Игумен Филипп (Филиппов) (г. Сыктывкар):

– Нужно помнить, что призывы к изменению строя – это нарушение Конституции. Каждый христианин должен это сознавать. Страна сейчас находится не в лучшем положении, и хорошо бы научиться ценить любую соломинку, которую нам Господь посылает. Не отталкивать её, требуя взамен комфортабельного судна. Мы знаем, что всякая власть от Бога, а значит, должна быть нами оберегаема – все её добрые начинания нужно поддерживать, злые – претерпевать, по мере сил исправляя. Этого не достигнуть на пути бунта, отрицания – ни к какой монархии он нас, конечно, не приведёт. Есть явное противоречие в деятельности иных людей, которые, не имея малейшего понятия о послушании, именуют себя монархистами. Подлинное монархическое чувство глубже и проще, и оно в нашем народе всё ещё сохраняется, оно заложено в генетике русского человека. Люди хотят видеть во главе страны мудрого, заботливого руководителя, какими были наши цари. Это эталон, с которым у нас сверяли глав государства в советское время, сверяют и сейчас. Ошибочно считать это склонностью к авторитаризму. Разве у сына, который почитает отца, тоталитарное сознание?

К счастью, какие-то понятия об этом в русском народе всё ещё живы, но очень ослаблены, истощены. Нет ясного понимания, что существуют лишь две предустановленные формы правления – теократия, то есть власть Бога, которая была в Палестине до воцарения Саула, и монархия. Поэтому в обозримом будущем восстановление царства у нас невозможно. Не так много людей воцерковилось, чтобы народ мог признать – власть Бога выше власти человеков. До Помазанника мы просто не доросли.

Иерей Пётр Машковцев (г. Вятка):

– Монархия у нас не исчезла после революции, была в советское время, сохраняется и сейчас. Просто она стала нецерковной. Я считаю, наше государство может существовать лишь в условиях единовластия, и не стоит лукавить, говорить, что это не так. Другое дело – качество этой формы правления. После свержения императора Николая Второго мы имеем, скорее, суррогат. Ведь настоящая монархия от Бога – это когда человек, возглавляющий страну, служит Господу. Образец этого явил нам последний наш государь. После его свержения власть у нас служила каким-то узким идеям. Ленин, например, говорил, что пусть девяносто девять человек из ста погибнут, зато этот один будет жить при коммунизме. Такое было отношение к людям. Власть стала источником тщеславия, а впоследствии и доходов.

Я верую, что так будет не всегда. Какие-то предпосылки для возрождения царства у нас есть. В стране существуют олигархи, но нет олигархии, она пока не сложилась в тех формах, которые существовали до революции. Тогда между царём и народом оказалось слишком много посредников, которые сделали нашу монархию бездейственной, привели к краху. Дворянство не дало императору Александру Первому изменить строй государства на благо всем сословиям, связало его по рукам и ногам. В последние годы жизни государь перестал появляться в своём петербургском дворце, понимая, что его власть почти номинальна. Так что не случайно родилась легенда, будто он умер святым, приняв имя Фёдора Кузьмича. Только так царь мог помочь своему народу.

И всё-таки при всех недостатках это была намного более достойная, естественная для страны форма правления, к которой мы постепенно возвращаемся. Укрепляется вертикаль власти, приходит осознание, что, если не будет единого центра, полномочного главы государства, Россия просто распадётся. Посмотришь, что на Украине, в Грузии творится, подумаешь: слава Богу, у нас не так. Господь послал нам правителей, которые радеют не только о своём благе, но и о благе государства. Но это, конечно, ещё не подлинная монархия.

Следующий этап, к которому мы пока не готовы, – обретение свободы. Не вольницы, а свободы. У нас эти понятия часто путают, в этом наша трагедия. Лишь когда появится жажда свободы, откроется, что без Помазанника она невозможна. Какой будет возрождённая православная монархия, мы не знаем. Такой ли, как до революции в России, или близкой к византийскому образцу, когда императорами становились и военачальники, и государственные деятели, не всегда родовитые? Что Господь даст, то и примем. Главная отличительная черта православной монархии – это, как я уже сказал, служение Богу, остальное менее существенно.

Протоиерей Валентин Кобылин (п. Красноборск Архангельской области):

– Наш приход ждёт царя, причём из рода Романовых, которому наш народ дал клятву в 1613 году. Нынешнюю власть мы не считаем легитимной. Как в семнадцатом году престол был узурпирован, так с тех пор нами правят временщики. Это было и в советское время, хотя генеральный секретарь избирался, как правило, пожизненно. Но одно дело, когда власть готовишься передать сыну, другое – чужим людям. Разная степень ответственности. А сейчас её стало ещё меньше.

