ВЕРТОГРАД

«СТОЯТЬ ЗА ИСТИНУ ВСЕМ БЕЗЫЗМЕННО»

4 ноября – праздник Казанской иконы Божией Матери

Начиная со Смутного времени, этот святой образ в самые трудные для нашего Отечества годы был символом защиты и предвестником победы нашего народа над врагом. В 1612-1613 гг. он находился в войске князя Пожарского и Минина, с его помощью поляки были изгнаны из Москвы. Как вера православная спасла наше государство, описано в исторической хронике Н.Д.ТАЛЬБЕРГА «Святая Русь». Приводим несколько фрагментов – начиная с описания защиты Троице-Сергиевой лавры от поляков.

1608 г. Ноябрь. За три часа до рассвета, ободренные явлением преподобного Сергия и Архангела Михаила, получив благословение архимандрита Иосифа у гроба святого, три отряда ратных людей и монахов разными путями тихо выходят из осажденной обители. При ударах монастырского колокола бросаются они на осадные работы поляков с кличем «Святой Сергий!». После ряда вылазок удается, наконец, защитникам Троице-Сергиевой лавры добраться до того места, откуда велся подкоп. Клементьевские крестьяне Шилов и Слота бросаются в него и поджигают порох. Раздается страшный взрыв. Стены обители остаются невредимыми, подкоп разрушается. Героями погибли крестьяне Шилов и Слота.

Писал бунтарям в Тушино Патриарх Гермоген «бывшим братиям нашим»: «А теперь не знаем, как и назвать вас, потому что дела ваши в наш ум не вмещаются, уши наши никогда прежде о таких делах не слыхали, и в летописях мы ничего такого не читывали: кто этому не удивится? Кто не восплачет? Слово это мы пишем не ко всем, но к тем только, которые, забыв крестное целование, отъехали, изменив государю царю и всей земле, своим родителям, женам и детям и всем своим ближним, особенно же Богу...»

«Мы в храме Божьей Матери дали обет не изменять государю нашему Василию Ивановичу, а тебе, литовскому королю, и твоим панам не раболепствовать вовеки», – так в сентябре 1609 года отвечали королю Сигизмунду из осажденного Смоленска воевода Михаил Борисович Шеин, архиепископ Сергий и народ. Позднее, в начале 1610 года, владыка Сергий, чтобы пресечь разговоры горожан о сдаче, снял после службы облачение, положил посох и, выйдя к пастве, объявил ей, что готов принять какую угодно муку, но Церкви не предаст, и согласен, чтобы его умертвили, но на сдачу города не согласится. Горожане, проливая слезы, надели на владыку Сергия облачения и поклялись бороться с поляками до последнего издыхания. В конце декабря 1610 года на требование поляков о сдаче Смоленска королю, подкрепленное известием, что Москва уже целовала ему крест, доблестный Шеин отвечал: «Хотя Москва королю и крест целовала, и то на Москве сделано от изменников. Изменники бояр осилили. А мне Смоленска королю не сдавывать и ему креста не целовать, и биться с королем до тех мест, как воля Божия будет». Только в июне 1611 года пал почти вымерший Смоленск. Воевода Шеин был пытаем поляками и заключен в Литве, архиепископ Сергий умер в Вильне в узах.

1610 год. Ноябрь. Патриаршие палаты. Бояре правительствующей думы требуют от святителя Гермогена, чтобы он разрешил народу целовать крест польскому королю Сигизмунду, отдаваясь в его полную волю, отписав об этом и доблестным защитникам Смоленска. Твердо отказывает в этом Патриарх. «...Я таких грамот не благословляю вам писать и проклинаю того, кто писать их будет: а русским людям напишу, что если королевич на Московское государство будет, а в православную веру не крестится и Литвы из Московского государства не выведет, то благословляю всех, кто королевичу крест целовал, идти под Москву и помереть всем за православную веру».

