НОВОМУЧЕНИКИ
ВЯТСКИЕ ВОИНЫ
О погибших за Христа
Наш давний автор и друг редакции Артемий Маркелов прислал нам свой последний труд – книгу «Первые новомученики земли Вятской». Рассказывает она о протоиерее Павле Дернове и его сыновьях, казнённых большевиками. Работа эта глубоко тронула нас. Предлагаем вашему вниманию материал, переработанный для газеты, предварив его интервью с автором.
– Артемий, как родилась идея этой книги?
– Когда 10 лет назад мы со священником Сергием Гомаюновым готовили книгу «Живые иконы», наткнулись на эпизод, посвящённый семье Дерновых, – два-три абзаца, восходящие к публикации в «Церковных ведомостях» за 1918 год. Там рассказывалось, как в Елабугу ворвался отряд красноармейцев и они расстреляли отца Павла Дернова. Трое сыновей пошли узнать о нём и, услышав, что отец убит, назвали большевиков душегубами. Их немедленно схватили и тоже казнили. Меня глубоко потрясла эта история, один из ярких примеров мужества русских христиан в эпоху гонений.
– Других источников не было?
– Нет, других сведений о том, что произошло, не было, равно как и о судьбе отца Павла. Более того, в книге «Живые иконы» упоминался протопресвитер Александр Дернов, служивший в Петербурге. Но я даже не предполагал, что они с отцом Павлом родные братья. Всё изменилось в 2002 году, когда внук отца Павла – Дмитрий Сергеевич Дернов, живущий в Санкт-Петербурге, – обратился в Вятскую епархиальную комиссию по канонизации с просьбой рассмотреть вопрос о прославлении отца Павла и его сыновей, прислав материалы и фотографии о нём.
– Сергей был единственным сыном отца Павла, кто остался в живых?
– Да, Серёжа был слишком мал, чтобы вместе с братьями отправиться к богоборцам, поэтому остался жив. После его долго прятали: были опасения, что озверевшие большевики захотят истребить всех представителей мужской линии Дерновых. Выжила также дочь отца Павла, оставившая воспоминания об отце. На основе новых сведений об отце Павле я подготовил доклад и в прошлом году зачитал его в Казани на конференции «Богословские и светские науки: традиционные и новые взаимосвязи».
Кстати, несмотря на то что Елабуга сейчас находится на территории Казанской епархии, об отце Павле Дернове там знали немного. Считалось, например, что вместе с отцом Павлом погибли двое, а не трое сыновей. Дело в том, что младший из них был совсем мальчиком, и возможно, большевики постарались скрыть факт его убийства. В своём докладе я сказал, что прославление отца Павла и его сыновей – общая задача Казанской и Вятской епархий, тем более что Зарубежная Церковь давно причислила их к лику святых.
– Что было дальше?
– Через месяц у нас в Вятке состоялась своя конференция, посвящённая 350-летию епархии. На неё из Елабуги приехала Ирина Валерьевна Корнилова, дополнившая наши сведения о семье Дерновых. А в Петербурге мне удалось разыскать фотографию убиенных сыновей отца Павла. Это произошло во время поездки на вручение Всероссийской православной литературной премии святого праведного князя Александра Невского. Фотография была передана в музей семьёй Дерновых, у которых сохранились и другие снимки, иллюстрирующие историю их рода.
– Что подтолкнуло тебя к созданию книги?
– В феврале этого года исполнилось 90 лет со дня мученической кончины отца Павла и его сыновей. Сначала я хотел напечатать к этой дате тот доклад, который был зачитан (на конференции) в Казани, но потом возник ряд вопросов, например о том, что же произошло в Елабуге на исходе зимы 1918 года. Начал искать ответы, которые нашли своё отражение в книге, которая была представлена читателям на вечере, посвящённом памяти вятских новомучеников. Узнав о вечере, из Петербурга приехала внучка отца Павла Анна Сергеевна. Она выступила у нас в православной гимназии, в духовном училище, в библиотеке «Благовест». В Вятке ей очень понравилось.
– Какой была реакция читателей на твою книгу?
