Неожиданно тёплый сентябрьский день. Солнце без труда проникает во все окна. Чисто вымыты кафельные полы. Мы идём мимо сестринских постов, кадок с пальмами, каталок, инвалидных кресел, запасных коек, полок с книгами, стоек с капельницами и святых уголков с иконами. Заходим в палаты. Входя, Надежда Сергеевна Дунчич, старшая сестра сестричества святой Магдалины, каждый раз хорошо поставленным голосом лектора и педагога начинает приветливую речь о больничном храме Св. равноапостольной Марии Магдалины, о расписании богослужений. Раздаёт книги из храмовой библиотечки. Говорить надо громко: у большинства слушателей проблемы со слухом. Да и тексты надо предлагать из тех, что напечатаны самым крупным шрифтом.

– К сожалению, подходящих по полиграфическому исполнению книг маловато, ведь библиотечка собрана из пожертвований, – объясняет мне ещё в коридоре Надежда Сергеевна.

В первой же палате пожилые женщины с интересом рассматривают книги, выбирают кое-что для себя. Под конец одна из них, интеллигентной внешности, внимательно исследовав печатные издания через элегантные очки и отобрав несколько, торжественно задает вопрос с «подковыркой»:

– А вот скажите, пожалуйста, как Мария могла быть Девой, если у Неё был муж?

Надежда Сергеевна рассказывает о Святом Семействе, а также почему св. Иосифа звали Обручником и отчего женщина в те времена не могла быть одна, а только под защитой мужчины. И приводит слова из песнопений «До Рождества Дева, и в Рождестве Дева, и по Рождестве Дева». Рассказывает, что Господь наш Иисус Христос – воплощение Бога. «Это чудо, чудо нам непонятное», – говорит она. И опять – сколько детей было у Иосифа Плотника от первого брака и так далее, пока, наконец, любознательная Нина Георгиевна (так зовут собеседницу) не остаётся вполне удовлетворённой, и вот она уже с улыбкой на лице прощается с нами, пообещав в ближайшую субботу прийти в храм.

Когда я позднее выразила своё восхищение миссионерским мастерством Надежды Сергеевны, она вспомнила случай, произошедший с ней много лет назад, когда она на работе впервые услышала очень едкий вопрос от атеистически настроенного человека. В первые секунды она смутилась и не знала, что сказать, одновременно было острое сознание того, что опозориться и проиграть никак нельзя. Тогда она изо всех сил помолилась и… откуда только появились слова! Речь лилась и лилась без остановки, а Надежда Сергеевна, глядя на себя как бы со стороны, только диву давалась собственному красноречию. «С тех пор я не боюсь острых вопросов», – заключает она свой рассказ.

Мы продолжаем наше шествие по палатам. Стопки книг в руках постепенно тают. Я замечаю, что моя спутница старается сразу же понять, кто же перед ней – воинствующий атеист или безразличный к вере человек, воцерковлённый или «захожанин». Как мгновенно перестраивается и находит нужные слова для каждого.

В одной палате женщина говорит:

– У меня мама была православная, а папа... сами понимаете, – пациентка обводит рукой своё лицо с явно выраженными восточными чертами, вероятно желая сказать, что папа был другого вероисповедания. – Сама я некрещёная, но люблю бывать в церкви. Очень радостно слышать, что здесь есть храм, но не знаю, как поступить.

– Приходите пораньше, спросите у батюшки благословения побыть в храме, – говорит Надежда Сергеевна, и я ещё раз удивляюсь, как быстро она реагирует на все вопросы: и как поступить в этот день с завтраком, и обязательно ли поститься, где оставить книги, если до выписки не удастся передать их в храм, и не забывает заметить, что в храме необязательно стоять, имеется достаточно сидячих мест, и необязательно «платить деньги» и так далее, и так далее.

* * *

Когда здесь два года назад возобновлялось служение в больничной церкви, отцу Сергию Попову, настоятелю храма Покрова на Боровой, понадобились помощники, чтобы готовить пожилых людей к участию в богослужении, а также к Таинствам исповеди и причастия. Откликнулись сёстры из других сестричеств, пришли новенькие, и к храмовому празднику 4 августа прошлого года у батюшки было уже семеро помощниц. Был совершён чин посвящения и положено начало новому сестричеству. Служение в сестричестве – дело добровольное и безвозмездное. Многие приходят сюда после работы, очень часто можно увидеть и пенсионеров. Всех привело сюда стремление послужить Богу и ближнему.

