ПАЛОМНИЧЕСТВО

ОТ ПЕРМИ ДО ВЕЛИКОГО УСТЮГА

Два дня с крестным ходом прошел и наш корреспондент. Он делится своими впечатлениями.

Крестоходцы

Никогда в жизни я еще не был в таком серьезном крестном ходе и даже не мог себе представить, что его можно так организовать. Крестоходцы идут двумя ровными рядами и постоянно поют Иисусову молитву. Никто не отстает, и никто не вырывается вперед, как это обычно бывает. Почти все участники несут какие-нибудь святыни. А их много. Кроме старинной иконы Великопермских святителей из Белогорского монастыря Пермской епархии, во главе крестного хода следует явленная икона Стефана Пермского из Псково-Печерского монастыря. Она была обретена монахиней Лидией в земле и вначале представляла из себя абсолютно черную доску. Потом сама обновилась и сейчас выглядит как новописанный образ. Архиепископ Пермский и Соликамский Иринарх благословил ход иконой Спиридона Тримифунтского. Эта икона тоже необычна: афонского письма, она вырезана из цельного куска дерева и освящена на мощах святителя Спиридона на острове Корфу. На руках несут большую икону Царственных страстотерпцев и ковчег с частицами мощей многих святых: Вифлеемских младенцев, преподобных Серафима Саровского, Иова Почаевского, Феодосия Кавказского, Оптинских старцев, Александры Дивеевской и других...

В первый день крестного хода у меня было такое воодушевление, что, когда его руководитель протоиерей Александр Петропавловский предложил пройти еще день, я с радостью согласился. Такое же чувство переживают все, кто попадает в эту «церковь на марше». Вечером в ибской церкви, когда все крестоходцы отправились в баню, вернее в несколько бань, специально истопленных радушными сельчанами для дорогих гостей, мы остались дежурить с рабом Божиим Александром около святынь.

– У меня ведь и родные не знают, куда я делся, – сказал мне Саша. – Живу-то я в Визинге. С утра пошел на службу. В храме встретил крестный ход и вместе со всеми пошел провожать его до окраины села. Когда вышли из села, думаю: дай-ка еще переход пройду! Потом еще, и так и дошел до села Иб, не заметил даже, как 43 километра отмахал. Сейчас надо домашних предупредить, позвонить. Завтра с утра постараюсь с работы отпроситься хотя бы еще на десять дней. Хочется с крестным ходом пройти, здесь такая благодать! Дети, женщины идут – неужели я не смогу?

– Конечно, пройдешь! – успокаиваю Александра. – Господь поможет.

Вечером Александр уехал домой, а на следующий день вернулся в Иб, успел до выхода.

Среди старожилов крестного хода – раба Божия Лариса. Она прошла вместе с отцом Александром все пять проведенных им больших крестных ходов, каждый из которых по полторы-две тысячи километров.

– Когда я в первый ход пошла, – рассказывает она, – у меня все руки были в болячках, страшная многолетняя экзема. Врачи ничего сделать не могли. Сказали, что даже мочить нельзя. Отправляясь в в магазин за хлебом, я руки бинтами заматывала. Несколько лет не работала из-за этого, отчаяние такое... Еще и родня ссорится беспрестанно, разводятся, брат душевнобольной, да и события в стране не настраивают на радостный лад. В общем, полный тупик в жизни. И вот отправилась я в крестный ход. А с нами шел инок Зосима, он такой добрый, веселый. Всю дорогу пел и веселил меня. Мне было так радостно. И не заметила, как через десять дней у меня руки стали совсем чистые. И сразу же после крестного хода меня позвали работать в трапезную при храме, чего я никак не ожидала.

Во главе нынешнего хода с крестом идет седовласый старик с большой бородой, которого все уважительно называют Семенычем. Он из Екатеринбурга, ему за семьдесят, но он бодр и весел не по годам – старается всячески подбодрить молодежь. Готов отдать свой дорожный паек, чтобы поддержать слабого.

Самому младшему участнику, Коле, всего 11 лет. Его отец, который идет рядом, подвизается послушником в Обнинском монастыре – возит на автомобиле игуменью. Она и благословила их обоих и еще свою послушницу Анастасию в это трудное путешествие.

