ГОД РОССИИ
РУССКОЕ ВРЕМЯ. ВЕСНА 2006
Редакция продолжает новый проект – публикацию серии обзоров российской жизни, начатую в № 510. Сегодня – второе интервью с писателем Владимирым Крупиным
Весна
– Весна – ваше любимое время года?
– Нет, конечно. Великий пост, физический упадок сил… А в городе это еще и грязища. Осень и зима для меня гораздо лучше, потому что я лучше соображаю в холоде – это, видимо, качество русского человека. Но все-таки нельзя не любить весны: все прет из земли, жизнь возрождается. Древние предки наши говорили о ней как о священном времени: весной осторожнее ступайте по земле (то есть босиком ходите), мы еще не знаем, какие зерна жизни живут в ней. Весна была моим любимым временем года в детстве: половодье, ручьи…
И еще: весна ведь это еще и Святая Пасха. Я только что вернулся со Святой Земли. Ездил на Светлую седмицу, и чувствую сильное отличие нынешней поездки от прежних. В Москве такой изнуряющий дух, что впечатления от предыдущих поездок как-то быстро выветривались, за пару недель, под давлением злобы дня, забот о хлебе насущном. А в этот раз я мысленно все еще там.
Не по полицейской визе
В этот раз мне удалось побывать там, куда раньше меня не пускали. Например, в Иордании. Прежде я был туда не въездной, как и в Израиле, потому что на Ближний Восток я ездил по приглашению Ясира Арафата, палестинских писателей. Так что на Святую Земля я приезжал по так называемой «полицейской визе» – это когда ты под особым наблюдением, идешь после всех и тебя усиленно шмонают… Меня это раньше ужасно оскорбляло, а теперь воспринимаю уже совершенно хладнокровно – сегодня всех так обшаривают. В Иордании еще фотографируют сетчатку глаза, это происходит и при въезде, и при выезде из страны (вдруг вместо меня выедет двойник). Но мелочи эти забываются, а что не забудется, так это дождь в Иудейской пустыне, там, где, как говорит Псалтирь, «преложил Господь землю в сланость (солончаки) от злобы живущих на ней». А в пустыне как бывает? – упала капля, и на следующий день появилась травинка. Мы ехали, когда уже вся пустыня прихорошилась. Побывал у источника Моисея в Иордании, – хотя источник Моисея есть и в Израиле, и наш гид – израильская еврейка из Ленинграда – спорила с иорданской еврейкой из Киева о том, какой источник из них настоящий, – порешили, что оба. Еще видел, как в Иерусалиме восстанавливается Александровское подворье в конце Скорбного пути – теперь эта святыня уже наша, Русской Церкви. Находится она у порога Судных врат; в древности те, кого напрасно оклеветали или кого решили простить, по дороге на казнь до этих врат еще могли надеяться на помилование, отмену приговора, но как только осужденный перешагивал этот порог, возврата назад уже не было – вот его переступил наш Господь Иисус Христос. Был я и на «Русской свече», той, что построена на горе Вознесения, с нами еще поднялась монахиня в специальных наушниках и ударила в колокола – тут-то я и вспомнил, что колокольный звон лечит: всего протрясло насквозь – такое там мощное звучание.
Вот обо всем этом и хочется написать. Были мы на Св. Земле вместе с Анатолием Заболоцким, некогда главным оператором Василия Шукшина, он теперь занимается фотографией. Фотохудожник книги «Лики православия». Он глубоко чувствует православие и сделал там, наверное, тысячи полторы снимков, из них останется десятая часть, за мной – текст. Над этим сейчас работаю.
Снова об армии
– Начался очередной воинский призыв. Несмотря на все усилия СМИ, Минобороны, много служить по-прежнему считается непрестижно…
– Недавно смотрел, как на НТВ два сытых, холеных юриста учили, как «закосить» от армии. А я вспоминал, как мы стремились в армию. Я с молодых лет был очень активен, рвался в пионеры, стал членом райкома комсомола и мог не пойти в армию – тогда было кого призывать, и военкомат легко выполнял любые разнарядки. Мне предлагали: давай мы тебе запишем какое-нибудь малокровие или близорукость, не пойдешь служить. А я не мог такого себе представить: ведь отец воевал, братья служили… Для нас слова «защитник родины» были не пустым звуком. Помню, когда подходил к карте, на которой был обозначен боевой путь нашей воинской части в Великую Отечественную, охватывала гордость за дедов и отцов, хотелось и самому что-то совершить. Кроме того, наши девчонки браковали ребят, не служивших в армии, – как за такого идти замуж? Ведь мужчинами делает армия.
