НАУКА И ХРИСТИАНСТВО
ЧЕЛОВЕК-ПОЛЕ
Сказка про квантовую механику
«Высшая форма познания есть вера». Эту фразу я не раз встречал у богословов, всегда с ней соглашался и... никогда до конца не понимал. Да, главный источник знания – это Бог. Да, только веруя в Него, мы распахиваем душу для приятия откровения. Да, Его откровения – это высшее, духовное, знание. Но как быть с физикой, математикой, биологией? Опыты, расчеты, анализ требуют точности, а в вере – какая точность? Представьте себе физика, обнаружившего что-то новое в поведении элементарных частиц и обсуждающего с коллегами ряд пришедших на ум идей, которые бы могли объяснить явление: «Ну, в эту гипотезу верится с трудом, а вот в эту, пожалуй, поверю». Смешно? Конечно. Настоящий ученый не станет гадать на кофейной гуще, а сядет за новые опыты и многократно проверит каждую из гипотез, затем его результаты еще сотни раз перепроверят другие – и даже тогда останется толика сомнения, которая в будущем породит новые опыты и новые открытия. Так что получается наоборот: познанием движет не вера, а сомнение?
И все же, не знаю почему, но хочется верить в правоту богословов: «Познание – это вера».
Однажды завесу над этой тайной приоткрыла мне дочка, учившаяся тогда в начальных классах. Зашел разговор об атомах, о существовании которых она откуда-то узнала:
– Что внутри атомов, тоже атомы?
– Нет, там такие частички, – отвечаю, – которые называются электронами и позитронами.
– А внутри их что?
– Частицы, кванты, кварки.
– А внутри их что?
– Это сложно, ты не поймешь.
– Нет, расскажи, пойму!
– Ну, внутри кварков, как бы это выразиться, собственно, ничего и нет. Есть заряд, как у батарейки, но он меняется и не является телом кварка. Есть «ароматы», как их называют физики, обнаружили всего шесть ароматов: u, d, s... Да чего я тебе рассказываю! Подрастешь, узнаешь.
– Нет, нет, сейчас, я пойму!
Ужасаюсь сам себе, и толкую дочке про «квантомеханическую интерпретацию принципа неопределенности». Мол, элементарные частицы, из которых состоит мир, реально-то существуют, но не понять, в какой реальности. Частицы как бы есть, и их как бы нет. Самое же удивительное – состояние частиц зависит от того, каким именно образом мы их наблюдаем.
– Что такое свет? – пускаюсь я во все тяжкие. – Это фотоны. Если посмотреть на фотоны с одной стороны, то это частицы, корпускулы. Но если посмотреть с другой, то это никакие не частицы, а волны, просто колебания. Иначе бы света не было. Почему? Вот ты каждый день ездишь на лифте на 14-й этаж. Когда лифт трогается, что чувствуешь? Тяжесть. А представь, если бы лифт поехал со скоростью света – 300 тысяч километров в секунду? Ты бы стала такой тяжелой, что никакой бы гигантский лифт тебя с места не сдвинул. При скорости света масса материи обращается в бесконечность, что легко высчитывается по формуле E=mc2. Материя становится недвижимой. А волны, колебания, напротив, с такой скоростью распространяться могут. Так что свет, фотоны – это волны. Но одновременно они остаются материей, потому что в кинескопе телевизора, например, фотоны ведут себя исключительно как материальные частицы...
– Продолжай, – просит дочь, – интересно же.
Остановившись, гляжу в ее глаза. Бог ты мой – она что-то понимает! И вдруг в этих серых доверчивых глазах вижу я свое детство.
Все мы в детстве такими были – доверчиво распахнутыми миру. Ребенок не ведает сомнений, поскольку у него нет жизненного опыта, нет основы для критики. Но взамен этого у ребенка есть вера – самый лучший проводник знания. Дети, в отличие от взрослых, потому легко и обучаются, что воспринимают все как есть, на веру.
