ПАЛОМНИЧЕСТВО
ПЕЧЕРЫ ПСКОВСКИЕ – ГРАД ДУХОВНЫЙ
Божьи птицы
Не раз уже приходилось нам паломничать в Псково-Печерский монастырь, но только теперь он предстал передо мной как настоящий град духовный. В его архитектурном облике запечатлелся образ сошедшего на землю Иерусалима небесного. И это не фантазии, – как известно, предки наши именно такой символический смысл придавали церковным строениям, просто в наше время почувствовать это очень трудно.
Думается, что во время последнего паломничества в монастырь это удалось, потому что народа в обители было очень мало (конец зимы, рабочее время) – только монахи да десяток паломников, не больше. Потому тишина Божья особенно ощущалась и под сводами храмов, и на монастырских дорожках.
А еще птицы. В первый раз такое переживаешь: протягиваешь руку, и на нее тут же слетает синичка – и сидит, не боится. Такая доверчивая птичка, и голуби такие же доверчивые. Потом мы узнали, что в монастыре всегда жило много птиц, особенно голубей. В 60-70-е годы за ними в Тайловской башне ухаживал монах Аввакум, так эта башня и звалась – Аввакумовской. Его сменил звонарь монах Алексий. В 90-е годы по благословению наместника архимандрита Тихона на территории подсобного хозяйства монастыря была устроена голубятня. И раз в год – в день жен-мироносиц – на голубятню приглашают детей из местной гимназии и разрешают выпустить голубей из клетки.
Одна из девочек написала об этом трогательный рассказ: «Мы узнали, что это домашние голуби, и если их выпустить, они опять вернутся домой. Мне достался серенький голубь с хохолком на голове. И вот мы вместе выпустили птиц на волю. Голуби долго кружились высоко в небе. А мы, подняв головы, смотрели на них и радовались то ли тому, что это было очень красиво, то ли тому, что мы впервые держали в руках живую птичку и выпустили ее на волю. А потом голуби вернулись в клетку, а мы вернулись в класс. В моей памяти надолго останутся воспоминания о сегодняшнем дне: и то, как стучало маленькое сердечко птички в моих руках, а она пугливо озиралась вокруг черными круглыми глазками, поглядывая; и их красивый полет; и как ликовало мое сердце, когда я держала в руках и выпускала на волю это маленькое создание».
Монастырское издание, откуда я выписала это сочинение, украшено фотографиями старцев и братии, окруженных голубями. Так умилительно смотреть на эти райские картины.
В Печерах в этот раз монастырь нам предстал в единстве со всем Божьим творением. Когда мы выходили после всенощной из Михайловского собора, казалось, что служба продолжается под тихим звездным небом, благословение Божие почиет на мягких белых снегах, на всех стройных башнях, башенках и куполах Печер. На службе, как оказалось, молился в основном местный народ – давно уже не приходилось видеть таких бабушек в опорках, повязанных крест-накрест большими платками, с такими глубокими морщинами на лицах, как будто живут они на земле уже сотни лет, помня и настоятеля монастыря священномученика Корнилия, убитого в приступе гнева царем Грозным Иоанном, и первых подвижников, поселившихся в богозданных пещерах, а также трудные и цветущие времена обители и ее старцев.
Печерские старцы
Последнее уже не из области воображения, а реальность. Многие местные бабушки могут рассказать о старцах, которые подвизались в Печерах в прошлом столетии. Одна из них поведала удивительную историю о новопрославленном старце Симеоне (†1960): «В бытность архимандрита Пимена (в будущем Святейшего Патриарха – Л.И.) монастырские земли – посевы и огороды – были отобраны, и, несмотря на все хлопоты, их не вернули, а дали место за монастырем. Посеяли овощи на новой земле, но они всходов не дали. Много раз архимандрит Пимен приходил к батюшке Симеону и сетовал, что все черно – всходов нет. А батюшка все эти дни потайным ходом ходил на огороды и молился; и по его святым молитвам Господь послал всходы, а затем обильный урожай, да такой, что когда крестный ход пошел, то местный агроном выставил охрану, чтобы не потоптали. Было все необыкновенное, все изумлялись и благодарили Бога, что на пустыре выросло такое обилие плодов».
В начале 60-х годов в результате хрущевских гонений на Церковь на всей территории нашей страны осталось менее двух десятков монастырей, причем в основном женских. Из мужских обителей, помимо нескольких в Белоруссии, Литве и на Украине, в собственно русских землях в тот период действовали только Свято-Троицкая Сергиева лавра и Свято-Успенский Псково-Печерский монастырь.