– Самым памятным стало то, как отнёсся к ней владыка Хрисанф. Владыка отметил, что на него произвели глубокое впечатление жизнь и смерть во имя Христа протоиерея Павла и его сыновей: «Не могу равнодушно смотреть на их красивые, достойные лица. Упокой, Господи, их души!»
А для меня, как автора книги, было важно тонкое миссионерское замечание митрополита: «Нужно выпускать вот такие небольшие книжечки, на несколько десятков страниц. Толстую книгу прочитает тот, кому тема близка или интересна, а небольшую книжку прочитают очень и очень многие».
По благословению владыки тираж книги был увеличен вдвое, с пятисот запланированных до тысячи экземпляров.
– Появился ли со времени выхода книги новый материал?
– Новые материалы постепенно собираются. Из Петербурга мне прислали проповеди отца Павла, а некоторое время назад началась очень интересная переписка с потомками Варвары Дерновой – дочери священника-мученика. Они живут в Алма-Ате, прислали новые воспоминания Варвары Павловны об отце, деде, прадеде. Общение, довольно живое, идёт уже с тремя адресатами из Казахстана. Они чувствуют связь с родиной, радуются возрождению Церкви, пишут, что душой с Россией.
В роде Дерновых не сохранилась священническая династия. Но отец Павел Дернов преподавал во многих учебных заведениях Елабуги, читал курс русской литературы. И вот этот талант первого вятского новомученика щедро передался его потомкам: нынче все они – и старшие, и молодые – так или иначе связаны с преподавательской работой.
Вот что сказал ректор Духовного училища о.Сергий Гомаюнов в конце встречи с Анной Сергеевной: «О древе можно судить по его плодам. И сегодня, общаясь с вами, мы можем видеть, что всё благое, что было в о.Павле, воплотилось и в его потомках».
Беседовал В.ГРИГОРЯН
В конце февраля 2008 года исполнилось 90 лет со дня мученической кончины протоиерея г.Елабуги Павла Дернова и его сыновей Бориса, Григория и Семёна. В 1918 году Елабуга входила в состав Вятской епархии, и о. Павел с чадами стали первыми новомучениками Вятской земли. С 2002 года по благословению митрополита Вятского и Слободского Хрисанфа епархиальная комиссия по канонизации святых ведёт работу по сбору сведений о жизни и гибели протоиерея Павла Дернова.
А 1 июня 2007 г. на сайте Казанской Духовной семинарии появилось следующее сообщение: «17 мая этого года состоялось подписание Акта о каноническом общении между Русской Православной Церковью (РПЦ) и Русской Православной Церковью Заграницей (РПЦЗ). Благодаря этому важнейшему событию стало возможным признание и включение в месяцеслов Казанской епархии святых новомучеников, пострадавших в Казанском крае в годы гонений безбожной советской власти и канонизированных РПЦЗ в 1981 году, но которые ещё не были прославлены Русской Православной Церковью». Среди названных был и о.Павел Дернов. У меня лично нет сомнений, что имена о.Павла и его сыновей будут включены в общий список святых нашей Церкви.
* * *
Павел Александрович Дернов родом из священнической семьи. Его отец, протоиерей Александр Афанасьевич Дернов, родился 12 февраля 1833 года и был сыном диакона села Каракулина Сарапульского уезда. Скончался 14 января 1908 года. Божественную литургию в день погребения совершали 7 священников, а отпевание – 18 (!). Во главе «такого редкого в селе сонма священников» служил старший сын о.Александра – протоиерей Александр Александрович Дернов, настоятель Петропавловского собора в Санкт-Петербурге, протопресвитер придворного духовенства.
Брат отца Павла – протоиерей Александр Дернов – был одной из ключевых фигур православной жизни России 1900–1920 гг. Друг и почитатель о.Иоанна Крондштадтского, он стал одним из инициаторов создания ещё при жизни почитаемого пастыря Общества защиты о.Иоанна от клеветы. Но в то время подобное общество не разрешил митрополит Санкт-Петербургский Антоний (Вадковский). Только в 1909 г. было создано Общество в память отца Иоанна Кронштадтского, председателем которого стал о.Александр. Общество продолжало традиции батюшки, ведя огромную благотворительную и просветительскую деятельность. По почину о.Александра Дернова, когда он был настоятелем Петропавловского собора, начали собирать и записывать свидетельства богомольцев о молитвенной помощи, которую они получали у гробницы императора Павла I. Это было связано с тем, что в 1916 году планировалось рассмотреть вопрос о возможности канонизации императора Павла, но этим планам помешала революция.