И что удивительно, вера у детей – это не только проводник, но и метод познания. Что больше всего любит слушать малыш? Сказки, всякие замысловатые истории. И чем загадочней, непонятней этот открывающийся мир, тем лучше он его впитывает. А начни рассказывать что-то более удобопонимаемое, что не нужно брать на веру, вмиг заскучает. В детстве, помню, я больше любил «учиться» по учебникам старших братьев, чем по своим. Возьму физику, главы про закон сохранения энергии – нич-чего не понятно – но как интересно!
Во втором классе чуть ли не библией стала для меня научно-популярная брошюра, которую я стащил у старшего брата, увлеченного химией. В книжке рассказывалось про «самый современный» тогда материал – пластмассу, мол, скоро дома, машины, дороги, все будут делать из пластмассы. Особенно меня заинтриговал рисунок молекулярного строения полимера: этакая решетка с нанизанными разноцветными шариками. Своим детским умом я так понял, что молекула – это счеты с костяшками. Но, в отличие от тех счет, какие нам выдавали на первых уроках арифметики, эти счеты особенные – они объемные, со сложным переплетением стерженьков, и двигать костяшками-шариками нужно по мудреным правилам. Сейчас понимаю, что тогда моему детскому доверчивому уму было дано настоящее откровение. Сохранив в подсознании образ молекул в виде арифметических счетов, внутри которых туда-сюда отщелкиваются костяшки, в старших классах я легко усвоил, что такое валентность в химии и как она высчитывается. Позже без сопротивления ума осознал математические основы физики. А еще позже смог принять абсурдные, на первый взгляд, реалии квантового мира, в котором частица материи является не плотью, а скорее, формулой, игрой чисел, математической функцией.
Земля и небо
В начале нынешнего года по заданию редакции довелось мне присутствовать на научной конференции. Гуманитарий по образованию, добросовестно внимал я выступлениям ученых, в основном физиков (конференция проходила в лектории физфака МГУ). Говорили о вере и знании. Многое, особенно термины, с трудом понималось, но было, как в детстве, непонятно, зато интересно. Лишь иногда особенно нудный докладчик, читавший по бумажке с выразительностью пономаря, погружал лекторий в этакую почтенную академическую дрему, и внимание рассеивалось.
Академическая дрема – это такое состояние, которое могут выдержать только академики, ветераны заседаний. Сидит в президиуме маститый профессор, участливо слушает коллегу, говорящего тысячу раз говоренное, а мысли где-то далеко... Новичка же эти флюиды сразу повергают ниц. Будучи студентом, я никак не мог взять в толк, почему у нашего брата на лекциях сверхъестественным образом отключаются органы чувств – сначала слух, затем зрение, а после и осязание собственного тела, пока лоб не коснется столешницы. В этаких размышлениях, находясь между-между, не заметил я, как одного докладчика сменил другой. С кафедры в сознание вплыла лишь одна фраза: «Человек, как поле». Представилось зеленое пространство, по которому идет человек дальше и дальше к синеющему горизонту. Поле, идущий человек – все вместе «человек-поле». Интересно... Остатки сонливости исчезли, когда в словах докладчика вдруг уловил знакомую тему.
– ...Наука и Церковь изъясняются на разных языках, но рассматривают подчас одно и то же, – говорил с кафедры высокий, аскетического вида священник. – Церковь свидетельствует о взаимодействии «неба» и «земли» – мира ангельского и мира материального. В науке же, в свою очередь, изучается взаимодействие полей и частиц вещества.
Что же такое «поле» и как оно может соотноситься с ангельским миром? Понятие «силовое поле» возникло, когда физики обнаружили, что тела могут воздействовать друг на друга не только путем соприкосновения, но и на расстоянии. Причиной возникновения полей поначалу считались физические тела, частицы, но вскоре о полях начали думать иначе. Например, свет, который по Максвеллу является электромагнитным колебанием, как оказалось, проявляет свойства не только поля, но и частицы – обладает определенной пульсирующей энергией. Выяснилось, что и частицы в определенных условиях ведут себя, как поля. И совсем уж революционным переворотом стало появление квантовой механики. В ней даже частицы стали описывать с помощью волновых пси-функций, «размазанных» в пространстве и времени.