Коля – неугомонный парень. Я удивляюсь, откуда у него берется столько энергии. Ведь он в пути уже второй месяц, каждый день вместе со всеми проходит по 30-40 километров. Это неимоверная нагрузка и для взрослого человека, а чего уж говорить про неокрепший детский организм. Как я заметил, он единственный участник, который может иногда как-то нарушить ровные ряды крестоходцев: то подпрыгивает на месте при ходьбе, то скачет на одной ноге, то выбежит на обочину дороги за цветами, которые тут же и раздарит женщинам.

Из священнослужителей, кроме о.Александра, ход окормляет о.Алексей Глумов. Он служит в городе Лысьва Пермского края. Идет с о.Александром уже в четвертый большой крестный ход. Батюшки замыкают колонну, что меня поначалу несколько смутило, но потом этому нашлось объяснение.

Молодой иеродьякон Алипий в первый раз пошел в крестный ход как простой мирянин. Со второго хода стал задумываться о монашестве. Сейчас монах, трудится в иконописной мастерской в пермском монастыре.

Это первые крестоходцы, с которыми я познакомился. На первом привале разговорился и с главным здесь человеком – отцом Александром Петропавловским. Он служит в храме Святителя Николая Великорецкого в селе Ключи Суксунского района Пермского края (150 километров от Перми), восстанавливает два храма. Отец семерых детей, имеет троих внуков.

Двухмесячный молебен

Спрашиваю батюшку, почему именно в этом году крестный ход отправился в Устюг.

– Дело в том, – отвечает он, – что ход был задуман еще в прошлом году, к 610-летию со дня преставления святителя Стефана Великопермского. Но тогда нам не удалось его провести. Я так думаю, что не поздно и нынче совершить это богоугодное дело. У нас, в Пермской епархии, очень почитается святитель Стефан. Он всех нас объединяет – ведь было время, когда в Великопермскую епархию входило практически четыре нынешних субъекта федерации: это Республика Коми, Архангельская, Пермская и Вологодская области.

Спрашиваю не без удивления:

– И как это вы от Перми до Сыктывкара все пешком? Это же двое суток на поезде!

– Все крестные ходы – а это уже шестой по счету свыше 1000 километров, – мы идем сугубо пешком, иначе какой же будет «ход»? Уже больше месяца в пути. Вышли из Перми 13 мая: после Божественной литургии в кафедральном соборе нас благословил наш Преосвященный Иринарх. Только тронулись – все празднично одетые, без дождевиков и специальной одежды, – как хлынул ливень, который обрушился буквально стеной. И мы километров 20 шли по колено в воде. Целые реки текли по улицам Перми. Многие сбили ноги. Это их охладило, и большинство вернулось назад. Да и не могут все отпроситься с работы на два месяца. Даже в отпуск отпускают только на месяц. Поэтому нас столько и осталось. Но постоянно в каждом селе к нам присоединяются новые люди, которые идут по нескольку дней.

– Расскажите подробней о правилах вашего крестного хода.

– Крестный ход совершается по типу афонских крестных ходов, да и вообще всех крестных ходов, которые были раньше. Многие теперешние ходы больше похожи на пешие паломничества, между тем крестный ход – это богослужение. Это, по сути дела, молебен, приравненный к утреннему богослужению, который совершается непрестанно. С утра мы служим молебен святителям Великопермским Стефану, Герасиму, Питириму и Ионе, но отпуст не совершаем, а после молебна выходим с Иисусовой молитвой и движемся в другой пункт, куда нам нужно в этот день прийти. Уже вечером, когда приходим на место ночевки, творим отпуст. И так каждый день. Нигде без молитвы не идем. Переходы по 10 километров, это приблизительно два часа ходьбы, затем час отдыхаем, и снова в путь. Идем при любой погоде – хоть дождь, хоть снег, хоть град. Мы готовы ко всем неожиданностям погоды. С собой у нас есть всё необходимое. Идем налегке, несем только святыни. А вещи и продукты – в грузовых машинах. Сейчас у нас две машины сопровождения: грузопассажирская «Газель» с прицепом и «уазик». Пять дней в неделю идем, два дня – субботу и воскресенье – отдыхаем.

