Там, в далёком путешествии, мне иной раз было душно, казалось, воздуха не хватает. И не только оттого, что нещадно припекало солнце, жаля лучами, а рядом дышали влагой джунгли. Трудно было в полной мере наслаждаться красотами величественной, мощной природы, постоянно утыкаясь в расставленные везде жертвенники и уродливые личины, изображающие многорукие и многоликие божества. А ещё немного удивляла готовность наших молодых соотечественников заглянуть в действующий храм, конечно, не для участия в молениях – чисто из любопытства. Когда в одной из поездок оказалось, что надо непременно подняться в гору, чтобы зайти в святилище, а для этого обвернуться куском ткани, и я отказалась от предложенного «паломничества», наши экскурсанты посмотрели на меня как минимум с недоумением, а у гида-балийца по лицу промелькнула некая тень. Было видно, что его уязвило отсутствие намерения оказать почтение «богам», – по представлениям балийцев, подлинным хозяевам острова. Когда автобус снова тронулся в путь, гид со странным для славянского уха именем Ната рассказал, что в каждом жилище островитян есть храм, где вся семья молитвенно взывает к богам о помощи. Вечером благодарит за удачно прожитый день. Утром вверяет духам свою удачу и саму жизнь на весь наступающий день.

И снова мы ехали мимо селений, рисовых полей, высоких пальм с пышными кронами, поднимаясь по серпантину, видели то приближающиеся горы, то огромные синие пространства океана. Потом наблюдали, как здешние мастера расписывают батик – а балийские батики славятся на весь мир своим изысканным цветом, причудливо-тонкой вязью рисунка. Потом мы наслаждались видом цветущего кофейного дерева, наблюдали, как созревают, почти привалившись к мощному стволу, плоды какао, по форме похожие на продолговатые кабачки. Любовались лилиями, магнолиями, орхидеями, не забывая внимательно смотреть под ноги, чтобы не наступить на змею или какого-нибудь варана. В балийском зоопарке крупные глазастые попугаи лениво перелетали с ветки на ветку, иногда косо следя за пришельцами, повернув к нам свои блистающие ярким оперением спину и хвост. Видели абсолютно белоснежного павлина. На берегу небольшого водоёма красовались розовые фламинго, недалеко от них барахтались в траве гигантские черепахи, качались на лианах обезьяны, у воды грелся на камнях небольшой, а значит и не слишком опасный, даже если подойти к нему поближе, крокодил.

Однажды в яркий безоблачный день быстрый катерок отвёз нас далеко за черту прибоя. Выйдя из бухты, мы приблизились к берегу, где нас гостеприимно встретили люди, работающие на ферме, главным образом занимающейся разведением черепах. Из инкубаторов их переселяют сначала в небольшой бассейн, где растят, кормят-холят, а затем, когда они становятся взрослыми, отправляют в родную стихию – океан. На этой ферме выращивают гигантских черепах. Продолжительность их жизни втрое-вчетверо больше нашей. Мы видели особь примерно двухсот лет отроду. Красивейший панцирь-дом надёжно укрывал его обладательницу и вытягивался в длину больше чем на метр. Когда мы с водорослями в руках приблизились к черепашьей заводи, они всей «гурьбой» двинулись к нам. И расхватали угощение очень быстро, несмотря на пресловутую свою медлительность. Пожалуй, такие минуты близости к животным и птицам, обильно, щедро плодоносящему миру природы Индонезии были исполнены чистой радости и оставили в душе незабываемый след, восторг от Богом созданных совершеннейших Его творений.

Райские места. Но почему в этом раю не знают Бога?

* * *

Тогда же, вернувшись с экскурсии, я разговорилась с молодой парой, прибывшей сюда из Новосибирска. Муж и жена отдыхали на Бали с дочерьми. Настя – она, как и муж, занимается бизнесом – с большой долей уважения констатировала:

– Балийцы очень доброжелательны, трудолюбивы и честны. Это потому, что живут верой, чувствуют ответственность перед какими-то силами божественного порядка…

И тут же, как бы сожалея о несовершенстве устройства нашей жизни, добавила:

– Мы живём, чтобы жить. А они живут, чтобы умереть. И готовятся к этому всю жизнь.

