ПРИХОДСКАЯ ЖИЗНЬ
НА КРАСАВИНСКОМ УГОРЕ
В семь рядов
Если путешествовать вдоль Северной Двины вверх по течению, проезжаешь множество маленьких и больших поселений. Они тянутся сплошной вереницей, и, кажется, гибельные для деревни постсоветские времена их не коснулись. Русские люди жили здесь исстари, река помогала им выживать в самые трудные времена, и, похоже, не хотят покидать эти благодатные места. Одно из последних больших поселений перед Устюгом называется Красавино, – видно, названное из-за красоты окружающей природы. Населяют этот городок всего восемь тысяч человек, но растянулся он вдоль реки на несколько километров. В центре Красавина есть высокий угор, на который словно карабкаются дома, а совсем «отчаянные», забравшись на вершину, весело смотрят оттуда окнами с расписными ставнями. В последний раз я был здесь много лет назад и сейчас присматриваюсь: что изменилось? Вроде всё как и было. Подъезжаем к центру города. Здесь на возвышенности в Ленинском сквере прежде стоял памятник Ленину, а теперь на его месте... храм во имя равноапостольного князя Владимира. Каменный, пятикупольный. Душа радуется, когда видишь такую красоту.
|
Поднявшись на угор, входим внутрь храма. В левом, ещё не оборудованном приделе работают мастера – пишут и золотят иконы для второго ряда главного иконостаса. Всего, как нам объяснили, в иконостасе будет семь рядов, они поднимутся под самый купол. А иконостас большой, если не сказать огромный. Иконы нижнего ряда – в рост человека. Такое и в крупных городах редко встретишь. Недавно Князь-Владимирская церковь отметила пять лет, как в ней проводятся службы. А стала она строиться, когда настоятелем в Красавино был назначен молодой священник отец Михаил Волков. Финансовую помощь в строительстве с самого начала оказывает бывший директор Красавинского льнокомбината Сергей Валерьевич Тарасов, который сейчас живёт в Москве. Но, конечно, без помощи Божьей вряд ли бы всё удалось. Святые угодники Божии – священномученик Сергий Рохлецов, новомученик Николай Югов и погореловский старец Максим – поныне оберегают эти благодатные места и помогают в восстановлении поруганных святынь.
Крестный путь
Старец Максим пока ещё не канонизирован Церковью, но с самого момента своего преставления почитается как местночтимый святой. В нашей газете в 1996 году был опубликован материал к 90-летнему юбилею со дня его кончины (Старец Максим Погореловский, чудотворец устюжский и красавинский, «Вера», №№ 216–217). Спасался он в этих местах на рубеже XIX–XX веков, около сорока лет провёл в подвигах поста и молитвы в пустыньке, построенной в лесу. Много благодатных даров стяжал ещё старец при своей жизни. По его молитвам люди избавлялись от неизлечимых болезней и грехов. Особенно его любили как молитвенника за горьких пьяниц, очень многих людей он вернул к трезвенной жизни, – бывало, целыми семьями возвращал. По праву народ считал его прозорливцем. За 15 лет до революции старец предсказал мученическую гибель последнего Государя Николая II. Предвидел и свою кончину – о дне и часе её он сообщил заранее за несколько дней. На его похороны собралось несколько тысяч человек с ближних и дальних окрестностей – все, кто знал и любил его. Позже исцеления стали происходить на могилке старца и от воды из колодца, выкопанного им рядом с пустынькой. По сей день люди притекают к цельбоносным святынькам старца Максима.
Все три красавинских подвижника были связаны духовными нитями ещё при их жизни. Священномученик Сергий Рохлецов во время своего настоятельства Пятницкой погореловской церкви был духовным наставником старца Максима. До конца своих дней он был стойким тихоновцем. Как митрофорный протоиерей и благочинный округа, отец Сергий, невзирая на начавшиеся гонения, ходатайствовал о сохранении храмов и монастырей. В том числе боролся и за красавинскую Князь-Владимирскую церковь, которую всё же спасти не удалось. Ещё при жизни отца Сергия её разобрали на кирпичи под строительство клуба.
Дважды, в 1929 и 1930 годах, отец Сергий подвергался аресту, но через некоторое время его отпускали на свободу. После третьего ареста 4 декабря 1937 года за «систематическую контрреволюционную агитацию» его приговорили к десяти годам исправительно-трудовых лагерей. Угас он от истощения и болезни в тюремной больнице и захоронен во рву городского кладбища, куда сбрасывали умерших и расстрелянных узников.
