ПАМЯТЬ

ИСПОЛНЕННЫЙ ОБЕТ

17 декабря в Республике Коми многие православные поминают схимонаха Кирика, «народного батюшку». Сейчас готовится телефильм, собираются новые сведения о схимонахе, и вот один из авторов фильма поделилась с нами тем, каким предстал перед ней образ батюшки.

Отец Кирик

Что я знала об отце Кирике раньше? В разгар перестройки – времени во многом непредсказуемого, бурного и в чём-то нелепого – тихий голос батюшки был едва слышен… Где-то, как-то доходили обрывочные сведения о нём: мальчик рос болезненным, верующая мать жалела первенца и в 1912 году отправилась из села Мыёлдино в Ульяновский монастырь, всё равно что из Москвы в Иерусалим... Дала обет Богу: если сын будет жить, отдаст его в обитель на послушание. Обет, данный матерью, свершился в июле 1996 года, когда в Ульяновском монастыре священника Сергия Паршукова постригли в схиму с именем Кирик. А до этого были комсомол, школа НКВД, война, знамения Божьи – все события в его жизни, неоднозначные, сложные, направляли на одну стёжку…

Когда год назад ко мне стали подходить незнакомые, по сути, люди и интересоваться вдруг судьбой отца Кирика, я не придала этому значения. Затем кто-то предложил встретиться с его духовными чадами, родными и близкими ему людьми, собрать о нём дополнительные сведения и снять телепередачу. Не услышала…

Задумалась лишь после звонка моего коллеги Игоря Вязовского из Петербурга: «17 декабря – день памяти отца Кирика, а на Николу Зимнего его хоронили… Ты знаешь, после его проповедей на коми языке люди плакали в храме… Они любили своего батюшку. Говорят, что и после своей смерти он помогает многим приходить к Богу…»

Помню, что глупо как-то улыбалась тогда… Случайностей в жизни не бывает. И моя мама преставилась на Варвару Великомученицу, она болела сильно… Хоронили её, как и батюшку, в день Николая Чудотворца... В груди потеплело вдруг, и чем-то до боли родным повеяло от пожелтевших, старых фотографий. На одной из них батюшка в молодости, сидит за школьной партой – он учителем работал, счастливый такой, а на другой – и не он будто, старец седовласый, в схиме, не от мира сего…

«Корошо служишь»

Был канун сочельника… Отец Георгий, настоятель Свято-Вознесенского храма в Ибе, готовился к своему первому богослужению. Внезапно дверь в алтарь отворилась и вошёл пожилой священник – благообразный старец. Он встал рядом с престолом, кряхтел, молился, выстоял всю службу – до-о-лгую, а потом сказал с характерным коми акцентом: «Корошо служишь». Так отец Георгий познакомился с батюшкой. Посидели тогда, попили чайку в сторожке… По ветхости своей отец Сергий не служил в то время, жил в своей избушке в одной из окрестных деревень, занимался огородничеством, на большие праздники приходил в храм. Зайдёт, бывало, и по его кряхтению, шагам старческим отец Георгий сразу узнавал, кто пришёл.

– Опять пешком? – спросит только.

– Опять, – вздохнёт батюшка.

Во время службы стоял всегда вместе с прихожанами у иконы Покрова Божьей Матери либо возле печки. Устанет – сядет на лавочку, она у него за печкой была припрятана. Посидит в закуточке своём, чтобы людей не смущать, отдохнёт... После богослужения побеседует с отцом Георгием тихо- мирно – и опять расстанутся.

Батюшка болел, в последние годы тяжело ему было одному в своей избушке. Матушки у него не было, а в дом престарелых отдавать его никто не решался – грубо как-то. К тому времени открылся Ульяновский монастырь, и отец Георгий предложил батюшке принять постриг: «За тобой будет уход, а главное – у тебя опыт большой, будешь духовником обители. Все будут рады, если сделаешь такой шаг».

– Я подумаю, – ответил тогда отец Сергий.

В июле отец Георгий к нему в гости пошёл – батюшка на своём огороде как раз клубничку пропалывал, крупную, ядрёную… Он всех угощал плодами рук своих. Наберёт, бывало, ягод горстями: «Нате, кушайте».

И вот в этот момент, пропалывая клубничку, он и сказал: «Корошо, отец Георгий, послушаю тебя, так и быть». А вскоре после этого с Божьей помощью он определился в Ульяновский монастырь. На память отцу Георгию подарил он свой наперсный крест – чтобы молился за него. Старинная, антикварная вещь, сделана ещё в царствование императора Павла I. Он вообще без подарка и в храм-то редко заходил. Детей угощал конфетами, прихожанам дарил иконы, книжечки, молитвословы. Расписывал их непременно своей рукой: «На молитвенную память для Свято-Вознесенского храма от болящего протоиерея Сергия Паршукова»...