Наш разговор вскоре прервался. Да и бесполезны, по моему ощущению, были бы возражения. Но, оставшись наедине с собой, я уже в который раз горестно подвела итог. Самое работоспособное поколение, живущее ныне, – это дети родителей, которые сами воспитывались и взрослели на духовном пустыре, не зная Бога. Наши современники нередко рождались и умирали, не видя храма, не слыша колокольного звона. Мы, православные начала ХХI века, по крайней мере большинство из нас, впервые перешагнули порог церкви отнюдь не в первой половине жизни. Не успели и не сумели оживить традиции когда-то твёрдой в своей вере православной Руси. Потому-то наши молодые соотечественники – даже лучшие из них – проходят мимо храма, мимо взрастившей нас или, точнее, наших предков православной веры.

Православная вера была щитом, многие столетия надёжно укрывавшим страну от врагов иноземных, от всяких напастей, грозивших уничтожить народ, расчленить государство. После того как рассыпались в прах грёзы о коммунистическом рае, постепенно ожила и встала на ноги церковь. И пошли в храм люди. Но как же их мало! Зато как много тех, кто остаётся в полном неведении и «живёт, чтобы жить», с готовностью восхищаясь чуждой православию религиозной традицией.

Признаться, я далека от убеждения, что нам надлежит остерегаться общения с инославными. На этом небольшом острове проживает свыше трёх миллионов балийцев. Представителям этой народности, имеющей свой язык и своё культурное прошлое, неведома истинная вера. Кстати, почти на всех других островах Индонезии укоренилось мусульманство, принесённое сюда арабскими купцами. Причём в своё время новоиспечённые мусульмане истребляли целые семьи христиан-миссионеров. Кто знает, возможно, страшные бедствия, принесённые на некоторые острова архипелага разрушительными цунами, – справедливое возмездие за творимые на этих землях злодеяния против Бога и Его правды.

Балийцы же, слава Богу, благополучно избежали участи многих своих соотечественников. Возможно, их доброта, честность, совестливость и неучастие в печально известных делах тьмы стали их охранительной грамотой. Живут они в окружении неизреченной красоты. Ею напоён сам воздух. Всё вокруг ликует, славит своего Творца. От рождения до смерти пребывая в храме первозданной природы, балийцы проникаются льющимися с небес теплом и светом, что делает их открытыми, жизнерадостными и дружелюбными. Так отчего же они не славят Бога вослед за природой? Неужели для этого нужны те страшные испытания, которые терзают Россию почти тысячу лет с редкими передышками? Рая у балийцев, по их вере, нет. Физиономии кумиров, тела драконов – этих посланцев иного, недоброго мира – не внушают на этот счёт никакого оптимизма. Возможно, потому, что трудно представить, что где-то за гранью жизни может быть ещё лучше.

А мы? Что ощущаем мы в России, те, кому христианская вера открыла новые, прежде неведомые горизонты? Мы, кому проповедано знание о том, что душу за чертой смерти может ждать либо гибель, либо спасение?

А мы… Одни бьются в поисках заработка, не ищут и не находят Бога. Другие вообще ничего не хотят, обиженные на судьбу, на безразличие государства, погружаются в пьянство. И лишь небольшая горстка людей пытается вернуться к жизни по-православному, но как же это непросто даётся!

Лес небоскрёбов «скребёт» макушками небо и, на первый взгляд, кажется, приближает к нему. Скоростные лифты в мгновение ока поднимают на нужный этаж. Ан нет. В конце рабочего дня люди входят в свои поднебесные комнаты-клетки и привычно смотрят на мерцающие далеко внизу, подсвеченные фонарями линейки улиц, по которым светящимся потоком льётся автомобильное «дефиле». А ещё из окон видны такие же «многоглазые» гиганты-небоскрёбы. Они отгораживают небо, луну, звёзды и даже такой здесь близкий океан.