Ход у нас открытый, каждый может присоединиться в любой момент. Единственное, что требуется – иметь с собой паспорт. Если нет документа, удостоверяющего личность, мы не можем взять с собой человека более чем на один день. Перед каждой ночевкой администратор новому участнику задает соответствующие вопросы. С нами два врача, которые осматривают людей и при необходимости оказывают медицинскую помощь. Если человек по состоянию здоровья или по каким-либо другим причинам не может продолжить путь, мы благодарим его за труды и отправляем домой.

– Отец Александр, расскажите, почему вы решили заниматься крестными ходами и какие крестные ходы уже совершили?

– Вначале я занимался пешими паломническими ходами, возрождая старые русские традиции. С нами стало ходить очень много людей и духовенства, и не только из нашей епархии. Мы стали задумываться: «Ну, чего мы просто так идем, болтаем? Нехорошо это». Стали петь Иисусову молитву. Иисусова молитва – это духовный меч каждого христианина, раньше всегда паломники ходили с ней ко святым местам. Потом я говорю: «Чего это мы идем как попало? Давайте построимся». Построились и стали так с Иисусовой молитвой ходить строем. А однажды друзья-священники из соседней епархии мне сказали, что вместо паломнических ходов лучше делать крестные. Стали спорить, что лучше – крестные ходы или паломнические. Мнения разделились. Я говорю: «Дай нам сейчас хоругви, и будет крестный ход». Ну, сказал и сказал. Но после этого разговора приходим мы в Белогорский монастырь. С этим монастырем у меня давние очень тесные связи – еще начиная с первого игумена Даниила (Ишматова), с которым мы дружим до сих пор. Я очень часто раньше ходил на Белую Гору. И вот, там подходят ко мне знакомые ребята из Перми: «Батюшка, у нас тебе подарок». И дают мне две хоругви. Я усмотрел в этом Божью волю, что мне надо заниматься все-таки крестными ходами. И первый ход мы совершили совместно с Екатеринбургской епархией на Белую Гору ко дню преподобного Серафима Саровского. Один крестный ход к этому празднику традиционно направляется из Перми, другой впервые пошел из села Ключи, где я служу. А дальше Господь так управил, что мы стали ходить через всю страну. Мой духовник о.Кирилл (Павлов) благословил меня на это дело.

Как всё начиналось

– А первый большой крестный ход мы провели в 2001 году из Ныроба Пермской области в Екатеринбург, – рассказывает о.Александр. – Я давно почитаю Государя Императора Николая II и его Августейшее Семейство. В нашем Пермском крае было много пролито царской крови, в частности в Ныробе пострадал первый из династии Романовых. Поэтому и называли этот крестный ход «От первого Романова до последнего», поскольку в Екатеринбурге была расстреляна Царская Семья. Из Ныроба в ход вышло много людей, потом еще больше присоединилось, но целиком прошли его 12 человек. Такое вот символическое число.

Перед этим крестным ходом мы с сыном дали обет, что пойдем пешком в монастырь в Верхнечусовские городки и закажем икону Царственных мучеников. Раньше там много было написано икон, которые потом явили чудотворения и были почитаемы не только в нашей епархии, но и за ее пределами. Из Верхнечусовских городков вышел Ермак покорять Сибирь. И видимо, промыслом Божиим так устроилось, что там вновь была возрождена обитель и появилась иконописица. Помолившись Богу, мы взяли только походные сумки (а от нас это 280 километров) и с сыном и еще с одним рабом Божиим пошли в монастырь пешком. Там приняли нас очень тепло, игумен Савватий благословил инокиню Эмилию написать нам образ. Через год она была готова – как раз к началу хода в Екатеринбург.

Что удивительно, в середине крестного хода эта икона Царственных мучеников вдруг заблагоухала, мы ничего понять не могли. А в старинном купеческом городе Кунгуре на образе появилась первая капля мира. Вначале мы ничего не заметили – ведь никто не мог подумать, что такое вообще может произойти. А потом увидели крупную каплю, которая начала стекать. Впоследствии мироточение стало часто повторяться. Особенно сильно она мироточит в ходах из Екатеринбурга на Ганину Яму в день памяти Царственных страстотерпцев.

