерял сознание. А еще кто-то из спасшихся висельников рассказывал, что огонь в такой ситуации видел.
– Ну, если нечистая сила заставляет человека покончить жизнь самоубийством, значит, эти люди уже продали свою душу дьяволу, – высказываю батюшке свое соображение на этот счет. – Или большие грешники были, или, может, колдовством занимались.
– Кто оккультизмом занимается, те, наоборот, потом быстрее к Богу приходят, – говорит о.Василий. – Они хоть во что-то верят. А эти же ни во что не верят, ничего их в жизни не интересует, просто так живут, пьют. День прошел, и ладно. И жить поэтому им не хочется.
* * *
В поселок Югыдъяг мы приехали в зимний декабрьский день. Это почти четыре часа езды на легковой машине, около 300 километров от столицы республики на восток, в верховья реки Вычегды. И мороз здесь на пятнадцать градусов больше, чем в Сыктывкаре, – минус 35. Организован поселок был в 30-40-х годах репрессированными спецпереселенцами со всего Советского Союза, поэтому здесь сейчас проживают люди всех национальностей. Весь поселок состоит из одинаковых домов, уныло-однообразных, по внешности напоминающих бараки. В них живут по две, три, четыре семьи. Дым из труб поднимается высоко в морозное небо. Видно, что люди живут бедно. Люди занимаются в основном заготовкой леса. Вокруг поселка красивый сосновый бор. По нему-то он и получил свое название – Югыдъяг, что в переводе с коми значит «светлый бор».
Отец Василий живет в таком же деревянном домике на краю поселка. У него большая семья: матушка и четверо детей. Младшие – светловолосые вихрастые пацаны Данилка и Макарка – совсем еще малыши: пять и три годика. А старшая дочь уже учится в институте.
Отец Василий третий год как стал священником. Прежде работал шофером, помощником бурильщика на буровой в Усинске.
Долгое время в Югыдъяге не было ни храма, ни молитвенного дома. Верующие старушки собирались молиться по своим домам. Когда в 1996-м в соседнее село Усть-Нем прислали священника о.Макария Евграшина, он стал окормлять и общину в Югыдъяге. Здесь построили молитвенный дом, но на службы ходили все равно за пятнадцать километров в Усть-Нем. Через пять лет такой маеты старушки решили просить у владыки своего священника, а он, в свою очередь, стал им советовать, чтобы искали кандидата в священники из односельчан. Тогда выбор бабушек пал на одного из самых активных прихожан – Василия Паршукова.
– У вас какой-то призыв к священству был? – спрашиваю батюшку.
– Нет, для меня самого все это неожиданно произошло. А так, чтобы священником стать, я даже и не дерзал, по своему недостоинству даже и не думал об этом. Но сейчас вот, оглядываясь назад, думаю, что Господь Сам меня подвел к этому.
В городе (лет двадцать мне было) как-то иду на автобус мимо храма. Тут ударили в колокола, и у меня душа заплакала, прямо слезы потекли. Захотелось развернуться и в храм пойти. А до этого ведь ни разу в храме не был! И уже в поселке, когда к отцу Макарию ходили с братом, на клиросе пели, то одна бабушка мне скажет: «Священником станешь», то другая. Да и сам настоятель не раз говорил: «Вот когда будешь священником...» А я ему: «Да что вы, батюшка, такое говорите, какой из меня священник!»
Даже когда бабушки стали уговаривать, я еще отказывался, другие кандидатуры им предлагал. А потом согласился и в течение одного месяца стал священником. Все это произошло неожиданно и для меня самого. Но когда я стал служить, появилось ощущение, что я «в своей тарелке» оказался. Душевное равновесие, покой сразу же пришли, а до этого как бы и не своим делом до сорока лет занимался. И брат у меня тоже не хотел быть священником, а сейчас он в Усть-Неме служит.
– Так у вас вся семья верующая?
– Две сестры на клиросе здесь поют. Третья в Объячево живет, тоже постоянно в храм ходит. Сейчас-то все верующие, а раньше, когда в школе еще учились, доказывали маме, что Бога нет. Она очень расстраивалась из-за этого, потому что сама-то с детства верит. Видимо, по ее молитвам все к Богу и пришли. Отец тоже сейчас исповедуется, койку всякий раз перекрестит, когда спать ложится.
– Я слышал, что он у вас от рака чудесным образом исцелился?