И президенты, и депутаты, и губернаторы – все они понимают, что за четыре года или за восемь лет ничего сделать не могут, да и не особо стремятся. Перед кем они отвечают? Перед Богом? Так в Него мало кто из них верит. Перед народом? Они убеждены, что ему всегда можно навешать лапши на уши, заговорить зубы.

А вот Господа не обманешь, Он знает, что тобой движет. Неверующему это объяснить невозможно, он думает, что монархия – это что-то вроде диктатуры. На самом деле она дальше от диктатуры, чем любая демократия. Диктатура – власть во имя своё, она достигнет своего полного воплощения при антихристе. А царь денно и нощно предстоит перед Всеведущим Богом. И если он забудет об этом, то будет держать ответ в лучшем мире, а его дети, внуки – уже здесь, на земле. Поэтому, в чём бы наших монархов ни обвиняли, одного обвинения им предъявить невозможно: в безответственности. Они выкладывались полностью.

Вот почему православная монархия угодна Богу и благотворна для народа. Дело не в единовластии, оно будет и при антихристе. Царь – не премудрый хозяин, который всё за нас решает, не племенной вождь, а слуга Божий, самим Господом уполномоченный править нами. Да, желательно, чтобы государь был одарён, силён духом, решителен, но и без этих качеств он всё равно Помазанник, за послушание которому Господь нас милует.

А царя у нас нет сегодня не потому, что мы этого не хотим. Мало ли чего мы хотим? Мы всё время чего-то хотим – можем и царя захотеть, да только его ещё и заслужить надо. Главное препятствие для восстановления монархии в России – тот дух непослушания, которым всё у нас заражено. Даже среди православных людей послушание – редкость. Вот в селе Черевково у нас несколько старушек воюют с отцом Димитрием, пишут кляузы на него владыке, а то и Патриарху. До приезда священника они властвовали на приходе, учили жить, указывали, какому святому когда свечку ставить. А тут батюшка появляется, который предлагает этим всеведущим мирянкам утреннее и вечернее правило читать, к исповеди готовиться, пост соблюдать. И понеслось. «Христианская жизнь должна хоть в чём-то проявляться», – объясняет им отец Димитрий. Не внимают, начиная свои речи: «Мы считаем... Я считаю...» Мы не умеем слушать и слушаться. И если сегодня дать нам царя, то завтра мы его свергнем. Мы не готовы. Даже среди церковных людей многие не почитают Царя-мученика, плюют в него и за то, что было, и за то, чего не было. Уважения, благоговейного чувства мало у православных к святому Царю!

Но возьмём не просто православных, а монархистов: слушаешь – и иной раз оторопь берёт. Царь для них вождь, вера не имеет значения, о ней так – вскользь, как об элементе традиции. Эти всякие черносотенцы, сэрээновцы превозносят русский народ, говорят: «Главное – русский народ, ему нужен национальный вождь». Я сам русский, но не согласен ни с тем, что нам нужен вождь, ни с тем, что народ, его интересы – это главное. Главное – Христос. Через Него будет всё, без Него – погибнем. Понимания этого нет в нашем безрелигиозном национализме.

Приходится время от времени с местными казаками общаться, воочию всё это видеть, скорбя сердцем. В сшитых жёнами мундирах, увешанные непонятными цацками, соревнуются, кто выпьет больше водки. Одному такому, атаману, чеченцы предложили цацки выкинуть, пообещав взять в крупный московский банк. Клерком каким-то или в охрану, не помню уже. Выкинул. Меня это не слишком удивило. Был у нас крестный ход, посвящённый Царственным мученикам, и идут казаки наши с больными головами, с похмелья, вернее, пытаются идти, больше на перекуры время уходит. Но к вечеру оживают и вперёд в своём камуфляже – на дискотеку. Кого они спасут? Россию? Их самих спасать надо.

И вот в такую нашу Россию – царя?.. Это подписать Помазаннику смертный приговор. Но я надеюсь. Господь верных видит, быть может, их больше, чем кажется. Это удивительно: девяносто лет мы без царя, а душа о нём тоскует. Я встречал людей, которые могут, готовы служить государю. Не все они были воцерковлены, но дух православный сохранили. На моём «уазике» есть три полосы: чёрная, жёлтая и белая. Это цвета нашего монархического знамени. Иные думают, что это как-то с эмблемой «Роснефти» связано, другие за германский флаг принимают. На посту ГАИ иной раз остановят, спрашивают, что это цвета значат. Объясняю. Документы возвращают сразу, только что под козырёк не берут. И все нормальные русские мужики ведут себя так же. Жаль, мало их осталось. Я не знаю, будет ли у нас монархия в будущем, но то, что нас без неё не будет, – это точно.