Ранним утром 11 июня 2008-го на эспланаде речного вокзала было не по-будничному оживлённо: внимание жителей Хабаровска привлекло прибытие белоснежного трёхпалубного теплохода «Василий Поярков»: на носовой части корабля вознесён большой образ Господа Вседержителя, на корме – образ Пресвятой Богородицы. По борту средней деки большой плакат: «По стопам графа Н.Н. Муравьёва-Амурского и митрополита Иннокентия (Вениаминова). Возродим родной край!».

К причалу – по одному и небольшими группами – стекаются священники, монахи, семинаристы и благочестивые миряне из разных епархий России. Все они – участники миссионерского крестного хода по Амуру, который проводится по благословению архиепископа Хабаровского и Приамурского Марка и при поддержке краевой администрации. Нынче он посвящён 150-летию исторического Айгунского договора, заключённого между Россией и Китаем в 1858 году. Сей документ официально закрепил наши права на территорию Северной Маньчжурии, что позволяло осваивать её русским переселенцам. Со стороны Российского государства договор подписал граф Николай Николаевич Муравьёв-Амурский. Духовную поддержку граф Муравьёв получал у своего современника и единомышленника митрополита Иннокентия (Вениаминова) – апостола Дальнего Востока. Память об этой симфонии увековечена не только исповеданием православия в Приамурье на протяжении 150 лет, но и в географических названиях здешних городов и сёл: Вознесенское, Троицкое, Богородское, Иннокентьевка, Сретенск, Николаевск-на-Амуре, Софийск и т.д.

…Миссионерский рейс стартовал без лишней помпы, но надо было видеть лица счастливчиков, которые сподобились попасть в число его участников. Помню, кто-то из семинаристов спросил своего товарища при отплытии:

– Ну как настроение?

– Пою! – ответил юноша.

* * *

С незапамятных времён корабль является символом библейского Ковчега, на котором праотец наш Ной спас от погибели человеческий род. Недаром в балканских монастырях монахов на богослужение призывают постукиванием деревянного молоточка по сухой доске, называемой «таталанда» (в Греции), или «крепало» (в Сербии). Монахи говорят, что название «таталанда» происходит от ритмического рисунка побудки: та-та, та-та, та-таланда, та-та, та-та, та-таланда. Инок-будильник трижды обходит территорию обители с таталандой, звуки которой символизируют стук молотка праведного Ноя, строящего заветный Ковчег. К концу третьего круга все монахи должны быть в храме: не успеешь – не спасёшься.

Пассажирское судно наше построили на Дальнем Востоке, в городе Сретенске, ещё в 1960 году, так что его можно смело назвать ветераном амурской речной флотилии, которая сейчас, мягко говоря, не востребована. Сегодня наш трёхдечный красавец в одиночестве пытается отстоять право на жизнь хабаровского флота. В 1989 году он был переоборудован на судоверфи Харбина в Китае и по уровню комфортабельности вполне соответствует запросам современного путешественника. Было время, когда подобное множество ему кораблей бороздило воды Амура, но оно, увы, давно в прошлом.

Наверное, промыслительно, что судно носит имя якутского письменного головы Василия Даниловича Пояркова – первопроходца здешнего края, открывшего юг Дальнего Востока. Экспедиция русских казаков под руководством Пояркова началась 15 июля 1643 года и проделала длительный путь к реке Амур. Поход длился три года, в нём участвовали 132 человека. За время путешествия Василий Поярков сделал первый подробный «чертёж» всех обследованных им рек и доказал, что Приамурье никому не принадлежит.

* * *

Очистительную силу шествий с чудо-творными иконами в борьбе с греховными пороками и немощами на Руси знали всегда, даже иноверцы признавали силу «идущих с русским Богом». Вот и в этот раз миссионеры, которых возглавил сам архиепископ Марк, везут на поклонение землякам великие христианские святыни, подаренные Патриархом Алексием жителям Дальнего Востока: икону Божией Матери «Скоропослушница», написанную на Святом Афоне, а также ковчежец с частицей Животворящего Креста Господня и частицами мощей апостолов Петра и Павла, Иакова Заведеева и равноапостольной Марии Магдалины. Образ Пресвятой Богородицы был написан на доске в древности, краски на нём со временем померкли, осыпались и не подлежали реставрации, поэтому монахи-афониты очистили икону, заново покрыли левкасом и написали новый образ. Святейший благословил хранить его в Хабаровской семинарии, но с условием, что икона будет периодически сопровождать крестные ходы и обойдёт разные уголки Дальневосточной земли. Для неё сооружены специальные носилки из красного дерева, поскольку образ большой и нести его по силам только группе людей. Эту благую миссию взяли на себя мужчины, главным образом семинаристы.

По пути следования «Василий Поярков» делал остановки возле прибрежных городов и сёл. В сельской местности, где пока не сформированы православные приходы, совершались крестные ходы, молебны, священники устанавливали и освящали поклонные кресты. Во время стоянок батюшки крестили, исповедовали, причащали десятки людей, проповедовали слово Божие и просто общались с населением. Люди ждали прибытия крестного хода, как ждут весеннего солнца после продолжительной и холодной зимы. Почти везде местные жители встречали корабль, стоя на берегу с иконами, хоругвями, букетами полевых цветов, а внутри церковной ограды, от святых врат до паперти, выстилали дорожку из цветов и скошенной травы – в знак сугубого почтения к архиепископу Марку.

