ПОДВИЖНИКИ

ГЛАЗА, СМОТРЯЩИЕ В НЕБО

Мои встречи с духовным отцом – игуменом Борисом (Храмцовым) († 05.09.2001)

Пятого сентября нынче исполнится пять лет, как переселилась в Небесные обители душа игумена Бориса (Храмцова). Память людская свято хранит то добро, которое щедро дарил людям батюшка. Хочу рассказать о встречах с моим духовным отцом, возродившим меня для жизни новой, – игуменом Борисом. Всю свою жизнь без остатка он отдал Богу и людям. Сам много переживший, он обладал даром врачевать души своих ближних. В часовне на его могиле постоянно живые цветы – свидетельство памяти и любви к почитаемому православным народом батюшке. Когда хочется укрепиться в выбранном пути, приезжаю к нему на могилу в село Деулино близ Сергиева Посада. Вот и последняя апрельская поездка заставила много переосмыслить и укрепила в вере. Прошло двенадцать лет с нашей встречи, хочется отчитаться перед батюшкой, хотя и верю, что он зрит с небесных высот наши сердца.

При беседах с батюшкой многие замечали, как он умел сопереживать, и при этом устремлял свои глаза к небу. Видимо, в эти моменты он обращался с сердечной молитвой к Господу.

Таким и запомнился мне батюшка Борис: с глазами, смотрящими в небо, с доброй отеческой улыбкой. Мы, его духовные чада, чувствуем помощь батюшки в своих делах. Он незримо, молитвенно помогает всем, кто обращается к нему со своими нуждами.

Расскажу, как я отыскал духовного отца, а это, оказывается, так непросто. Второго такого не найти. Как родной отец бывает один, так, по-видимому, один для меня и духовный отец.

Жил я тогда в Вологде и в своей раскрепощенной «свободной» жизни стал выходить за элементарные нормы человеческих отношений, так что попущены мне были Господом душевные страдания и скорби. Это я сейчас правильно объясняю, что было со мной, а тогда маялась душа, не находила себе места: на все был готов, чтобы хоть чуточку облегчить страдания. От безысходности стал заходить в храм Покрова-на-Торгу. Женщина, работавшая в церковной лавке при храме, видя мои мытарства, посоветовала съездить к батюшке Борису в Черниговский скит, что неподалеку от Троице-Сергиевой лавры. «Батюшка Борис – непростой батюшка, любой душевный недуг поправит», – сказала она.

Я очень скептически отнесся к этому совету – к священнослужителям у меня доверия не было. Думаю: что он мне такое особенное сделает?

Уже по дороге в Лавру, в электричке, одна бабуля расхваливала какого-то священника: «Уж как совсем невмоготу станет, сразу к нему еду... соседка моего старика околдовала, и начались все напасти в моей жизни. Старый взбесился, а я ни спать, ни есть не могу. Только батюшка Борис и помогает. Как съезжу к нему, так на душе полегчает...»

Оказалось, что речь шла об отце Борисе. Ну, думаю, вправду непростой батюшка.

В то время Черниговский скит только начинали восстанавливать, кругом стояли леса, шли работы – холод, сквозняки, строительная пыль. Одним словом, неуютно было. Отец Борис каждый день соборовал в ремонтирующемся холодном и сыром храме, стоящем немного в стороне от большого собора. В возрождающейся православной России начала 90-х годов народ искал очаги живой веры. Народ тогда еще только просыпался от многолетнего атеистического дурмана. Одним из таких мест был Гефсиманский Черниговский скит, где нес свое послушание отец Борис. Страждущие валом валили в «духовную лечебницу». Все расспрашивали, где соборует отец Борис. Оказывается, архимандрит Наум из Троице-Сергиевой лавры многих приходящих к нему отправлял собороваться к отцу Борису.

Составлялись длинные списки, так как нужно было упорядочить нескончаемый людской поток. Жаждущие утешения люди жили в скиту по несколько дней, получая облегчение душевных и телесных страданий. В главном храме после вечерних молитв выдавали матрасы, подушки, одеяла. Спали прямо на полу в храме. Кажется, вся Россия, убогая, скорбящая, стала собираться в лоно Церкви Христовой.

