ВЕРТОГРАД

ДУХОВНЫЕ ПРОБЛЕМЫ В СОВРЕМЕННЫХ МОНАСТЫРЯХ

18 мая в Александро-Невской лавре (С.-Петербург) состоялся «круглый стол» «Суеверие – заблуждение – ересь», в котором участвовали священники и миряне.
     Печатаем одно из выступлений – игумена ИСИДОРА (Минаева), настоятеля Коневского Рождество-Богородичного мужского монастыря. Хотя слова его обращены в основном к монашествующим, простым мирянам также полезно было его послушать.

Я хотел бы поговорить о, так сказать, профессиональных христианах – о монашестве. Ибо миряне – это вроде как такая самодеятельность, где можно дойти до каких-то духовных высот, а можно и не дойти. Но монахи призваны жить по уставу, под руководством настоятеля, духовника, как призваны жить христиане-профессионалы. А мне вспоминаются слова, сказанные в IV веке свт.Василием Великим, архиепископом Кесарийским. В ответ на письмо, где его спрашивали: «Ну как твоя Церковь? Как твоя епархия?» – он ответил: «Все болит, и никакой надежды». И это в те святые времена, когда Церковь стала государственной в Византийской империи. К сожалению, сегодня мы можем повторить те же самые слова, несмотря на то, что после 70 лет гонений, казалось бы, началось активное возрождение православия в стране.

Еще основатель пустынного монашеского жития прп.Антоний Великий, живший в III-IV веках, говорил, что самой важной и первой добродетелью христианина-монаха является трезвомыслие, или, как он говорил, – рассудительность. Не молитва, не пост, не послушание – рассудительность, т.е. трезвое, правильное отношение к вере, к догматике, к Богу, к человеку. Но сегодня это редкое качество, и не только в Церкви, где мы оперируем какими-то эмпирическими понятиями, но даже в науке. Я ехал как-то в поезде с одним членом-корреспондентом Академии наук, и он разоткровенничался: «Ты не представляешь, сколько лежит заявок на диссертации от людей, потерявших разум. И вот этому псевдоученому что-то взбрело в голову, какую-то теорию он придумал, ничем не обоснованную, не подтвержденную. Бред. Но они пишут жалобы, требуют…» Даже среди ученых мало трезвомыслия, хотя они, как никто, призваны к этому. Среди церковного народа та же история.

Что касается современных монастырей… сейчас совершенно по-другому принято возрождать и открывать новые обители. А ведь как открывались монастыри изначально, в прошлые времена, когда только родилось монашество? О монастырях-то и речи не шло. Просто какой-то подвижник, человек правильной, праведной жизни (праведной жизни!) поселялся где-то в пустыне. Он уходил от мира, от царственного двора, от архиерейских покоев, от суеты больших и малых городов веселых и селился в пещере, в пустыне, в дремучем лесу… И вокруг этого пустынника собиралась братия, и если он действительно был благодатным учителем, имел духовный и молитвенный опыт, имел смирение, то братия оставалась. Так возникали монастыри, обустраивались и разрастались за несколько столетий. Вот если мы почитаем Житие прп. Сергия Радонежского, то увидим, что за 10 лет его духовного подвига и жития вокруг него собралось всего 12 братьев – 12 последователей. И это во времена Святой Руси! А ныне порой мы читаем описание монастырей в справочниках и диву даемся – 50, 100, 200 человек насельников за каких-то 7-8 лет существования обители.

Мне современные монастыри напоминают институты без профессоров: вчера ты последний курс закончил, а сегодня ты уже ректор. И дают тебе, к примеру, дом без крыши, без окон и дверей: «Вот это ваш университет, давайте, господин ректор, красьте, белите, набирайте педагогический состав, набирайте уже в следующем году студентов и начинайте обучать». Финансирования, конечно, никакого. Так живут современные монастыри. И только что посвященный в монашество, рукоположенный иеромонах уже через несколько лет должен стать настоятелем и аввой монастыря. Конечно же, враг рода человеческого не дремлет и старается навредить. И кто знает, вот эти 600 монастырей, или уже наверняка больше, которые есть у нашей Церкви, – не являются ли они миной замедленного действия?

