И вот однажды вспомнилось, как я в детстве впервые в жизни открыл двери храма, из любопытства заглядывая внутрь. Лето было в самом разгаре. Возвращаясь с ватагой друзей с речки домой, мы с весёлым смехом шагали босиком по пыльной дорожке, мимо величественного православного храма. Солнце играло своими золотистыми лучами, щебетали птицы, над душистой травой кружили разноцветные бабочки. Вдруг огромная стрекоза, громко стрекоча, пролетела над нашими головами, сильно напугав нашего друга Димку. Все загалдели пуще прежнего и проводили стрекозу восхищёнными взглядами – уж очень она нас удивила своими размерами и великолепием. «Какая она краси-вая!» – сказал Алёшка. «Создание Божье», – проговорил Серёга. Все дружно расхохотались. «Серёга, а разве есть Бог?» – спросил я. «Конечно, есть, не зря же такой храм отремонтировали. И назван он в честь Покрова Богородицы».

Серёгины слова вызвали во мне необычайное любопытство: а на самом деле, как выглядит Бог? Взявшись за ручку массивной двери, потянул её на себя, приложив для этого огромное усилие, – думал, что дверь слишком тяжёлая. Но она на удивление легко подалась. Как будто Некто, невидимо для моего взора, даже помог мне в этом деле. Поражённый внутренним убранством, я стоял ни жив ни мёртв, держась за ручку двери и не решаясь перешагнуть порог. До этого я не видел ничего подобного в своей недолгой жизни. Тишина, красота увиденного зачаровала меня. Что-то близкое, тёплое, родное моему сердцу ощутил я в храме. А благоухание, легонько коснувшись моего чуткого обоняния, так и влекло меня войти...

До моего слуха донёсся звонкий свист, я оглянулся. «Олег, догоняй нас!» – кричали ребята, махая дружно руками.

Напоённый увиденным, не чувствуя земли под ногами, я шагал с друзьями по дорожке. И тут Серёга говорит мне: «Ты что так долго там стоял? Что разглядывал? Ты, может, Бога там видел?» Но мне неудобно было как-то сознаться в том, что я не видел в храме Самого Бога, а только ощутил присутствие святыни. Мне так захотелось поделиться с ним и рассказать о том, что я увидел и пережил в храме – но я промолчал. Отговорился: «Да так, пустяки».

…С тех давних пор много воды утекло. Много было хорошего и печального. Радость сменяла скорбь, а за скорбью вновь приходила радость – всё в жизни, оказывается, переплетено невидимыми для нас нитями.

Помню, как сейчас, своё крещение. В душе моей была Пасха – я чувствовал, что мне прощены злые грехи и непоправимые ошибки, совершённые по неразумию или неведению, и понимал, что в моей жизни открылась новая страница. Вспоминаю, как в ожидании расстрела я просил у Бога прощенья за содеянный грех, молил Его, Всемогущего, чтобы миновало меня сие наказание. И сейчас, когда всё позади, приговор смягчён, я смотрю на Лик Христа, Который отвёл от меня неминуемую смерть и дал время для покаяния.

Разве я мог знать тогда, в том юном возрасте, что ожидает меня в жизни и что придёт такой день, когда я буду всей душой рваться к Нему, чтоб открыть массивную на вид дверь и, перешагнув порог спасительного Дома, очутиться внутри, наедине с Богом?