Новомученик Николай Югов был племянником и крестником старца Максима. Последние три года жизни старца он спасался при нём в лесной келье. Для заработка плёл лапти, делал рамочки и киоты для икон и постигал трудную науку пустыннического жития. После смерти своего дяди Николай (в постриге Никифор) остался в его пустыньке, продолжив подвиг поста и молитвы. Позднее рядом с ним в другой избушке поселился крестьянин Григорий Марденгский, и пустынники стали молиться вместе своим небольшим монастырьком. В предреволюционные и революционные годы Никифор часто обращался с проповедями к рабочим Красавинской льняной фабрики, предупреждая о грядущих антихристовых временах. Многие из рабочих за наставлениями приходили к нему в пустыньку. Некоторые под его влиянием выбрасывали причитающиеся им деньги, говоря, что это печать антихриста, и не вступали в профсоюз – в «гнездо антихриста». Чекистами это было расценено как «ярая контрреволюционная пропаганда против советской власти», так что появился повод для ареста. 1 ноября 1918 года отца Никифора приговорили к расстрелу. В ночь на 2 ноября приговор был приведён в исполнение.
В 2000 году монах Никифор и священномученик Сергий Рохлецов Архиерейским Собором РПЦ причислены к числу новомучеников и исповедников земли Российской.
– А вот могилку Николая Югова мы до сих пор не нашли, – сетует дьякон Князь-Владимирской церкви о. Василий Краев. – Старец Максим, предвидя крестный путь ученика, говорил ему: «Мою-то могилку будут знать, а твою – нет». И до сих пор никто не знает, где он захоронен.
Новые люди
Встретились мы с отцом Василием близ храма. Он вышел к нам из церковной сторожки в рабочей фуфайке, в валенках, весь в опилках, видимо только что строгал или пилил. Дьякон сейчас отвечает за все хозяйственные работы. На ходу громким, ободряющим голосом он раздавал поручения церковным трудникам. Познакомившись с отцом Василием, за разговором я спросил его, посещают ли прихожане могилу старца Максима.
|
– Первое время, как я пришёл в церковь, часто к нему ходили, – отвечает дьякон. – Ныне стараемся хотя бы раз в год на день памяти проводить крестный ход на место его подвигов – это примерно километров 15 отсюда. Там у него землянка была вырыта, поклонный крест поставлен, земля была расчищена под огородик. Грядки до сих пор сохранились. Ещё осталась яма в форме креста, куда он, сбросив одежду, ложился и давал себя на съедение гнусу. Поклонный крест тоже цел был, но в такую ветхость пришёл, что мы его заменили. Вот ещё бы надо колодец поновить. В этом году, может, получится заняться. В прошлом-то и крестным ходом не ходили, рутина заела: храм надо достроить, иконостас поднять. Но старца Максима, конечно, не забываем: молимся ему, в церкви Параскевы Пятницы, где он подвизался, алтарь подремонтировали, а над могилой его на церковном кладбище часовенку поставили. Старая-то совсем в негодность пришла, да в 2006 году, видимо, кто-то жёг траву, огонь добрался до часовенки и она сгорела вся целиком. Сейчас новую срубили, купол с крестом поставили. Сей год хотим вокруг часовни площадку гранитной плиткой выложить, чтобы не было вблизи сухой травы, а то история может повториться. Недавно я ходил туда мощам поклониться и крышу измерить, два километра от деревни Кошево брёл по снегу, осмотрел всё – ничего не тронуто, всё в порядке. Но, конечно, много ещё там сделать надо.
Сам отец Василий – местный, красавинский. Пришёл к Богу и стал прислуживать в церкви уже при нынешнем настоятеле. В семинарию поступил в 48 лет, а после рукоположения в диаконы продолжил служение в родном храме.
|
Окончив Вологодское Духовное училище, отец Михаил первые три года служил священником в храме Стефана Пермского в Великом Устюге, потом был на нескольких сельских приходах, пока его наконец не перевели в Красавино. Здесь он настоятельствует уже около девяти лет. С появлением отца Михаила жизнь прихода стала насыщенней. Каждое лето батюшка вывозит своих прихожан в паломничества по святым местам. При храме открыл воскресную школу, а сейчас старается создать иконописную мастерскую. Интересно, что иконописцы Олег и Елена Цепенниковы, расписывающие иконостас вместе со своими помощниками, прежде тоже жили в Республике Коми, в городе Печоре. Елену крестил епископ Питирим, и оба они поступили в иконописную школу при Духовной семинарии в Троице-Сергиевой лавре по его рекомендации.
