ВЕРТОГРАД
ДЕТИ В ХРАМЕ И РЯДОМ
Сегодня мы предлагаем вашему вниманию ответы известного московского протоиерея Дмитрия Смирнова на вопросы слушателей радио «Радонеж». Сделаны они в прямом эфире, этим обусловлен их стиль – разговорный. Мы отобрали те из них, которые касаются воспитания детей.
– Хотелось бы от вас послушать правила культуры поведения в храме взрослых и детей. Бегают детишки лет 6-7 стайками по храму, мешают сосредоточиться. Детям трудно стоять на службе, это понятно. Но это очень отвлекает.
– Культура поведения в храме фактически такая же, как и в универсаме. А дети – они и есть дети. Желательно, чтобы дети находились под контролем родителей и чтобы родители их приводили на тот кусочек службы, который детям по силам выстоять. Конечно, в этом направлении надо работать. Это тоже сложно. Если детей у мамы несколько, а руки-то только две, то тем более. Тут только один выход – несмотря на то что вы приходите в храм без детей, старайтесь вести себя по-христиански. Не раздражайтесь. Окажите снисхождение. И это будет самое культурное поведение.
– Мы с женой ходим в храм. И старший сын с нами, и дочка маленькая, ей три с половиной года. Приходим в храм, и дочка во время службы подойдёт к иконам и начинает громко молиться. Перебивает батюшку в алтаре. Я ей: «Дочка, тише!» А жена говорит: не запрещай, пусть молится. Мы с женой по этому поспорили.
– Вообще педагогическим процессом в семье должен управлять мужчина. Когда папа говорит «нет», а мама говорит «да», она совершает грубейшую педагогическую ошибку. Этим своим «пусть молится» она приносит ребёнку огромный вред и впоследствии – неисчислимые страдания. Именно от этого бывают нервные дети. Это закон педагогики. Если папа «да» – то и мама «да». Если папа «нет» – то и мама «нет». За исключением тех случаев, когда папа сумасшедший, и все знают, что он сумасшедший. Разумеется, люди приходят в храм не для того, чтобы слушать маленьких детей, как они орут, кричат и бегают. Поэтому, когда ребёнок вразрез общему строю начинает громко читать молитву, он согрешает. И в грехе поддерживать ребёнка ни в коем случае нельзя. Цель христианской жизни – научиться любить. А здесь – какая же любовь, когда ребёнок мешает? Когда ребёнок начинает таким образом выступать – это не молитва. Это спектакль, рассчитанный на поощрение мамы. Вот, дескать, я сейчас будут молиться, а мама будет довольна. И ради этого благожелательного взгляда мамочки ребёночек устраивает такой цирк, который «зажигает огни». Хуже такой педагогики вряд ли можно что-либо придумать. Мама поощряет ребёнка в безобразии. Ребёнок ведёт себя безобразно, не смиренно, вразрез всем и против воли своего отца.
Как тут действовать? Тут же ребёночка вывести на улицу, сделать внушение. А если заартачится, чуть-чуть наподдать и отвести домой. А в следующий раз сказать: «Ты в храм хочешь? Помнишь, как надо себя вести? Никому не мешать, молиться только вместе со всеми и молча. Если помнишь – тогда едем». Как только опять начнёт выступать – тут же пресечь. Тогда, по крайней мере, на третий раз разовьётся навык. Но если мама на четвёртый раз поведёт ребёнка в храм одна и всё позволит, как было в первый раз, то, конечно, всё насмарку. И в голове ребёнка образуется ниша: когда ему нужно чего-то добиться, он будет всегда выбирать того из родителей, который выполнит его просьбу. И ребёнок вырастает закоренелым лицемером и фарисеем, будет манипулировать и папой, и мамой. Если так воспитывать – вырастет моральный урод. А то, что детки производят какие-то действия, желая поощрения от родителей, – это нормально. Дети ведь учатся через подражание. Поэтому такое поведение девочки закономерно. Но всему своё время и место.
– Хочу спросить по поводу воспитания детей, духовного воспитания, начиная с детского сада. Потому что, если это не будет сделано, действительно, общество так и будет катиться вниз. Потому что понимание, мироощущение закладывается с детского возраста. Что сейчас делается по этому вопросу?
