Верная наша читательница Валентина Васильевна Вязовикова всю свою долгую жизнь проработала портнихой. Как-то одна из наших сотрудниц решила напроситься к ней на «мастер-класс». Звонит: «Валентина Васильевна, можно я зайду посмотреть, как вы шьёте?» Валентина Васильевна тут же ухватилась за возможность дать ближнему больше, чем он просит:

– Так. У твоих детишек какие размеры? Записываю...

Кончилось тем, что всем детям сделала выкройки, а это полдела для тех, кто шьёт. Как оказалось, приносить людям радость своим талантом искусной портнихи давно уже стало для Валентины Васильевны потребностью души. Она не только обшила всех своих родственников и друзей, раздарив им радующие глаз салфеточки, всевозможные подушечки, утицы для чайников и прочие рукоделья, которые теперь украшают их квартиры, но и благоукрасила многие храмы и монастыри Сыктывкарской и Воркутинской епархии. Искусно вышитые мастерицей аналойники, полотенца, расписные скатерти, занавесочки придают праздничность внутреннему убранству Божьих домов, украшают святые образа.

Последнее время Валентина Васильевна сильно болеет, врачи запретили ей выходить на улицу, поэтому она больше сидит дома. И конечно, не сложа руки. Как-то она попросила меня зайти к ней, чтобы передать свои рукоделья большому другу нашей редакции игумену Игнатию (Бакаеву). Живёт Валентина Васильевна недалеко от меня в Эжве (это пригород Сыктывкара) на восьмом этаже современной девятиэтажки. Зашёл я в однокомнатную квартиру и ахнул: всюду святые иконы и прекрасные работы хозяйки – вышитые картины храмов, цветастые петухи на диванных подушках, лоскутные кружевные салфетки на стульях. Но больше всего меня поразила перемена в облике нашей подписчицы. Только за прошедший год она похудела на двадцать килограммов.

– Что с вами, Валентина Васильевна? Вы так сильно похудели...

– Давление, голова сильно кружится, шатает. Второй год так болею, каждый месяц по килограмму теряю. За последний год такие сильные приступы были, что пять раз приезжала «скорая», хотели в стационар забрать, а на шестой раз увезли в кардиоцентр, и там у меня сердце чуть не остановилось. Это было на нынешний Новый год, 31 декабря. В городе повсюду салют, везде стреляют, празднуют, а я в палате умираю. Думаю: «Если бы Господь дал мне ещё пожить, я бы в молельную комнату Пантелеимона Целителя, что при кардиоцентре, сшила аналойнички». И вот, как только я дала такой обет, мне утром стало получше. «Слава Богу, – думаю, – опять жива». 12 дней я там лежала, и каждый день ходила к Пантелеимону Целителю молиться. И как только поправилась, сразу сшила четыре аналойника и туда принесла. Как раз отец Александр был, ему и отдала.

– А с какого времени вы на храмы-то стали работать?

– С того момента, как сын Серёжа пропал. Я не находила себе места, работа никак не шла, всё валилось из рук. Для меня это был такой стресс, что я не могла говорить без слёз. Лечилась у психотерапевтов. Они мне даже направление в психушку дали. А я поехала в свою любимую церковь в Кочпон – к отцу Андрею Паршукову. Батюшка меня и крестил, я его очень люблю, тогда всё в Кочпон ездила на службы. Рассказала ему всю эту историю. А он говорит: «Съездите-ка вы в Ульяновский монастырь, поживите там несколько дней, помолитесь. Бог вам сына дал, Бог и взял. Он взял не твоего сына, а Своего раба. Мы все рабы Божии, и Господь знает, кого забирать». Утешил меня такими словами, благословил, и я поехала в монастырь. Жила там три дня, на коленках исповедовалась владыке Питириму, он тогда настоятелем был. Всю окропил меня святой водой. После исповеди я стала просить себе какое-нибудь послушание, чтобы поработать на церковь. Владыка послал меня к эконому, и первый заказ дали мне – сшить монахам трусы. И вот я со своими внуками нашила им 18 трусов. Ездила туда три раза. Все вещи сына Серёженьки отвезла монахам. Потом делала им ещё салфетки, аналойники с золотой парчой, фартуки, полотенца.

После этого и в другие храмы начала шить: отцу Владимиру в Эжву, отцу Михаилу в Красный Затон, отцу Дмитрию в храм Александра Невского, отцу Николаю в Котлас, отцу Игнатию в Максаковку, матушке Серафиме в Ибский монастырь, в другие храмы. Только одних аналойников больше ста штук сделала. Для мамы владыки Питирима платье сшила – чёрное с белым воротничком. Я всю жизнь работала на платьях, мне это в радость было. Когда в Котлас, на свою родину, на Троицу езжу, не могу в храм без подарка прийти, чего-нибудь да сошью для них. Я всё делаю по благословению батюшек. Если болею сильно и не могу работать, снова иду к батюшке, прошу помолиться за меня, беру снова благословение, и у меня всё очень быстро получается.

– А как у вас сын-то пропал? – спрашиваю старушку.

