ПОДРОБНОСТИ

СТУДЕНЧЕСКИЙ ХРАМ

В нынешнем году исполнилось 15 лет, как в России открылся первый после революции университетский храм. Событие весьма знаменательное не только для нашего высшего образования, но и в целом для русского православия. Как известно, церкви в университетах коммунисты закрыли в первую очередь, едва придя к власти, – православная интеллигенция виделась им значимым препятствием на пути к «полному обезбоживанию» народа. И когда в 1995 году в МГУ в домовом храме Святой мученицы Татианы совершилась первая литургия, история как бы повернулась вспять. Нынче в Татьянин день в храме МГУ служил сам Святейший Патриарх Кирилл, на службе стояли ректор, деканы, студенты. После службы ректор В. А. Садовничий, который также является президентом Российского Союза ректоров, обратился к Его Святейшеству с инициативой: заключить договор о сотрудничестве между Московской Патриархией и Союзом ректоров. При этом он пояснил: «Договор позволит вывести на новый уровень партнёрство Церкви и вузовского сообщества в деле воспитания молодёжи и усиления нравственных основ образования и науки. Мы убеждены, что лишь в союзе с духовностью образование и наука могут обрести подлинное величие и достичь новых высот». Чем важен этот договор в нынешнее время? С таким вопросом мы обратились к настоятелю университетского храма Св. мц. Татианы протоиерею Максиму Козлову.

– Отец Максим, у нашей Церкви заключено много договоров о взаимодействии с разными государственными и общественными организациями. В чём же особенность этой инициативы?

– Во-первых, не так уж и много. Во-вторых, сфера образования весьма консервативна, и подобный договор с ректорами станет... не люблю слово «революционный», скажем так: станет эпохальным событием. Речь идёт о церковном присутствии в тех университетах и вузах, которые входят в крупнейшую межвузовскую организацию России.

– Даже если все ректоры поддержат инициативу президента союза, не останется ли она только на бумаге?

– Виктор Антонович Садовничий не склонен делать чисто декларативные заявления. Конечно, эта инициатива заранее готовилась в союзе. После того как она была озвучена, Виктор Антонович сразу же предложил Святейшему Патриарху создать рабочую группу, церковно-вузовскую, которая бы срочно занялась работой. То есть сейчас будут конкретные шаги. В этом же заявлении ректором было озвучено, что в вузах страны имеется уже около 70 храмов, многие из которых взяли за образец храм Святой мученицы Татианы, и что они сталкиваются с проблемами, которые Церкви и Союзу ректоров не откладывая нужно решать.

– Какие это проблемы?

– Главная проблема – юридического статуса. У нас в стране сложилось такое амбивалентное толкование закона о светском характере образования, который входит в очевидное противоречие с законом о религиозных организациях. С одной стороны, каждый студент и преподаватель вуза, как любой гражданин, имеет право на реализацию своих вероисповедных убеждений, а с другой – ректоры могут быть настроены отрицательно и говорить, что храмам не место в вузах ввиду светского характера образования. Закон об образовании так сразу изменить нельзя, но если вузы в рамках Союза ректоров займут определённую позицию, то это поспособствует тому, чтобы ситуация всякий раз решалась не частным образом, а в рамках всей системы высшего образования в России.

– Вы упомянули, что сейчас 70 вузов имеют свои храмы. Наверняка добрая их половина сосредоточена в Москве...

– А вот и нет! Самый «продвинутый» в этом отношении – Санкт-Петербург. Там 12 реально действующих храмов при высших учебных заведениях. И существует даже благочиние домовых вузовских храмов, которое возглавляет протоиерей Пётр Мухин, настоятель церкви Святых апостолов Петра и Павла при Медицинской академии. Нигде в России такого больше нет.

– То есть даже специальное благочиние создали? А чем вузовский храм отличается от обычного?

– Если не входить в детали, то можно так объяснить. Тем же, чем районная поликлиника отличается от ведомственной. Ведомственная собирает людей не по географическому признаку, не по факту проживания вокруг, а по принципу профессиональных болезней. Так и домовый храм призван ориентироваться на определённую – студенческую – аудиторию в своей богослужебной и небогослужебной деятельности.

– Насколько помню по своему студенчеству, главная особенность вузовской молодёжи – критицизм. Так просто, на веру, православную традицию она не примет. Может, в миссионерстве лучше делать упор не на богослужение, а на преподавание теологии? Умом-то студенту проще до всего дойти.

– У нас есть дореволюционный опыт. Теологических факультетов, представьте, тогда не было. Богословские дисциплины в светских университетах преподавались лишь в ограниченном масштабе. Считалось, что богословие необходимо изучать углублённо – в специализированных учебных заведениях, то есть в семинариях и духовных академиях. Что же касается светских университетов, то храмы там выполняли не только богослужебную роль. Часто настоятели их сами были профессорами и читали лекции студентам. Это общение со священником – оно много давало студентам. Это очень важно понимать сейчас. Сколько бы мы не говорили об образовательных программах, о специальных дисциплинах, на самом деле многое зависит от масштаба личности человека, который имеет дело со студентами.

