В Краснодаре я увидела маленькую девочку рядом с двумя женщинами. Решила с ними поговорить, уточняю: «Что вас привело?» Ответила мама девочки: «Вы знаете, нас дочка моя привела, пятилетняя Ангелина. Мы ее вчера крестили, и она утром сказала: мама, пойдем в храм». То есть ребенок привел взрослых к мощам.

Удивляло, как много во время нашего приезда крестили девочек, нарекая их Елизаветами, и к причастию подходило много Елизавет – маленьких, стареньких... Многие – впервые в храме, что-то приводит их, и совершенно очевидно, что это не последний их приход в церковь. Они не знают, как записки подавать, как свечки ставить, но первый шаг, благодаря Елизавете Федоровне, сделан.

– А как часто вы сталкивались с почитанием святой Елизаветы, имеющим более давнюю предысторию?

– Да, конечно. Очень многие приходили к Елизавете Федоровне как к родному, близкому, живому человеку. Лично цепляет, когда видишь изо дня в день, как люди стремятся издалека, с палочками, детей приносят грудных в эту толчею. Не каждый родитель ночью принесет ребенка в храм, зная, что там столпотворение. Но несли – в этом такое доверие к Богу! Приносили огромные букеты живых цветов, в том числе лилии, которые Великая княгиня очень любила. Оказалось, что люди об этом знают. Умиляет, как бабушки несут букеты, – мы ведь знаем, какие у них пенсии, сколько стоят цветы зимой. Как родной несут гвоздички, лилии, розы. Хотя бы один букет лилий – это обязательно.

На одном полустанке к нашему вагону-храму подошла женщина по имени Татьяна. Она была хромой, ходила с палочкой. Еле-еле забралась. После того, как она приложилась к мощам, я спросила: «Вы о чем-то просили Елизавету Федоровну?» – «Нет, – отвечает, – не просила». – «Обычно о чем-то просят, – объяснила я, – просят избавить от болезней». – «Для меня святая Елизавета такой близкий, родной человек, – сказала Татьяна, – а я так долго не могла даже мечтать не только к ее мощам приложиться, но хотя бы к иконке. Это счастье – то, что вы здесь оказались». Это какая-то действительно высокая вера, когда больная женщина ничего не просит, просто любит и все.

– Я слышал, что больницы вы тоже объезжали.

– В Волгограде, например, мы с малым ковчегом посетили в областной больнице детское онкологическое отделение. Видели глаза матерей и этих детей, их лысенькие головки. Они с такой верой подходили, у них были совершенно недетские молитвы.

– Были исцеления?

– Такого, как в Евангелии, когда человек входил слепым, а выходил зрячим, не было. Но надеюсь, что молитвы будут услышаны. Перед Рождеством нам позвонила из Волгограда Татьяна Станкова, та женщина, которая помогла нам встретиться с детьми в онкологическом отделении. Сказала, что все, приложившиеся к святыне, выписались с хорошими анализами. Об исцелении речь не идет, даже если оно произошло, говорить об этом рано. Но то, что анализы стали лучше, – это несомненно.

К сожалению, мы не смогли посетить все тюрьмы, дома престарелых, больницы в тех городах, где побывали. Это было обидно. Но всякий раз, когда это было возможно сделать, мы это делали.

В том же Волгограде подошла женщина и со слезами на глазах сказала, что ее духовный отец протоиерей отец Владимир Дунаев лежит в больнице, скорбит, что он такой беспомощный и не может приложиться к мощам. Ради него мы поехали в больницу, оказалось, что там есть часовня, и все, кто мог ходить, – больные, персонал – приложились к малому ковчежцу. Был отслужен молебен, прочитан акафист. Когда мы пришли в палату отца Владимира, он разрыдался, так что фотограф не мог его снимать, ведь это было настолько интимное переживание. Видно было, какое колоссальное значение имеет для этого старого священника встреча с преподобной. Ему восемьдесят или девяносто лет, точно не помню. По отзывам его духовных чад, святой человек. Он благословил нас. Мы узнали, что он построил в городе деревянную церковь без единого гвоздя. Но какой-то негодяй поджег ее, все сгорело. После этого у батюшки случился первый инфаркт. Он долго болел, потом поправился, построил новый храм – каменный, но снова попал в больницу.

– Вы все время говорите о малом ковчежце.

– Да, ковчежцев было два. Большой – с десницей – со времени прославления преподобной Русской Церковью За Границей хранится в Нью-Йорке. А малый к нам доставили из Иерусалима. Он сделан из досок гробов, в которых тела княгини Елизаветы и инокини Варвары были перевезены из Алапаевска – с места казни – сначала в Пекин, потом в Палестину. То есть этот ковчег – сам по себе святыня. Большой ковчег мы обычно ставили в храмах, а с малым ездили навещать тех страждущих, которые не могли прийти в церковь.

– Что еще запомнилось из путешествия?

– Я не все время сопровождала владыку Михаила, а дважды по три недели. Мы – представители фонда св. апостола Андрея – постоянно сменяемся, потому что мощи находятся в пути с 25 июля прошлого года. Самый первый город, где я побывала, – Пенза. Запомнилось, как много людей плакало из-за того, что поздно узнали о прибытии мощей, не успели приложиться. Мы несем ковчег в машину из храма, связанные железнодорожным расписанием, не в силах задержаться, а люди продолжают тянуть руки с иконками, платочками, фотографиями близких. Просят приложить их. Мы прикладывали, но много осталось тех, кому не смогли помочь.

– Где было многолюднее всего?

– Поразительно много людей было в Кемерово, в Красноярске что-то несусветное творилось, в Белгороде преподобную очень торжественно принимали, очень. Прекрасно встретили в Новороссийске. Там батюшка подвизается хороший такой, его морским называют. Он нас возил в места, где был госпиталь, основанный Елизаветой Федоровной, по-моему, километрах в девяти от города. Мы посетили это место с малым ковчегом, осенили его.

– Как вам жилось в течение столь длительного времени в вагоне-храме?

– Иногда бывало тяжело. Спать приходилось по несколько часов, а иногда вообще не спали, если перегон слишком маленький между остановками. Лишь когда ехали в Архангельск, перегон длился 30 часов, все выспались. В вагоне нас было обычно около восьми человек, то есть каждый мог жить в отдельном купе. Когда время есть, то кто читает, кто пишет. Владыка, как я поняла, любит читать по ночам, как бы ни уставал. Он знает несколько языков, любит музыку, живопись, старался собирать материалы о тех городах, в которых останавливался.

– Вы все города посетили, которые хотели?

– Нет. В России нас отказались принять в Мурманской епархии, куда мы должны были ехать из Петрозаводска. Почему, я не знаю. Из-за этого сбилось расписание, мы не успели, например, Архангельскую епархию предупредить заранее, что прибываем. Отказалась нас принять и Украина. Мы планировали посетить Харьков, Одессу, Львов – многие места. На уровне железнодорожников все было согласовано, но... А вот в Калининград не планировали ехать, но оттуда прибыла матушка Елизавета, настоятельница одной из обителей, и умолила приехать. Мы побывали там на Рождество.

– Почему вам отказали в посещении Украины?