УГОДНИКИ БОЖИИ
К ЮРОДИВОМУ МИШЕ-САМУИЛУ
В Переславль-Залесский к местным святыням, а главное, на могилку к блаженному Мише-Самуилу мы собрались в последний день апреля. Из Москвы поехали вместе с отцом Анатолием Горбуновым. Батюшка – настоящий подвижник, но вот беда: из-за потери зрения совсем уже не может служить. Да и возраст как-никак 74 года. Перед операцией на глазах он решил испросить молитвенной помощи у святого Михаила-Самуила – великого ходатая за всех болящих и немощных. На автовокзале в билетной кассе раздражённая кассирша сказала нам, что билетов на сегодня нет. Отец Анатолий кротко стал молиться. Я подошла к другой кассе, и билеты, как ни странно, нашлись – именно на сегодня, на ближайший рейс...
В Переславле-Залесском остановились на квартире у моих знакомых – супругов Сергея и Галины, людей верующих и очень гостеприимных. Они радушно нас встретили, долго расспрашивали отца Анатолия о его жизни. Разговор затянулся далеко за полночь, а утром мы с батюшкой пошли в Никольский женский монастырь. Ещё издали обитель поражает своей красотой, сверкающими на солнце куполами. Внутри монастырской ограды аккуратно разбиты газоны с зелёными насаждениями, ровные дорожки ведут к храмам. Величественный Никольский собор высоко в небо возносит свои золотые купола.
* * *
Когда мы зашли в собор, там шла служба. Отдали записочки. Приложившись к мощам благоверного князя Андрея Смоленского и святого Корнилия Молчанника, помолились о своих нуждах. Потом, отстояв панихиду, в прекрасном расположении духа вернулись домой.
На вечернюю службу пошли в храм Живоначальной Троицы в Троицкой Слободе, что стоит в километре от Никольского монастыря у автомагистрали Москва – Ярославль. У алтаря этого храма в часовне покоятся мощи юродивого Миши-Самуила.
Блаженный Миша родился в 1848 году в семье крестьянина в селе Ям, расположенном в двух километрах от Переславля-Залесского. С детства отличался от сверстников серьёзностью, избегал шумных игр и затей. Жители села считали его глупым и безумным, но он фактически с детства принял на себя подвиг юродства. Уже в восьмилетнем возрасте обнаружилась его прозорливость. Было это так: посреди села мальчик выкопал две могилки, заполнил их ещё незрелыми яблоками и засыпал землёй, поставив на них крестики. Когда товарищи и мужики стали его за это бранить, он отвечал им: «Не любо – поплачешь». Через неделю Миша стал возить землю лаптями на сельское кладбище. И опять окружающие стали бранить и даже бить его за это, а он им те же слова говорит: «Не любо – поплачешь». И что же? В селе вскоре случился мор, унёсший в могилу множество молодых людей и детей. Однако односельчане решили, что гибель людей случилась из-за колдовства, насланного маленьким Мишей, и стали требовать от его родителей, чтобы они увезли сына из села.
Когда Мише исполнилось 12 лет, родители так и сделали. Взяли с собой отрока в Переславль на ярмарку, там сказали, что пора ему самому себя содержать. В село Миша всё-таки вернулся, но в дом его больше не пускали. Ночевал он на сеновале в сарае. Если хотел зайти домой, то отец брал ременной кнут и, как бродячего пса, выталкивал сына за ворота. Прожив зимние холода под чужими крышами, весной Миша уходил в город, обитая чаще всего на кладбищах, ночуя под открытым небом, потому что его повсюду преследовала уличная детвора.