– Наверное, мы все его вымолили. Я знаю, что моя сестра Надежда очень сильно молилась. Да и я тоже постоянно молился. Но сам, между тем, думал: зачем я молюсь, все равно помрет. И все же продолжал молиться о его выздоровлении. Наконец наступил момент, когда из больницы его уже отправили домой умирать. У него был рак горла, целый год болел. В последнее время уже не ел ничего, только лежал, даже не двигался. Все думали: вот-вот помрет. Сам он об этом тоже знал. «Всех, – говорит, – специально из больницы отпускают домой умирать». Родственники приехали проститься с ним. Мы попросили о.Макария перед смертью его исповедовать, пособоровать, причастить. Батюшка все это сделал, и тут же отец встал и... закурил. А через три дня полностью поправился. Потом многие неверующие сомневались, что у него рак был. А ведь он в онкологии лежал и облучение все прошел – история болезни все это подтверждает. Для нас всех не было никакого сомнения, что Господь явил настоящее чудо. Сейчас, слава Богу, отец жив-здоров.
– Как-то это повлияло на людей, например, стало больше людей в храм ходить?
– Ходит немного. На службы всего человек тридцать. Раньше одни бабушки ходили, но сейчас и молодежь стала появляться. Но у нас службы длинные – с пяти утра до девяти часов. Все кафизмы мы полностью вычитываем, тяжело стоять с непривычки.
– А почему так рано начинаете?
– Люди просят. Скотину надо доить, после девяти – поздно. Просили с четырех начинать, но в четыре уж слишком рано. Еще люди мало ходят оттого, что соблазняются тем, что у нас молитвенный дом в обычном здании, под одной крышей со сберкассой.
Сейчас строим настоящий храм в честь Успения Божией Матери, но пока что под крышу только притвор подвели. А вот основную часть, колокольню, алтарь нужно еще покрывать. Храм будет красивый, семь куполов, 16 метров в высоту. Планируем воскресную школу рядом построить, свою кочегарку. Но пока денег на строительство нет. Бабушки ходят по людям, собирают.
– А почему храм в честь Успения будет?
– Выбора с названием, в принципе, не было. По старинной традиции, в Усть-Неме окрестный люд на Троицу собирается, в Мыелдино – на Иоанна Предтечу, и на Тихвинскую крестным ходом идут, а к нам все на Успение Пресвятой Богородицы приезжают.
– А кто у вас храм строит?
– Бабушки мне помогают: Галина Яковлевна, Мария Федоровна, Екатерина Ивановна и другие. Я сам и за плотника, и за бухгалтера, и за экономиста. Только вот в космос осталось полететь, – смеется батюшка.
* * *
Встретился я и с югыдъягскими бабушками. В тот день они хоронили племянника казначея прихода Галины Яковлевны – Ивана. Его по пьянке с особой жестокостью убила одна женщина. Галина Яковлевна так сильно переживала за своего племянника, что сама чуть не свалилась с сердечным приступом, но только по молитвам ко Пресвятой Богородице, считает, и выжила.
Бабушки, как и на всех похоронах, отпевали убиенного раба Божия Ивана. Традиция приглашать на похороны верующих старушек в этих местах повелась сразу же после закрытия храмов. И отпевают они подолгу, несколько часов все вместе поют акафисты и читают Псалтырь. Пришли они домой только вечером, и собрались все в доме Екатерины Ивановны, у которой был День ангела. Здесь, у бабы Кати, собирались старушки на общие молитвы еще до того, как построили молитвенный дом и у них появился свой священник. Как нельзя кстати, и меня Господь послал к праздничному столу. Был он постным, как и положено в декабре, и без спиртного. Но как необыкновенно вкусно готовит баба Катя постные блюда, пальчики оближешь!
Пока мы шли с о.Василием из лесхоза, где он живет, до центра поселка, к бабе Кате, я промерз до костей. Мороз к вечеру был уже под сорок. Батюшка, оставив меня у старушек, велел им все рассказывать как есть, ничего не скрывать. Его самого не хвалить, а только ругать.
Несмотря на такое благословение священника, все батюшку хвалили. Как я понял, его здесь любят, несмотря на то, что он местный, а ведь, как известно, в своем Отечестве пророка не бывает. Сам он говорил, что из-за этого некоторые боятся приходить в храм и исповедоваться как знакомому, которого с детства знают в совсем другом качестве. Но настоящих верующих это не смущает. А у бабушек даже, наоборот, к своему священнику, который разговаривает с ними и исповедует на родном коми языке, возникает особое доверие. Для местного населения о.Василий планирует даже раз в месяц проводить службы на коми языке. Но это лишь когда они построят свой храм. Еще до революции одной прозорливой женщине в Усть-Неме было видение, что Троицкий храм из Усть-Нема перейдет за реку. Югыдъяг как раз находится за рекой.