– Но вот, как оказывается, иногда армия делает инвалидами. Дедовщина.
– Этой весной у меня вышла повесть о том, как я уходил в армию – «Повестка». Написана она была давно, а теперь впервые вышла без купюр. Цензура вымарала эпизоды, когда старшина заставляет меня унитазы чистить зубной щеткой, мыть лестницу снизу вверх – что называется, «чтоб служба медом не казалась». Но это не дедовщина. Вот я старшина – кого пошлю на четвертый далекий пост ГСМ? Конечно, первогодка, молодого. А старослужащего, который уже два с лишним года ходит в караулы, – его поставлю на первый пост, у тумбочки. Это же естественно. Был такой шуточный обряд: за новые лычки отбивали «присягу» – по заднице ложкой. Если учесть, что я дослужился до старшины дивизиона, то сколько же раз я давал такую «присягу»? И ничего, здоровенький, веселый. Сегодняшняя дедовщина – это издевательства над личностью, тогда такого не было.
– Министр обороны заявил, что в армии теперь призывники будут служить год. Как вы к этому относитесь?
– С одной стороны, я рад за ребят, которые будут так мало служить. Но тому, кто не хочет служить, и день покажется вечностью. С другой стороны, конечно, года мало, чтобы по-настоящему овладеть военной профессией. Вот я служил в ракетной артиллерии. За год мы только успели закончить сержантскую школу. А сейчас все буквально напичкано сложной техникой. Говорят, пусть этим занимаются профессионалы. И это, вообще-то, нормально. Много мужчин не знают, куда себя девать, пьют, особенно в поселках. И вот если он пойдет служить за нормальную зарплату, сможет этим содержать семью – слава Богу. И еще, контрактниками могут оказаться граждане других государств. Как это произошло во многих странах, а у нас первыми эта зараза коснулась спортсменов – вместо русских ребят в футбольном ЦСКА, «Локомотиве» играют негры из Африки. К контрактнику можно применить такое народное выражение: «невольник – не богомольник». Если человек пошел только из-за денег служить, то это не солдат. Он дрогнет в бою. Так что угроза ослабления патриотизма и стойкости в наемной армии возрастает.
О юбилеях и своем «я»
В последнее время меня задавило ненормальное желание творческих людей отмечать юбилеи. За жизнь я накопил большое количество знакомых и в театре, и среди художников, писателей – и все они уже не молодые, и отовсюду – приглашения прийти выступить. Начиная с 50-летия, потом 55, 60 вовсю отмечают, в 70 – уже барабанный бой, а на 75-летие фанфары и гром небесный… Есть убийственная вятская пословица: в глаза хвалят дураков. Ну, стукнуло 60, чему радоваться? Вот я думаю: надо выступить зачинателем движения против отмечания прижизненных юбилеев. Но обязательно надо отмечать юбилеи уже умерших людей. Мы с размахом отметили 200-летие Пушкина, а пороха достойно отметить 200-летие Тютчева не хватило. А поэт величайший, именно он пришел на смену Пушкину (а не Лермонтов), но тогдашние либералы сделали все, чтобы принизить заслуги Тютчева.
– Может, дело в том, что время ужасно ускорилось, и людям с помощью юбилеев хочется как-то притормозить его?