В 1919 году протопресвитер Александр Дернов по благословению Патриарха Тихона перевёз великие христианские святыни – десницу св.Иоанна Предтечи, Филермскую икону Божией Матери, часть Животворящего Креста Господня – из Москвы в Гатчину. Эти святыни были принесены в Россию во время царствования Павла I и более века являлись одними из самых почитаемых святынь Российской империи (в дальнейшем они были вывезены за границу вдовствующей императрицей Марией Фёдоровной). В 1923 году Петроград захлёстывал обновленческий раскол – верными Патриарху Тихону оставались только 8 из 123 приходов. Тогда о.Александр Дернов от имени духовенства отправился к Патриарху с просьбой поставить на епископскую кафедру в Петроград, где не осталось ни одного православного епископа, о.Мануила (Лемешевского). Отец Мануил был рукоположен во епископы и в конце сентября приехал в Северную столицу. За две недели неутомимой деятельности нового епископа обновленчество стало рассыпаться. Торжеством православия стало погребение 2/15 октября скоропостижно скончавшегося о.Александра Дернова. Вместе с епископом Мануилом о.Александра отпевали 144 священника и 47 диаконов.
* * *
|
Вот в такой семье, где примеры родного отца и старшего брата (о.Александр был старше о.Павла на 13 лет) свидетельствовали об идеале пастырского служения, и воспитывался будущий мученик Павел Дернов. Павел Александрович Дернов родился 12 января 1870 года. В 1894 году закончил курс в Казанской Духовной академии со степенью кандидата богословия и приехал в Елабугу. Что же представлял из себя тогда этот город? Очевидец называл его «одним из лучших уездных городов Вятской губернии» и особо подчёркивал: «Мы затрудняемся указать другой уездный город, где бы благотворительность проявлялась в таких широких размерах, как в Елабуге». Храмы, учебные, социальные благотворительные заведения устраивали на свои средства местные купцы.
Наиболее полные и тёплые воспоминания оставила о батюшке его родная дочь Варвара Павловна Дернова. Она вспоминала о батюшке: «Он был гомеопат-любитель и относился к этому с полной серьёзностью: выписывал журнал “Врач-гомеопат”, имел аптечку, бесплатно лечил, и к нему приходили – всё больше крестьяне. <...> Когда лекарства (гомеопатические) стало добывать трудно <...> во время войны 1914 года, и они стали очень дороги, папа принуждён был брать за них. И как ему стыдно было говорить больному: двадцать копеек надо. Помню, наблюдая, я стыдилась папиным мучительным стыдом!»
Также В.П.Дернова пишет о любви о.Павла выращивать яблоки, чему батюшка посвящал много времени и трудов: «Через год после папиной смерти была необыкновенно морозная зима и всё, с таким трудом выращенное папой, погибло. Мне всегда казалось, что выращенное папой не захотело расти без его любовного присмотра. И погибла тогда же яблоня “ситцевая скороспелка”, которая, вообще-то, морозов не боится, но её объели под настом мыши». Отец Павел Дернов принимал деятельное участие в работе Елабужского братства трезвости. Эта деятельность находила всемерную поддержку викария Вятской епархии, епископа Сарапульского Амвросия (Гудко), который также принял в 1918 году мученическую кончину. Одним из главных дел владыки Амвросия стала именно борьба с пьянством.
«...и неудивительно, – писал один из ижевских священников, – так как в его архипастырском ведении находятся такие пьянственные центры, как Сарапул, Ижевск и Воткинск... в Сарапуле и Елабуге учреждены уездные братства <трезвости>; причём Елабужское братство настолько хорошо работает, что со временем, может быть, послужит образцом деятельности в этом роде для всей России».