Церковь во имя святой равноапостольной Марии Магдалины была впервые освящена в этом здании более ста лет назад, когда во время русско-японской войны здесь был устроен эвакуационный лазарет Общины сестёр милосердия барона М. П. фон Кауфмана, председателя Общества Красного Креста. Кауфманская община, при которой имелись курсы квалифицированных сиделок и фельдшеров, занимала здание в течение нескольких лет, и, безусловно, нынешние сёстры чувствуют себя преемницами их служения. Однако к уходу за больными они пока не допущены официальной медициной ввиду отсутствия специального образования. Возможно, в этом нет и необходимости: Гериартрический центр – место достаточно престижное и сравнительно неплохо укомплектовано кадрами. Служение сестёр сегодня сводится в основном к помощи священнику и катехизации больных. Например, сестра Фотиния ведёт библиотеку.

Вот что говорит Андрей Генрихович Захарчук, заведующий первым гериартрическим отделением:

– Очень хорошо, что здесь действует церковь и при ней есть сестричество. Ведь большинство пациентов нашего учреждения – люди, которые передвигаются с трудом, некоторые почти не выходят из дома и зависят от помощи родственников, которые часто очень заняты. В нашем центре пожилые люди имеют возможность исповедаться, поговорить со священником, причаститься. Тех, кто как-то передвигается, мы можем доставить в храм. К лежачим священник придёт в палату. Эти люди, конечно, благодарны батюшке за его труд. Ведь дома они будут такого общения лишены. Или не вспомнят, или живут далеко от храма, и поездка эта сопряжена с большими трудностями. А такой религиозной традиции, чтобы приглашать священника домой, уже практически нет. Пожилые люди уже на пороге вечности, поэтому времени у них остаётся мало, но вот здесь есть такая возможность – получить духовную помощь.

Протоиерей Сергий Попов, узнав, что готовится этот материал, сказал:

– Очень хорошо, что вы обратили внимание на проблемы пожилых людей. Много пишем о наркоманах, пьяницах, заключённых. А тут проблема, и немалая, остаётся без освещения. Ведь нынешние пожилые люди – это уже не те благочестивые старушки, чьими молитвами стояла Церковь в годы лихолетия. Те хранительницы Предания в основном уже отошли ко Господу. Им на смену пришло другое поколение, рождённое в годы первых пятилеток. Далеко не все даже были окрещены в детстве, или это было сделано тайно. И уж почти никто из них не воспитывался в церковной традиции. И теперь, на закате жизни, воцерковление таких людей – дело непростое.

В связи со словами батюшки вспомнился мне один эпизод из истории больничного храма Марии Магдалины. Идёт служба, близится причастие. Все бабульки уже исповеданы, на кого-то заботливо надет «дежурный» платочек, кому-то выдан крестик и уж точно всем неоднократно показано, как надо ручки сложить по-ангельски на груди, подходя к Чаше, и не надо ими, руками, ничего делать, обо всём сёстры позаботятся: и подведут, и отведут, и палочку подадут, и на место посадят. Но нет, эти уговоры тщетны, память не удерживает сказанного час назад или вчера. С периодичностью через одного кто-то из причастников взмахивает руками , кто-то крестится, кто-то пытается дотянуться до Чаши или поклониться тут же. У нас, наблюдателей этой картины, каждый раз сердце падает. Наконец о. Сергий, глядя на очередь, произносит по-военному: «Руками не махать! Стоять! Бояться!» Мы прячем улыбки – привычное чувство юмора батюшки как нельзя кстати: старушки мгновенно дисциплинируются, и причастие завершается благополучно. Мысль о том, как сложно им приобретать новые привычки, не покидает.

– Приходится часто бывать в местном хосписе, иногда приглашают к умирающему, – рассказывает о. Сергий. – А там уже, простите, некого исповедывать, уже сознание ушло. Говорю родственникам: где же вы раньше были? Они в ответ: мы не думали, что всё так быстро…

«Поп в больнице – дурная примета», – услышав нашу беседу, со вздохом процитировала слова некоего московского врача-академика, проходя мимо, матушка Татьяна, регент прихода.