Я с этой проблемой хорошо знаком: мне довелось 10 лет жить в Валаамском монастыре, принять там постриг и священный сан, а теперь я являюсь настоятелем Коневского монастыря. И я знаю, что в результате такого положения вещей в современных монастырях начинают проявляться различные нестроения, потому что малый опыт настоятелей, насельников и братии, и при этом огромное количество неконтролируемой литературы в нашей Церкви вызывает повреждения. Одно из них – младостарчество, настоящий бич нашего церковного общества. И если молодого, недавно рукоположенного священника в храме может поставить на место настоятель прихода или пономарь, служащий в этом храме 15-20 лет, даже прихожане старой закалки… то в монастыре это сделать очень трудно. Молодой человек, принявший монашество, но сам еще не окрепший духовно, получает большую власть. И самое удивительное, что эту власть ему дают паломники. Ведь, приехав в монастырь, какой вопрос паломники задают в первую очередь? «Где тут у вас старцы? А схимники есть? Куда идти?» «Да, – отвечают. – Вот старец есть, 27 лет, полтора года в постриге, полгода в сане». И вот этот «старче» вещает какой-нибудь женщине: «Я не допускаю вас до причастия, потому что вы не венчаны и муж у тебя неверующий». «Да у нас же трое детей!» «Ну, не знаю, что делать…» – важно изрекает «старец». Хотя уже несколько лет существует написанные и благословленные Архиерейским Собором Основы социальной концепции Русской Православной Церкви, что любой брак действителен, даже если не освящен Церковью. Ну, вот как если бы я сел трапезничать и в суете забыл помолиться. Однако нельзя же сказать, что я не ел! Просто я не освятил молитвой прием пищи – вот и все. Точно так же, если люди живут в браке (я не говорю про сожительство), если они зарегистрировались в загсе и есть общие дети, дом, хозяйство, финансы – это уже семья, уже брак, хотя и не освященный Церковью. Конечно, беда, что невенчанными живут, и надо людей подвигать к освящению их отношений, но ни в коем случае нельзя отлучать их от причастия. И так жизнь тяжелая, муж неверующий. Что же, последнюю поддержку у жены отнять – встречу с Христом, получение от Него благодатной силы, чтобы жить дальше? А может быть, через веру жены освятится ее неверующий муж?

Много еще всяких несуразностей встречается. Например, приехал к нам монах из другой епархии, поселили мы его в монастырской гостинице. А надобно сказать, что незадолго до того к нам финны приезжали, подарки привезли. В том числе крест настенный, где, по западной традиции, Спаситель распят тремя гвоздями, ступни ног наложены одна на другую. Ну, мы его в одной комнате повесили, куда и поселили этого монаха. Увидев этот крест, монах забыл, зачем приехал в монастырь, забыл о молитве, о службах… Ходил за мной и возмущался, как я мог допустить такое. Отвечаю: «Он же у нас не на престоле лежит – ничего страшного». Он: «Да вы что, владыко! Разве не знаете догмат о четырех гвоздях?!» И все мне сразу стало понятно с этим иеромонахом.

Или вот некоторые благословляют соборовать маленьких детей. Представьте, идет соборование, вдруг вижу, среди взрослых стоит ребенок. «Зачем?» – спрашиваю. «Батюшка благословил». – «А что случилось?» – «Плохо учится, невнимателен на уроках». Смотрю дальше: стоит пятилетний малыш, плачет – попробуйте пять-шесть часов отстоять, пока идет соборование! «А его зачем?» – спрашиваю. «Да вот плохо себя ведет». И это тогда, когда дети до семи лет причащаются без исповеди, мы этому малышу во время соборования читаем: «Прости ему, Господи, и в блуд впал, и в гнев, и объядение…» Совершенная профанация! Ибо елеосвящение совершается над лицами православного исповедания старше семи лет, страдающими телесными или душевными болезнями, и в чинопоследовании Таинства молитвенно испрашивается отпущение грехов и, как следствие этого, исцеление от болезней. Но старец молодой благословил младенца на соборование, потому что рассудил, что ребенок и спать лучше будет, и слушаться.