Теперь посмотрим с другой стороны – на мир ангельский. Божественное откровение сообщает нам, что, в отличие от существ из плоти и крови, локализованных в пространстве и времени, ангелы ничем этим не ограничены. То есть для них более подходит образ не материальных тел, а неких полевых образований.
Что тут важно? По аналогии с ангелами можно представить, как ведут себя волны-частицы. Ангелы сами по себе существа невидимые, неслышимые и неосязаемые. Если они и являются людям, то являют не самих себя, а лишь то, что посчитают нужным явить. В этом смысле ангел не может быть объектом опытного изучения науки. Между тем мы можем наблюдать результаты их деятельности, ибо ангелы по сути своей – деятели тех или иных дел. Также и частицы-волны квантового мира – они просто являют себя, и пытаться локализовать их в пространстве-времени, наверное, бессмысленно.
Теперь перейдем к человеку. В нем тоже две природы: плотская и ангельская. Если первую мы хорошо изучили, то о второй почти ничего не знаем. Но та же аналогия подсказывает, что второй своей половиной человек – это как бы поле. А в чем особенность полей? Как уже было сказано, в них тела взаимодействуют, пространственно не контактируя друг с другом. То есть, рассматривая природу человека, прежде всего мы должны обратить внимание на такие факты, в которых обнаруживается действие воли человека за пределами своего тела. Возможно ли это? Я могу утверждать, что возможно – в акте веры...
* * *
В перерыве я подошел к священнику, которым оказался уже знакомый нашему читателю иеромонах Владимир (Маслов), интересное исследование которого «Утро пришествия» газета «Вера» печатала два года назад в №435. Уже тогда поразился я какому-то неожиданному, если можно так сказать, алгоритму мышления монаха-ученого. В тех местах Евангелия, где большинство видит смысловые противоречия, он нашел явную закономерность, которая объясняет историю Церкви и человечества как череду четырех периодов: «вечера, полночи, пения петухов и утра».
– Батюшка, вы предлагаете изучать ангельскую природу человека, то есть связь его с тонким миром? – спросил я монаха. – Так можно скатиться и в оккультизм.
– А мы уже давно отдали оккультистам и всяким эзотерикам эту сферу человеческого бытия, – ответил он. – В итоге тонкий духовный мир словно бы перестал существовать для нас, хотя прежде святые отцы много писали о нем. Беда в том, что оккультисты создали псевдонауку, якобы изучающую духовный мир, и тем самым преградили путь настоящей науке, доверяющий только реальному духовному опыту.
– А нужно ли вообще изучать духовный мир?
– Мы часто говорим о Боге как о Любви и очень редко как об Истине. Хотя Господь сказал: «Я есмь путь и истина и жизнь» (Ин.14, 16). И все то, что позволяет нам отличать истину от лжи, приближает к Богу. Понимаете? Не нужно бояться науки. Если это настоящая, честная наука, сознающая свои ограниченные возможности и не надмевающаяся над Божьим мирозданием, то она будет во благо.
– А как же вера? Если мы умом станем познавать духовный мир, то вере места не останется?
– То есть как не останется? – удивился о.Владимир. – Без веры и подступиться-то не получится... Расскажу я вам про один научный эксперимент, после которого я пришел в церковь и стал священником.
«Спрашивали – отвечаем»
– Вопрос о том, может ли человек обладать свойствами электромагнитных, гравитационных и других полей, то есть способен ли действовать волей за пределами своего тела, заинтересовал меня давно. Работал я в ЦКБ геофизики системным программистом. И в 1987-88 годах решил провести один эксперимент. Уже сам факт, что я на него решился, был актом веры с моей стороны, поскольку многим он казался странным.
Идея была проста: с помощью вычислительной машины организовать процесс генерации последовательности нулей и единиц и затем попытаться волевым усилием повлиять на этот процесс. Методика была такая. Запускалась коротенькая программа, постоянно изменяющая содержание регистра от 0 к 1 и от 1 к 0 со скоростью 30 кГц. Экспериментатор, разумеется, не мог видеть эти значения. Время от времени он должен был нажимать на клавишу клавиатуры, чтобы по прерыванию включалась другая программа, которая бы проверяла содержимое регистра и выводила 0 или 1 на экран монитора. Результат запоминался, и таким образом заполнялся массив из 256 чисел (нулей и единиц). Далее опять включалась программа смены содержимого регистра, и набирался новый массив, который автоматически записывался в файл и получал порядковый номер. Задание оператору вычислительной машины было следующее: нажимая на кнопку клавиатуры, пытаться как-то волей воздействовать на происходящее, чтобы на экране монитора появлялись одни единицы.