Сейчас этот образ постоянно находится у нас, в Ключах, в храме Николая Великорецкого, где я служу. Но его часто забирают в другие епархии. По молитве к нему в Ижевске был построен храм Святых Царственных страстотерпцев. В Ижевской епархии тоже почитают этот образ, традиционно по осени они забирают его к себе на крестные ходы. Следующим был крестный ход Екатеринбург – Кострома «От Ипатьевского дома до Ипатьевского монастыря», посвященный Царю-мученику. Затем – Екатеринбург – Дивеево, к 100-летию канонизации преподобного Серафима Саровского – самый многочисленный из всех крестных ходов, которые мне доводилось водить. С Екатеринбурга нас выходило тысяч шесть-семь. Больше всего меня тронуло то, что в нем участвовал владыка Екатеринбургский Викентий. Он сам возглавил этот крестный ход до границы города. Все улицы были запружены людьми, очень много шло священства. По Перми тоже очень много шло народа, может быть около двух тысяч. А так, в среднем, по маршруту двигалось человек 100-150. Из Арзамаса в Дивеево вышло около 500 человек, и приблизительно столько же пришло в Дивеево. Остальные большие крестные ходы, пришедшие тогда в Дивеево из других городов, тоже возглавляли выходцы из наших ходов.

Потом был крестный ход Пермь – Верхотурье, посвященный 300-летию перенесения мощей Симеона Верхотурского. Мы считали своим долгом почтить это событие, потому что переносили-то мощи этого великого угодника Божия пермские священники (в то время Екатеринбургской епархии не было). И праздник получился большой, приехал владыка Викентий, была большая делегация из Перми. Еще и мы пришли крестным ходом. Получилось великое торжество.

К 625-летию Куликовской битвы был приурочен ход Пермь – Куликово поле. В рядах Дмитрия Донского сражались воины, благословленные Стефаном Пермским. Мы знали, что Стефан был духовным братом Сергия Радонежского. И невозможно было совершить эту победу без таких угодников Божиих, как преподобный Сергий и Стефан Великопермский. Этот крестный ход был протяженностью около двух тысяч километров.

И вот сейчас совершаем крестный ход Пермь – Великий Устюг, по местам духовных трудов святителя Стефана, до места его рождения.

Христово воинство

– Батюшка, расскажите, какое влияние оказали ваши крестные ходы на окружающих?

– То беззаконие, которое попущено сейчас Богом, нам, немощным, не остановить. Но нужно по крайней мере пытаться делать это. Ведь крестный ход – это не только молитвенное, но и миссионерское делание, причем сугубо духовное. Когда в крестном ходе совершается молитва, с ним незримо шествуют все угодники Божии, которым мы молимся. Соответственно освящается и место, по которому проходит крестный ход, а значит, и люди вокруг меняются.

Расскажу один случай. С нами лет десять назад пошел парень из Свердловской епархии. Идет, смеется и плачет. Я понять ничего не могу, может с головой у человека не все в порядке. Пришли на Белую Гору, а он опять смеется и плачет. Я спрашиваю у него: «Тебе плохо?» «Нет, батюшка, вы не представляете, как мне хорошо». – «А что случилось-то?» – «Я ведь наркоман, уже десять лет сижу на системе, на героине. А сейчас четвертый день не хочу колоться, и у меня нет ломок. Вы понимаете, нет ломок! Если я об этом нашим расскажу, они ведь меня побьют». У них там свое братство – наркоманское, друг друга поддерживают, чтобы с иглы не соскочить. И вот с тех пор он перестал колоться. Они сейчас вместе с женой ездят ко мне в Ключи, у них двое детей, нормальная, счастливая семья. Так крестный ход спас его от наркотиков и от гибели.

Многие через крестные ходы приходят к Богу, обретают веру, становятся прихожанами храмов, а несколько человек впоследствии стали священниками и монахами.