Существует еще такое явление, как лжеотчитки. Очень часто молодые монахи даже без благословения пытаются погрузиться в недра экзорцизма. А чего бы им и не погрузиться, коли выпущен специальный требник с описанием отчитки. И получается, что любой священнослужитель может открыть учебник, надеть епитрахиль и, независимо от своей личной святости и благочестия, просто вычитать нужные молитвы, и будто бы бесы должны подчиниться и разбежаться. На самом деле все не так. Причем вы знаете, современный бесноватый пошел какой-то «некачественный». Мне настоятель Валаамского монастыря рассказывал интересный случай. Когда он был еще экономом в Троице-Сергиевой лавре, у них служил истопником один очень благочестивый дедушка, который, как потом оказалось, был бесноватый. Когда он стоял на службе или был на людях, никто ничего такого не мог про него и подумать. Но однажды, рассказывает отец эконом, зашел он в комнату, где печник находился, и слышит хрюканье, брань нецензурную, кощунства – словом, кто-то беснуется. Отец эконом так испугался, что уронил доску. Непристойные крики тут же прекратились, и он увидел дедушку, который спокойно топил печку. Да… настоящий бесноватый, если он при этом верующий, тщательно это скрывает. А те, что приходят в церковь, – это люди с психическими расстройствами.

Расскажу один случай. Я служил несколько месяцев в Троицком храме Старой Руссы. В храм постоянно ходила женщина лет сорока пяти. Считалось, что она бесноватая, и все ее почитали и боялись… Однажды я стою в алтаре, читаю «Иже херувимы…», вдруг слышу топот, крики. Оборачиваюсь: эта женщина несется в алтарь. Мне говорят: «Батюшка, если ее причастить – она утихнет». Я ее причастил, она и впрямь обмякла и успокоилась. Через какое-то время опять пришла… был какой-то праздник, детей много, а она опять за свои фокусы принялась. И что-то меня подтолкнуло сказать алтарнику: «Отнеси ей запивочки». Вот выпила она кагорчику, скушала антидор и успокоилась… И сразу стало ясно, что не была она бесноватой, это был способ привлечь к себе внимание. Ну неинтересно ей быть простой прихожанкой номер 492, серой мышкой в платочке стоять где-нибудь скромно в уголке! Лучше быть местной бесноватой: пришла, вокруг посмотрела – все уже боятся, милостыньку дают… И таких лжебесноватых больше половины. К сожалению, иные младостарцы начинают с ними работать.

Еще несколько слов о мифах о мироточении икон. Помню, на Валаамском подворье у нас помажут человека елеем на всенощную, а он потом идет прикладываться ко всем иконам храма, ну и, конечно, лбом прикасается к иконе. Следом идет другой человек, видит след от елея, бежит и говорит: «Икона мироточит!» Я подхожу, стираю след и говорю: «Стойте и ждите, если вновь «замироточит», напишем об этом Патриарху. А нет – и говорить не о чем». И вы знаете, что поражает в этой ситуации? Поражает совершенно неправославное ожидание чуда – чуда во что бы то ни стало, какая-то сиюминутная готовность соприкоснуться с иным миром и узнать все его тайны. И совершенно забыты православные истины, которые изрекли когда-то преподобные отцы-подвижники, что плачущий о грехах своих – духовно выше того, кто одним только словом оживляет мертвого. Наш удел, удел христиан – покаяние. С этого и началась ведь проповедь Предтечи Иоанна Крестителя – покаяться, ибо приблизилось Царство Небесное, Христос пришел.

Мне пришлось как-то общаться с епископом Армяно-Григорианской Церкви у нас в Петербурге. У них, если ты монах – ты должен учиться, и никогда не станешь архимандритом, тем более епископом, если у тебя не будет докторской диссертации, если ты не являешься доктором богословия. Потому что монашество, как сказал мне тот епископ, – это христианский спецназ. А христианский спецназ должен быть обученным и теоретически подкованным, чтобы вести за собой мирян узкой дорогой ко Христу.

Печатается в сокращении с сайта Миссионерского отдела Санкт-Петербургской епархии.
Фото - с сайта Коневского Рождество-Богородичного мужского монастыря

назад

вперед