Именно в Печерах находили себе тогда пристанище иноки, связанные с духовными традициями Оптиной и Глинской пустыней, Вышенского и Макарьевского на реке Лезне монастырей – ученики учеников известных старцев. В 1957 году в Печеры приехали из Финляндии семь старцев Валаамской обители.
Нынешнему духовнику Псковского Спасо-Елеазаровского монастыря архимандриту Кенсорину (на фото справа) в юные годы посчастливилось по послушанию заботиться о некоторых старцах, об этом он поделился воспоминаниями:
«По благословению наместника архимандрита Алипия в 1962 году я поступил на послушание к валаамским старцам. На этом высоком святом послушании мне пришлось ухаживать за троими великими старцами: схииеромонахом Михаилом, схиигуменом Лукой и схимонахом Николаем (Борисом).
Еще до поступления к ним келейником, работая на пекарне, я всегда приносил им теплый хлеб. Мне также приходилось часто исповедоваться у отца Михаила. Старцы меня знали хорошо и очень радостно приняли. А я был бесконечно рад этому новому послушанию и с любовью к нему отнесся. Входя на послушание, я чувствовал молитву старцев, и сердце как-то наполнялось Духом Святым».
«Я лично считаю, что жизнь в монастыре без духовного руководства, без контроля над собой, бессмысленна, – продолжает о. Кенсорин, – не будет духовного совершенства, это будет только название монастыря... А святые отцы говорят: монах без Иисусовой молитвы – черная головешка. Для молитвы нам даются четки, ибо они являются мечом духовным. А чтобы научиться молитве Иисусовой, нужна чистота сердца. Ее приобрести можно только путем смирения, путем послушания и путем откровения помыслов старцу. Я постоянно думаю: как это можно жить в монастыре без старцев? Живя в монастыре, я ежедневно посещал отца Симеона, старца иеросхимонаха Михаила, схиигумена Луку, схимонаха Николая (кто был посвободнее) и постоянно открывал им свои помыслы. И они все, конечно, принимали меня с любовью, и я мог в то время, при откровении своих помыслов, спокойно жить в монастыре. Благодарю Бога, что сподобил видеть подвижников, людей, о которых пишут в житиях святых. Конечно, подвиги выше сил человеческих совершали не они, но, как говорит праведный отец Иоанн Кронштадтский, благодать Духа Святого, жившая в этих людях. Их молитвы, конечно, очень сильны пред Богом».
Старец Сампсон
У отца Кенсорина я спросила о старце, вокруг которого в наше время возникли споры, – о схииеромонахе Сампсоне (Сиверсе). Как известно, его пребывание в Псково-Печерском монастыре было связано с драматическим эпизодом: по вражьему навету – доносу душевнобольной женщины – он был обвинен в неблагообразном поведении и наказан тем, что с него были сняты монашеские одежды, а мантию его сожгли за стеной монастыря.
|
Мне всегда было непонятно, как это могло произойти при таком наместнике, каким был истинный человек Божий архимандрит Алипий (Воронов). И вот, наконец, все встало на свои места. Старец Сампсон, как считает о.Кенсорин, был добровольной жертвой. Как раз в то время, когда происходили эти события, стоял вопрос о закрытии монастыря. Одним из предлогов было якобы «безнравственное поведение братии». Отец Алипий устроил «образцово-показательное наказание» – бросил «собаке кость», чтобы она успокоилась. Хотя при этом братии он, конечно же, ничего объяснить не мог. Но многие сами поняли, в чем дело. Старцу Сампсону, когда он уходил из монастыря, настоятель поклонился в ноги.
О том, что вся сцена с сожжением рясы была устроена ради «усмирения врага», свидетельствует и тот факт, что, когда старец приехал в Москву в Патриархию, он был направлен на новое место служения в сущем монашеском чине.
Отец Кенсорин объяснил, что одной из причин того, почему именно на отца Сампсона обрушился удар, было то, что вокруг него всегда собиралось много молодежи. При этом он «тщательно работал» с каждым человеком – принимал исповедь на уровне помыслов. Помогал человеку по-настоящему очиститься. Не терпел формализма. «Он был настоящим духовником, – сказал отец Кенсорин, – и настоящим старцем».
Храм у ворот монастыря и его настоятель
Встреча с недавней монастырской историей ожидала нас и в приходском храме великомученицы Варвары, что стоит у ворот монастыря. Тридцать лет служит священником протоиерей Евгений Пелешев, 1 февраля как раз исполнилась эта круглая дата.
|
Начинал Евгений Федорович свой церковный путь послушником в Псково-Печерском монастыре, куда пришел пешком за 250 км из Эстонии пятнадцатилетним пареньком. Пять лет, шесть месяцев и пять дней (это число несколько раз повторил сам батюшка) он провел на послушании в монастыре: был и трапезником, и конюхом, и пономарем, и звонарем, и проводником делегаций по пещерам, и шофером (получил права). Много пришлось потрудиться на земле: косил траву, жал рожь, копал картошку. На работе по десять-пятнадцать часов в день и часами на молитве. О том, как трудно восстанавливался Печерский монастырь после войны, отец Евгений написал книгу воспоминаний, которая стала «православным бестселлером» – дважды она уже переиздавалась и мгновенно расходилась среди паломников, сейчас готовится третье издание.