Так было, пока беспризорного мальчика не приютил в своей келии иеромонах Никольского монастыря Самуил, известный в Переславле своей высокой духовной жизнью. Он заменил Мише отца и стал его духовным руководителем. Перед своей кончиной иеромонах Самуил передал Мише чудотворную икону Божией Матери «Взыскание погибших», а также подарил скуфейку. От него же получил благословение на подвиг юродства, а также перенял второе имя – Самуил.
|
Известно, что Миша-Самуил был высокого роста, с типичными русскими чертами лица: пышными вьющимися русыми волосами, окладистой бородой, тонким носом с горбинкой. Тёмно-серые глаза его, необыкновенно живые и добрые, во время молитвы в храме иногда озарялись неземным светом. Зимой и летом он носил одну и ту же одежду. Под старое изношенное полупальто всегда надевал фартук, сшитый им самим из серого тонкого полотна, с двумя большими карманами. В одном носил чётки, иногда – дневное пропитание. В другой опускал монеты, которые ему подавали. На рукавах у него были красные повязки, как бы поручи. На ногах – сапоги с отрезанными голенищами. В левой руке Миша обычно держал скуфейку, в которую собирал подаяние.
Не заботился блаженный о том, во что ему одеться и что поесть – добрые люди подавали ему и пищу, и одежду, давали приют. Но чаще других он любил останавливаться в доме братьев Никиты и Семёна Вуколовых, которые жили в Троицкой слободе. Семья у них была богомольная, и Миша всех их любил и уважал, хотя жили они очень бедно. Когда они приглашали его поесть, он говорил: «Сыт, сыт, сыт». Спал зимой и летом на крыльце. Ему говорят: «Мишенька, иди на голубец, в дом», а он отвечает: «А мне тепло, тепло».
Жители Переславля обращались к Мише-Самуилу за советами в затруднительных обстоятельствах. Как-то у одного купца украли породистых лошадей. Он с горя был готов покончить с собой. Тогда его отвели к Мише, и блаженный ещё до разговора, едва завидев несчастного, утешил его советом: «Поезжай домой – найдётся». И действительно, возле дома купца встретили родные и обрадовали известием, что коней к дому привели воры-цыгане, задержанные полицией.
Иногда Мишу видели плачущим у ворот того дома, где кто-то должен умереть. Бывало, он даже заходил в такой дом и просил у хозяев белую рубаху, чтобы подготовить семью к горю. Одной крестьянке случилось повстречаться с Мишей в городе. Миша посмотрел на неё, заплакал и сказал: «Дай копеечку – помяну». Женщина подала милостыню и спросила, кого же он хочет помянуть. «Поди домой», – был ответ. Дома крестьянка нашла неожиданно для всех умершего восьмилетнего сына.
Предсказывал Миша и пожары. «Хорош дом, да недолго жить в нём», – сказал он однажды хозяевам нового дома. Через неделю дом сгорел до основания. В другой раз принялся пить воду напротив некоторых деревенских изб. Случившийся вскоре пожар уничтожил двенадцать домов – именно те, перед которыми Миша пил воду. Блаженный предчувствовал грядущие гонения на верующих, делился этими предсказаниями со слепой монахиней Феодоровского монастыря Анисией, а та передала это своей племяннице – монахине Сусанне. За несколько лет до революции Сусанна, ссылаясь на предсказания Миши-Самуила, говорила: «Мы скоро разогнаны будем по чужим дворам, как овцы без пастыря, потому что надвигается тяжёлое время разрухи. Свергнут Царя, а управлять Россией будут серые мужики и бабы. Ежели доживём до тех страшных ураганов, то наш причал будет у Никитского мужского монастыря». Так впоследствии всё и случилось. Когда Феодоровский монастырь закрыли и все сёстры были разогнаны, многие его насельницы окормлялись у монахов Никитской обители. Анисия и Сусанна даже жили рядом с Никитским монастырём в частном домике
Миша-Самуил имел дар видеть, что у человека на душе. У неискренних людей он никогда не ел, питался только у простых и добрых, а кушал совсем немного. Одна женщина про себя подумала о блаженном: «Надоел. Часто приходит». В другой раз сама его пригласила, а он сказал ей: «Надоел, надоел!»
Перед смертью у Миши-Самуила спрашивали: «Где тебя положить? Не у городского ли Владимирского собора?» А он в ответ: «Жарко, жарко». После революции собор закрыли, а в нём разместили городскую хлебопекарню.