Сердца людей отзывались благодарностью, многие плакали, старики говорили, что теперь им не страшно умирать, ведь они наконец-то смогли окрестить своих детей и внуков, а сами исповедались и причастились. Сельская молодёжь на молебнах, как правило, стояла особняком, но, когда объявляли, что все желающие могут принять святое крещение, юноши и девушки вместе со своими односельчанами спешили на корабль, где в походной церкви была установлена крещальная купель. Иногда, если позволяла погода, крещение совершали прямо в Амуре, что особенно нравилось детворе. В рыбацких посёлках батюшки освящали моторные лодки, которые здесь называют «кормилицами», – лодка на Амуре не только средство пропитания, но и связи окружающим миром. Все требы, конечно же, были бесплатными, более того, каждому новообращённому священники дарили нательные крестики, иконочки, православные молитвословы и душеполезные книги.

Во многих городах и посёлках были проведены концерты, в программе которых звучала классическая музыка, духовные и народные песнопения. Особенно повезло жителям села Троицкое и города Комсомольска-на-Амуре, где в концертах приняла участие скрипичная группа симфонического оркестра Хабаровской филармонии под руководством главного дирижёра Ильи Николаевича Дербилова. Это был праздничный сюрприз нынешнего сплава. Не меньшее восхищение, судя по аплодисментам, вызвало церковное пение в исполнении сводного хора Хабаровской епархии и хора Хабаровской Духовной семинарии.

* * *

Когда в селе нет церкви, оно постепенно приходит в упадок, и наоборот. Русские всегда начинали строительство любых поселений с воздвижения креста, а затем на этом месте строили храм. Верующему человеку не надо объяснять, сколь тревожна жизнь язычников, подверженных духовным эпидемиям века сего. Как говорит настоятельница Пермского Успенского монастыря игумения Мария, «некрещёный человек – законная добыча дьявола». За некрещёного больного нельзя подать записку в алтарь или заказать молебен о его выздоровлении, то есть оказать человеку самую насущную помощь. В Пермском институте сердца знаменитый хирург Суханов настоятельно рекомендует всем больным исповедаться перед операцией и обязательно надеть нательный крест, а от больничного священника требует, чтобы все пациенты были крещены.

Священники учили селян, что возрождение прихода можно начать с создания молельного дома, затем сообща срубить хоть небольшую церковь. Хорошо, если община будет регулярно приходить на совместные богослужения, соберёт пожертвования на приобретение необходимой утвари.

В Циммермановке мы увидели пример истинно русской широты и благочестия: директор леспромхоза Павел Фёдорович Горшков на свои личные средства построил в селе деревянный храм и теперь его вместе со своим домом и земельным участком передаёт Церкви, то есть людям, а сам уезжает в Краснодарский край.

– Вот дом – живи, батюшка, а вот храм – служи, батюшка! – кратко выразил Павел Фёдорович своё пожелание.

Когда крестный ход входил в церковную ограду этой новенькой, золотистой, ещё пахнувшей древесиной церкви, ктитор, по русскому обычаю, встретил паломников хлебом-солью, а когда вносили образ Царицы Небесной, он неожиданно закрыл лицо ладонью и сказал, будто извиняясь:

– Что-то слеза прошибла. Вот, разве я думал…

– Павел Фёдорович, – спросила я, – что вас побудило построить храм в селе?

Он ответил не сразу, немного замялся, но потом махнул рукой:

– Отвечу как есть. Лет 10 назад мы вместе с отцом Сергием, что из Красной Речки, установили в Циммермановке крест. Возле него помолился один сектант и ему был голос: «Пойди к человеку, который установил сей крест и спроси его, что он может для Меня сделать?» Сектант пришёл ко мне и рассказал обо всём. Ну что я мог сделать? Только храм поставить, вот и исполняю данное Свыше указание.

* * *

На нашем ковчеге каждый день был расписан по минутам. Почти ежедневно подъём начинался в шесть утра, затем совершалось молитвенное правило, следовал завтрак, после которого паломники сходили на берег – в очередное село или город. Чаще всего за день причаливали в двух населённых пунктах, обычно утром и вечером. В крестных ходах шли все участники нашего миссионерского похода, и даже если местных жителей приходило немного, то всё равно шествие по деревне с иконой Царицы Небесной, ковчегом, хоругвями и молитвенным песнопением выглядело многолюдным и торжественным. Особый тон действу задавал хор, чьё молитвенное пение мгновенно организовывало окружающее пространство и наполняло его содержанием, как ветер наполняет паруса. Работники деревенских магазинов, почтовых отделений, мастеровые люди, простые обыватели бросали свои дела и выходили нам навстречу. Кто-то просто из любопытства, но верующие кланялись до земли и присоединялись к ходу. Почти везде главы местных администраций оказывали сплаву внимание и, если было нужно, выделяли транспорт, например, чтобы съездить с иконой и ковчегом в близлежащее село.