– По этому вопросу я знаю только одно – правительство Москвы построило 100 детских садов. А что там по духовной части, совершенно не представляю. И я, как человек, проведший своё детство в детских садах (и моя мама работала большую часть своей сознательной жизни в детском саду), скажу, что сам принцип «детский сад» – это, вообще-то, вещь кошмарная. Конечно, я понимаю, что она вынужденная, как и пионерский лагерь, когда нет другого выхода у родителей – тогда детский сад. Есть очень хорошие детские сады.
Но хороший детский сад – это как хороший детский дом. Как бы он ни был хорош, всё равно это изъян. Детям плохо, когда они находятся в коллективе. В коллективе сразу возникают отношения волчьей стаи, потому что дети – одного возраста. Ни в одной семье так не бывает. Одного возраста бывают детёныши у тигров, у кошек, у собак. Только у животных. И вот между ними отношения волчьей стаи и диких зверей. У людей – нет. У людей редко двойня бывает. Но и то обычно одновозрастность разбавлена детьми других поколений. Нормальное воспитание только среди разновозрастных, где отец, мать учат отношению любви к младшим, помощи, защиты. А когда все дети одного помёта, то сразу выявляются лидеры. Не самые лучшие, а в 99 процентах – самые худшие с точки зрения нравственности. И это отражается пагубно на всех детях, они от этого очень страдают и душевно, и духовно. Поэтому детский сад не может дать духовного воспитания. Детский сад – это просто форма выживания. Я плохо помню свой первый класс, второй, пятый, восьмой... Плохо помню школу-восьмилетку, которую я закончил. Так, отдельные эпизоды. А вот все кошмары детского сада я помню до сих пор. Это незабываемо. Я думаю, что и на смертном одре буду вспоминать детский сад. И не приведи Господь.
– Как вы думаете, если мама одна растит ребёнка, как ей лучше поступить: в садик его отдать или отправить к родным, например в деревню? Там тоже ребёнок будет без неё.
– Понимаете, опять – какая деревня? В той деревне, где я обычно лето провожу, местное население говорит только на мате. Мужское население сплошь пьяное, с утра. Поэтому надо смотреть, что за деревня. Современная деревня – это дети, начиная с двух лет, все мужчины – мат-перемат, женщины просто измучены этой жизнь. Может быть, там, в вашей деревне, и более благополучная атмосфера. Прежде чем отдавать, нужно подумать, куда мы отдаём. Нужно не семь раз отрезать, а 777 раз отмерить, посмотреть. Поэтому такой даю совет. Так же и с садиком. Может, туда 20 раз сходить, а может, даже устроиться туда на работу. Поработайте там нянечкой, сторожем, посмотрите, что за атмосфера, что за люди. Понимаете – это ребёночка отдать! Легко человека развратить. А как вернуть назад в искомое положение? Это порой невозможно. Поэтому это нужно делать с величайшей осторожностью.
– До какого возраста и в каких случаях можно телесно наказывать детей? И можно ли это делать, если, скажем, сын не родной, а приёмный? Если встречаешь оскорбления, дерзкое непослушание в отношении родной мамы?
– Начнём с понятия «наказание». Наша беда, что в современном русском языке слово «наказание» воспринимается как кара. А нужно вернуться к исходному смыслу. «Наказание» – от слова давать наказ, то есть урок. Господь печётся о душе каждого, хотяй всем человекам спастись и в познание истины придти. Поэтому Он, конечно, наказывает постоянно всякого человека. И мы видим примеры в Священном Писании. Каждый человек может в своей жизни увидеть наказание Божье. Причём это наказание не обязательно суровое. Иногда может быть благодеянием, поощрением в чём-то. Это тоже можно воспринимать как наказ Божий, как и всякую болезнь.
Теперь по поводу сыновей. Общее правило, которое я выработал в течение жизни: чужих детей телесно наказывать категорически нельзя. Потому что дитя может не простить. Отца с матерью простит, потому что есть инстинкт любви. А чужому не положено. Можно только увещевать и действовать через другого родителя.
