КОЛОКОЛЬЧИК ТРИ АНГЕЛА Скоро шесть столетий уже, как существует на свете диво дивное – икона «Троица» Андрея Рублёва. Помолиться перед ней, восхититься ею можно сегодня лишь в тишине и прохладе музейного зала «Третьяковки». Но вернёмся, ребята, на несколько веков назад, в светлую просторную келью живописца. Икона под потолком, широкие скамьи вдоль стен уставлены сосудами с олифой, коробами с красками и кистями. А на одной из лавок стоит начатая икона, прислонённая к стене. Она кажется мраморной – так тщательно отполирован левкас. По белому фону нанесён тёмной краской рисунок – три Ангела за столом. Тихо. А где же художник?.. А, вот он – с кручи горы Маковец глядит прищурившись на дали, зелёными, голубыми, охристыми платками развернувшиеся перед ним. Отрадно усталым глазам! На ветру шумит молодая листва. Но пора возвращаться к работе. Мимо деревянных келий братии, мимо нового белокаменного Троицкого собора идёт старый художник. Всякий храм свят для русского человека, а этот – особенно. Тут почивают мощи святого преподобного Сергия Радонежского. Старенький Никон, игумен монастыря и ученик Сергия, именно так решил прославить, «похвалить» Пресвятую Троицу и своего учителя – поставить Троицкий собор и написать икону. Ведь кто как не Сергий больше всех людей потрудился ради Троицы! Строил монастырь, учил русских людей быть единодушными, единомысленными, быть готовыми жизнь положить «за други своя»... В благоговении постоял Андрей у гробницы преподобного, снова и снова испрашивая его благословение на труд. Вернулся в келью. Снежной белизной встретила мастера начатая икона, и радостью откликнулось сердце: слава Богу, получается задуманное! Надо сказать, до Андрея Рублёва многие мастера – и наши, и греческие – писали этот библейский сюжет про трёх Странников, посетивших дом Авраама и жены его Сарры. Любили изображать на иконах подробности ужина под Мамврийским дубом – гостеприимных и хлопотливых хозяев, богатое угощение... Рублёв по-новому осмыслил древний рассказ. В его «Троице» не осталось ничего, что бы отвлекало от главного. Одна лишь Троица – образ единства и жертвенной любви. «Нераздельны и неслиянны» Лица Троицы. Ангел слева, приподнявший слегка благословляющую руку, – это образ Отца. Его волей начинается устроение Вселенной. Не случайно позади него палаты – не просто дом, а образ «домостроительства». Средний Ангел – это Сын. Ему предстоит воплотиться в человека, жертвенной смертью на Кресте искупить грехи мира. В Его задумчивом лике столько любви. И чтобы не было сомнений, что это Сын, Андрей решил: пусть будет одет ангел в одежды, в каких многие столетия писали Иисуса – багряный хитон с золотистой полосой на правом плече и лазурный гиматий. А за ним – дерево, напоминающее о Древе крестном. Опущена на трапезу Его рука – Он благословляет чашу, образ Своих будущих страданий... И склоняется с отблеском тихой печали на лице третий Ангел в одеждах лазоревых и светло-зелёных – Дух Утешитель. Гора за Его плечами – это образ возвышенного, горнего. Пишет, трудится старый Андрей, размышляет. Троице посвятил всю свою подвижническую, добровольно бедную, трудную жизнь Сергий. В число служителей этой идеи много лет назад вошёл и Рублёв. Теперь в своём искусстве ему представился случай выразить самое заветное, чем жило не одно поколение близких ему по духу людей. В чём же сердцевина дела Сергия? Наверное, в этих словах: «Да воззрением на Святую Троицу побеждается страх ненавистной розни мира сего». Исследователи будущего назовут потом «Троицу» Андрея Рублёва «призывом к национальному единству русского народа». Вспомнят, что сделал Сергий, в честь которого она написана, для своих современников. Но смысл и значение «Троицы» Андрея Рублёва намного шире. Он с гениальным совершенством воплотил в иконе мысль о том, что любовь и единство святы, они – основа всего на свете. Был день, когда Рублёв окончил «Троицу». Несказанным, весенним и тихим сиянием засветились её краски. Сияло на ней золото – образ божественного Света. Наверное, старый художник чувствовал: в этом творении вершина и итог его жизни. (По книге В. Н. Сергеева «Андрей Рублёв») |