«Когда ломали в 1938 году церковь в Усть-Неме и уронили крест с церкви, – рассказывает мне за праздничным столом у бабы Кати 67-летняя Галина Яковлевна, – на улице среди дня все вокруг потемнело, сделалась ночь. Я была маленькой девочкой, но хорошо это запомнила. Колокольня очень высокой была, колокольню повалили. Храм закрыли, верующих – в тюрьму. Мой отец, Яков Андреевич, хоть и неграмотный был, работал конюхом, но пел очень хорошо в церкви, помогал батюшке. Когда церковь закрыли, его все вместо священника крестить и отпевать звали. Куда-нибудь поедем с ним на лошадке, он идет рядом, песни церковные поет и руками перед собой машет, как будто хором руководит. Умер он в 57 лет от рака горла. Здесь у нас какая-то радиация, что ли, что все раком болеют.
– Когда о.Макарий в Усть-Неме храм строил, – вступает в разговор 75-летняя именинница Екатерина Ивановна, – мы каждый день к нему за 15 километров пешком ходили, все пять лет. В будни храм строили, а в субботу-воскресенье на службу ходили. Ни одного дня дома не сидели, делами по дому ночами занимались. И ведь не уставала, не болела ни разу! Так Господь мне помогал. Только вот в последний год болеть стала.
– Она сама себе болезнь вымолила, – говорят старушки.
– Да, читала книги, – стесняясь, рассказывает про себя баба Катя, – а там написано, что кто не болеет, того Господь уже забыл. Я решила, что и меня Господь тоже забыл, раз я перестала болеть. И вот в этом году очень сильно заболела.
– Бог вспомнил, – смеюсь вместе со старушками наивной простоте бабы Кати.
– Вспомнил, – говорит Екатерина Ивановна. – Я не жалуюсь на Бога, только сердце сильно болеет, да давление у меня постоянно 200 на 180. Ниже не бывает. Голова как чугунок кипит. Утром встану, шагаю, как пьяная. Но, слава Богу, этим летом ходила еще по грибы, по ягоды. Храм строить батюшке помогаем. Дома все делаю. А куда денешься, на кого надеяться? Я уже 15 лет как одна живу, без мужа. Сыновья оба уже умерли, а дочери за границей оказались – одна в Таллине, другая на Украине. Раньше каждый год по два-три раза приезжали, а вот два года уже не могут. Так я сама к ним езжу.
– А как же вы на храме работаете? – спрашиваю у старушек.
– Доски, брус складываем, мох кладем, конопатим.
– Мы и по монастырям последние десять лет ездили. В Дивеево, в Хотьково, в Сергиевой лавре были, – бабушки перечисляют еще с десяток-другой русских монастырей и долго рассказывают о тех благодатных дарах, которые сподобились получить в этих святых обителях.
Как оказалось, дома бабушки молятся на родном коми языке. Молитвы на коми языке переписали от верующих старушек, которые все уже поумирали. Но они продолжают их традиции, отпевают покойников не только во время похорон, но молятся на седьмой, девятый, сороковой день. Зашел, было, спор у старушек, как молиться по новопреставленному Ивану на сороковой день, который приходится на праздничную воскресную службу, и в этот день они должны находиться в храме. Потом решили помолиться за него, пропев все положенные молитвы на 38-й день, то есть в пятницу. Вспомнили подобный же случай, когда так же молились за одну прихожанку. А на сороковой день она приснилась им, как живая. «Идет, – говорят, – по полю такая радостная да веселая. «А ты, – спрашиваем ее, – чему это радуешься и почему пустая идешь?» – «Так мне два дня назад вы уже два воза всякой пищи привезли, я уже наелась и напилась досыта, вот и радуюсь».
Одна печаль у старушек, что очень мало людей помогает со строительством церкви. А так хочется успеть построить свой храм. Так хочется, чтобы родное село не умирало, а возрождалось, и все люди жили счастливо, с Богом.
Для желающих помочь строительству Успенской церкви в Югыдъяге сообщаем адрес: 168074, Усть-Куломский р-н, п.Югыдъяг, ул.Молодежная, д.3. Священнику Василию Паршукову.Е.СУВОРОВ
 | назад |
| вперед |  |