Человек привыкает не видеть другого человека не только из окон своего заоблачного дома. Он не видит его и внизу. На улице прохожих мало. Все включены в разного рода бизнес, в какие-то великие беспрестанные торги. А происходит всё это в коробках зданий, где и находятся многочисленные офисы, торгово-развлекательные центры. Вот где людей море. Но и там они видят друг друга, что называется, мимолётом. Огромные толпы движутся вправо-влево, вверх-вниз, растекаясь по бесчисленным магазинам, офисам, ресторанным дворикам и кафе. Боюсь, не только балиец, но и любой россиянин потеряется здесь на счёт «раз». Конечно, случилось это и со мной. Я всё кружила и кружила мимо витрин, барных стоек, фонтанов. То поднималась вверх, то спускалась вниз и никак не могла найти нужную дверь, чтобы попасть в отель. Да, здесь искать потерявшегося – что иголку в стогу сена.

Сингапур размещается на нескольких островах, часть из которых, причём весьма значительная, – это насыпная территория, отвоёванная у океана. Население города-государства весьма пёстрое: китайцы, индийцы, малайцы, индонезийцы, филиппинцы, европейцы. Но, похоже, все они старательно забывают (кому-то это уже удалось), что имеют отношение к той или иной стране, где рождены они сами или их предки. Молодая женщина-гид (родилась в России), захлёбываясь от восторга, поведала нам:

– Здесь наших детей и в школе, и в семье воспитывают так, что они забывают, откуда родом даже их родители. Недавно спрашиваю у сына: «А твой товарищ европеец?» Он так удивлённо на меня посмотрел: «Нет, мама. Он сингапурец». У них там нет китайцев, индийцев, французов, немцев. Есть просто сингапурцы. Государственный язык – английский. А в качестве иностранного изучают несколько языков по выбору. Сын выбрал французский, китайский трудноват.

Ольга, наш экскурсовод, рассказала о том, что сингапурцы весьма предприимчивы, цепки. Они умеют и любят делать всё лучше других. В кратчайшие сроки город вырос в богатейший финансовый центр. Его удобно расположенный порт – это ворота, через которые движутся встречные торговые потоки из Азии, Америки, Европы. И Сингапур, как никакой другой город мира, умеет извлекать из этого выгоду, гостеприимно встречая и провожая корабли. Он сумел избежать чрезмерной загруженности автодорог. Здесь развит общественный транспорт, причём автобусы курсируют точно по расписанию, используя скоростные дороги. В каждом автобусе есть телевизор. Продумано всё, чтобы практически исключить аварии, чтобы не было ни малейших поползновений нарушить правила дорожного движения. Тех же, кто всё-таки выбивается из свода строгих предписаний, наказывают колоссальными штрафами или даже лишением прав. Сингапурцы гордятся чистотой своего города и утверждают, что он самый чистый в мире. Тут за жевательную резинку или плевок на асфальт расплачиваются чистоганом. И это не копейки опять-таки, а сотни и сотни долларов. До недавнего времени здешний небоскрёб в 74 этажа был самым высоким в мире. Сингапур известен лучшим в мире аэропортом. В огромных пространствах под крышей продумано всё до мелочей: терминалы связаны между собой бегущей лентой дорожки – горизонтальным эскалатором, очень удобным, особенно когда у тебя в руках дорожные сумки. Под крышей этого суперсовременного гиганта есть не только удобные кафе, ресторанные дворики, магазины, мы видели там бассейн, кинотеатр, художественную галерею, площадки для развлечения детей и взрослых.

Из центральной части Сингапура по мосту или с помощью фуникулёра можно переместиться на остров отдыха, где есть оригинально устроенный океанариум. Привезла нас туда Нина, ещё один русскоговорящий гид. Для неё несколько лет назад Сингапур тоже стал второй родиной. Она, ничуть не сомневаясь, заверила нас:

– Вы увидите там такое, чего нет больше нигде.

И, надо признать, океанариум действительно поразил. Ты как бы входишь в подводный мир. Двигаясь сквозь арку из прочнейшего стекла, видишь над собой и вокруг себя медленно плывущих скатов, акул, большущих океанских рыб-хищников. Едва оправившись от потрясения захватывающе-увлекательным зрелищем, заходишь в лифт (он бегает внутри скульптуры громадного льва) и поднимаешься на панорамную площадку, где перед тобой открываются величественные картины – виды на город с высоты птичьего полёта, на порт и океан. Там же, на этом острове, можно посмотреть грандиозное лазерное шоу и всемирно известное шоу фонтанов.