Общая длительность эксперимента составляла примерно три месяца. За это время было накоплено порядка 300 массивов из нулей и единиц, которые в дальнейшем обрабатывались компьютером с целью обнаружить те или иные статистически достоверные отклонения от случайностей.
Первоначально оператором был один из сотрудников нашего отдела, но долго участвовать в эксперименте он не смог. В сгенерированном им массиве чисел мы не нашли никаких достоверных результатов. В итоге оператором пришлось стать мне. Довольно скоро стало понятно, что прямого волевого воздействия на процесс либо нет, либо для выявления его нужна очень большая статистика.
Я несколько изменил «волевую установку», рассчитывая получать не просто единицы, а блоки из двух или трех единиц, ограниченных по бокам нолями. О том, что я провожу «эксперимент по мысленному влиянию на случайный процесс» знали несколько человек, в том числе и начальник лаборатории. Когда я спросил, какой результат был бы достаточным для того, чтобы он поверил в реальность воздействия, он назвал мне величину 95%.
|
Прошло некоторое время, и, проверяя в очередной раз количество блоков из трех единиц, я с удивлением обнаружил отклонение от случайности с вероятностью 97%. Проверив еще раз все расчеты, понес их начальнику. Он, конечно, удивился. Я же, окрыленный, продолжил опыт и вдруг обнаружил, что результат стал исчезать буквально на глазах. Это был настоящий обвал – совершенно непонятный и более невероятный, чем сам результат. Будто кто-то сказал «ДА» и сразу умолк. Мы построили график изменения параметров с тремя единицами, и на нем это было хорошо видно. Удивило и то, что такой резкий вероятностный перепад произошел только в этом параметре, не затронув изменений по другим параметрам. То есть феномен исчезновения результата наблюдался только там, где результат был обнаружен. Вот такая история...
* * *
– И что же, продолжили вы эксперимент?
– Нет. Зачем? Я задал вопрос, и мне было отвечено, причем ответ был более явный, чем я надеялся. Можно было после этого сколько угодно нажимать на клавишу, и в ответ получать одно молчание. Потому что тебе уже сказано... Тот факт, что до этого эксперимента я не был верующим, а после пришел в Церковь, стал священником, – вот главный результат опыта.
А сейчас я вижу еще один важный результат. Опыт отчетливо показал различие дел, совершаемых волей, и дел, совершаемых верой. То, что делается волей, можно контролировать в любой момент. Как в классической ньютоновской механике существует понятие траектории движения, изменяемой под воздействием силы, также и в делах воли действие меняется силой этой воли. А дела веры в классическую схему совершенно не вписываются. Если вдуматься, вере больше подходит как раз кванто-механическая модель. Квант невозможно одновременно локализовать в пространстве и измерить его заряд. Или вы его «замеряете», не зная точно, где он находится, или наблюдаете его, не имея понятия о заряде. Так и с делами веры – воздействие на систему и фиксация результата отделены друг от друга. То есть человек может долгое время совершать какое-то дело, не видя никакого результата. И лишь потом результат неожиданно обнаруживается – тогда, когда это уместно. Попытка же контролировать происходящее событие, ускорить результат приводит лишь к его разрушению.
«Я думаю, что наука, познающая духовный мир, нужна, – сказал в заключение о.Владимир. – Но эта наука должна основываться на вере и знать свой предел. По большому счету, ведь только смерть может отверзнуть нам духовный мир во всей глубине и дать осознать свою ангельскую природу. Так предначертано. Если бы человек уже здесь, на земле, осознал себя прежде всего существом духовным, то смерть ему в принципе была бы не нужна».
М.ВЫГИН
Фото автора
 | назад |
| вперед |  |