* * *
Варвара Павловна Дернова очень ярко описывает события 1917 года: «Революция была прежде всего беспорядок. Особенно во время войны. По мнению многих, в том числе моего отца, её просто не должно было быть. Тем более что Россия искони страна монархическая, всегда во главе был царь... И когда в городе кипели митинги, никто из нашей семьи: ни отец, ни тем более братья – в этом участия не принимали. Всё это был ненавистный беспорядок, и принимать в нём участие отнюдь не следовало. В церквах вместо царя стали поминать какой-то “синклит”. И папа поминал. Мне казалось, что папа где-то должен был бы говорить, что царя не надо было свергать. Такого папа не говорил. Только однажды на какой-то вопрос, может быть мой, сказал, что он за царя сам молиться продолжает» .
В январе 1918 года Патриарх Тихон подписал воззвание, в котором анафематствовал гонителей Русской Церкви.
Во время службы нужно было, как вспоминает В.П.Дернова, «произнести проповедь, Кто же её произнесёт? Отец Павел Дернов! Известный всему городу оратор, человек, владеющий даром слова. Это было решение елабужского духовенства, которое и обратилось к папе с просьбой или предложением сказать эту проповедь. И папа согласился. Я думаю, что он хорошо понимал, на что идёт... Хорошо помню бурный разговор между папой и мамой вечером. Говорила очень взволнованно мама: “Что ты делаешь, у тебя дети!” Надо сказать, что я никогда не слышала никакой размолвки между родителями. Либо они уж очень любили друг друга, либо отец обладал такой кротостью и в такой степени, что никогда слово спора, столкновения в нашей семье между родителями не случалось. И это был единственный бурный разговор, который я слышала и хорошо помню. Что отвечал отец, я не знаю. Он уже решил для себя, принял на себя это обязательство. И, вероятно, не сомневался, что последует расплата».
Скорее всего, решение о крестном ходе, как и о проповеди о.Павла, было принято на пастырско-мирянском собрании. О нём сообщалось в телеграмме елабужского благочинного Добромыслова, которую он послал в Вятскую духовную консисторию: «Елабужское многолюдное пастырско-мирянское собрание единогласно постановило: защищать Святую церковь не щадя жизни».
В.П.Дернова пишет, что отец Павел говорил проповедь на службе 10 или 11 февраля старого стиля. Конечно, это происходило в воскресенье, 10 февраля. Вот как запомнилась 11-летней девочке проповедь её родного отца-священника: «...в Константинополе был временщик, который забрал всю власть в стране, и император поступал так, как ему подсказывал временщик. А тот советовал одно зло за другим, всё именем императора. Люди, попавшие в немилость к временщику, могли спастись только у алтаря храма, так как в Византии существовал древний обычай, что даже преступник, нашедший убежище в храме, получал защиту и его нельзя было казнить. Временщик стал добиваться у императора отмены древнего обычая. И... добился! После того уже не было никакой преграды его своенравию и его злодеяниям. И в гордости своей он посягнул на то, что оскорбил императрицу. Она пала в ноги императору и просила защиты. Только тогда из уст её узнал император о злых делах, которые творились его именем, и приказал схватить временщика и казнить его. А тот бежал и укрылся в храме, припав к алтарю. Однако это уже не могло спасти преступника, он сам позаботился о том, чтобы перестал действовать древний закон христианского милосердия. Но тут вышел сам Константинопольский Патриарх и заступил дорогу посланным схватить преступника. И тем утвердил неприкосновенность Божьего храма...»
* * *
Через два дня в Елабугу пришли красные... Есть воспоминания жителя Елабуги (1906 года рождения), который пишет: «В феврале 1918 года в городе вспыхнуло восстание пехотного запасного полка, расквартированного в городе ещё с царских времён. Причин восстания я точно не знаю. Как помнится, это было связано то ли с отправкой полка куда-то на фронт, то ли с его переформированием. Только полк, возглавляемый офицерами, восстал против советской власти, представители которой бежали из города. Установилось безвластие. Помню, что речь шла даже об организации какого-то отряда самообороны для поддержания порядка в городе. Однако прошло немного времени (недели полторы-две) и стало известно, что “советская власть”, изгнанная из города, возвращается ...»
1 марта в газете «Труженик» сообщалось: «Вопреки распространившимся по городу злонамеренными лицами слухам, как и следовало ожидать, из Елабуги имеются вести благоприятного характера. От начальника посланного в Елабугу отряда красногвардейцев Колчина поступила телеграмма следующего содержания: “В Елабуге всё спокойно. Власть в руках Революционного штаба”».