Сингапурцы и гости города любят отдыхать на этом острове. Они стремятся сюда за ударной дозой сногсшибательных зрелищ, а не на встречу с могучей природой океанского побережья. Стар и млад, бледнокожие и луноликие – все спешат непременно увидеть лазерное шоу с цветными, подпирающими небо, объёмными изображениями героев театрализованной сказки, возникающими на искусственно созданной завесе из водной пыли.

Наше знакомство с городом продолжилось в музее камней. Вначале нам показали мастерские, где ведётся обработка камня. А потом мы вошли в зал, где увидели картины, составленные из камней, различные фигурки и макеты строений из опала, лазурита, перламутра, изумруда. Искусно подсвеченные, празднично сверкающие, они как бы напомнили нам, что мы находимся на острове сокровищ. Тут-то и привелось увидеть нечто, неприятно поразившее нас, приехавших из России. Одним из главных «угощений» музея камней для группы экскурсантов стал макет, очень напоминающий Московский Кремль, выполненный из изумрудов и других драгоценных камней. Только внутри кремлёвских стен мы увидели… мечеть с минаретом. Нам не рассказали, кто и когда создал сей шедевр. Можно только гадать, чьи это грёзы о внедрении мусульманства в самое сердце столь далёкой отсюда страны воплотились в такой для нас неожиданной композиции. Но жителей этой страны, скорее всего, мало волнует, где, кто и какую религию исповедует. И никаких планов обратить Россию или какую иную страну в другую веру у них нет. Мощно развивающееся, экономически неуязвимое, крепко сшитое карликовое государство с большими амбициями живёт и процветает, не зная и не признавая Бога.

В Сингапуре принят и действует, по утверждению самих сингапурцев, закон об абсолютном равенстве религий: буддизма, индуизма, конфуцианства и т.д. Это «и т.д.» включает, конечно, и христианство. Но я позволю себе усомниться не только в равных правах, но и в укоренённости сингапурцев в других, «родных» для большинства нехристианских религиозных традициях. Особенно если речь идёт о молодых, наиболее деятельных – «успешных», как теперь говорят, сингапурцах.

В многочасовых поездках по городу мы увидели только один действующий храм – англиканскую церковь. Она смотрелась игрушечной крохой в окружении гордых великанов-небоскрёбов. А в другом уголке города нам показали женский католический монастырь. В его стенах теперь располагается роскошный ресторан, где, по свидетельству горожан, подают очень дорогие вкуснейшие блюда и напитки. Это вовсе не намеренное попрание святынь. Здание сохранено, как и китайский квартал на набережной, потому, что это часть истории. Дома китайских торговцев возникли здесь в ХIХ веке, когда на острове Сингапур, по замыслу заезжего предприимчивого британца сэра Стэмфорда Рафлза, начинал создаваться портовый город, удобный для беспошлинной торговли. Впоследствии, примерно до середины ХIХ века, он оставался британской колонией. Так вот, здания китайских купцов сохраняются теперь как экзотические уголки, контрастирующие с громадами небоскрёбов. Такова же участь бывшего монастыря.

Настоящий бог этого города, который «главнее» всех, – это доллар. Торговля на оживлённом перекрёстке мира – сегодня краеугольный камень процветания Сингапура, этой воплощённой мечты обывателя. Экзотически-красивый, по-своему уютный, он всё же оставляет ощущение какой-то тревоги. Этот город, похожий на города будущего из фантастических романов, будущего-то как раз и не имеет.

Слишком плоской, прозаической жизнью живут здесь люди, сознательно отгородившие себя от подлинного величия и красоты окружающего мира. Доходное дело, хлеб и зрелища – это всё, что им нужно. Полагаясь только на свои человеческие силы, они самонадеянно строят свою «Вавилонскую башню», ибо возомнили себя народом избранным – самым ловким и предприимчивым. Невольно подумалось и о том, что, возможно, не за горами то время, когда воссядет на престол князь мира сего. Сингапур – очень подходящее для него место. Впрочем, он, возможно, создаст своё огромное, мощное, благоденствующее государство или союз таких государств. И люди, забывшие о безмерно любящем, но и справедливом, взыскательном Всемогущем Вершителе судеб, поверят ему, этому земному божку, как Богу.