«Прислушницы»
Подхожу к молодой женщине Надежде Шевчук, которая золотит оклады икон. Спрашиваю, где она училась этому мастерству.
– У Олега Цепенникова, – отвечает та. – Сперва в Устюге в Прокопьевском соборе работала на послушаниях, потом познакомилась с Олегом, он предложил мне помогать им с Леной в написании икон. Сначала у меня ничего не получалось. Было желание вообще всё это оставить, а потихоньку-помаленьку втянулась и сейчас уже не могу без этой работы.
– Вы только позолотой занимаетесь?
– Ещё готовлю доски для написания икон, левкас.
– А до этого чем занимались?
– У меня, вообще-то, медицинское образование. Сама я с севера, из Нарьян-Мара. Потом в Архангельске жила, в Вологде, затем судьба забросила в Великий Устюг. Когда мы стали делать иконостас в Красавино и отец Михаил нашёл мне здесь жильё, мы перебрались сюда. Я вообще стараюсь не привязываться к одному месту.
Признаться, такая жизнь молодой мамы, у которой шестилетний ребёнок, меня несколько поразила: всего тридцать лет ей, а поменяла почти десять мест жительства... Хотя кто ведает промысл Божий: не приехала бы она в Вологду, не попала бы в Устюг и не оказалась бы здесь, в Красавино.
Увидев рядом начатую икону «Вход Господень в Иерусалим», прорисованную карандашом на доске только в контурах, спрашиваю у Надежды: «А эту икону кто пишет?»
– Это Лена, она местная, здесь, в Красавино, живёт. У неё есть художественное образование, ей-то гораздо проще, чем мне. Она иконы писать может...
А вот ещё одна судьба, продолжение которой я узнал в этот приезд. Во время прошлой поездки, около пяти лет назад, довелось мне беседовать с бывшей алтарницей Марией, которая уже в годах – помогала ещё предыдущим настоятелям, отцам Вадиму и Олегу, в старом Покровском храме, что стоял на горе при въезде в городок.
– Раньше там, на горе, другая церковь была, – рассказывала Мария. – Её разобрали на кирпичи и свезли под гору, чтобы построить клуб. А когда везде храмы стали открываться, пожилые люди у нас тоже собрались и сказали: «Давайте новую церковь построим». Стали с Устюгом договариваться и решили устроить церковь в бывшем доме священника. А потом, когда бывший директор льнокомбината Тарасов стал помогать, решили новый храм строить в центре Красавино. Потому что на гору пожилые люди уже ходить не могли, тяжело было подниматься. А здесь всё-таки поположе...
– А как давно вы сами-то к Богу пришли? – спросил я тогда старушку.
– Я с детства верующая, –охотно стала рассказывать она. – Пока у нас церкви не было, я всё в Устюг ездила. Мы вместе с мамой молились, на исповедь ходили. А сейчас у меня трое детей уже взрослые, они живут далеко отсюда. Шестеро внуков мне родили. Я первое время всё к ним ездила, с внучатами водиться. А потом, как они в школу пошли, сказала своим детям: «Помощь моя уже не нужна, детки выросли. А у нас в Красавино церковь открывается, я буду в церковь ходить». Как только храм открылся, я все свои старинные иконы из дома принесла и стала прислушницей при храме.
– Кем вы стали, прислушницей? – удивился я изобретённому старушкой слову.
– Так ведь и прислуживала, и послушничала – получается прислушница. Сначала шила облачения, раньше-то всю жизнь портнихой проработала. А потом при отце Олеге, когда старушка-алтарница уже не могла работать, меня батюшка попросил её заменить, вот с тех пор алтарничаю. Когда отца Михаила сюда назначили, он первое время с семьёй у меня жил. А дети мои никак к Богу не приходили. И вот я говорю батюшке: «Отец Михаил, когда у меня дети в гости приедут, вы бы с ними поговорили, чтобы они поисповедовались и причастились». «Ладно, – отвечает он, – поговорю». И вот батюшка поговорил с ними потихоньку: «Может, придёте в храм исповедаться? Попостничайте три-то дня». Ну, они попостничали вместе с внуками, потом причастились. И им хорошо, и мне радость. Сейчас-то постоянно, как только приезжают, сразу в храм идут. И дома у себя на богослужениях бывают.