Так, несколько лет назад в Дивеевском ходе с нами из Екатеринбурга шел случайный молодой человек – Алексей, ему тогда было 20 лет. После крестного хода ему предложили потрудиться в одном из храмов. Он там алтарничал, сторожил. Священник у него спрашивает: «У тебя какое образование?» «Среднюю школу не закончил». – «Давай тебя устроим в вечернюю». За год он окончил школу, потом владыка его благословил заочно в Духовную семинарию. Пока учился в семинарии, участвовал с нами в других ходах, помогал в их организации. В Дивеевском ходу Алексей познакомился со своей будущей женой. Она из Ижевска. Через два года они снова встретились в Куликовском ходе и договорились о свадьбе. Мы с о. Алексеем Глумовым ездили в качестве сватов в Ижевск к ее родителям. А потом ездили и на их венчание. В прошлом году его рукоположили в дьяконы, а уже в этом году, в понедельник на Светлой седмице, – во священника. Недавно у них с матушкой родился сын, назвали Серафимом, в честь преподобного Серафима Саровского.

А в Костромском ходу один молодой человек из Вятки познакомился с девушкой-марийкой. Уехал к ней жить, там поженились, тоже принял священство. Сейчас он – отец Михаил. Хотя в крестном ходе у нас с неформальными отношениями очень строго. Есть специальные правила поведения, с которыми мы знакомим каждого участника. Между мужчиной и женщиной запрещаются даже фривольные разговоры. Если что-то подобное замечаем, сразу же их из крестного хода удаляем. Если запах курева почувствую от кого-то – тоже, причем безо всяких разговоров. А об алкоголе и речи быть не может.

Крестный ход – это не отдельные люди, а прежде всего общность людей, связанных совместной молитвой, совместной жизнью. Я считаю, что древлеправославное делание такого рода, как крестный ход, формирует в людях общинное церковное мышление. Не приходское, когда пришел и ушел, а именно церковное. Когда двое или трое собраны во имя Бога, там и Он посреди нас.

Почему у нас в крестном ходе семейные пары возникают? Потому что здесь в десять раз быстрей люди друг друга узнают. Тут все как на ладони, ведь врать постоянно невозможно.

– Как вам удается следить за порядком и дисциплиной? Я впервые вижу, чтобы крестный ход шел таким строем. Когда вместе идут 500 и более человек, наверное, это сложно?

– На самом деле не сложно. Просто надо назначить людей, ответственных за организацию. У нас духовенство, надо сказать, не особо ратует о крестных ходах. Никому не хочется в этом направлении трудиться, ведь это достаточно сложно. Посмотрите, в каком еще монастыре по десять часов при такой тяжелой физической работе люди творят Иисусову молитву? А здесь это норма. И, конечно, здесь со многими искушениями приходится бороться. Что говорить, трудно. А духовенство у нас изнеженное весьма, предпочитают ездить на машинах. В большинстве случаев к крестным ходам относятся таким образом: нет мероприятия – нет проблем.

В больших крестных ходах, где идет много человек, есть своя служба безопасности, которая следит за благочинием и за тем, чтобы братия спокойно отдыхала. Очень помогают рации: общаемся с машинами сопровождения, а также держим связь между «головой» и «хвостом» колонны. Вы заметили, наверное, что я иду в конце. Это не потому, что так положено, а потому, что меня постоянно дергают: то милиция, то корреспонденты, то еще кто-нибудь. Для того чтобы благочиние крестного хода не нарушать, я тихонько отойду и с кем нужно поговорю. Сзади мне и хорошо видно, кто как себя ведет. Даже если ход полутысячный – «коробки» в шесть рядов растягиваются меньше чем на сто метров, так что я всех хорошо вижу и могу подправить, если кто-то нарушает стройность рядов. А остальное духовенство у нас идет, как и положено, впереди, сразу же за святынями.

Незабываемые встречи

– Расскажите, как вас встречают в городах и селах.