Мне повезло: в тот же день я попал на соборование.

«Батюшка как батюшка, – думал, присматриваясь к отцу Борису, – почти мой ровесник». Голос, конечно, необычный, в самое сердце проникает.

После молитв, помазания маслом, умилительного пения со свечами «Помилуй ны, Владыко...» на душе полегчало. Но тут вспомнил, что уже больше двух суток ничего не ел, не до еды было.

Стою в углу после соборования, голодный, небритый – «заблудшая овца» да и только. Думаю, как бы с батюшкой поговорить. Смотрю, бабушка какая-то ему с любовью пирожки подает.

У меня совсем в животе заурчало.

Тут батюшка подошел ко мне со своей доброй улыбкой, потрепал по плечу и сунул мне пирожок: «Наверное, голодный совсем!»

Сердце мое дрогнуло. Храм показался уютным и родным. Я понял, что действительно встретил близкого мне человека, что ему не побоюсь доверить свои горести и беды. Я поверил, что батюшка Борис поможет мне вернуть утерянный душевный покой и укажет путь, по которому надо идти.

У батюшки Бориса был особый дар – проводить исповедь. Сколько духовных чад его впоследствии это подмечали: «Уж такие грехи доставал, что никому было не под силу. Даже сам от себя не ожидал, что могу это вспомнить и рассказать». Я сам в этом убедился, прожив неделю в скиту и каждый день бывая на исповеди у батюшки. Думаю, уже все, целую тетрадь исписал, а подхожу на исповедь к батюшке – и опять новые грехи открываются.

Все ему зачитаешь, а он так ласково улыбнется и с любовью, доверительно спрашивает: «Ничего не забыл?» И сердце снова начинает сокрушаться. Хочется скорее освободиться от внутренней грязи, чтобы не утратить душевный покой, приобретенный после стольких страданий.

Умел отец Борис заставить кающегося заглянуть в глубь своего сердца. А радость потом, после разрешительной молитвы, была такая, словно заново родился.

Мне приходилось общаться в жизни с хорошими психотерапевтами. Но утешение, которое получал от батюшки, было не человеческое, а Божие. По батюшкиным молитвам Сам Господь подавал человеку Свою всесильную помощь. Действительно, тогда у о.Бориса я почувствовал, что исповедь – это таинство.

Путь пастырского служения отца Бориса не был устлан коврами и цветами. Сколько людской злобы, клеветы, зависти ему пришлось перенести. И мы часто, не ведая того, доставляли ему много неприятностей.

Помню, горя желанием помочь батюшке в восстановлении Варницкого монастыря, я написал прошения о денежной помощи в некоторые московские банки. Прошение начиналось словами благодарности батюшке – настоятелю монастыря игумену Борису, который столько страждущих, заблудших и болящих утешает. Это же прошение развез по редакциям православных газет, храмам преподобного Сергия Радонежского в Москве. Думаю, Варницы – родина преподобного, Сам Бог велит помогать восстановлению этого святого места (не знал тогда, что батюшку обвиняли в младостарчестве, так как люди со всей России к нему стремились).

Приезжаю к батюшке показать, какой работой занимаюсь, а он стал ахать и охать. Потом тактично вразумил, что нужно писать не о наместнике, а о благочестивых родителях преподобного Сергия – Кирилле и Марии, живших в Варницах, о святости места рождения преподобного. Потом узнал, что батюшка, чтобы не соблазнять никого, отказывался от многих дорогих «престижных» машин, которые ему предлагали в подарок духовные чада. Целые машины гостинцев, подарков, которые ему привозили, он раздаривал приезжающим к нему. Никогда не отпускал меня без иконки, книжицы или другого какого-нибудь подарка, которые всегда имели свой смысл. Батюшка жил всегда очень просто и скромно. Но за внешней неустроенностью, где бы он ни нес послушания, ощущались благодать и теплота неотмирной любви. Простота, кротость и смирение всегда были присущи отцу Борису, и всех своих чад он призывал к терпению и смирению во имя Христа.

