ПОДВИЖНИКИ
В ПОИСКАХ ПОТЕРЯННОЙ РОДИНЫ,
или Послесловие к жизнеописанию Ксении, украсительницы храмов
...Однажды мне в руки попал краеведческий сборник. Полистал, особо интересного ничего не нашёл. Очерк «Странница и украсительница храмов раба Божия Ксения» показался сначала скучным, – может быть, из-за неудобоваримого языка, которым он был написан ещё в XIX веке, а в сборнике перепечатан без переработки. Слава Богу, всё-таки осилил. «Да, – подумал я, – вот великий человек. Претерпела всякие мучения в юности, вынужденное замужество и по воле Божьей избрала именно такой путь – благоукрашение храмов». Больше не смог я вспомнить людей, которые бы взяли на себя такой подвиг. А став немощной, она избрала местом последних лет своей жизни небольшое село Михайловица – от деревни, где я родился, всего в 20 километрах! И эта история имела такое интересное продолжение…
Беседа у печи
|
Краевед Валерий Овчинников рассказывает это мне на кухне своего дома в селе Николо-Шанга. Дом деревянный, с большой русской печью – как раз сейчас она топится. В избе пахнет берёзовыми дровами. В горнице на столе – современный компьютер, и это как-то не очень сочетается с печкой. Но постепенно привыкаешь. Может быть, потому, что рядом на столе лежит дедовское, потрёпанное временем издание Нового Завета. На титульном листе выведено: «Выдана Сия Книга Новый Завет Господа Нашего Иисуса Христа от Никольского Отделения Совета Велико-Устюжского Стефано-Прокопьевского Братства ученику Леденгской Троицкой школы Овчинникову Николаю при окончании школы, в напутствие при вступлении в жизнь. 1908 год, августа 1 дня».
– Да, дедушка у меня был верующим. Но я-то начинал свою сознательную жизнь как убеждённый атеист. И вот, когда я учился в Ленинградском университете и у меня появились верующие друзья, я, как активный безбожник, постоянно с ними спорил. Кончились эти споры тем, что к концу учёбы у меня появилось твёрдое намерение поступать в семинарию. Шёл 1975 год, мне было 24 года. Но попытка поступить в Ленинградскую Духовную школу оказалась неудачной. В это время я дважды встречался с архимандритом Кириллом, нынешним Святейшим Патриархом. Он был всего на пять лет старше меня и только что, вернувшись из Женевы, был назначен ректором Духовной семинарии и академии. Тогда он мне доступно так, на «моём» языке, сумел объяснить, что, прежде чем поступать, мне необходимо воцерковиться. Для этого лучше всего прилепиться к какому-нибудь храму и помогать на приходе батюшке.
Когда после университета я переехал жить в Кишинёв, так и поступил: крестился и нашёл себе духовного наставника – отца Мину. Он мне много дал: даже не столько в области знаний, сколько в духовном плане. Батюшка приносил мне почитать духовную литературу, а однажды – не забуду этого – посоветовал сходить на богослужение к католикам-полякам. Помню, мне у них понравилось: такого, чтобы весь приход молился в едином духовном порыве и чтобы по лицу у всех текли слёзы, я прежде не встречал. Вот эту горячую веру и хотел мне показать отец Мина.
Потом я ещё раз попытался поступить в Одесскую семинарию, и тоже из этой затеи ничего не получилось. Священника из меня так и не вышло. Для этого служения я, видно, не пригоден.
…Вернувшись на родину из Кишинёва, Валерий Павлович 11 лет трудился в лесной отрасли – мастером, технологом. Потом устроился сельским учителем в школу своей родной деревни Нюрюг. Как и положено сельскому учителю, он стал специалистом широкого профиля: преподавал химию, физику, другие предметы, даже немецкий язык. После работал в других школах.
В общем, беспокойный, ищущий человек.
Укоренение в окраине
И путь в духовной жизни у Валерия Павловича не был прямым. В начале 1990-х он стал прихожанином открытого в Николо-Шанге Преображенского храма.
