КОЛОКОЛЬЧИК
ДЕД КУЗЯКА
Летом наша большая семья гостила у родных на Кубани, в городе, похожем на сад. Деревьям там тяжело от груш и слив, ограды увиты виноградом и ежевикой, а розам тесно на клумбах. За город выедешь – тебя обступят с обеих сторон поля подсолнухов. Выйдешь из машины поздороваться с ними – они дружески кивают тебе круглой головой с жёлтыми вихрами, и ловишь себя на мысли, что подсолнух – он не вполне растение, а где-то даже... человек. Притом добряк: реки масла, горы семечек, которыми питается вся Россия, – это всё он нам дарит, кубанский подсолнух.
По одной из таких дорог, петляющих между жёлто-зелёных полей, мы однажды отправились в поездку на море. Ехать пришлось долго. И хоть из дома выехали в два часа ночи, утреннее солнце успело раскалить машину, не спасали даже открытые окна – воздух горячий, точно из фена. И вдруг наш водитель Серёжа (похожий на подсолнух – такой же круглолицый и добродушный) объявляет: «Остановка! Смотрите, сколько машин стоит, – тут какое-то святое место! Сколько езжу по этой дороге, ещё ни разу не был там. Зайдём вместе? Там, говорят, источник какой-то». Мы с радостью отзываемся на его предложение.
|
Чуть поднялись от шоссе в гору – и перед нами длинный тоннель, будто в другой мир. Над полукруглым входом видим икону, изрядно выгоревшую на солнце. «Преподобный Феодосий Кавказский!» – с удивлением говорю я. Надо же, только вчера я узнала это имя, держала в руках точно такую же иконку, только размером со спичечный коробок, и думала: кто он был, этот человек с таким русским лицом, которому теперь молится весь православный Кавказ?
Мы прошли сквозь тоннель – и оказались вдруг на пасеке, причём необычной. Пчелиные домики кто-то раскрасил в весёлые цвета, нарисовал им окошки – не иначе как детишек хотел порадовать. А вот пчёлы вылетают прямо из дупла в дереве – ой-ой, мы, пожалуй, не будем заводить с ними близкого знакомства! Идём дальше. Какой странный лес слева от тропы! Точно землю с деревьями приподнял великан, выбираясь из-под неё, как из подпола с картошкой, – да так и оставил «крышку» открытой, и деревья остались стоять под углом в 45 градусов... А вот и святой источник. Это круглый колодец, выложенный камнем. Вода в нём холодная, чуть солоноватая – должно быть, с минералами. А дереву у колодца, наверное, не меньше полутора веков, и оно помнит дедушку с окладистой бородой и светлыми глазами, что приходил сюда по воду. Из новенькой кирпичной часовни, что устроена над колодцем, слышится пение акафиста: «Радуйся, Феодосие, Кавказский чудотворче». И мы помолились, попросили его благословения.
Поездка наша сложилась счастливо – море было ласковое и чистое, показало нам много своих диковинок, а к нашему домику в горах ночью притопал ёж, и мы угощали его йогуртом. Никто из детворы не разболелся и не обгорел на солнце. Не иначе помог нам преподобный Феодосий. А вернувшись домой, стали мы узнавать, что это за место было и кем всё-таки был тот «дедушка». И вот что оказалось.
Святой Феодосий (Кашин) с Кубанью и Кавказом оказался связан лишь на склоне своей долгой жизни. А родом он из наших северных краёв – из Пермской губернии. Прожил он на свете 107 лет. Долгие годы был монахом на Афоне и в Иерусалиме, а когда состарился, пожелал вернуться на родину, в Россию. Было это при царе Николае Втором, незадолго до революции. Поселился старец в местечке Тёмные Буки, построил небольшую церковку, развёл пчёл, пруд с рыбками разбил (вот в этом месте и побывали мы по пути к морю). Много народу приходило к нему за помощью как к человеку праведной жизни. После гражданской войны в стране было много детей-сирот и старец Феодосий принимал их к себе, в свою пустыньку. Потому и не трогали его новые власти, не разоряли святое место – отец Феодосий помогал им справляться с «беспризорщиной», его уважали за это. И даже когда пришли арестовывать, словно стыдясь, сказали: «Пойдём, отец...»
В ссылке старец пробыл пять лет, а выйдя на свободу, в 1932 году поселился на Кавказе – в городе Минеральные Воды. Теперь было не узнать строгого и молчаливого старца, знавшего 14 языков, труженика и строителя. Ведь он ходил по городу в цветастой рубахе, босиком, любил забавляться с детворой, а те звали его дед Кузяка. Но на самом деле старец принял на себя подвиг юродства. Постепенно люди стали замечать, что старичок-то – особенный. В войну был такой случай. Немцы пытались отобрать у нас Кавказ с его нефтью, шли яростные сражения, враг бомбил города. Однажды дети гуляли в детском саду, и вдруг забегает в ограду дед Кузяка и начинает кричать: «Гулю, гулю, деточки, бегите все за мной!» А сам совсем не по-стариковски проворно, смешно подкидывая ноги, начинает убегать. Дети со смехом – за ним, за детьми – воспитатели. Только отбежали все от садика – на него упала немецкая бомба... И ещё слышали люди, как горячо молился Богу странный старик о нашей победе в войне, за живых и погибших воинов. И поняли, что рядом с ними живёт человек Божий. Старец Феодосий скончался через три года после войны.
...А в Тёмных Буках теперь всё почти так же, как было при старце: и пруд, и пчелиный «городок», и церковь, и колодец. И так же идут сюда люди – за помощью и утешением, за радостью.
 | назад |
| вперед |  |