«Такая вера и любовь»

Удивительную историю о кончине батюшки рассказал отцу Пафнутию игумен Важкурьинской обители (в ту пору скита Ульяновского монастыря) отец Михаил. Во время утренней молитвы сошёл к нему в келью батюшка в видимом образе и сказал: «Я уже преставился, молитесь обо мне». Тогда они с братией поспешили в Ульяновский монастырь и поняли, что схимонах Кирик действительно отошёл ко Господу.

После кончины схимонаха Кирика о.Пафнутий и сам получал удивительные свидетельства. Один старец в Киево-Печерской лавре после беседы с отцом Пафнутием вдруг сказал: «Покажи-ка мне фотографию твоего наставника». Он, видимо, провидел, что фотография батюшки у него с собой была. Отец Пафнутий показал ему карточку. Старец поцеловал её и сказал: «Слава Богу! И ныне входит в Царствие Небесное».

Как батюшка своё чадо духовное нашёл – отдельная история. Пригласил как-то он Виталия Жукова (будущего священника Пафнутия) настраивать пианино в один из домов. Когда тот пришёл, спросил его: «Как звать тебя?»

– Пафнутий, – назвал тот крестильное имя.

– Вот что я тебе скажу, Пафнутий. Быть тебе священником.

Тот пытался спорить: «Я человек грешный», на что батюшка мягко возразил: «Господь не по праведности выбирает, а по пригодности. Будешь за свои грехи молиться и за тех людей, кто будет к Богу приходить». Так старец выбрал отца Пафнутия, воспитал его и привёл к алтарю Господню, и каждый раз, когда тот приходил к нему за советом, он радовался, как ребёнок: «Здравствуй, дорогой, как ты жил, чем занимался?» А отец Пафнутий рассказывал ему, как рушится его дело и теряет он своих клиентов. Наверное, батюшка просто молился за него и тем самым сжигал мосты, связывающие его с бизнесом, прокладывал ему путь в храм. Он понимал, что уходит сам и надо оставить ученика.

И даже когда Господь послал батюшке тяжёлое испытание – у него случился инсульт и силы, казалось бы, оставили его, – он продолжал молиться за своих духовных чад. Отец Пафнутий навещал его тогда, спрашивал: «Тяжело тебе, батюшка?», а у того слёзы на глазах: «Это разве тяжело? А плачу я оттого, что скоро Господь заберёт меня, а я за Него не пострадаю, когда антихрист придёт. Он же за меня, возлюбленный, пострадал. Как же так?» И эти слова говорил человек, у которого двигалась только одна рука, чтобы креститься. Эта крепость духа потрясла тогда отца Пафнутия.

Что ещё запомнилось? Удивительная история с одной певчей, которая скончалась скоропостижно. Батюшка много молился о ней и просил Бога открыть – какова её участь? И как-то на Великий пост на коленях он молился усердно и был восхищен в Царство Небесное. Он видел там сад – необычайно красивый. Все листочки в том саду были без единой червоточины – всё совершенно, только плоды и цветы на яблонях вместе росли. Там, видимо, нет времени года – вечная весна… Под этими деревьями были накрыты столы. Батюшку тоже пригласили пировать. Всё было явственно, ощущалось, как оно есть, словно был он в каком-то теле. Молодой человек поднёс ему кушанье.

– Почему не постное? – спросил его батюшка.

– А тут нет поста, – был ответ.

Напротив батюшки за столом сидела та самая женщина, о которой он молился. Она здесь была псаломщицей. А потом, во время их беседы, вдруг ещё одни небеса открылись, над теми, которые он видел перед собой, и оттуда стало спускаться множество ангелов. Двух ангелов батюшка узнал: один держал в руке пламенный меч, другой – ветвь цветущую, и тот, у которого была ветвь цветущая, спросил: «А почему они нас не видят?»

– Не постятся, вот и не видят, – раздался голос…

Батюшка торопил отца Пафнутия принять священство, говорил, что приблизились времена и искушения будут очень тяжкие в Церкви и вне Церкви, и отпадений от Церкви будет множество. Особенно изощрёнными будут мучения нравственные. Князь мира сего сделает всё, чтобы разрушить духовную природу человека. Люди станут говорить красивые слова, но любовь в них угаснет, человек будет выхолащиваться, пока не превратится в пустышку. Не все смогут пережить это, но любящие Бога пройдут через огонь и бедствия неповреждёнными.

Простые истины

А вот рассказ Юрия Паршукова, родного сына о.Сергия (схимонаха Кирика).

