– Маленький прирост действительно есть. Главная причина его – это «волна» 80-х годов. Сейчас в репродуктивный возраст вошли те, кто родился во время «бэби буба» начала перестройки. Тогда на фоне положительных ожиданий была большая рождаемость, и вот эта волна докатилась до нынешнего времени. То есть, проще говоря, благодаря 80-м сейчас стало больше женщин-рожениц. И это совпало с некоторым повышением уровня жизни. Но на подходе другие поколения. В ближайшие годы, когда «волна» пройдёт, нас ждет страшный обвал – в репродуктивный возраст вступят те, кто родился в начале 90-х годов. А их, по сравнению с восьмидесятниками, в два раза меньше. Фактически это будет катастрофа.

– Её никак не избежать?

– Природу никак не обманешь – сколько родилось в 90-е, столько рожениц и есть. Вопрос только в том, насколько всё будет катастрофично. Если мы всем миром создадим в стране такую атмосферу, чтобы женщины рожали по три-пять детей, то сможем приуменьшить последствия.

– Почему-то об этой демографической яме у нас не говорят...

– Понимаете, есть журналистская риторика, а есть реальность. И её нужно осознать. Главное, следует понять, что есть непреложный демографический закон: повышение уровня жизни напрямую не влияет на рождаемость. И наши ожидания, что увеличение доходов решит главную нашу проблему: обезлюдевание России – они обманчивы.

– То есть выплаты за второго ребенка никакой роли не сыграли?

– Повторяю: мы сейчас просто попали в «волну». Точно так же было с послевоенным поколением – тогда родилось много детишек, и через 20 лет, в конце 60-х, рождаемость была на пике. Что же касается выплат на ребёнка – это, конечно, хорошая идея. Но в отрыве от общей демографической политики она ничего не даст. Понимаете, нельзя так думать: вот, мы откроем какой-то там денежный кран, и детишки появятся. Ничего подобного! Рождаемость связана с очень многими факторами, и уровень доходов – лишь один из них. Тут всё очень сложно... Материальное улучшение жизни может даже, наоборот, отрицательно сказаться на рождаемости, если будет происходить в отрыве от других стимулов.

Надо учесть такую вещь: уровень дохода не всегда совпадает с уровнем комфортности жизни. Скажем, у нас в России до сих пор есть селения, где нет электричества – это в «великой энергетической державе»! Всюду очень плохие дороги. И какой бы доход ни был у людей, жить им всё равно плохо. Нет дороги – нет магазина, нет школы. 100 километров до родильного дома, 50 – до поликлиники. На фоне всего этого у людей возникает пессимизм, нежелание иметь детей.

– Но в такой «глубинке» людей всё равно мало осталось, большинство в города переехало – там в основном и решается демографическая ситуация.

– А в городах свои проблемы. Например, скученность населения. Если взять Москву и Московскую область, то в сумме плотность населения получится в три раза выше, чем в Китае. То есть у нас страшная диспропорция – огромные пустые пространства и скученность. А теснота ведь тоже бьёт по рождаемости.

– И как эту проблему решить?

– Нужна воля правительства, чтобы рассредоточивать производство по небольшим городкам, обустраивать дороги и прочую инфраструктуру. Одновременно нужно развивать частное домовладение. Когда семья имеет свой дом и свою землю под ним, у неё появляется уверенность и сознание наследования. То есть появляется желание иметь наследников – детей. Вообще, частное домовладение и землевладение во всем мире является сильнейшим фактором, который влияет не только на рождаемость, но и в целом на укрепление института семьи. Даже если муж и жена работают в городе, но имеют собственный домик в пригороде, у них намного меньше шансов развестись, чем у горожан, живущих в многоквартирных домах.

– Это потому, что при разводе делить обжитый дом сложнее, чем квартиру?

– Не только. В частном доме уровень комфорта выше и семейная жизнь крепче. Это подтверждает статистика разводов: посмотрите, сколько развелось частных домовладельцев, и сравните с остальными. Разница просто поражает. Так что государство, если оно проводит реальную демографическую политику, должно всячески поощрять желание жить в частном доме. Как это делается, например, в Белгородской области. Потому там и прирост населения один из самых больших.

– Интересно, что Белгородская область первой у нас в стране ввела в школы основы православной культуры в качестве обязательного предмета, их преподают уже много лет. И там же хорошая рождаемость...

– Это не случайное совпадение. У руководства области есть воля изменить жизнь людей к лучшему – и мы видим результаты.

– Вас часто в качестве эксперта привлекают на Думские слушания, связанные с демографией. Через законотворчество можно повлиять на ситуацию?