– Но чисто обрядовая сторона меня не удовлетворяла, – вспоминает он, – не хватало ни единомышленников, ни собеседников. А мне хотелось духовного общения. И я попытался найти это у протестантов. Сперва стал общаться с пятидесятниками, а они меня уже направили проповедником к баптистам. Будучи активным баптистским миссионером, я в 1999 году приехал в Шарью в Никольский храм. Отец Дмитрий тогда только что был назначен. Я завёл с ним разговор о молитве, о том, как я понимаю общение с Богом. И когда обсудил с батюшкой те духовные вопросы, которые меня волновали, то, уходя от него, неожиданно для самого себя попросил благословения. Батюшка меня благословил и поцеловал, прекрасно зная, что я являюсь активным протестантом. Думаю, с той нашей встречи я и стал православным. Но ещё долго, будучи прихожанином Никольского храма, продолжал встречаться с протестантами. Даже в Москву на их семинар ездил, батюшка мне не запрещал. В конце концов со временем всё, что искал, я нашёл в православии.
А одним из самых счастливых дней в моей жизни стал тот весенний день, когда в моей родной деревне отец Дмитрий разом крестил в реке 17 человек, хотя деревня-то у нас совсем небольшая. Тогда в ней жило около 60 человек, а сейчас 30. Этому предшествовал мой обход всех домов, когда я разговаривал с каждым человеком, рассказывал о православной вере, призывал прийти к Богу.
Во время этих бесед с односельчанами я почувствовал вкус к живому общению с людьми. Кроме того что рассказывал им о вере, я ещё расспрашивал их о жизни, о том, что они помнили о храмах и батюшках. Они мне многое рассказали о местной истории, о наших подвижниках, традициях. Всё это не могло лежать мёртвым грузом только в моих архивах. Возникла идея издавать при приходе православную газету.
…Сегодня у Валерия Павловича на приходе послушание такое – готовить публикации в приходскую газету с необычным названием «Окраина», которую издаёт Никольский храм города Шарьи. Город и в самом деле – самая дальняя восточная окраина Костромской земли, а Николо-Шанга и куст деревень вокруг, вся местность в десятке километров от Шарьи, которую он считает своей родиной, получается, окраина окраины. Главная рубрика газеты называется тоже необычно: «Укоренение», и возникла она благодаря общению с местными жителями. Название, может быть, лучше всего отражает и путь самого Валерия Овчинникова, и то, что сегодня требуется нашей глубинке. А то живём на своей земле точно на чемоданах: что было – не знаем и не интересуемся, что упало или повредилось – не поднимем и не починим…
Подвижники Поветлужья
– Я с большим благоговением отношусь к старинным фотографиям, часами могу разглядывать, – признаётся Валерий Павлович. – Вывожу их на большой экран, смотрю, анализирую. И знаете, фотография может рассказать очень много. Недавно вышла моя новая книга о монашестве в Верхнем Поветлужье «Оазисы духа». В ней рассказывается о подвижнице матушке Февронии (Юферевой) – игуменье Покровского монастыря. В книге помещено множество документов, старых фотографий. Там есть очень редкая фотография Кажировского монастыря в честь Феодоровской иконы Божией Матери, от которого в настоящее время ничего не осталось.
В 2004 году я познакомился с одной из старейших прихожанок храма Варнавы Ветлужского – Анной Макаровной Петровской, ей 93 года. Она живёт в посёлке Ветлужском, недалеко от Шарьи. Это удивительный человек, знает многих батюшек, которые здесь служили. Я с ней общаюсь как с лучшим другом. Анна Макаровна живо всем интересуется, читает много православной литературы. Правда, не всегда качественной, и по этому поводу у нас часто возникают споры. Она мне рассказала о юродивом Христа ради отце Александре Ребячих, с которым много общалась. Все свои подарки блаженный дарил с умыслом, предсказывая какие-то горести или несчастья, которые уже нельзя было отмолить. Фарфоровую собачку с отбитой ногой он подарил Анне Макаровне перед тем, как её мужу оторвало ногу на войне. Рассказала она и о епископах, пострадавших здесь. Её рассказы легли в основу моей книги «Возвращение к истокам» об истории края, о судьбах священства и мирян, пострадавших здесь в советское время. Она написана в форме расследования страшного убийства епископа, который был заживо закопан в землю у нас в Шарье. Читатели говорят о книге, что это чистейший детектив, основанный на исторических и документальных материалах. Разница в том, что в обычных детективах всегда ищут убийц, а у меня ведётся поиск жертвы.