– Он повёз из Сыктывкара своих детей в Светогорск Ленинградской области, к своей бывшей жене. Отвёз, вручил ей и 7 сентября должен был выехать обратно. Я его здесь ждала, но на обратном пути он пропал. Вот уже 15 лет о нём ничего не известно. Я даже сама ездила его искать туда. На Васильевском острове у блаженной Ксеньюшки молилась, записочку ей положила, чтобы она нашла Серёжу. Сначала-то я по гадалкам ходила. Тогда деньги ещё миллионы были. Полтора миллиона прогадала. Одна такая Стелла к нам в Сыктывкар приезжала, так к ней только входной билет 20 тысяч стоил. Из десяти гадалок три сказали, что сын жив: мол, он где-то в кабале и не может сообщить ничего, ждёт какие-то деньги. А остальные сказали, что его в живых нет. А одна даже «увидела», что его убил мужчина в присутствии женщины. У меня всё внутри оборвалось, когда она мне это сказала, по коже мурашки пошли – и потеряла я надежду его искать и ждать. С тех пор каждый понедельник, когда идёт телепередача «Жди меня», я плачу. Там показывают, как простых людей берут в рабы и эксплуатируют, и они не могут никак выбраться. Вот я реву и думаю: «А вдруг и мой Серёжа сейчас в этой кабале». Правда, владыка Питирим мне сказал больше к гадалкам не ходить, их не слушать, а за сына молиться как за живого, пока никто официально не сообщил, что он погиб. Надо надеяться на лучшее.

– Валентина Васильевна, откуда у вас столько икон?

– Вот эту иконку Господа Иисуса Христа мне Серёжа из Киево-Печерской лавры привёз, из пещер, – показывает хозяйка. – Он пропал в 35 лет, а в 33 года я его окрестила в Кируле. Он у меня верующий был. Электриком, слесарем, монтажником, сварщиком работал – мастер на все руки, поэтому его и могли в кабалу забрать. А эту иконку Серафима Саровского мне из Дивеево привезли с маслицем от мощей преподобного. Батюшка Серафим – мой любимый святой, потому что он у меня вылечил ноженьки. После всего пережитого у меня так заболели суставы на ногах, что я даже ступать не могла, с костылями ходила. Стала усиленно молиться батюшке Серафиму, его маслицем мазать. И исцелилась, ноги у меня стали ходить, только иногда сейчас я коленки перевязываю.

– А вот эти три иконы я нашла в мусорных баках, – обращает моё внимание Валентина Васильевна на две большие иконы Божьей Матери и на самый большой образ в красном углу – Господа Иисуса Христа.

– В мусорке? – не поверил я, глядя на сияющий лик Пресвятой Богородицы.

– Вот эту икону Богородицы я нашла после того, как меня вызывали в милицию труп сына опознать. Нашли в Светогорске разложившийся труп, прислали в нашу милицию описание с заключением, что это мой сын. Я там всё прочитала, сама ни жива ни мертва, а на обратном пути из милиции смотрю: около мусорного бака иконка Божьей Матери лежит. Да такая она необыкновенная, такая красивая! Правда, рамка сломана, стекло разбито. И так Пресвятая Богородица смотрит на меня, с такой любовью и жалостью! Я её взяла, оклад ей сделала, теперь это у меня самая любимая икона. Я каждый день ей молюсь и ножки Господа целую. И верю, что сын всё-таки жив. И эти две иконочки тоже в мусорке были, их уже дождь намочил. Видимо, родители верующие умерли, а детям иконки не нужны, вот и выбросили.

Около широкого и светлого окна в комнате у Валентины Васильевны стоит видавшая виды старая швейная машинка.

– Так вот на этой машинке вы и работаете? – спрашиваю хозяйку.

– Да, это наша кормилица, ей уже больше ста лет. Она и сейчас как новая, только маслицем нужно смазывать да иголки менять. Досталась нам она от дяди моего мужа.

После перестройки, когда всё швейное производство стали сокращать, я пошла работать в магазин. Муж-то мой рано обезножил, на пять лет раньше срока вышел на пенсию. Мне приходилось самой зарабатывать, детей поднимать. Я на машинке шила на заказ вещи, делала стельки, прихваточки, утицы для чайников на продажу, этим и выживали... Золотую свадьбу нам с мужем справляли на его работе, на меня золотую корону надели. Было большое торжество. А после этого он через месяц умер. Трое детей у нас, пятеро внуков. За всех постоянно молюсь, чтобы всё у них было хорошо.

Разговаривая, мы вышли с хозяйкой на балкон, с которого открылся замечательный вид на Эжву, на синюю ленту Вычегды и убегающие к горизонту зелёные просторы бескрайней тайги. Эту картину Валентина Васильевна видит каждый день и благодарит Господа за каждый прожитый день, за каждый час жизни. Ежедневно она читает акафист «Слава Богу за всё», псалмы, благодарственные молитвы. Говорит, что научилась ценить каждую минуту и радоваться каждому мгновенью жизни.

На глав. страницу | Оглавление выпуска | О свт.Стефане | О редакции | Архив | Форум | Гостевая книга