ВЕРТОГРАД
ЛЁВУШКА
...Дорога становится ещё круче, но недалёка она, вон уже на взгорье виднеется монастырское кладбище... А кто это там идёт к нам навстречу? Лёвушка! Вот так радость. Что это он там несёт? Большое пластиковое ведро с водой.
– Здравствуй, Лёва. Куда ты ведро несёшь?
– Надо цветы полить там, внизу, около семинарии.
– Так зачем же ты воду с кладбища несёшь (на кладбище есть большие бочки, в которые собирается дождевая вода), ведь ведро-то тяжёлое, а тебе его придётся вниз с горы тащить. Набрал бы воды там, у семинарии, да и поливал бы цветы.
Лёвушка заговорщически смеётся и говорит: «Нет, та вода не годится». Вот и пойми его, то ли дурачок, то ли... Невольно вспоминаются примеры из патериков, когда монахи камни с места на место перетаскивали, ради умерщвления плоти.
Джорданвилльский Лёвушка: кто же его не знает? Без него и Джорданвилль не Джорданвилль, он ведь один из старейших насельников, наравне с владыкой Лавром и архимандритом Флором. Все они знакомы ещё по Ладомировскому монастырю на Карпатах, братство которого в 1946 году приехало в Джорданвилль и соединилось с немногочисленной братией Свято-Троицкой монашеской общины в Джорданвилле.
Лев Павлинец называет себя москвичом, хотя родители вывезли его из России в 1919 году, когда ему был всего лишь год от рождения. Было это вскоре после революции, а сейчас Лёвушке уже восемьдесят лет.
Когда он жил с родителями в Сербии, то был обласкан многими видными иерархами того времени. Патриарх Сербский Варнава возил его в своей машине, на коленях. Митрополит Антоний (Храповицкий) называл его шутливо и ласково: «Павлинчик». Митрополит Евлогий угощал конфетами. Всех их Лёвушка хорошо помнит, как помнит он и святителя Иоанна Шанхайского и Сан-Францисского. Только для него он не просто святитель, но ещё и современник.
– А, это тот иеромонах, который в сербской семинарии преподавал, – говорит Лёвушка про владыку Иоанна (Максимовича), хотя говорит и с уважением.
– Лёва, а что ты про него помнишь?
– Помню, он говорил, что бедных нельзя обижать.
– А ты что, обижал?
– Да нет. Там был такой нищий по имени Божа, с кривой шеей. Сидел у Марковской церкви. Это про него Максимович говорил.
Если у Лёвушки подходящее настроение, то он может изобразить, как служил тот или иной иерарх, подражая им тембром голоса и манерой служить.
Лёвушкины родители были благородного сословия (мать последнюю часть жизни провела монахиней в монастыре Новое Дивеево под Нью-Йорком). В семье Лёва получил начатки хорошего образования, но когда ему было около десяти лет, то переболел тяжёлой болезнью. По милости Божьей выжил, но так и остался на всю жизнь – «Лёвушкой».
В Джорданвилле его нетрудно отличить от прочих насельников и семинаристов. Огромные, не по размеру, сапоги или ботинки (часто желтые), пиджак в клеточку, два или три галстука на шее, на голове женская шляпа (бывает и мужская) и непременный посох – вот облачение Лёвушки. Да, конечно, нужно упомянуть про большие кресты, которые он носит под рубашкой или поверх неё, причём иногда сразу несколько. Летом ещё он любит нарвать огромный букет цветов или наломать веток сирени и засунуть их себе за полы пиджака, так что становится похож на живое дерево.
Несмотря на свой почтенный возраст, Лёвушка бодр, несёт нелёгкие трудовые послушания на поварне, да и вообще выглядит хорошо. На его примере наглядно видно, что монастырская жизнь укрепляет и обновляет не только душу, но и тело. С Лёвушкой дружат все в монастыре, особенно молодые семинаристы. Он с ними на равных. Один брат точно сказал про Лёвушку: «Слава Богу, что у нас есть хотя бы один такой человек, которого никто не боится». И действительно, с Лёвушкой общаться легко.
Излюбленные темы для разговоров Лёвушки: про женитьбу, про то, как на кладбище выглядит какая-нибудь могилка, про то, что умер друг Палкан (собака), часто спрашивает у людей, не карпатороссы ли они, и так далее. Ну, в общем, дурачок дурачком. Это если судить внешне. А если приглядеться повнимательнее?
– Лёвушка, а, Лёвушка, что самое главное в жизни?
– Вера. Православная вера, – отвечает твёрдо, уверенно.
– А неправославные спасутся?
– Не знаю.
– А как спасаться?
– Мячиком. Мячик катится по дороге и прикатится прямо в Царствие Небесное.
Произнося последние слова, Лёвушка добро улыбается. Глаза его, светло-прозрачные, в эту минуту кажутся мне тёмно-карими, глубокими. Взгляд пронзает душу. Но это только на мгновение. А потом опять – карпатороссы, женитьба, Палкан, кладбище...
Из книги инока Всеволода (Филипьева) «Святорусское откровенiе мiру». Москва, 2005.
 | назад |
| вперед |  |