Батюшка считает, что мы ответственны за тех наших близких, кто уходит неподготовленным. Стал мне пенять мягко за то, что недавно умер мой пожилой родственник и даже неизвестно точно, был ли он крещёным. Я и сама раскаиваюсь. Считала, что дядюшка сам ответственен за себя: моложавый, читающий мужчина, церкви кругом открыты, дорога в них известна. А ведь он как-то раз робко сказал: «Мне, наверное, уже поздно креститься…» Я ответила: «Нет-нет, никогда не поздно», – и решила обязательно продолжить разговор, когда-нибудь, в ближайшее время, времени ещё ведь так много… Времени, как оказалось, не было. Раздаю милостыню с просьбой помолиться за Евгения. Прости меня, дядя Женя, за мою холодность, невнимание, за заботы века сего, которые заслонили самое главное.

Лечить физически пожилого человека труднее порой, чем младенца. Нет того запаса прочности, что выдаётся на новую жизнь. Всё изношено, хрупко, любое потрясение, даже обычное, бытовое, даже моральное, способно поставить точку. Стариков надо буквально холить и лелеять. Поэтому и есть специальная медицинская наука – геронтология. Духовная забота о стариках не менее специфична. Уже не по силам подвиги, но крепко держит груз прежних привычек. Пожилые люди как никто нуждаются в вовремя поданной руке. В прямом и переносном смысле.

Помещения дореволюционного храма теперь занимают палаты первого и второго гериартрических отделений. Часовня, в которой до революции отпевали усопших и где теперь располагается служба «Тревожная кнопка», стоит особняком и не имеет связи с системой внутренних коридоров и лифтов центра.

– Чтобы наш контингент зимой, по снегу в тапочках… – размышляет батюшка вслух, и всем ясно, что никакой «практической» сметки тут проявить нельзя, храм останется в приспособленном маленьком помещении, зато доступном «контингенту».

– Как относится к вам медицинский персонал центра?– спрашиваю Надежду Сергеевну Дунчич.

– Идея возрождения храма принадлежит Элле Соломоновне Пушковой, во святом крещении Елизавете, замечательному доктору, заслуженному врачу России, ныне ушедшей от нас, – говорит сестра Надежда. – А вообще персонал относится по-разному. Иногда настороженно, а вот врачи отделения ЭКГ, например, помогали нам этим летом, когда распоряжением главного врача храм переносили в другое помещение центра. Ходят ли врачи и медицинский персонал в храм? Нечасто. Сегодня была одна девушка, видели? Постояла на службе до дежурства своего и ушла. О! – она вспоминает, и лицо её освещается доброй улыбкой. – На Богоявление была очередь за водой…

* * *

На одном из этажей мы с сестрой Надеждой делим между собой палаты, и наступает мой черёд катехизации (или милосердного служения). Бодрым голосом по примеру Надежды Сергеевны я сообщаю, что в больнице есть храм, что там совершаются богослужения, что вот книги. Перехожу из палаты в палату, знакомлюсь. Много попадается людей, которые в храме бывали, уже причащались, есть и такие, у которых свои молитвословы и даже Псалтирь. Мужчин значительно меньше, чем женщин. В одной палате меня пытаются угостить бананом, еле успеваю убежать. В другой палате женщина категорически отказывается разговаривать, на соседней койке пациентка со слабым слухом. «Не пытайтесь до неё докричаться, она убеждённая коммунистка», – слышу голос со стороны. Рядом сидящая женщина тоже не проявляет интереса к нашей беседе, отрицательно качает головой.

Доброжелательная медсестра в коридоре интересуется, показывает, где много новеньких. В очередной палате встречаю красивую пожилую женщину с открытой счастливой улыбкой. Женщина говорит, что во крещении она Елена, ей около 80, окрестилась 12 лет назад. А вот правнучка с младенчества в храме и недавно подарила прабабушке иконку, которую та особо чтила.

Помнится, батюшка в своём слове на храмовом празднике сказал:

– Трудно любить малознакомого человека. Это проявляется в милосердии. Наши сёстры тратят силы и нервы, чтобы хоть немного походить на Христа. Уместно в связи с этим вспомнить слова Тертуллиана: «Бог стал человеком, чтобы человек стал Богом». Для проявления милосердия нужна сила воли. Многие говорят: «Ой! Я ничего не успеваю». Ответить можно следующее: «Мы авансом созданы по образу Божию, а вот чтобы уподобиться, надо приложить усилия».