Только из мягкой, податливой глины гончар может слепить прекрасный и прочный сосуд. Так же и Господь только из смиренной души может вылепить прекраснейший образ человека.

* * *

Вспоминаю пословицу о том, что кто рано встаёт, тому Бог подаёт. Ах, какая же это правда! Я каждый раз выхожу из дома в пятом часу утра и иду на работу по еле заметной тропинке. В этот час в природе всё необыкновенно. Воздух – точно чудодейственный бальзам, тишина – тончайшая... Ранней весной, когда появляются первые проталинки, я становлюсь на колени, нагибаюсь и целую матушку-земелюшку. Целую зиму я скучала по ней. И вот появилась. Открывает один глазок-проталинку, другой, третий, пока не проснётся совсем.

Приветствую тебя, наша кормилица, наша матушка! Просыпайся, покрывай себя покрывалом трав и цветов, хлеба и лесов, щедро плодонось. Дай и нам, человекам, часть силы твоей и мудрости твоей. Ведь мы с тобой одно, неделимое в этом прекраснейшем Божественном мироздании.

* * *

Огромная гора, верхушка её прячется в облаках, сияют на солнце снега. Неприступная вершина манит к себе альпинистов. И во все времена года к вершине отправляются группы восхождения. Вот только у каждой группы свой маршрут. Одни для покорения высоты выбрали пологий склон горы, сухой и каменистый, покрытый мелким кустарником. Другие штурмуют гору с юга, где склоны покрыты лесом, прекрасными горными соснами. На востоке гора кажется и вовсе неприступной. Почти вертикальные голые скалы. Но и здесь находятся смельчаки, любители острых ощущений. Ни один из маршрутов не похож на другой. И у каждого из альпинистов свой подход к преодолению трудностей и наработанный опыт в покорении вершины именно по этому пути.

Не так ли и мы стремимся к высоте неприступной – познанию Бога? Наш Помощник и Спаситель на этом пути - Христос. Почему же в пути к одной и той же цели такая нетерпимость одной религии к другой? Альпинист всегда признаёт своего соратника по восхождению, независимо от того, по какому склону тот пытается добраться до вершины.

* * *

Идя по трудной дороге жизни к Господу, стараюсь на эту дорогу привлечь и свою дочь. Болею за её душу, ведь живёт она в большом городе, полном соблазнов и пропитанном греховными помыслами. Устоять трудно, особенно тогда, когда ты ещё так молод. Вот недавно получила от неё письмо: «Мама, перед самым новогодним праздником Юра проиграл все деньги в автоматах казино. Пришёл чернее ночи – и заплакал самым настоящим образом. Говорит – словно чёрт попутал. Стоял на остановке, и вдруг кто-то будто подтолкнул: иди сыграй! Я, как могла, успокаивала его. А ведь у нас не заплачено ещё за квартиру, и детям нужны подарки к Новому году. Но Юра очень хороший, только чёрт иногда даёт о себе знать. Но мы с ним боремся с Божьей помощью».

Казалось бы, от таких известий впору мне было схватиться за голову. Но я была рада. Рада, что моя дочь смогла простить, утешить близкого человека – вместо упрёков. Она смогла вот в такой труднейшей ситуации поступить как христианка и, отбросив отчаяние, надеяться на Того, Кто наш Помощник и Убежище.

* * *

До работы мне приходится добираться дорогой длиной в километр. Да ещё какой дорогой! Едва заметная, петляющая тропинка среди бурьянов. Рытвины, колдобины, а в дождливые дни грязь и лужи. Осенью тьма нависает над землёй уже в 4 часа дня. Чтобы обезопасить себя, беру с собой фонарик. Иду по тропинке, интуитивно переставляя ноги, а когда передо мной возникают трудные места, включаю фонарик, чтоб не поскользнуться и не упасть.

Не так ли проявляется над нами и Божья воля? Когда наш жизненный путь мы можем преодолевать своими силами, Господь наблюдает за нами как бы со стороны. Но как только впереди опасность, «включает фонарик» над нами. И при помощи Божьего освещения мы проходим трудный участок своей жизни безопасно.

* * *

Путь к Богу – это движение по спирали. Ты падаешь, поднимаешься – и так бесконечно. Но каждый из витков спирали приближает тебя к Богу. Поэтому не бойся падать, для того чтобы подняться и идти дальше вперёд.

* * *

Человек, чем же ты гордишься? Художник гордится умело написанными картинами, композитор – своей музыкой, певец – голосом, красивая женщина – своей статью, коммерсант – деловой хваткой... Но вправе ли ты гордиться этим? И тело, и ум, и талант, и мастерство – все эти дары и умения от Господа, для работы над своей душой. Имея талант, ты сможешь писать о прекрасном, а можешь сеять в сердцах дурное и грязное. Имея голос, можешь петь задушевные песни, чтобы люди плакали и радовались – а можешь низводить этим же талантом людей до животного состояния. Пытливый и развитый ум может изобретать приборы и механизмы для облегчения труда человека – а может обдумывать бомбы и новые изощрённые виды оружия. Имея золотые руки, можно честно трудиться – или этими же руками вскрывать чужие замки. Имея богатство, можно творить добрые дела – или предаваться разврату, скупидомству, страсти к наживе.