Когда отец уезжал на войну, ему дали на трудодни полмешка ячменя. Мама потом говорила, что этот ячмень помог им выжить в трудное время. Люди пухли от голода. Юре Паршукову было тогда шесть лет, и он это помнит хорошо. Отец вернулся с войны – радовались все. Привёз песенник, полевую сумку и американские консервы. Зажили вновь. С утра пораньше, часика в четыре, отец уходил на охоту – тетеревов приносил. Мясо свежее мама в печке тушила, с лучком, с картошечкой – красота… Собака у них была славная – нюх отменный. Охотники не раз просили отца продать её, тот жалел собаку, не отдавал. Тогда Жучку украли… Ещё помнит Юра, как ходили с отцом на рыбалку. Клевало хорошо – стайки окуньков было видно в прозрачной воде. Тут сын возьми да и скажи: «Клюёт-то как!» – и тут же как рукой сняло, ни одного окунька больше не словили. Отец ему: «Похвастался, и Бог отнял».

Привязанность к рыбалке отец Сергий на всю жизнь сохранил. Уже будучи священником в Ибе, частенько закидывал сети в озерках. К празднику большому караси всегда у него были на столе...

Запомнилось, как плыли вниз по Вычегде на двух лодках со всем скарбом домашним. Юра шёл тогда по берегу и тащил за собой двух бодливых коз. Пароход в эти глухие места заезжал два раза в год, а отец во что бы то ни стало хотел дать детям образование, вот и тронулись они с насиженного места поближе к цивилизации. В Сыктывкаре Юра закончил школу, чуть позже техникум – по тем временам это было очень хорошее образование, и всё благодаря отцу.

О Боге отец никогда не говорил с детьми нарочно, старался своим примером показывать, как надо жить. Сам ходил часто в кочпонский храм и детей с собой брал – Юру там крестили, а уже в ибской церкви отец его сам венчал.

Каждый человек, считал он, должен служить Богу на своём месте. Как? Очень просто – жить честно, никого не обманывать и молиться, за своих родных особенно. Юрий всерьёз задумался над тем, чему учил его отец, после одного случая. Зимой это было, лес валили, и в какой-то момент спиленным деревом чуть не расплющило Юрия, но Бог, видимо, берёг его, как и отца. На войне-то, отец сам об этом рассказывал, после очередной перестрелки прислонился он как-то к берёзе и услышал вдруг: «Уходи из этого места». Отошёл он, а секунду спустя там снаряд взорвался – разворотило всё…

Пока мы беседовали с Юрием Сергеевичем, хозяйка гостеприимного дома, Валентина Максимовна Кызродева, накрывала на стол. В 1958 году, когда отца Сергия определили на только что открытый приход в Айкино, Валентина Максимовна – крёстная дочь батюшки – вместе с сестрой Машей поехала вслед за ним. На клиросе пели, помогали батюшке налаживать приходскую жизнь. Валентина Максимовна из китайского шёлка зелёного цвета сшила отцу Сергию его первую рясу… А через год она по семейным обстоятельствам уехала из Айкино. Муж у неё был неверующий. Как выпивал лишнее, иконы со стен срывал и об колено – хрясь! Стекло рассыпалось, а роспись он в печке сжигал. Намучилась с ним Максимовна. Под конец не выдержала, ушла от него. Умер богоборец страшной смертью: его дома на печи нашли – труп смердил и разлагался... Когда отец Сергий в Ибе стал служить, Валентина Максимовна ездила туда, а позже – в Ульяново. Батюшка в гости к ней тоже захаживал, всё пироги её нахваливал, просил помянуть его после смерти за столом с домашней выпечкой… Смерть свою он предчувствовал, после кончины двоюродного брата Валерия говорил так: «Теперь моя очередь». Так и случилось. Улетел батюшка, а очень скоро явился он Валентине Максимовне во сне бравым офицером, с боевыми наградами на груди, молодой и красивый… Таким он был, когда вернулся с войны. Карандаш подарил тогда Валюшке и тетрадь в линеечку – любил её очень, как родную.

Прозрение

Это случилось в Ульяновском монастыре, летом 1996 года.

В страхе от того, что может совсем ослепнуть, шёл послушник Сергий, опустив голову. Навстречу ему батюшка в схиме. Хотел пройти мимо, а тот руку протянул и окликнул его: «А ты, дитё, почему утренние и вечерние молитвы не читаешь?»

«Откуда он знает?» – удивился послушник и ответил:

– Я, батюшка, не вижу.

Батюшка палец приподнял:

– Вот так всегда бывает, когда мы законы церковные нарушаем. Грешим, а потом оправдываем себя.