Как-то я возвращался в Москву после праздничной Рождественской службы на монастырском подворье Иванова (на Старо-Курьяновской улице), батюшка там служил после Варниц. Моя попутчица, приехавшая откуда-то из Сибири, рассказывала: «Так было плохо в жизни. Жилье и мужа потеряла; болячки, невзгоды следовали одни за другими. Никто не мог помочь, поддержать. И вот однажды в Пюхтицком монастыре встретила батюшку Бориса, он приезжал туда по своим делам. Молодой такой, а сразу меня вразумил и вернул к жизни. Так вот с тех пор молюсь за него и езжу к нему».

Действительно, ехали к дорогому нашему батюшке за помощью со всех уголков России. В Иваново целые автобусы приезжали. После каждой, даже короткой, встречи у людей оставалось светлое чувство от общения с отцом Борисом. С плодами его добрых дел я постоянно встречался и встречаюсь по сей день. Работая в детском лагере в Анапе, разговорился с одним молодым человеком, Игорем из Москвы; оказывается, батюшка помог его отцу, излечил его от сильных головных болей. Встречаю в православном центре под Москвой бывшего офицера, которому батюшка многократно помогал. В Америке, в православной семинарии, встречаю его духовного сына Юлия, который еще подростком получил от отца Бориса благословение носить подрясник. Сейчас он священнослужитель в одном из приходов РПЦЗ в Чикаго.

Батюшка по-разному, и зачастую загадочно для окружающих, вразумлял заблудших.

Приехали к нему как-то в Варницы две молодые монахини из отдаленного сибирского монастыря за духовным советом. А народу толпится много, кажется, к батюшке не пробиться. Монахини ходят из угла в угол, нервничают. Вдруг батюшка выходит, подходит к ним, указывает на мостик на горизонте: «Идите к нему с Богородичной молитвой, возвратитесь, с вами поговорим». Через какое-то время счастливые, радостные монахини возвращаются. Господь разрешил все их сомнения и неурядицы. Они поблагодарили батюшку и поехали по своим делам.

Одному человеку он вернул слух. Другого он поставил на ноги после тяжелой болезни. При упоминании об отце Борисе у всех, знавших его, начинают светиться глаза. Он зажег духовный свет в каждом из нас, и, расставаясь, мы уже чувствовали свою общность, свое родство, объединенные любовью к своему духовному отцу – игумену Борису.

Чада батюшки рассказывали, как порою чудесно по его молитвам разрешались самые сложные вопросы. Да и со мной такое происходило. Приеду, кажется, с неразрешимым вопросом. Батюшка усадит у себя в комнате, где обычно принимал приезжающих, и уйдет. Сидишь, сидишь, а потом думаешь: «Да какие мои проблемы, по сравнению с батюшкиными делами». Стыдно станет, а потом легко и радостно на душе. Батюшка приходит: «Ну, что у тебя? Рассказывай!» А мне и сказать нечего, у меня уже все хорошо. Накроет епитрахилью, молитву прочитает, и снова жить можно.

Еще батюшка научил меня не стесняться своих слез. Так и запомнилось наше последнее расставание. Я уже ничего не спрашиваю, стою на коленях, а слезы очистительные ручьем текут.

Иногда батюшка бывал и строг, когда видел своеволие, упрямство, безответственность. Он не сердился, не ругался, а журил провинившихся. «Воспитание» завершалось ласковым словом, назидательной шуткой. Чада отца Бориса продолжают начатые им дела: помощь страждущим, забота о вдовах и сиротах, благотворительная помощь нуждающимся, создание детских православных приютов, центров духовного образования, участие в восстановлении православных святынь.

Батюшка умел найти доступ к образу Божию, который запечатлен в душе каждого человека, несмотря на глубину его греховности и заблуждений. К отверженным, заблудшим и, казалось бы, уже неисправимым людям он относился как любящий брат, без осуждения и обличения, глубоко скорбя о них и бесконечно веря в них как в создание Божие.

Александр ЧЕРНАВСКИЙ
(Использованы материалы из книги «Крестный путь игумена Бориса»).