– По-разному. Еще за полгода мы начинаем согласовывать маршрут с епархиями, обзваниваем все приходы, где будем проходить. Недели за две повторно предупреждаем, и в основном нас везде ждут, готовятся, встречают с радостью, выходят навстречу крестному ходу, помогают нести святыни, а на следующий день провожают всем приходом – идут кто 5, кто 10, кто 20 километров. В Ижевске при выходе из города путь устелили цветами. Бывает, что в дальних селах, куда и священники-то редко приезжают, нас принимают хорошо, а в больших городах, где много священства, с недоверием. Так, в селе Донаурово, где мы проходили уже три раза, нас всегда привечали. Это заброшенный погибающий лесопромышленный поселок при впадении реки Кильмезь в Вятку. Люди там как-то прониклись к нам участием. Первый раз даже удивились, что мы к ним пришли, потому что туда ни проехать ни пройти, нужно переправляться через довольно широкую реку. На третий раз нас вышли встречать уже всем селом, с цветами. Вот на примере этого села мы воочию убедились, как люди после крестных ходов начинают воцерковляться: там почти все пришли к Богу, построили молитвенный дом, стали молиться, и к ним приехал свой батюшка.

Когда второй раз шли в сторону Уржума, то и по пути, и в самом городе нас встречали как родных. Рыбаки привезли нам рыбы на машине. Говорили: «Неделю до вас ловили, ничего поймать не могли, а как вы пришли, сразу же богатый улов. Кушайте на здоровье!» Кстати, был похожий случай. Два рыбака на Волге перед крестным ходом помолились Богу: «Господи, дай нам рыбу на крестный ход поймать!» Один поймал сома килограммов на 20, другой – на 15, порезали их на куски и привезли нам целую флягу.

Бывают встречи с удивительными людьми. Вот в селе Сунки на берегу Чебоксарского водохранилища есть церковь Рождества Пресвятой Богородицы, там служит старенький протоиерей о.Иоанн. Дивный такой батюшка, он не только всегда хорошо нас встречает, но и прошел с нами один ход. Когда водохранилище заполняли, всех из Сунков выселили, потому что село по плану должно было затопить. Ему тоже сказали: «Убирайся отсюда, все равно все затопит». А он там уже больше сорока лет служит. «Ну ладно, затопит, так пусть и меня вместе с храмом топит, все равно тут останусь». И произошло так, что к самому храму вода подошла, а дальше – нет. Водохранилище до запланированного уровня так и не поднялось. Электричество, все коммуникации у него там нарушили, и он долгое время служил без света. А когда два года назад мы в последний раз через его храм проходили, уже свет провели. Народ к нему – одному из самых уважаемых священников Марийской епархии – валит валом. Марийский президент с полномочным представителем Президента Кириенко к нему приезжали, а после наших ходов к нему едут со всей России, да и наши участники часто к нему ездят, как к духовнику.

Но приходится встречать у некоторых священников и непонимание, не желают нас принимать. Ну ладно, нас, но хотя бы святыни приняли с подобающим почетом. Мы-то и в сарае можем переночевать, лишь бы крыша была, а кушать готовим сами, продукты возим с собой. Хоть бы объявили прихожанам, что крестный ход идет, и то хорошо. А то ведь приходим в некоторые города, а там о крестном ходе никто ничего не знает. А потом люди жалеют, что не смогли поучаствовать, приложиться к святыням. Святыни-то мы несем великие…

Святое дело – не быстрое

– Батюшка, скажите, как относиться к крестным ходам, которые проводятся на машинах, пароходах, самолетах?

– Подобного рода мероприятия – это страшная дубина по крестным ходам. После таких «ходов» люди не только не приобретают веру, они могут ее потерять. Пускай бы называли свои мероприятия крестными поездками, полетами или плаваниями, но при чем тут ходы? Я бы очень хотел, чтобы вы на этом акцентировали внимание, потому что среди организаторов таких «ходов» встречаются собиратели денег. Они так рассуждают: в это село мы не поедем, оно не «кассовое», а поедем в следующее, там больше дадут. А люди это все видят. И вот когда мы приходим после них, нам говорят: «Вы обманщики. Мы уже таких, как вы, видели. У вас автобусы спрятаны за селом. Сейчас из села выйдете и уедете дальше...» И ходили даже с нами за село, чтобы удостовериться, что там автобуса нет.