Я все допытывалась у батюшки, почему же все-таки он ушел из монастыря. Он не стал рассказывать о подробностях, заметил только, что его благословил старец прп.Симеон, назвав «попиком» и сказав, что таких и в монастыре нет. А еще батюшка сказал, что теперь виден промысл Божий в его судьбе. Если бы не он, то могли бы закрыть и Варваринский храм, – дело в том, что храм этот был эстонским приходом. И когда скончался его настоятель, нужен был священник, который мог бы совершать службу на эстонском языке, – кроме отца Евгения, в Псковской епархии назначить на приход было некого. Так и стал батюшка служить для эстонцев (вокруг Печер было семь эстонских деревень) на их родном языке, но потом и русские прихожане к нему потянулись, привлеченные сердечностью, живым юмором, простотой, исходящими от отца Евгения.
Из рассказа батюшки я наконец-то поняла, зачем рядом с монастырем, где пять храмов и сто монахов, нужен еще приходской храм с одним, как предсказал старец Симеон, «незаменимым священником», – ведь в монастыре не крестят, не венчают и не отпевают. Потому весь печерский народ и жители окрестных деревень идут к отцу Евгению. «У нас в Печерах нет некрещеных и почти нет невенчанных», – с особой радостью сообщает нам веселоглазый (так я его про себя назвала) батюшка.
Еще отец Евгений опекает городскую ветеранскую организацию, на праздники служит панихиды на братских могилах на городском мемориальном военном кладбище. В 2002 году по ходатайству прихожан-ветеранов города ему присвоено звание «Почетный гражданин города Печеры». Это первый священнослужитель в России, ставший почетным гражданином города.
Архимандрит Иоанн (Крестьянкин)
В монастыре я узнала, что к отцу Евгению и наместник, и братия относятся с огромным уважением, надеются, что наступит время, когда он опять станет его насельником, а может быть, и старцем.
И сейчас в Печерах живут старцы, нам не довелось повидать их. Но я и моя семья – неизменные спутники во всех путешествиях-паломничествах – получили назидание от отца Иоанна (Крестьянкина): отец Марк, который занимается книжным делом в обители, подарил нам только что выпущенный том писем старца. В первых же открывшихся письмах мы почувствовали, как любовь, явленная одному человеку, изливается на всякого, их читающего. Не удержусь, хотя бы одно письмо приведу из новой книги:
«Дорогая о Господе Н.М.!
Никто за нас не может решать наших жизненно важных вопросов, и даже в прежние времена старцы не командовали наследием Божиим. Обдумывать, на что брать благословение, должен сам человек. Вот недавно было письмо мне, залитое слезами. Некто распорядился двум солидным супругам жить как брату и сестре, через весьма короткое время потребовал развестись, и на все согласился с болью в сердце любящий супруг. Ну а финал такой, что у него на старости лет все же появилась другая утешительница. Дети взрослые осудили материнский «подвиг» и ушли с отцом. А духовник в конце концов изгнал ее от себя. И после всего этого мне она написала подробное письмо обо всем с вопросом: «что же делать?»
Дорогая моя, бездумно ныне жить нельзя. Бог правит миром, а не люди. Приказов в духовной жизни быть не может. Господь даровал человеку духовную свободу, и Он, Он Сам, ни в коем случае и никогда не лишает человека ее – этой свободы. Вот и подумайте, стоит ли Вам при Ваших возможностях брать на себя невозможное?
Архимандрит Иоанн (Крестьянкин)».
Пещеры, Богом зданные
Мы отправились по пещерам под руководством монаха-проводника... Более десяти тысяч усопших покоятся на семи улицах (так они и называются) дивного подземного града. Но об этом граде не скажешь – «царство мертвых». Удивительно, но в толще земли, при виде открытых в некоторых местах гробов, не чувствуется веяние смерти, наоборот, ощущается теплота духовная. Странно это прозвучит, но даже как-то уютно в пещерах псковских (в Киеве, например, такого ощущения нет, там дух суровой аскезы преобладает) – мягкий песочек ласково ложится под ноги, а наверху песчаные своды поражают красотой рисунка. Наш провожатый не раз повторил нам, что мы идем по бывшему ложу древнейшего моря и что здесь обнаруживаются отложения девонского периода. Рассказал и историю об исцелении от песочка. Мне трудно на бумаге передать его интонации, но попробую.