Как наказывать? По моему опыту – давать ремня. Только мальчикам, девочек травмировать нельзя, у них нежная психика. Мой опыт показывает, что мальчиков можно пороть от девяти до тринадцати лет, причём не сильно, раз-два, не больше. Бить надо мягким ремнём, чтобы не оставалось травм, и после обязательно утешить и сказать: «Ну, вот видишь, пришлось тебя выпороть». И наказывать вскоре после провинности. Нельзя, например, если мальчик в понедельник провинился, выпороть его в пятницу. Это разрушительно действует на психику. И не чаще, чем раз в году.
Вот я помню, мы однажды парней выпороли за то, что они облили горючим веществом доски и стали их поджигать на территории храма. Там же машины могли взорваться! Они поплакали, мы их пожалели. Всё. Помирились. Надо, чтобы у них не оставалось затаённой злобы. Поэтому не надо пугать. Если пороть, то говорить спокойным голосом: знаешь, это вынужденная мера, ты уж извини, но выпорем тебя обязательно. Чтобы он знал, что существует такого рода наказание. Но это должно быть в крайних случаях. Можно выпороть мальчика, когда он заинтересуется наркотиками или первый раз покурит. Очень многие взрослые люди мне говорили: благодаря тому, что отец их выпорол лет в одиннадцать-двенадцать за первую папиросу, они теперь всю жизнь не курят и благодарны отцу по гроб жизни. Хотя в тот момент, конечно, была обида. Эта мера должна быть правильно обставлена. И эффективна она только в редких случаях. Ребёнок, которого часто порют, вырастает подлецом, трусом, предателем и вруном. А если его истязают, может вырасти и садистом. Этого ни в коем случае делать нельзя.
– Как поступать с подростком-девочкой? Прежде был добрый, хороший ребёнок, ходил в храм, родителей понимал. Сейчас грубит. Требует какие-то покупки. Как обращаться: с кротостью или строго?
– Нужно учиться договариваться. Человек становится взрослым. Этот процесс для самого подростка очень мучителен. Они становятся раздражительными, резкими, эмоциональными. У них быстрый переход от слёз к смеху. Как поётся в антифоне, «от юности моея мнози борют мя страсти». Конечно, у таких детей разума немного. Но какие-то участки, не полностью захваченные страстями, есть. И настроение бывает хорошее. Поэтому надо это использовать. Как-то стараться этот болезненный период пережить. Быть более снисходительными. Договариваться, какую степень свободы давать. В общем, этот процесс подобен тому, который вы испытывали, когда ребёнку было три года. С трёх до четырёх-пяти тоже бывает такой период, когда ребёнок всё делает наоборот. «Пойдём гулять?» – «Нет, домой». И родители часто раздражаются, бьют ребёнка. Этого делать нельзя. Этот период обязательно пройдёт.
Нужно к этому периоду готовиться. Очень полезно какие-то книги почитать по педагогике этого периода. Там очень много всяких подсказок. Знал одну прекрасную женщину. Она родила семерых детей. Я у неё спрашивал, как тебе удалось воспитать таких прекрасных детей? Причём так: у неё трое было от первого мужа. Его убили на войне. А её второй муж, когда был на войне, очень боялся погибнуть и дал обет Богу, что, если останется жив, найдёт солдатку с детьми, у которой мужа убили, и на ней женится. Нашёл такую, женился на ней, она ему ещё четверых родила. Они вместе всех воспитали. А она отвечает: «Отец Дмитрий, слезами». – «Как – слезами?» – «А когда кто начинает выкобениваться, я встану перед иконой, молюсь и плачу: “Вот, Матерь Божья, видишь, что он делает?” Дети бросались ко мне: мамочка, не плачь, прости и так далее». Женщина была удивительная. Просто святая. Все дети замечательные. Очень хорошая семья. Все, слава Богу, живы, здоровы, Богу молятся. Никто её этому не учил. Такая была у неё женская интуиция, любовь к Богу. Дети должны видеть родителей своих молящимися. Тогда этот острый период пройдёт лучше. А просто подавлением каким-то – в ответ будет бунт, потеря доверия, отношений, вражда и так далее. Нужно искать струны, которые остались в душе, на которых можно что-то человеческое сыграть.
 | назад |
| вперед |  |