Вот только, несмотря на обилие материалов, с трудом прояснялось, что за епископ был похоронен заживо. Сначала в книге я пришёл к выводу, что это был Ветлужский епископ Николай (Голубев). Но ошибся, оказалось, не он. Пришлось готовить в свет следующее издание книги, в котором я исследовал список из семи владык. В конечном итоге только седьмой из них оказался настоящей жертвой. Нашли мы и место захоронения, примерное. Если бы там поисковики полазили, они бы, может быть, определили точнее. Если только местные власти тайно его тело куда-нибудь не перезахоронили…
Ещё я собрал материал о нашем подвижнике Тихоне Крестогорском, основавшем монастырь в селе Тихон. Почитание его в народе было большим. Каждый год к источнику Святого Тихона совершалось паломничество в его день памяти 29 июня. В 60–70-е годы прошлого века людей приходило столько, что трёхкилометровая улица в Михайловице была полностью запружена народом. В основном это были те, кто жил здесь раньше и ходил постоянно. С собой они приглашали родственников. В советское время милиция разгоняла людей палками, но они окольными тропами всё равно пробирались на источник, поддерживали старинную традицию. Вода там целебная, не портится. В основном помогает от кожных заболеваний. В ней даже серебро нашли.
О паломничествах мне лично рассказывала одна женщина, которая сама в них принимала участие ещё маленьким ребёнком. Однажды она не пошла на источник. Когда женщины, побывавшие там, вернулись домой, то сообщили ей, что видели в источнике лик Тихона. Водоросли сложились так, что образовали живую икону. Она не поверила, бросила все дела и побежала на источник. Прибежала и видит: точно, из водорослей образовался лик старца с бородой, длинные волосы, глаза – всё как на иконе. И как только она это увидела, подул сильный ветер, поднял волну и разрушил на её глазах весь рисунок. Она была последней, кто видел это чудо.
А что же украсительница храмов Ксения?
Всё не терпелось мне вернуться к разговору о благоукрасительнице храмов Поветлужья Ксении. Наконец задал Валерию Овчинникову этот вопрос.
– Да, я же не дорассказал эту историю! – оживился мой собеседник. – Ксения скончалась на 103-м году. Когда я познакомился с описанием её подвигов, первой моей мыслью было: «Наверняка она канонизирована, по крайней мере как местночтимая, – ведь тут на пять канонизаций подвигов!» Открыл церковный календарь: ничего подобного. Стал искать в литературе, по интернету – ни одного упоминания о ней. Выяснил лишь, что она похоронена в Михайловице. Когда я рассказал о ней отцу Дмитрию, он говорит: «Поезжай туда, надо найти место её захоронения». Я сразу же поехал. За один день опросил одиннадцать человек. Но никто точно не мог сказать, где она похоронена. И вот уже последний дом, разговариваю с хозяйкой. Она тоже ничего не знает. Всё, можно уезжать – ни с чем. Вдруг в дом заходит какой-то мрачный мужик, видимо с большого похмелья, увидел меня и начал: «Какое отношение имеешь к этому делу? Кто такой? Покажи документы!» «Я не взял никаких документов, – отвечаю, – гостиницы-то у вас нет, а ночевать я не собирался». Объяснил ему всё, он немного успокоился. Потом говорит: «Место, где захоронена Ксения, знаю только я». «Так покажите!» – прошу мужика. Согласился, но только за «валюту» – бутылку водки.
Пошли по деревне до места захоронения. Но он так до него и не дошёл. Увидел, что в одном доме горит свет, побежал опохмеляться. Но с его слов я уже смог точно определить место, где была могилка боголюбезной Ксении. Сейчас там её уже нет, потому что рядом оборудовали обелиск защитникам Отечества. Это очень символично: земля, хранящая до Страшного Суда мощи таких людей, наших небесных защитников, – святая. Она не может запустеть.
«Верно, – подумалось мне. – Особенно пока остаются на земле, на самой её “окраине окраин” такие люди, как Валерий Павлович».
Евгений СУВОРОВ
Фото автора
 | назад |
| вперед |  |