– Может быть. Не случайно в моей книге, которую вы издали («Прошли времена, остались сроки»), замечено одним из героев, что раньше годовая лампада горела от Пасхи до Пасхи, а теперь дольше – аж до Вознесения хватает. Это все Господь по нашим грехам – собрались в большие города, а ведь в деревне время идет медленнее. Понятно еще, когда юбилеи отмечают певцы, плясуны, потому что они сколько попляшут, столько и будет у них срока. Хотя есть пленка, но она все же двухмерна, а не трехмерна. Что касается пишущих, то тут надо быть поскромнее. Ведь осталась же книжка, где-то же она найдет живой отклик, кто-то снимет ее с полки. А знаменитость свою подчеркивать юбилеями – очень примитивно. Мне говорят – вот я прочитал ваш рассказ, мне он понравился. Так что ж, ведь не я понравился, а рассказ, а то, что я написал, – так это мне Господь позволил написать, опять никакой моей заслуги нет. Даже если написанное я испытал, я пережил, все же это произошло по Божией воле. И вообще, чем больше это написанное имеет отношение не к Богу, а к собственному моему «я», тем оно хуже получается. Потому что все-таки это выражение – «распныйся волею» в молитве – то есть отсеки свою волю, оно и к творчеству подходит. Творец у нас один– Господь, когда «якаешь» – я сочинил, я нарисовал – это гордыня, ненормальность.
Слова
– В апреле прошел X Русский Всемирный Народный Собор. Насколько я знаю, вы – член Президиума. Как вы участвовали в нем?
– Собор будет продолжаться – дай Бог ему добрых дел. Информационная война, которая ведется, она необходимейшая. Но что касается меня – какой там из меня оратор, надо мне знать свой шесток. Мне Господь дал способность слова в строчки лепить, и надо этим пользоваться. Художественный образ, мне кажется, более действенный все-таки, чем призывное слово. Говорю о своем личном отношении.
Этими обличающими словами мы обросли, как коростой. И наращиваем обороты в производстве этих слов. Сколько раз я выступал на Соборе, а потом у меня было ощущение опустошенности и горечи: ну, выступил, высказал выстраданное, и что? Видимо, мы такие слабые, что Господь нам не дает тех слов, которые могли бы изменить ситуацию. Уже обо всем сказано, а российские беды растут: нищета, наркомания, проституция… Если мы такие умные, отчего же Россия продолжает гибнуть?
У меня есть ощущение, что враги наши очень любят эти собрания русских: слушают они нас и думают – а-а, у них вот тут болит, здесь на них надо нажать, ах, захотели закон о русском языке, тут их прижмем… То есть мы постоянно даем им пищу для борьбы с Россией. А ведь вооружены наши враги в этой информационной войне гораздо сильнее.
Наши потери
– Вы заметили, как в последнее время СМИ много говорят о националистах и национальной нетерпимости в России?
– Как не заметить, когда об это долдонят без конца. Но опасность искусственно преувеличена. Несомненно, такие явления есть – те же бритоголовые. В этом и наша вина, православных. Мы упустили из-под своего влияния молодежь. Помню, говорили: вот вернутся наши из Афгана – вот это будет мощь! Но не оправдалось: «афганцы» пошли в охранники, в наемные убийцы, многие спились. А футбольные фанаты! Человек готов по всей стране за клубом ездить, болельщику другой команды горло перегрызть. Сколько в нем энергии, верности клубу. Ему бы предложить настоящее дело, ну хоть бы поучаствовать в восстановлении церкви. Это же все наши потери для Церкви, для России. А возгласы: «Что за молодежь нынче пошла!» – они были задолго до нашей эры на глиняных дощечках Урарту. Молодежь старикам всегда кажется плохой. Вывод – девушки-де стали развратные, делают, глядя на одну: распустила Дуня косы, а за нею все матросы. Так же и о парнях судят: увидели хулигана и – «вот какие они все охальники!» Но Господь закладывает в девочек целомудрие, стыдливость, в юношей верность, и хранит их. Другое дело, что эти же самые СМИ, которые визжат о национализме, они и развращают молодежь, показывая им драки, постель, уча поклоняться золотому тельцу, – это их вина полностью. А молодых жалко всех, в том числе и бритоголовых. Да, нельзя забывать, что есть и объективные причины к возникновению недовольства. Вот поехал я к св.Варнаве Ветлужскому в глубинку Нижегородской области – ну, думаю, схожу на рынок, куплю у местных старух овощей. Как бы не так, за прилавками сидит та же публика, что и на московских рынках, тете Дусе туда не прорваться. И даже во мне загорается такое чувство оскорбленности – да что ж это такое, как будто я не в России!
