ЖИВОЕ СЛОВО
ЧТО МЫ ЗНАЕМ О БЛИЖНЕМ?
| Как помочь человеку исправиться, не задев его самолюбия, не впав в осуждение? |
Иерей Василий Вольский (г. Полярные Зори, Мурманская обл.):
– Псалмопевец Давид так передаёт слова Господа: «Обличай мудрого, и он возлюбит тебя». А если возьмёшься обличать нечестивого, он тебя возненавидит. Это большая проблема церковной жизни, не всякий человек правильно воспримет твоё желание помочь ему, и здесь требуется нередко большая деликатность. Помню, как я сослужил в Новгороде, в Софийском соборе с одним старым, мудрым священником – отцом Анатолием Малининым, ныне покойным. У нас были некоторые несовпадения в том, как следует вести богослужение. Это обычное дело, существуют разные практики, немного отличающиеся друг от друга. В таких случаях кому-то из священнослужителей нужно уступить. Как-то на праздник батюшка заговорил – не с тем, чтобы меня обличить, а добродушно вразумляя и не обращаясь ни к кому конкретно: «Я смотрю, в последнее время молодые священники стали служить так-то и так-то, а у нас всю жизнь служили так...» Никто из собравшихся ничего не понял, кроме меня. Это был хороший урок.
Всегда, прежде чем высказать что-то человеку, семь раз отмерь, как его не обидеть. Здесь очень много зависит от интонации, от того, как правильно подобраны слова, и, конечно, не каждому можно высказывать, что думаешь. А по неопытности можно и хорошего человека раздосадовать. Ведь кого мы можем вразумить, не имея дара рассуждения? Полагаться стоит больше не на себя, а просить Господа, чтобы Он наставил наших ближних. Старец Иоанн (Крестьянкин) сказал однажды, что, прожив долгую жизнь, пришёл к выводу: лучшая помощь человеку – молитва за него. И ещё нужно просить Бога о нас самих, грешных, чтобы Он открыл нам наши грехи.
Ведь осуждение или желание поучать других людей – это чаще всего бегство от собственных недостатков. Даже самый закоренелый негодяй ухитряется найти худшего, чем он сам, человека, или оправдывает себя порочностью общества. Это свойственно всем нам: непрерывно, часто неосознанно, прятаться от своих грехов за чужими – осуждать и обличать. И здесь Господь, конечно, пытается нас остановить по милости Своей. Много раз я замечал: в чём осудишь человека, тем и осудишься, непременно впадаешь в этот или похожий грех. И тогда, конечно, раскаиваешься, благодаришь Господа за то, что даёт Он нам такие уроки, смиряет нас. Иногда, правда, урон от чьих-то деяний слишком велик, и тогда нужно вспомнить, как Спаситель учил: сначала следует вразумить человека с глазу на глаз. Если не послушал, то в присутствии двух-трёх единоверцев. Снова не вразумился – вынести мнение на суд всей Церкви. Мы, к сожалению, чаще всего поступаем наоборот. Сначала за глаза оповещаем всех о чьём-то недостоинстве и лишь в последнюю очередь, да и то не всегда, говорим с тем, кого осудили. Особенно достаётся нам, священникам, – редко что скажут прямо, зато между собой только и разговоров. Священник – он всегда на виду, как говорил святой Иоанн Златоуст. Даже если много хорошего сделал пастырь, один неверный шаг перечёркивает все заслуги в течение жизни.
Здесь, конечно, и от тех, о ком говорят, что-то зависит. Нужно поставить себя так, чтобы люди не стеснялись говорить тебе: «Вот в этом ты не прав». Это касается и священнослужителей. Для мирян есть одна закрытая тема – учить пастыря, как ему служить-крестить, то есть исполнять священнические обязанности. Если он что-то делает не так, вразумить его тут имеет право лишь архиерей или собрат-священник. Но что касается личных недостатков, священник должен быть готов выслушать обличение от любого члена Церкви.
Какой-то универсальный ответ на заданный вопрос для всех я дать, конечно, не могу. Но хотелось бы сказать вот о чём. Когда мы с мамой приходили на наше деревенское кладбище и она вспоминала усопших, то покажет на иную могилку и скажет: «Эта за всю свою жизнь никого не осудила». В устах мамы это была высшая похвала. Я и сам застал таких людей, в основном старушек, которые не тщились человеческим умом всё разрешить, никогда никого не укорили. Какое право имеет человек судить, давать оценки? Они, конечно, огорчались, если кто пил или злословил, молились за таких, жалели их, но имели такую силу любви, что, думается, даже наедине с собой избегали суждений: этот такой, а этот сякой. Все – Божьи, всех жалко, в каждом есть хорошее.
Этот великий дар неосуждения наше общество, боюсь, утратило. Бог не разделяет, Он всех любит, дождь посылает и на добрых, и на злых. И святые отцы, как мы знаем, каждого принимали как ангела. Лишь в критических ситуациях обличали грехи, ереси, но никогда не взвешивали лично человека, не выясняли, кто чего стоит. А нас с самых ранних лет, ещё в школе, учат оценивать, давать характеристики, выявлять положительные и отрицательные качества литературных героев, а иногда и соучеников. В этом нет любви. В школах каждый год пишутся миллионы сочинений, где дети препарируют человеческие характеры, как лягушек.