Великий Русский Старец – старец в 40-46 лет... Человек, к которому ехали со всей Руси и из других стран истерзанные человеческой злобой, страданиями люди и получали успокоение, мир и радость духовную. На себе это испытал, потому и говорю прямо.

Его доброта распространялась на всех: на здоровых и больных и страждущих, взрослых, подростков, детей – на всех, кто в нем нуждался. Он не отказывал никому, в ущерб своему здоровью. Сколько людей душевно- и духовнобольных получали помощь около него. Порой казалось, что в Варницах или Ивановском, его месте пребывания, – приход для душевнобольных, пьяниц, наркоманов. И действительно, сколько наркоманов получили у него приют и исцелились...

Иеромонах Анатолий (Берестов)

* * *

Как тепло и ласково батюшка помогал нам начать исповедание своих грехов: «Давайте свои рассказики-проказики, вопросики-барбосики!» И давление грехов сразу разрушалось. Никакое сердце не могло устоять перед улыбкой батюшки, весь облик говорил о его внутреннем мире и безграничной любви к Богу и людям. Нелицемерное смирение и простота были присущи отцу Борису. Он учил воздержанию во всем: «Себя надо так блюсти, в каждом жесте, взгляде, все терпеть, все-все, что Господь пошлет!»

Семья москвичей

ВЕХИ ЖИЗНИ   ИГУМЕНА БОРИСА

Игумен Борис (Храмцов Илья Михайлович) родился 1 августа 1955 года в Сибири.

С 15 лет прислуживал в церкви (Знаменский собор) в Тюмени. После прохождения армейской службы был принят псаломщиком в храм Покрова Богородицы г. Тобольска.

В 20-летнем возрасте принял монашеский постриг с именем Борис (в честь святого благоверного князя-страстотерпца Бориса) и рукоположен в иеродиакона, затем в иеромонаха. Служил на приходах Омско-Тюменской епархии. Заочно окончил Московскую Духовную семинарию и академию. В 1990 году был принят в братство Троице-Сергиевой лавры.

По благословению наместника Лавры священноархимандрита Феогноста начинал восстановление Черниговского скита, где ежедневно проводил соборование. К нему каждый день съезжались десятки, сотни людей со своими скорбями, заботами и болезнями. Участвовал в восстановлении скита Параклит.

С 1995 года занимался восстановлением Троице-Сергиева Варницкого монастыря под Ростовом (на родине преподобного Сергия Радонежского).

В 1998 году переведен в Ивановскую епархию. Организовал в г.Иваново подворье Николо-Шартомского монастыря – обитель скорбящих и больных. Построил храм в честь святого благоверного князя Александра Невского. Организовал восстановление монастыря в честь Сошествия Животворящего Креста Господня в селе Антушково. Начал строительство Крестовоздвиженского храма на месте сошествия Креста. Организовал монастырское подворье на окраине г.Иваново с домовым храмом в честь святителя Николая Мирликийского и приютом для мальчиков-сирот.

Здоровье о.Бориса, подорванное многими скорбями и заботами, резко ухудшилось в середине августа 2001 года. Острое воспаление поджелудочной железы сопровождалось сильнейшими страданиями, которые батюшка старался скрыть от близких. Последние дни были особенно тяжелыми. Положившись всецело на волю Божию, батюшка говорил: «Надо потерпеть, ведь Господь терпел...»

Когда же, по настоянию духовных чад, прибыл врач, то он уже ничем не мог помочь. К тому же ослабевшее сердце не выдержало бы никакой операции. Эта последняя болезнь о.Бориса, с ее тяжкими мучениями, и завершила его крестный земной путь в Царствие Небесное. За два дня до кончины батюшка причастился Святых Христовых Таин и соборовался. Душа его отошла к Господу 5 сентября 2001 года в 23 часа 50 минут.

Отпевание о.Бориса в Духовском храме Троице-Сергиевой лавры возглавил его родной брат, архимандрит Димитрий – наместник Переславского Никитского монастыря; пел лаврский хор. Храм и площадь перед ним были заполнены множеством людей, пришедших проститься с дорогим и любимым пастырем.

Вечная ему память.

(Главки из книги об о.Борисе – на следующей странице)

назад

вперед