С наглыми ругательствами бросается на Патриарха боярин Михаил Салтыков, грозя ему ножом. «Крестное знамение да будет против твоего окаянного ножа, – грозно говорит святитель, подняв руку с крестным знамением. – Будь ты проклят в сем веке и в будущем». – «Это твое начало, господин, – продолжал Патриарх, обращаясь к первосоветнику боярской думы князю Мстиславскому. – Ты больше всех честию: тебе следует впереди других подвизаться за православную веру; а если ты прельстишься, то Бог скоро прекратит жизнь твою, и род твой возьмет от земли живых, и не останется никого от рода твоего в живых». Подавлены мужеством и обличением святителя бояре-изменники и на время оставляют его в покое.

«Я в Русской земле родился и крестился, за русского царя Василия и молюсь», – говорил ворвавшимся в его келию полякам и русским изменникам преподобный Иринарх, подвижник Ростовский, обвивший себя железным «ужищем», то есть особой длинной цепью. Из затвора ходил он в Москву увещевать царя Василия стоять твердо. По пророческому слову старца Иринарха, князь Скопин-Шуйский отбил врага от Калязина. И весь победоносный поход Скопина к Москве совершался с благословения преподобного, пославшего князю освященную просфору и говорившего: «Дерзай, не бойся, Бог тебе поможет». Скопину же послал он свой родительский «поклонный» медный крест, которым впоследствии благословил и князя Пожарского.

1611 год. Март. Изменник боярин Салтыков по приказанию Гонсевского снова настаивает перед Патриархом Гермогеном: «Это ты по городам посылал грамоты; ты приказывал всем собираться да идти на Москву. Отпиши им, чтобы не ходили». – «Если ты, все изменники и поляки выйдете из Москвы вон, я отпишу к своим, чтобы вернулись. Если же вы останетесь, то всех благословляю помереть за православную веру». Заговорил тогда поляк Гонсевский: «Ты, Гермоген, главный заводчик сего возмущения. Тебе не пройдет это даром. Не думай, что тебя охранит твой сан».

Но святителя нельзя было запугать. Злою смертью грозили ему изменники и поляки во вторник на Святой неделе, когда ополчение и казаки подошли к самой Москве. «Боюсь Единого Живущего на небесах, – отвечал Патриарх. – Вы мне сулите злую смерть, а я надеюсь через нее получить венец небесный и давно желаю пострадать за правду». В подземелье Чудова монастыря ввергнут был святитель. «В храмине пусте, яко во гробе, затвориша», – говорит летопись.

1611 г. 5 августа. Из подземелья Чудова монастыря через бесстрашного свияженина Родиона Мосеева пишет святитель Гермоген в Нижний Новгород свою последнюю, предсмертную грамоту: «Благословление архимандритам, и игуменам, и протопопам, и воеводам, и дьякам, и дворянам, и детям боярским, и всему миру; от Патриарха Гермогена Московского и всея России – мир вам и прощение и разрешение. Да писати бы вам из Нижнего в Казань к митрополиту Ефрему, чтобы митрополит писал к боярам учительную грамоту, да и казацкому войску, чтобы они стояли крепко в вере, и боярам бы и атаманье говорили бесстрашно, чтобы они отнюдь на царство проклятого Маринкина сына... (не брали)... Я не благословляю. И на Вологду ко властем пишите ж; также бы писали в полки, да и к Рязанскому (владыке) пишите тож, чтобы в полки также писал к боярам учительную грамоту, чтобы уняли грабеж, корчму и разврат, и имели бы чистоту душевную и братство, и промышляли бы, как реклись, души свои положити за Пречистыя дом, и за чудотворцев, и за веру... Да те бы вам грамоты с городов собрати к себе в Нижний Новгород, да пересылати в полки к боярам и атаманье... А вам всем от нас благословение и разрешение в сем веце и в будущем, что стоите за веру неподвижно; а я должен за вас Бога молити».