В тот раз в Красавино я приезжал в праздник Похвалы Божьей Матери, только что прошла архиерейская служба. Старушка причастилась из рук владыки и вся светилась тихим небесным светом. На протяжении многих лет с утра до вечера каждый день она прислуживала при храме, домой уходила только ночевать. А сейчас я узнал, что она по своей немощи уже не работает алтарницей, ходит только на службы.
|
Новая алтарница Валентина Прилуцкая оказалась женщиной весьма скромной, стеснительной, долго отказывалась разговаривать с приезжим журналистом: «Да чего я вам расскажу, ничего не знаю».
– Ну, хотя бы о том, как пришли в храм...
– Может быть, из-за тяжёлой жизни. У меня была свояченица, она ходила в церковь и мне приносила чего-нибудь почитать. И вот так потихоньку я и пришла к вере через трудную жизнь семейную. Ещё заболела сильно, так меня только Господь и спасал.
– А что за трудная жизнь?
– С мужем были нелады. Один раз оба лежали в больнице, так он и там сильно меня побил. Стало мне совсем плохо, словно умерла. Была уже на том свете, видела: лечу куда-то в туннеле, потом яркий свет, оказалась на лужайке, цветы вокруг. «Ой, как здесь хорошо!» – думаю. А потом очнулась в палате. Опять всё болит... Но радость эта осталась на всю жизнь. Потом на операции в Вологде лежала. Наверное, от наркоза или ещё от чего снова потеряла сознание, и мне было такое страшное видение: везде дым, огонь, камни летят, всё рушится, а мне так больно, так больно! «Господи, – говорю, – как мне больно!» И слышу в ответ голос: «Вот так вас и будут мучить на том свете за ваши грехи». «Боженька, – прошу, – я больше не буду грешить». Казалось, что это продолжалось вечность. После операции эту адскую боль я ощущала ещё два года, а сейчас, слава Богу, всё прошло.
– Вам не страшно в алтаре работать?
– Сначала я боялась: службы не знаю, когда чего надо подать, не знаю. Сказала батюшке, что не буду работать: «Я такая грешная, недостойная». А он меня благословил, говорит: «Работай. Все мы не без грехов...» Так и тружусь.
– А как с мужем сейчас?
– Умер он шесть лет назад, сейчас молюсь за него. Он у меня в Чернобыле работал, получил там облучение, со здоровьем было очень плохо, и вот по-чёрному стал пить, уже отчаялся, а на мне всю свою злобу вымещал. Из-за этого на нервной почве я и заболела тогда. Стала в храм ходить и почувствовала, что мне становится лучше. Бог-то есть, Он мне помогает. Сейчас одна живу, дети выросли. В церкви меня батюшка заметил: сперва в кассу работать благословил, девять лет проработала, а с этой осени в алтарь назначил – страшно, но помогать-то надо.
Второе крещенье
Любуясь на поднявшийся за такой короткий срок огромный каменный храм, я всё поражался, как быстро идёт строительство.
– Да, просто удивительным образом, – согласились со мной многие прихожане, а видели в этом заслугу прежде всего настоятеля отца Михаила Волкова, человека скромного и порядочного, который, невзирая на трудности нашего времени, смиренно служит во славу Божию для спасения всех своих пасомых. И храм он строит настоящий, на многие века, золотит купола и оклады икон, как это было в старину.
– Стройка у нас так быстро продвигается, – говорили красавинцы, – ещё и потому, что наш главный благодетель Сергей Васильевич Тарасов человек верующий. Сам ходит в церковь и водит своих детей на причастие.
Может быть, видя такое отношение настоятеля и бывшего директора льнокомбината, и потянулись люди в церковь.
– Когда храм был на горе, – говорит отец Василий, – старушки всё серчали, что храм уж больно высоко, ходить тяжело им. «Был бы пониже, мы бы тогда стали ходить». Вот Господь и спустил им храм на пол-угора. Мы построили его на месте, где раньше был разбит Ленинский сквер и стоял памятник Ленину. Если раньше это было капище идолу Владимиру, то стал святой храм Князя Владимира.
– Мои знакомые сыктывкарцы, прежде жившие в Красавино, как-то говорили мне, что у вас в городе в советское время через каждый дом жили колдуны. Такова была духовная пропасть. Сейчас этого не заметно? – спрашиваю я.
– Сейчас почти все красавинцы крестят своих детей, –отвечает о. Василий. – Приход заметно помолодел, очень много крещений проходит. Раньше летом в основном крестились, когда было тепло, а сейчас осенью и зимой чуть ли не каждый день идут крещения, батюшке даже тяжело бывает. Ну, так эти трудности – в радость.
Евгений СУВОРОВ
Фото И. ИВАНОВА
 | назад |
| вперед |  |