Одна паломница отстала от группы, осталась одна и начала, бедная, метаться под пещерными сводами, от этого свечка у нее потухла, и она оказалась в полной темноте. Стала она искать выход – шарит руками по потолку песчаному, тут и глаза ей все песком засыпало, и начала она реветь. Но Господь ее вывел к свету, а когда она глаза протерла, оказалось, что к ней вернулось почти потерянное зрение. Вот так Господь устраивает исцеления через скорбь.
Очевидно, что сам наш проводник может, что называется, с закрытыми глазами путешествовать по пещерам. Интересно, что шел он по галереям, двигаясь спиной вперед, лицом к нам, и безошибочно поворачивал там, где было нужно. И рассказ нашего провожатого был неспешный, отрешенный от земной суеты, явно из внутренней молитвы происходящий. Хотя немало интересного и о земной истории рассказал нам батюшка.
Например, о том, как Хрущев обещал закрыть монастырь. И к наместнику архимандриту Алипию (Воронову) приехали с официальным предписанием, а он на глазах у «хрущевцев» сжег предписание в печке и сказал, что пусть ему руки и ноги отрубят, а он из монастыря не уйдет.
Когда мы стояли у мироточивого афонского креста, за которым покоится митрополит Вениамин (Федченков), батюшка рассказал, что не без участия владыки президент Рузвельт отдал распоряжение об открытии Второго фронта во время Великой Отечественной войны. Владыка Вениамин тогда нес служение в Америке и получил возможность общения с американским президентом.
Рассказал батюшка нам и об истории монастыря в годы войны. О том, что, когда немецкие власти распорядились снести на монастырский двор все древние иконы для отправки их в Германию, братия собралась на молитву. Всю ночь простояли немецкие машины на монастырском дворе, но приказ оккупантов так и остался невыполненным – иконы не отдали.
Во время оккупации по благословению тогдашнего наместника монастыря архимандрита Павла (Горшкова) в пещерах прятались наши партизаны. А после войны старец-подвижник был оклеветан, возведен на Голгофу неправедного суда, претерпел поругания и мученическую кончину в узах ленинградской тюрьмы политзаключенных.
Нелегко монастырю было и в послевоенное время. Обитель надо было восстанавливать из руин. Власти недолго давали какие-то послабления, вскоре у монастыря отобрали все земли. Отец Алипий решился на мудрый шаг – в то время, когда в Печеры приехали высокие гости, он выпустил коров гулять прямо по монастырскому двору. А когда потом печерские власти пытались его за это распекать, сказал: «Мы пустили скотинку, чтобы она последнюю травку смогла поесть на нашей земле, лугов-то у нас своих нет». После этого покосы и огороды монастырю вернули.
По-особому воспринимались эти рассказы: когда идешь по пещерам возле гробов святых подвижников, ощущается близость вечности: вот все это здесь, на земле, происходило совсем еще недавно и уже вписано в скрижали вечные.
* * *
Уезжая из Печер, мы получили в напутствие приглашение приезжать в святую обитель почаще – как бы хотелось, чтобы это пожелание сбылось. «Хорошо нам зде быти», – вспоминали мы апостольские слова, сказанные на горе Фавор. Здесь, на святой монастырской земле, ты действительно дышишь горним воздухом молитвы ее насельников и нынешних, и отшедших, пусть даже не сознаешь этого; здесь души действительно преображаются незримым образом. Здесь получаешь назидание от самого вида рукотворенного чуда монастыря – замысловато раскинувшейся в глубине оврага и на горе архитектурной симфонии шпилей, главок, башен, островерхих крыш, лесенок с решетками. Здесь мы увидели, как въяве воплотилось славословие, выраженное в акафисте «Слава Богу за все!» из изданной монастырем книги о старце Иоанне (Крестьянкине):
«Когда на землю сходит закат, когда воцаряется покой ночного сна и тишина угасающего дня, я вижу Твой чертог под образом сияющих палат и облачных сеней зари. Огонь и пурпур, золото и лазурь пророчески говорят о неизреченной красоте Твоих селений, торжественно зовут:
Пойдем к Отцу!
Слава Тебе за тихий час вечера.
Слава Тебе, излившему в мир великий покой.
Слава Тебе за прощальный луч заходящего солнца.
Слава Тебе за Твою благость во мраке, когда далек весь мир.
Слава Тебе за обещанное пробуждение к радости вечного невечернего дня.
Слава Тебе, Боже, во веки!»
Людмила ИЛЬЮНИНА
Фото автора.
 | назад |
| вперед |  |