Все деньги, которые жертвовали Мише-Самуилу, он раздавал таким же, как он сам, нищим или приносил в дар Богу, разнося по храмам. Все считали за честь и удачу услужить Мише – и купец, и извозчик, и простой крестьянин, потому что заметили, что после этого дела у каждого поправлялись. В феврале 1907 года блаженный неожиданно для всех заболел. По просьбе Миши его отвезли в дом Семёна Вуколова в Троицкую слободу. Весть об этом быстро распространилась по городу. Каждый день к постели болящего из города и его окрестностей стали стекаться почитатели блаженного, чтобы получить его последнее благословение. В последние дни жизни за Мишей ухаживали монахини Никольского, в то время уже женского монастыря. 23 февраля (8 марта по новому стилю) Миша после Таинства соборования, будучи напутствован Святыми Тайнами, тихо скончался. Весь город спешил к бедному домику Семёна Вуколова отдать последний поклон своему любимцу. Почти непрерывно по усопшему служились панихиды.
С раннего утра в день погребения, 25 февраля, в Троицкую слободу народ стал стекаться со всех окрестностей. На вынос тела, кроме местного причта, приехали священники из ближайших и отдалённых приходов. Похоронили блаженного, как он и завещал, возле алтаря Троицкого храма. В скором времени на его могилке были установлены большой металлический крест с распятием и красивая металлическая ограда. После того как там стали происходить обильные исцеления, почитание нового угодника Божия быстро распространилось по всей России. Об известности Михаила-Самуила говорит тот факт, что во время 300-летия Дома Романовых, в 1913 году, могилку блаженного посетил Император Николай II со своими детьми. Троицкому храму Государь передал в дар икону Нерукотворного Спаса, а на могилке Миши по просьбе Царя была отслужена панихида. Когда она закончилась, Император одарил собравшийся народ монетами. На пути следования монарха возле каждого дома стоял праздничный стол с хлебом-солью – народ приветствовал Государя, стоя на коленях.
И ныне к блаженному Мише-Самуилу едут поклониться из Москвы, Санкт-Петербурга, Киева, Великого Новгорода, из других мест испросить его молитвенной помощи в болезнях, своих нуждах – и просимое получают. Я, грешная, тоже постоянно чувствую его помощь. Так однажды, когда стала помазывать маслом от его лампадки больную руку и выбитый плечевой сустав, то нестерпимая боль прошла, а вскоре я исцелилась окончательно. По молитвам к Мише-Самуилу помощь приходит и ко всей нашей семье. А какая радость охватывает меня всякий раз, когда я прихожу к нему на могилку – не передать словами. В одной из таких поездок у меня родились стихи:
Михаил-Самуил,
В Переславле ты жил.
Со скуфейкой ходил
Михаил-Самуил.
Богоизбранным был
И молитву творил,
Сердце Богу отдал
Михаил-Самуил.
Михаил был пророк,
Изгнан был за порог,
Людям мор предрекал,
На крылечке он спал.
У дороги есть храм,
Похоронен он там,
И поныне святой
Помогает сей нам.
На могилке блаженного Михаила-Самуила батюшка Анатолий отслужил панихиду. Некоторое время мы ещё стоим молча, молимся про себя угоднику Божию, а затем идём в Троицкий храм. С радостью замечаю новое паникадило, так украсившее всё внутреннее пространство церкви. Иконостас ещё только делается, храм благоукрашается новыми иконами, среди которых новый, только что написанный образ Царственных мучеников. Всё это происходит под неусыпным руководством настоятеля иерея Бориса и его помощников: Владимира, Михаила и других прихожан. Народу на вечерней службе немного, но в воздухе стоит какой-то особенный дух благодати. Отец Борис служит чинно, с большой любовью к Господу. Его трепет перед Всевышним передаётся прихожанам. Вот бабушка Настя молится на коленях. Она приехала поклониться Михаилу-Самуилу из Белоруссии. Ещё две женщины – из Москвы. Заканчивается служба, но уходить не хочется. Почему-то думается о блаженном Михаиле, о его тяжёлой жизни, добровольных скитаниях ради Христа в постоянной нужде, холоде и голоде. Кто из нас, слабых и немощных, способен нынче на такие подвиги? Вечная память преподобному Михаилу-Самуилу – вечному скитальцу, строгому постнику и молитвеннику о нас, грешных!
Ольга ШАПОВАЛОВА
г. Москва
 | назад |
| вперед |  |