– Несколько хороших законов было принято. Например, Дума отменила аборты по социальным показаниям. Только один этот закон помог сохранить жизнь нескольким тысячам детей в год. Он действует пять лет, так что считайте – уже набралось население целого городка. Также у нас по примеру большинства европейских стран запрещены поздние аборты, после 12 недель. Впрочем, дальше наша Дума не пошла. Депутат Чуев пытался провести инициативы в защиту нерождённых детей, чтобы вообще избавиться от абортов, но его законопроект не приняли.

– А почему? Вроде бы депутаты должны защищать жизнь и заинтересованы в росте населения.

– Большинство парламента отражает настроение нашего общества. А оно, как ни печально, к абортам относится индифферентно. Дело-то не в депутатах, а во всех нас. Нужна большая разъяснительная работа, чтобы это упадническое настроение переломить. И тут важна роль Церкви.

– Всё же и в Думе что-то делается. Например, с подачи Президента она ограничила деятельность неправительственных организаций (НПО), финансируемых из-за рубежа, в том числе и печально известного Центра планирования семьи. В своё время мы о нём много писали: как американцы с помощью этой организации уменьшают население в странах-конкурентах.

– А ничего не изменилось. Международная федерация планирования семьи все так же активно действует. Правда, с приходом консерватора Буша американских денег в неё стало меньше поступать, но зато увеличилась доля финансирования со стороны правительства Великобритании. Через эту федерацию Великобритания поддерживает и Российскую ассоциацию планирования семьи, которая по-прежнему работает с врачами, с учителями школ, с рекламой, развращает детей – много чего делает. При этом она считается отечественной, а не зарубежной неправительственной организацией, так что ограничения её никак не коснулись.

Вообще, в последнее время я не вижу, чтобы в Думе принимались какие-то законы, направленные на увеличение рождаемости. Но дело-то не в законах, ведь та правовая база, что существует, в принципе она достаточна. Главное, чтобы работала исполнительная власть. Чтобы и в Белом доме, и в областных администрациях, и в мэриях – на всех уровнях – всё было направлено на удовлетворение интересов семьи. Это не только жилищная политика и детские сады. Если женщина должна ехать в роддом сто километров по колдобинам на тракторе и наше государство, которое купается в нефтедолларах, не может построить ей дорогу, то о чём говорить?

Я читал те планы по демографическому развитию, которые имеются у правительства, они мне нравятся. Другой вопрос, как они будут реализованы. Нужна кропотливая, системная работа. В том числе большие надежды я возлагаю на изменение ситуации с абортами. Каждую женщину, обратившуюся в абортарий, нужно обязать вначале пройти через благотворительную организацию, через социального работника, которые должны ей дать всю информацию о пагубности её решения, выслушать, какие у неё проблемы, попытаться вникнуть и предложить помощь. То есть остановить её не грубым запретом, а убеждением и социальной помощью. Это позволит снизить число абортов уже на 20 процентов. Для нас это большая цифра! В среднем в течение года в России делается 1,7 миллиона абортов. И 20 процентов – это 170 тысяч человек. То есть, представьте, каждый год у нас будет появляться население целого города.

Второе направление – пропаганда семейных ценностей. Вот у нас сейчас начали ограничивать рекламу табака и водки, точно так же нужно защищать семейные ценности.

– А как законодательно это сделать, ведь не прикажешь?

– Я и говорю, что одними законами ничего не решить, нужна воля правительства, у которого, между прочим, имеются рычаги воздействия на редакционную политику телеканалов. Можно убрать пропаганду разврата, разводов, «свободного образа жизни», гомосексуализма? Можно. И денег на это не требуется. С другой стороны, можно финансировать передачи о радостях семейной жизни, о красоте и счастье материнства. Кроме того, государство финансирует кинематограф, на него выделяются большие деньги. Но посмотрите, какие фильмы снимаются.

– Какие-то положительные тенденции вы всё же видите?

– О демографической проблеме начали говорить всерьёз – и это уже что-то. Раньше такого не было. Принят план демографического развития России. Хороший план, скажу я вам, он что-то даст. Кроме того, сейчас в правительстве заметно понимание роли Церкви в укреплении устоев семьи. Но все это только начатки огромной кропотливой работы, и далеко не ясно, как пойдёт дальше.

– Ваш прогноз...

– Зачем прогнозировать, когда и так всё ясно. Примерно с 2010 года мы попадём в «яму нерождаемости». А что касается более отдалённых перспектив, то всё будет зависеть от двух факторов: правильной политики правительства и нравственного оздоровления нашего общества.

– То есть предвыборные рапорты о повышении рождаемости не должны нас успокаивать?

– Работать надо. И многое зависит от нас, православных, чтобы общество оздоровилось и престиж материнства повысился. Иначе никто рожать не будет.

Беседовал М.СИЗОВ

назад

вперед