В университетском Татианинском храме до революции служили ярчайшие фигуры не только русской богословской науки, но церковно-общественной жизни. Протоиерей Пётр Терновский в первой половине века был первым «белым», то есть не монашествующим, священником, который защитил докторскую диссертацию. Протоиерей Николай Елеонский был основателем университетского музея. То есть не «светский» преподаватель музей создавал, а профессор богословия. Протоиерей Николай Сергиевский был главным редактором самого интересного духовного журнала эпохи Александровских реформ «Православное обозрение». Он был первым, кто выступил в защиту преподавания философии в университете, когда Император Николая I в начале своего правления жёстко сократил её курс. Отец Николай писал – и это очень актуально сейчас – о том, что нельзя пытаться рассматривать присутствие Церкви в университете как что-то охранительно-надзирательное. Кто думает, что с помощью Церкви удастся этаким механическим образом – через наличие храмов и теологических предметов – «улучшить нравственность» студентов, тот ничего не знает как об университетах, так и о православной вере. Самой православной вере от попытки использовать её инструментально будет нанесён самый большой вред.

– То есть священник в вузе должен не просто хорошо знать университетскую среду, но и быть как бы частью её?

– Как минимум обладать определёнными знаниями. Независимо от нашего служения мы должны уметь найти общий язык с самой разной аудиторией. У нас есть хорошие примеры. Ректора МГУ, скажем, при общении со Святейшим Патриархом Кириллом очень впечатлило, что он весьма осведомлён в вопросах теоретической физики и теории поля.

– Насколько я знаю, ректор Московского университета прежде не поддерживал планы по созданию факультета теологии. Хотя в некоторых других вузах такие факультеты и кафедры есть. В Тульском госуниверситете в один год был конкурс на теологию – 18 человек на место.

– В системе Российской академии уже несколько лет действует Совет по теологии при Учебно-методическом объединении по классическому университетскому образованию. В совет входят как профессора МГУ, так и священники. Совет занимается подготовкой и рецензированием учебных программ по теологии. Кроме того, в МГУ появились специализации, сходные по теме. Давно уже открыта кафедра византистики на филологическом факультете – фактически это кафедра восточно-православной средневековой мысли. Таким же образом появилась кафедра церковной истории – это совершеннейший прорыв на историческом факультете, который возглавляет Сергей Павлович Карпов, член-корреспондент РАН. Сейчас ставится вопрос об открытии специализации церковно-государственных отношений на юридическом факультете. Достаточно полно представлено церковное знание на факультете философском. Кстати, чистого атеизма там даже в советское время не было, студенты имели возможность читать Библию. Итак, сколько я факультетов уже назвал? Четыре...

И всё же, считаю, главное, чтобы студенты имели возможность прийти в храм. Чему бы преподаватели ни учили, будь то теология или византистика, без личного прикосновения к святыне христианином стать нельзя. Апостол Павел говорил о том, что он, Павел, «насадил, Аполлос поливал, но взрастил Бог». И далее апостол продолжал: «Посему и насаждающий и поливающий есть ничто, а всё Бог возращающий». Нужно дать Богу место действовать. Мы можем лишь способствовать созданию внешних условий, чтобы люди приходили в Церковь, – снимать идеологемы, предубеждения, рассеивать туман, который создаётся антицерковными СМИ, и т. д. Но не нужно забывать, что не мы осуществляем миссию, а Сам Христос.

– В вашем университетском храме, наверное, есть чтимые святыни, к которым студенты обращаются с молитвой?

– Особо у нас почитается образ Божией Матери «Прибавление ума», к нему обращаются и студенты, и преподаватели. Подходят и к образу Божией Матери «Неупиваемая Чаша». Молятся и перед иконой святых новомучеников – выпускников Московского университета. На ней вместе со святителем Филаретом, который в своё время освящал наш университетский храм, изображены священномученики Владимир Амбарцумов, Илья Громогласов, мученик Михаил Новосёлов и священномученик Сергий Мечёв, сын святого старца Алексея Мечёва. Ещё одна святыня – икона Божией Матери «Державная», пришедшая в храм удивительным образом. После открытия храма было принято решение наряду с акафистом святой мученице Татиане еженедельно служить акафист «Державной» иконе. Прихожан тогда было ещё мало, никто в Москве об университетской церкви практически не знал. И вот за день перед первым акафистом пришла никому не известная женщина и пожертвовала в храм эту икону, сказав, что она из одного монастыря, который был закрыт. Также в разное время нам передали частицы мощей святой мученицы Татианы и святителя Филарета Московского, они находятся в ковчежцах у клироса.

– Вы считаете, по нашим временам 70 вузовских храмов в стране – это много?

– Что значит «много»? В местах заключения у нас почти 600 храмов и молитвенных комнат. То есть в десять раз больше! При всей важности духовного окормления заключённых всё же хочется спросить: где мы видим будущее нашей страны – в тюрьмах или в вузах? Где должна быть сосредоточена работа? Надо ещё учесть, что нынешняя ситуация очень отличается от той, что была тридцать лет назад, когда большинство верующих жило в деревнях или небольших городах. Сейчас чем крупнее город, тем больше воцерковлённых людей. Соответственно, в этих крупных городах обязательно есть вузы, где учится та будущая интеллигенция, которая повсеместно становится костяком православных приходов. Это объективный, независящий от нас процесс. И надо сейчас во всех вузах открывать церкви, пока есть время. Пока мы можем что-то сделать для будущего нашей православной страны.

М. СИЗОВ
Фото с сайта МГУ  им. М. В. Ломоносова

назад

вперед