А в чванство национальное мы никогда не впадем. Если что и есть, то только как в том анекдоте: потерпели кораблекрушение, высадились на плот, и русский, подбадривая всех, говорит: «Да что вы боитесь этого океана, он против нашей Волги – лужа!» Чванства нет и в минуты торжества. Вспомним приказ Суворова о взятии Варшавы: пленных щадить, в дома не заходить, баб не трогать, детей кормить. Весь мир, когда гнали пленных немцев по Москве, ожидал, что произойдет что-то, ведь сколько миллионов русских они погубили. Но ничего не случилось, никто в них камнем не кинул. Все стояли молча и смотрели на них. Теперь вспомните, как обращались с русскими пленными в Германии…
О национализме и разделении
Однажды я ехал из Сочи в Адлер на аэродром. На переднем сиденье в автобусе – пьянущий горец, который время от времени вскакивал, вращал дикими глазами и кричал: «Я – ингуш!» И опять садился, засыпал. Потом опять вскакивал и кричал. При этом никому не давал платить за проезд – кто входил, он за всех платил. Я его понимаю: он ни к кому не питал ненависти – он показывал, что гордится ингушами и этим возгласом как бы говорил всем: не дам вымереть своему народу! Представляете, если бы я вдруг стал кричать: «Я – русский!» Точно сказали бы – вот фашист едет. Гордость за свою нацию естественна. Как не гордиться, если на моем языке писали Пушкин и Ломоносов? А как не гордиться русским умом! Отчего по стране шарят агенты западных фондов, просматривают работы студентов, школьные олимпиады – математические, шахматные. Они гоняются за русскими мозгами – своих-то уже не хватает, высушили.
Но что мы видим – как раз русским-то осознания единства, национальной гордости не хватает. Почему мне евреи нравятся – потому что они едины. У них Абрам одно говорит, Сара – другое, Боря – третье, но как только речь идет об общем интересе – они мгновенно сплачиваются. Мы так не умеем, мы умираем в одиночку, пусть и за общее дело.
И это национальное, религиозное разделение всячески поддерживается врагами нашего спасения. И не надо думать, что так происходит только по отношению к русским. Вот бомбят Ирак, арабскую страну. У всех арабов пять раз в день кричит мулла на минарете, и все в один час приступают к молитве – почему же они не спасают своих братьев в Ираке? Оказывается, они не согласны были с Хусейном в каком-то вопросе. Но сейчас-то умирают дети, женщины, при чем тут Хусейн?..
Винная канитель
– Всю весну обсуждается вопрос о запрете грузинских и молдавских вин. Некоторые связывают это с политикой…
– …И совершенно напрасно. Я вот уже давным-давно не пью ни водки, ни коньяков, лишь красные сухие вина, и, конечно, перепробовал все – и молдавские, и грузинские в том числе. Конечно, это отвратительные вина. И нечего тут на политику ссылаться: делайте хорошие вина – и будем покупать. Ведь нет же у нас претензий к французским, испанским винам. Звучали претензии и к чилийским винам, и я с ними тоже согласен. Попробовал как-то, чувствую – что-то не так. Гляжу – а в нем 14 градусов. На самом деле вина не могут быть больше 10-12 градусов. Ясно – подмешивают спирт. Очень низкое качество, к сожалению, и болгарских вин. Но молдавские вина – это, конечно, просто пойло, мешанина из разных сортов винограда, и везут это в цистернах, разливают какие-то подпольщики, а часто это вообще порошковые вина: делается вкусовой порошок, разводится водой. И нет там ничего молдавского, кроме этикетки. Я вспоминаю хорошее выражение Пушкина, который в Грузии пил вино и был в восхищении, но сказал: грузинские вина хороши на месте, они не терпят вывоза. В Грузии у друзей – прекраснейшего писателя Нодара Думбадзе, у Отара Чиладзе – я пивал настоящие вина на шумных грузинских застольях – одно другого лучше. Конечно, там предпочитают полусладкие, но мне пришлись по душе сухие. В Грузии я и полюбил этот древний напиток – вино. Пью дорогие вина, правда, пить так и не научился.
Какая тут политика? Если я иду по рынку и отказываюсь купить у чеченца гнилые фрукты – это что, политика? Я их так же откажусь покупать у рязанской женщины. Это торговля. К нам давно уже относятся эти страны в отношении вин как к сточной яме – все в России выпьют. О безобразном качестве ведь и раньше говорили, но ничего не делали. Теперь запретили, а если б этого решения не приняли, безобразие бы продолжалось.