1611 г. Август. Нижний Новгород. На простого посадского человека, говядаря, земского старосту Козьму Минина-Сухорука огромное впечатление произвела последняя грамота узника Патриарха Гермогена, доставленная неутомимым патриотом гонцом Родей Мосеевым. Святой Сергий Радонежский явился Минину и велел побуждать людей к долгу, собирать казну и ратных людей, очищать государство. «Воздвизает Бог некоего мужа от христианского благочестивого народа, – писал о Минине современник, – не славного родом, но мудрого смыслом, который, видя многих насильствуемых, зело оскорбился и (...) поболел душею за людей Господних: принял на себя молву бесчисленных печалей... если и не искусен воинским стремлением, но смел дерзновением».

Нижегородцы, вняв призыву Минина, искали достойного вождя народного ополчения. Не впав сами за Смутное время в измену, они и вождем помышляли иметь «мужа честного». Таковым и был избран стольник, боровшийся с поляками, израненный князь Димитрий Михайлович Пожарский. Послы нижегородцев печерский архимандрит Феодосий, дворянин Ждан Болтин упросили его принять начальствование. Нижегородцами же подписан был замечательный по патриотизму приговор: «Стоять за истину всем безызменно, к начальникам быть во всем послушными и покорливыми и не противиться им ни в чем; на жалованье ратным людям деньги давать, а денег не достанет – отбирать не только имущества, да и дворы, а жен, и детей закладывать, продавать, а ратным людям давать, чтобы ратным людям скудости не было».

«И ныне, господа, мы все православные христиане общим советом, сославья со всей землею, обет Богу и души своя дали на том, что нам их (атаманов и казаков) воровскому царю Сидорку; и Марине, и сыну ее не служити и против врагов и разорителей веры христианской, польских и литовских людей, стояти в крепости неподвижно... чтобы нам, по совету всего государства, выбрати общим советом государя, кого нам милосердный Бог, по праведному Своему человеколюбию, даст...» – из грамоты, разосланной 7 апреля 1612 года из Ярославля князем Пожарским и другими начальными людьми с призывом всеобщего ополчения на защиту Отечества.

1612 г. Конец августа. Два дня ведется бой под Москвой между народным ополчением и гетманом Хоткевичем при безучастном отношении к этому казаков, под начальством князя Д.Т.Трубецкого. Вечер. В русских полках слышится пение молебнов. «Всею же ратию начаша плакати и пети молебны, чтобы Московское государство Бог избавил от погибели, и обрекошася всею ратью поставити храм во имя Сретение Пречистыя Богородицы и святого апостола и евангелиста Иоанна Богослова, да Петра Митрополита, московского чудотворца». Победа приходит, и достигает ее Козьма Минин, испросивший у князя Пожарского ратную силу. С тремя дворянскими сотнями Минин ударяет на поляков у Крымского брода, разбивает их и заставляет Хоткевича оставить Москву.

1613 г., февраль. Заседание Великого Земского Собора. «Теперь у нас в Москве благодать Божья воссияла, мир и тишину Бог даровал, – говорит князь Пожарский. – Станем у Всещедрого Бога милости просить, дабы нам дал самодержателя всей России.

Дворянин из Галича выступает на Соборе вперед и представляет письменное мнение, что последнему государю Феодору Иоанновичу ближе всех по родству приходится Михаил Феодорович Романов, отчего он и является прирожденным царем. Такую же грамоту «о прирожденном царе Михаиле Феодоровиче» подает донской атаман Межаков.

На места посланы запросы – одобряют ли выбор Михаила Романова. Установлен пост, соблюдавшийся вообще в конце Смутного времени – по понедельникам, вторникам и средам ничего не ели, по четвергам и пятницам «сухо ели».

С мест приходит одобрение выбору, и 21 февраля – в неделю Православия – Михаил Феодорович избран был окончательно царем.

«В тот день бысть радость велия на Москве, и поидоша в Соборную апостольскую церковь Пречистые Богородицы и пеша молебны – звоном и со слезами. И бяше радость велия, яко из тьмы человецы выидоша на свет», – говорит летописец.

Таковы события, ставшие исторической основой нового российского праздника – Дня народного единства. В этот день 1613 года русские взяли Кремль, освободив его от поляков-захватчиков.

назад

вперед