Особенно востребованы были мальчишки – верные помощники наших батюшек, многим из них впервые посчастливилось прислуживать за богослужениями – подавать священнику кадило или нести подсвечник. Ребята ревностно выполняли свои обязанности, было видно, что им по душе церковные послушания.

Да и на самом корабле жизнь бурлила: постоянно проводились лектории и беседы с преподавателями духовных семинарий, демонстрировались православно-просветительские фильмы (для детей – анимационные фильмы о русских святых), устраивались концерты. Молодёжь была неистощима на выдумки, и каждый день после вечерних молитв ребята устраивали различные игры и конкурсы для участников сплава. Душой всех внутрикорабельных событий был отец Димитрий Винокуров. Нужно было видеть, с какой обаятельной простотой он общался с деревенскими ребятишками, которые уже через пять минут облепляли «своего» батюшку, точно виноград, и готовы были идти за ним хоть на край света. Он образно и доходчиво объяснял детям смысл Таинства крещения, терпеливо отвечал на их вопросы и вообще не жалел себя, совершая крещение по несколько раз кряду. Ему приходилось часами стоять по пояс в воде, потому что люди иногда приходили неорганизованно – небольшими группами. Бывало, только закончит – подходят другие поселяне, и батюшка вновь приступает к оглашению, а потом смиренно входит в реку.

Само собой, крещение совершали почти все священники сплава, ведь одному человеку было просто не по силам выполнить весь объём работы с паствой. Важно было не только осуществить таинство, но и поговорить по душам, ободрить, утешить и наставить людей. Миряне тоже помогали священникам, ведь в православии никому не запрещено благовествовать.

* * *

Все сугубо флотские заботы взял на себя, конечно же, капитан корабля Виктор Петрович Слюсарь со своей командой. Он знает Амур как свой дом, уважает его характер и мощь. Ещё до начала плавания о капитане так отзывался секретарь епархии игумен Пётр (Путиев): «Виктор Петрович – и человек замечательный, и специалист высочайшего класса. Это он помогал нам составить маршрут плавания, делая подсказки: “Вот если вы здесь остановитесь и поставите Поклонный крест, то люди будут вам очень благодарны, а в другом селении много детей, их необходимо окрестить...” Встречать подобное понимание церковных вопросов нам, священнослужителям, очень приятно».
Виктор Петрович оказался отличным экскурсоводом. Время от времени он рассказывал по радио о тех или иных местах, мимо которых мы проплывали, – то историю какого-либо утёса, то народное предание о берегах, то пересказывал историческое событие, связанное с жизнью Амурской земли. Слушая эти комментарии, пассажиры высыпали на палубу, чтобы сфотографировать легендарное место, потому что рассказы капитана оживляли и поэтизировали здешний ландшафт. Столь живые и ненавязчивые уроки любви к родному краю для юношества были лучше любых патриотических призывов. Дети воочию убедились, какое сокровище получили в наследство от своих отцов, они учились гордиться и любить свою страну.

* * *

Одной из остановок на нашем пути был город Комсомольск-на-Амуре. Когда много лет назад я впервые была в этом городе, то отсутствие церкви было единственным препятствием моей симпатии к нему. Тогда комсомольчане удивлялись этой претензии: «Ты что! Откуда у нас церкви взяться! Здесь же строили город-сад, памятник социализму. Может, ты Маяковского не читала?» Однако на сей раз кто-то из пассажиров теплохода мне сказал: «А вот и неправда! Храм в Комсомольске всё же был, только на окраине, в простой избе оборудовали церквушку». Как же я могла забыть, что никакое село или город не устоит без праведника! А Комсомольск развивался и тогда, да и сейчас растёт. Здесь построено два храма, в них служат несколько молодых, инициативных священников.

Достигнув порта Николаевска-на-Амуре, то есть подойдя к водам Татарского пролива, считай к Охотскому морю, наш корабль повернул назад. В Николаевске сошли на берег владыка Марк и часть духовенства. Их ждали неотложные дела в Хабаровске, а нас – ещё многие сотни людей в приамурских посёлках. Рейс был трудовым (за 16 дней только крещено было свыше 600 человек), и все участники сплава сознавали значимость осуществляемой миссии. Тем не менее руководители сплава нашли возможность устроить две «зелёные стоянки», где можно было окунуться в прохладную воду Амура и погулять по берегу. На одной из стоянок команда угостила паломников традиционной «капитанской» ухой, приготовленной на костре в двух больших котлах. Ничего вкуснее той ухи мне не доводилось вкушать. В предпоследний день зажгли прощальный костёр, который сложили матросы «Пояркова». Капитан пришёл в форме и был великолепен. Потом паломники стояли небольшими группами и пели песни. Было хорошо – совсем как в детстве. Накануне в Амуре окрестили несколько матросов и детей сотрудников экипажа корабля, так что в этот июньский вечер «единым сердцем и едиными усты» мы благодарили Творца за радость нашего путешествия.