ВЕЧНАЯ ПАМЯТЬ
БАБА МАНЯ
За девять дней до своего 107-летия отошла ко Господу старейшая христианка Коми – Мария Мефодьевна Голодова. О ней я рассказывал в мартовском номере за 2005 год (Встретенье, «Вера», № 486). Вспоминаю её весёлой, буквально вся речь была пронизана юмором. «Напишите в небесную канцелярию, чтобы путёвку мне выписали. А то так не принимают», – улыбалась она своему долгожительству.
– А зовут вас оттуда? – спросил я.
– Всё время зовут, снятся мне, спрашивают: «Скоро ли ты придёшь?» И родня зовёт, и знакомые.
Но отец Игнатий (Бакаев), её духовник, твёрдо сказал:
– Надо жить.
– Надо так надо, – соглашалась баба Маня. – Прежде было, что соли не на что купить, два раза в воде тонула, два раза лошади меня тряпали, и бык тряпал. А теперя чаво?
«Болела она перед уходом всего пять дней, – рассказывает отец Игнатий. – За два часа до кончины я её причастил. Баба Маня была в ясном сознании, по-прежнему всех узнавала. Часто, когда умирает старый человек, говорят: “Отмучился”. Но здесь это не подходит. Она радостно жила. Трудно, в нужде, но ни разу не видел её унывающей. Отпеваю, а рядом со свечкой на столе её фотография. Баба Маня там такая задорная, может, поэтому и жила долго – не воспринимала жизнь как мучение. До последнего верила, всегда молилась. От молодых слышишь: “Устал, нет сил жить”, а ей за делами некогда было думать об этом. Всё меньше таких людей. У нас средняя продолжительность жизни 54 года, но как раз за счёт таких людей – крепкого корня. Уйдут они, сколько будет? Сорок лет? Из мальчишек, с которыми учился в начальной школе, в живых остался я один».
Мария Мефодьевна родилась в селе Перелюб – это Поволжье, где был страшный голод после гражданской войны. Вымерли там почти все. Когда уцелевшие начали подниматься – новая беда: раскулачивание. Так оказались Голодовы на Севере. Первый сыночек – Венимин – был ангелом во плоти, умер скоро. Однажды – в войну –Мария Мефодьевна решила его помянуть. Пирожков испекла, в кастрюльку их – и решила семью беженцев, мать с детками, угостить: «Пошла туды, принесла: “На вот, пирожочек”. А они, бедненькие детки, как галчата, есть хотят. А мать их хлопочет: “Поминайте мальчика, поминайте”».
В ту же ночь приснился сон. Видит: бежит её сынок из детского садика навстречу. И она к нему – с той же кастрюлькой, что к эвакуированным носила. Спросила: «Вень, ты чаво долго не приходил?» «Мам, а ты чаво долго не несла, я ждал, ждал...» Семьдесят лет мечтала опять его увидеть.
Проводила из этой жизни почти всех своих, одного за другим, а вот теперь они вместе, исполнив заветы Божии, которые баба Маня понимала по-крестьянски: «Адаму сказано было: “Ты добивайся, в поте лица работай”. А Еве: “Тебе надо рожать детей, размножать плод”».
Её деревянный домик стоял почти в центре города, среди высоток. Вился дымок из трубы. Полвека она там хлопотала. «Я маленькая, я никуда не достаю», – застенчиво говорила она гостям. А дотянулась до самого Неба.
В. Г.
 | назад |
| вперед |  |