Как всё происходило? В ночь на 14 /27 февраля в дом Дерновых пришли с обыском. Снова обратимся к воспоминаниям Варвары Павловны: «Я помню, как папа за стеной моей детской пошёл в свой кабинет. Почему-то я поняла, что он идёт молиться. Мне надо было встать и пойти к нему. И зачем я не встала? А я ждала, когда он пойдёт обратно. И этого я не услышала. Наверное, он спустился из залы по парадной лестнице и вышел. Потом я слышала, как шумно и возбуждённо собирались мальчики и как мама сказала что-то вроде: мальчики, вы потише или поосторожнее. И больше мы их живыми не видели».
|
В.П.Дернова пишет об о.Павле: «Есть предположение, что его не расстреляли, а закололи штыками. Во всяком случае, у него была одна огнестрельная рана на лице навылет со щеки на щеку. То ли удостоверялись, жив или умер, то ли добивали. А когда через несколько дней после похорон маме сказали, что можно съездить на Моралевскую мельницу, то оказалось, что на льду Тоймы громадное кровавое пятно. Мама зачерпнула этого кровавого снега. Помню, как его взяла. Хозяин мельницы Моралев убеждал маму, что он всё видел и что, когда отца привезли, он просил дать ему возможность исповедаться. Правда это или фантазия Моралева, я не знаю, но на отца это похоже. Он и перед такой смертью хотел, чтобы ему отпустили грехи, согласно его нерушимой вере».
Три брата – 20-летний Борис, 18-летний Григорий и 17-летний Семён – отправились узнать о судьбе отца. И когда узнали о расстреле, то, видимо, обличили красных. Братьев расстреляли среди бела дня.
По словам В.Т.Романовской, братья были «приговорены к расстрелу как участники контрреволюционного заговора (их отец ещё не был погребён). Жителям города было строжайше запрещено выходить из домов в день казни. Расстреливали их под дамбой, у электростанции из красного кирпича: старшие были убиты мгновенно, для гимназиста потребовался второй залп (он отвернул голову) – из-за закрытых ставен эту казнь видели жители близлежащих домов...
|
Тяжело переживали многие елабужане эти страшные события. Учительница детей Дерновых Любовь Федоровна Сафанеева сошла с ума после чудовищного, бесчеловечного расстрела отца Павла и его троих сыновей...»
Воспоминания Вероники Тимофеевны подтверждает свидетельство В.П.Дерновой: «Их расстреливали, по-видимому, спешно, пришлось добивать. У Бори было избито лицо, его добивали по голове. У Гриши было что-то страшное – его застрелили разрывной пулей в затылок и разлохматили весь низ лица, челюсть, язык. Он в гробу лежал с толстой повязкой на лице. Говорили, что Сеня в последний миг испытал ужас смерти – ему за неделю до того исполнилось 17 лет. Его тоже убивали разрывной пулей, но она развернула ему ногу. Лицо его было единственное из всех четверых цело и спокойно. Есть фотография их четверых на столе... Лица трёх братьев видны ясно и отчётливо».
* * *
Когда во время Великой Отечественной войны было опасение, что немцы ворвутся в Ленинград, то, по свидетельству В.П.Дерновой, «одна скверная баба, которой мама почему-то доверяла, сказала, что маме нечего бояться, надо только показать немцам фотографию убитого о.Павла и сыновей. А мама ответила: “А потом что? А что бы сказал Павел Александрович? Он проклял бы нас, встав из гроба!”».
* * *
В воскресенье, 10 февраля 2008 года, когда Русская Церковь праздновала память новомучеников и исповедников Российских, в храмах г. Вятки были отслужены панихиды по вятским архипастырям, священникам и мирянам, погибшим в годы гонений.
Панихида служилась по благословению митрополита Вятского и Слободского Хрисанфа. В большом списке из нескольких десятков имён были о.Павел и его сыновья.
Верим, что в ближайшее время имена протоиерея Павла, Бориса, Григория и Симеона Дерновых будут внесены в Собор новомучеников и исповедников Российских уже единой Русской Православной Церкви. И мы обретём новых святых нашей Вятской земли, нашей России.
 | назад |
| вперед |  |