Недавно по телевидению прошла информация о восьми таких «крестных ходах», которые движутся с Дальнего Востока и других окраин России в Москву. Вновь обманули Святейшего Патриарха. Это удар по настоящим крестным ходам, которые только-только начинают налаживаться. Надо честно сказать, что это обиратели православных. Подобного рода лжекрестный ход Салехард – Москва, который так и не дошел до Москвы, я уже видел. Это дети лейтенанта Шмидта, которых волнует не духовное делание, не молитва, а только служба мамоне. Я считаю, что православные издания должны вести разъяснительную работу в этом направлении. Не каждый владыка возьмется разбирать это дело, сможет определить, где настоящий крестный ход, а где одна ширма...

Организаторы таких длительных крестных ходов свои переезды на машинах объясняют тем, что несколько тысяч километров за один-два года не пройти. А кто гонит? Святое дело совершается не разом и не быстро. Пусть он идет 4-5 лет. Из своего опыта я знаю, что за лето свободно можно пройти до трех тысяч километров. А если делать эстафетные крестные ходы, какие были раньше, когда святыни несли от границ одной епархии до другой, то таким образом можно обойти всю Россию. Для этого необходимо в каждой епархии создать костяк, готовый выступить в крестный путь, хотя бы из 4-5 человек и 2-3 священников, как и положено причту. Затем спланировать маршрут по епархии совместно с епархиальными властями и согласовать его с государственными структурами. В итоге святыни будут проходить через епархию от одного прихода до другого, встречаться на границах с группой из другой епархии, и так далее по всей России. Польза от таких крестных ходов будет громадная для народа Божия.

Главное – не нужно обманывать людей, ездить на машинах. Мы хотим все побыстрей, ищем каких-то чудес, какого-то шоу. Обнесли бы святыни с Иисусовой молитвой на своих плечах вокруг нашей земли-матушки, прошагали бы ножками, своими потом и слезами полили бы ее, и, я думаю, польза бы великая была от этого дела.

– Отец Александр, во время крестного хода у вас читают Иисусову молитву, но при этом не накладывают на себя крестное знамение. Правильно ли это?

– Да, я слышал такие замечания. Но монахи тоже творят Иисусову молитву постоянно, но при этом они же постоянно не крестятся. У них, наверное, и руки бы отнялись от такого делания, да и вряд ли оно было бы во спасение. В «Невидимой брани» Никодима Святогорца говорится, что нужно привыкать к непрестанной Иисусовой молитве, чтобы она вошла в сердце. Это же не значит, что при этом нужно непрестанно креститься. В крестном ходе, опять же, и руки заняты святынями, да и дыхание сбивается, когда крестишься. В Греции впереди крестного хода идет особо назначенный монах, который стучит в палочки, задает такт Иисусовой молитве. Всеми крестоходцами она творится молча. Так как мы не греки, мы свою боевую песнь (боевую – в смысле духовной брани) поем во всеуслышание. В отличие от индивидуальной молитвы, в крестном ходе мы молимся от лица всех участников: «Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй нас!» Не добавляем «грешных», поскольку не можем говорить о тех людях, которые идут рядом с нами, что они грешные. Не нам об этом судить, а Богу. Слово «грешный» мы оставляем для себя, когда творим Иисусову молитву келейно.

– Крестные ходы – дело святое, а раз так, то и искушения, наверное, крестоходцы терпят большие?

– Искушения очень серьезные. И как правило, в самом неожиданном месте, где и не ждешь. По себе могу сказать: если самому Господь дает еще как-то вывернуться, то нечистая сила ударяет по близким, по семье. Если удалось дома все уладить, то начинают нападать внешние враги. Еще апостол Павел предупреждал: «Беды от врагов, беды от лжебратий». От лжебратий беды следуют не меньшие, чем от врагов. Самое безобидное, что могут сказать: «Ты там все лето где-то проболтался, отдыхал, а мы тут трудились без тебя». После каждого крестного хода скорби великие, но и награда от Господа бывает большая… Господь без утешения не оставляет.

– Дай Господи вам сил и здоровья на вашем пути!

Евгений СУВОРОВ

назад

вперед