Родилась целая наука – психология, которая, кроме прочего, учит оценивать ближних и дальних, прямо и косвенно заражая таким отношением к человеку всё общество. У меня есть опыт общения с профессиональными психологами, увы, печальный даже в тех случаях, когда это были православные люди. Не могу сказать, что они реже исповедуются и причащаются, но в своей профессии вынуждены опираться на идеи, которые чаще всего противоречат евангельскому учению. Любую ситуацию психолог обязан разложить по полочкам, ему всё более или менее понятно в человеке, всё можно подвести под какую-то готовую схему. Впечатление самое тягостное. Иногда хороший специалист может в чём-то разобраться, помочь, но какой ценой? Самонадеянность, полузнание преграждают ему доступ к православному понятию о человеке как величайшей загадке, ответ на которую знает лишь Господь. Без трепета перед этой тайной, без смиренной любви нам ничего действительно важного в ближнем не откроется.
Увы, на протяжении всей нашей жизни мир учит другому, убеждает полагаться на себя. Но вот ещё одна история о человеке, который всем сердцем хотел помочь ближнему – о митрополите Антонии Сурожском. Как-то раз к нему пришла женщина, спросив, что ей делать в такой-то ситуации. «Я не знаю, – ответил архиерей, – но я будут молиться за тебя, чтобы Господь вразумил или поставил в такие обстоятельства, чтобы ты сама поняла, как тебе быть». «Я не знаю» – нам не нужно стесняться этого признания, с которого начинается искреннее моление о том, чтобы Господь вразумил и просветил нас.
Протоиерей Михаил Ходунов (г. Коряжма, Архангельская обл.):
– Практически всё время приходится сталкиваться с подобным вопросом.
Нужно просить Господа, чтобы Он научил, как вести себя с ближним, как поддержать его. Проще всего бывает, когда человек сам приходит, спрашивает, что с ним не так, в чём корень его затруднений. Но обычно люди приходят в храм, не зная, что им делать в трудной ситуации, не понимая, что им самим нужно измениться. И тут приходится много сил приложить, чтобы вразумить, не обидев. Прежде всего, нужно понимать, что все люди очень различны – один многое может снести, другой готов вспыхнуть от самого невинного замечания.
Подошла недавно в храм женщина, ей очень плохо, просит помочь решить её проблему. В церкви она едва ли не в первый раз, одета в брюки, футболку, креста нательного нет. Говорю: вы же православный человек, почему же крест не носите? Отвечает: «Он неудобен, мешает». «Ну, вот и всё вам так же мешает», – объясняю ей. Ведь нетерпеливому человеку очень трудно живётся. Здесь – через крестик – она и сама что-то начала понимать. Поговорили о том, как нужно одеваться, когда идёшь в церковь. Разумеется, человек нецерковный не желает понять, что нужно в храм как-то по-особенному одеваться. Хотя на работу он ходит в одном, дома в другом, а в кино или в гости – в третьем. Всё это объясняю, стараясь, чтоб выглядело не как обвинение, допуская некоторую толику юмора. Женщина слушает, начинает понимать, соглашаться. Предложил подойти к исповеди, причастию. «Как же я приду?» – недоумевает посетительница. «Но ведь сейчас же пришли!» А ведь и верно, смогла, так что не такое уж это невероятное дело. Через неделю или две она и правда исповедалась, причастилась. Выглядит иначе, с улыбкой, без настороженности.
С другим человеком я бы повёл себя иначе: замечаю, что начинает замыкаться, обижаться, – ищу другой подход. И лишь потом, когда он начнёт приходить в себя, можно будет вернуться к вразумлению. Ты как бы постоянно нащупываешь почву, и очень опасно пренебрегать этим, убедить себя, будто идёшь по ровной дороге. Даже с воцерковлёнными людьми нельзя себя так вести, а с тем, кто пришёл в храм первый или второй раз, тем более. Они пребывают в особенном состоянии, ищут встречи с Богом, но совершенно не знают, как себя вести в церкви.
Я всем служителям нашего храма, своим помощникам, стараюсь объяснить, насколько это деликатная ситуация. Подойди, если что, ласково объясни, чтобы человек был тебе благодарен за братскую помощь, а не воспринял тебя как грозного хозяина. Иногда лучше вообще его не трогать, пусть постоит один перед образом. Напоминаю своим историю про одного монаха, который умер, вызвав сильное беспокойство среди братии: туда ли он попал, куда все мы стремимся? «Туда», – заверил их старец, духовно окормлявший иноков. «Но как же так, – удивились они, – ведь он и службы просыпал, и правила нарушал...» «Зато ни разу никого не осудил», – ответил им старец. Увы, слишком часто за осуждением, обличением скрывается желание возвыситься самому. Как отличить, где ты искренне желал помочь, а где тешил гордыню? Очень просто. По плодам смотри, учись понимать и любить ближних.
Ведь трудно себе представить более бессмысленное и в то же время столь разрушительное занятие, чем осуждение, особенно за глаза. Рано или поздно человеку всё равно донесут, что ты про него наговорил, или он сам догадается. И что же выходит? Тебе нехорошо, осуждённому тобой плохо, тем, кому ты наговорил о нём – скверно. Так зачем же всё это? Никто не ответит, а почти все осуждают. Потому что это духовная болезнь. Сам ты от неё избавиться не сможешь, нужны участие в таинствах, молитва, но вместе с тем и иные действия, если от исповеди к исповеди ничего не меняется. Тогда попроси духовника подробно разобрать, в чём корень твоей страсти осуждения, ведь у каждого разные причины: один завистлив, другой легкомысленен, третий полон самомнения. Вот вместе с батюшкой и докопайтесь до существа порока, чтобы он стал в твоих глазах по-настоящему постыден. И тут уже с Божией помощью сможешь хоть сколько-то его угасить. А как ещё это победить – не знаю.
 | назад |
| вперед |  |