Россия начинает заявлять о своих интересах, и это очень радостно.
О русском достоинстве
Как только Россия начинает заявлять о своем интересе, например, в вопросах нефти и газа, как тут же нас начинают обвинять в политических манипуляциях. Я этого не понимаю. Тут надо говорить даже не об интересе, а о достоинстве России. Почему всюду торговля за доллары? Ну чем наш рубль хуже доллара, который, в основном, уже ничем не подкреплен. Наш рубль обеспечен золотым запасом, природными богатствами. И надо с уважением к нему относиться. Замечательно, что в торговле сырьевыми ресурсами мы вскоре перейдем на цены в рублях.
Низкопоклонство наше перед иностранцами надо изживать. Почему приезжает наша соотечественница за границу и начинает коридорным говорить «сэнк ю» – почему не «спасибо»? «Ай эм рашэн»… Какой еще «рашен»? Я – русский! Так надо представляться. Пусть учат русский. Наши челночники в Турции за пять лет обучили всех торгашей не только понимать по-русски – все эти Али, Махмуты, Магометы уже вовсю лопочут по-русски.
Во время поездки на Св.Землю на меня налетел араб– торговец сувенирами, кричит: «Горбачев – один доллар, Ельцин – один доллар, Россия – миллион долларов! Четки – десять долларов!» Спрашиваю его ради шутки: а Путин сколько долларов? «Сто долларов!» – кричит. Все люди в мире изучают географию, все смотрят на глобус и видят гигантскую по размерам Россию. По милости наших политиков она была и унижена, и оклеветана – но она огромна, и это не может не вызывать уважения.
Мы по национальному осознанию себя идем, по-моему, на самом последнем месте в мире. Там же, на Святой Земле, приезжающие из разных стран католики очень четко разграничивают принадлежность конфессии. Нашим же, православным, безразлично, какой конфессии принадлежит это святое место. Например, на горе Фавор стоят два храма – католический и православный, греческий. Замечаю: наша женщина в католическом храме с дорожки поднимает какой-то фантик, относит в урну. Для нее это святое место. Представить, чтобы католичка нагнулась, что-то подняла в православном храме – невозможно.
Мне довелось быть у христиан-коптов. И мне говорили: как ты можешь с ними христосоваться, они же еретики! Но ведь они же верят во Христа, хранят наши святыни, первые православные монахи – оттуда. Для меня этого достаточно. А разногласия проходят то ли ниже нас, то ли выше…
Это я говорю с огромным уважением к православным, потому что в православии важна, прежде всего, святость.
Красота и святость
Не красота спасет мир, а святость. Сколько в юности мы влюблялись в красивых пустышек? А сколько сегодня красавцев, которые циничны, развратны и пошлы. Сколько кругом красивой, но развращающей музыки!
Это я замечаю во время приездов на Св. Землю. По Святой Земле ползают полчища туристов, обвешанные аппаратурой, ищут красоты, но все это туристы, за редким исключением, им не до молитв. А русские – это в основном паломники. Я невольно подслушал, как наша гид говорила по телефону своей подружке: «Нет, мы не приедем через час, это ж русские, куда ни приедем, все им молиться да молиться!» Она говорила с таким явным неудовольствием. А у нас в группе был архиерей Зарубежной Церкви архиепископ Бостонский Марк, и конечно, молебны были, но, по нашему мнению, очень краткие.
Православные паломники не только не боятся умереть на Святой Земле, но и мечтают об этом. Помню, один англичанин на весь мир растрезвонил поразившую его сцену, когда наши монахини и паломницы тащили из Яффы колокол в Спасо-Вознесенский монастырь и одну женщину придавило. Она умирала, и была счастлива, плакала: Господи, как хорошо, что умираю на Святой Земле! Это понять англичане не могут, для них это – фанатизм. Но такова наша вера во Христа.
Все устроено в мире, чтобы убить святость, заменить паломничество туризмом, поклонение – любопытством. Вытравить из сердца Христа. Причем в мире, который во зле лежит, ненависть ко Христу увеличивается. И поэтому надо тянуться к святости. Красотой овладел дьявол, а святостью он никогда не овладеет.
Записал И.ИВАНОВ
 | назад |
| вперед |  |