Он развернулся, и послушник, как виновная овечка, пошёл вслед за ним. Зашли в храм. Отец Кирик подозвал его к себе: «То, что заработал за 40 лет служения, пусть тебе будет». Накрыл голову послушнику епитрахилью, прочитал разрешительную молитву и… зрение у послушника восстановилось. Батюшка дал ему Псалтирь, Сергий открыл его и ясно увидел буквы. Страх был – а вдруг опять всё сольётся, соединится со слезами. Потом от радости, что прозрел, забыл он про всё на свете...

А год спустя Господь вновь соединил его с отцом Кириком. Сергий попал к нему на исповедь. По методичке «В помощь кающимся» начал перечислять грехи, бойко так, а батюшка остановил его: «Ты почему писаные грехи рассказываешь? Ты про свои говори, про то, что тебя обличает». И началось... Два с половиной часа он его в землю вколачивал, всю пыль из него вытряхнул. После исповеди батюшка указал ему на крест и Евангелие: «Причащаться разрешаю, потому что каялся».

Почему отец Кирик выбрал послушника Сергия своим келейником, сложно сказать. Первое время неопытный келейник пытался лезть к нему с расспросами, но отец Кирик лишь отмахивался: «Ничего не помню, никогда не спрашивай». Но если уж батюшка начинал делиться духовным опытом, Сергий бросал всё и слушал внимательно: «В Царство Божие надо лицом зайти. Ты склонен к монашеству, но не торопись – молодой ещё, придёт кто ненароком, развернёт тебя и будешь двигаться спиной в Царство Небесное, и куда ты попадёшь – один Бог ведает. После семейной жизни можно стать монахом. Я был женат, детей вырастил… Схимник теперь – смех да и только… А вот после монашества обратной дороги нет».

Ещё батюшка говорил, что человек пятнадцать подготовил к служению у алтаря Господня. Один «брак» был: народный артист, в музыкальном театре работал. Голос превосходный, память отменная – молитвы с первого раза запоминал, но любил, бедолага, к бутылке прикладываться, так и не удалось владыку уговорить, чтобы рукоположил его.

«Со мной, – предупреждал отец Кирик, – дряхлым человеком, борются, хотя меня уже ничем не прельстить. Так вот, все «они» к тебе перейдут. Но помни – Господь тебя не оставит, с ума не сойдёшь». И действительно, после кончины старца, где-то около полугода келейник его стоя спал, как лошадь в стойле, видел одновременно и живых людей, и «артистов» – так батюшка называл жителей преисподней. Они тебе, говорил он, любого покажут: папу, маму, Самого Господа Бога – не отличишь… Больше всего боялся тогда Сергий окружающих напугать – поздороваться вдруг с «сидящими» в доме... Ничего. Отпустило.

Что ещё запомнилось из бесед с батюшкой? «Храм, – любил повторять он,– никогда пустым не бывает. Церковь пустая, если тебя самого там нет – тело стоит, а мысли, чувства на работе, на огороде, да мало ли где…» Случай был с отцом Кириком: вышел на Великом входе, середина недели, а народу полно – эта умерла давно, та живая – все собрались. Алтарника потом спросил: «Исповедники есть?», на что тот ответил удивлённо: «Какие исповедники, две бабули на клиросе, больше нет никого». Так Господь Сам показал – храм, действительно, пустым не бывает.

А однажды шёл Сергий с батюшкой, и тот вдруг говорит:

– А тут молиться никто не умеет.

«Один ты умеешь», – подумал тогда его келейник.

– И я не умел, – словно прочитал его мысли отец Кирик, – хотя около престола стоял. А вот когда при отчитках встал передо мной князь преисподней, быстро научил молиться, как надо…

«Если Богу угодно то, что ты просишь – всё получится, – говорил батюшка. – А если просишь не то, что тебе полезно, хоть лоб расшиби – ничего не будет. Болеешь – хорошо. Когда много углей в печи, угореть недолго, мало их – в доме тепло становится. Зачем много здоровья просить? Говори просто: Господи, помилуй – и всё. А ведь не умеем...»

А поститься батюшка так советовал: «Дали тебе тарелку супа – ешь, добавки не проси, если вкусно, а оставишь еду – ангел трапезы уменьшит твою порцию, и в следующий раз тебе может ровно столько не хватить, чтобы не умереть с голоду».

При жизни батюшки, а может и позже, когда монашество принял, повадился Сергий на колокольню ходить – восход солнца встречать, и удивительное сделал для себя открытие. Перед самым рассветом весь тварный мир замолкает вдруг, один лист другому молчать велит – даже шороха не слышно. А когда солнце появляется из-за горизонта – птицы с купола кидаются, потом, над самой землёй, распахивают вдруг крылья, взмывают ввысь и снова камнем вниз падают. Радуются… Вот так бы люди во время службы в храме Бога встречали – святыми бы были все, наверное…

Татьяна ТЕРЕНТЬЕВА

назад

вперед