* * *

Люблю старушек деревенских. Их облик вылеплен рукою Господа, проведшего их через годы лишений, страданий, одиночества. Каждая морщинка на их лицах имеет свой смысл. И вот, пройдя сквозь горнило жизненных испытаний, они сохранили ласковость и спокойность взгляда, какую-то внутреннюю красоту и любовь. Любовь к спившемуся мужу, к разгильдяю сыну. Не осуждают, а жалеют – и любят.

* * *

Передо мной стоит девчушка, ребёнок ещё, десяти лет. В третий раз уж она залазит ко мне в дом через маленькое отверстие под крышей. Она воровка. Но что я могу теперь ей сказать? Её жизнь проходила на моих глазах. Родители – пьяницы. Уже в шесть лет на её худенькие плечи легла забота о малышах – брате и сестре. Она была им мамой. Кормила, одевала, игралась с ними и топила печь. Вечно хотела есть, поэтому ходила по деревне и просила у старушек то хлеба, то чаю и сахару, то муки. Когда подавать перестали, она пошла на воровство. Притом, своровав что-то удачно, по-детски хвасталась сверстникам. В семь лет закурила.

Мне ли её осуждать? Её маленькая жизнь была похожа на грязный сток канавы. Была бы я хорошей девочкой в её условиях? Не знаю. Поэтому стою перед ней и чувствую себя виноватой. В свои десять лет она познала горя и трудностей больше,чем я за пятьдесят.

* * *

Зимой мне приходится каждый день выходить из дома и топтать тропинку. Мы, сельчане, называем её тропинкой жизни, потому что посредством её сообщаемся с миром. Длина тропинки до ж/д магистрали полкилометра. Но чтобы сохранить её зимой, требуются большие усилия. Деревня наша состоит из семи жителей, которым уже за семьдесят. Поэтому тропинку жизни приходится топтать мне как самой молодой. В метели, вьюги, снегопады бреду я по снежному полю, увязая в снегу. Но нужно не только идти, а протаптывать. И я топчу. И «тропинка жизни» живёт, возрождаясь после бурь и снегопадов, и по ней ходят люди. А я прихожу домой мокрая и усталая. И тихо радуюсь: я нужна Господу, пусть и в самом маленьком деле на нашей земле-матушке – топтать тропинку для других людей.

* * *

Очень редко бываю в церкви, потому что церковь открывается тогда, когда отходит от перрона моя электричка. Но когда мне особенно тяжело, я иду туда. И на коленях молюсь перед закрытой дверью. Что мне закрытая дверь, если я уже на пороге храма? И сама молитва жарче тут, на паперти. Будто я не у закрытой двери церкви, а у двери Царствия Небесного. Там, за дверью, святые, Матерь Божья и Господь наш. А я, грешная, молю Господа, чтобы хоть глазком увидеть райскую жизнь Царствия Божия.

* * *

Рядом со мной в храме – другие люди, пришедшие сюда за тем же, что и я, грешная. Они молятся стоя. А я не могу. Чувствую всем сердцем своим и душою своею Господа Всемогущего, Его доброту и сострадание – и ноги сами подкашиваются, чтобы упасть мне навзничь перед Тем, Кто так любит и так милует.

* * *

Поистине молитва чудеса творит. Однажды я отравилась. Набрала в лесу опят, и как-то получилось, что в моё лукошко попали и ложные опята. Симптомы отравления проявились сразу, как только поела кушанья из них: пальцы рук и ног стали неметь, а сердце колотилось так, точно сейчас выскочит из груди. Лекарства под рукой никакого, а вызвать и дождаться «скорой» в нашей заброшенной деревушке – чуду подобно. Тогда я понадеялась на другое чудо – Иисусову молитву. Творя её, стала растирать пальцы рук и ног, сводимых в судорогу, и всем сердцем взывала к Господу. Не прошло и пяти минут, как все признаки отравления исчезли!

* * *

Как я страдала, когда только ступила на путь веры! Язвительные намёки, непонимание. Ну, пусть чужие люди, но родные... Родители, воспитанные советским строем, не видели никогда церкви. Мать, жалея меня по-своему, советовала: «Ты хоть никому не говори, что ты верующая». Но я знала, куда иду, и всё это время пути к Господу молилась за своих родных.

И вот минуло 10 лет. Передо мною старенькие совсем родители. Много перенесли они за эти годы болезней и искушений. И образ жизни их изменился. Повлияла и духовная литература, принесённая мною в дом. Родители мои уверовали. Слава Господу, сотворившему сие с моими родными!

* * *

Сижу на лавке у печи и греюсь. Какое нежное и живительное тепло от неё исходит! Печка. Не говорит слов о пользе своего тепла – она просто греет. Не так ли и нам, верующим в Господа, надо поступать? Не говорить слов о любви, а любить. Теплом души своей и сердца отогревать замерзающего в неверии брата своего.

* * *