КОЛОКОЛЬЧИК
«ОНА – НЕПРАВИЛЬНАЯ!»
С волнением родители ожидали прибытия поезда, на котором возвращались домой их дети. Что они привезут? Какие новые работы, впечатления? Десять дней юные художники ездили по Русскому Северу, зарисовывая старинные храмы и крепостные стены, тихие речушки и облака на закате. Ну, наконец-то! Поезд остановился, и пассажиры стали выходить, выискивая взглядом родные лица. Художников сразу узнаёшь по огромным папкам на ремне и ещё чему-то, чего и не объяснишь толком.
– Мариночка! – бросились к дочери мама с папой. Радостно обняли её, взяли из рук поклажу, засеменили рядом.
Марина на ходу махала подругам и кричала: «Пока-а!» Трудно расставаться после того, как если уж не пуд соли, то пуд каши точно вместе съеден!
Дома Марина с наслаждением повалилась на свою кровать и лежала с минуту, раскинув руки. А потом стала показывать родителям работы. Вот белая лошадь под каменной башней, вот ромашковый луг и мельница вдалеке, грозовая туча над белой церквушкой... Однако мама заметила, что некоторые рисунки сделаны как бы через силу, уж больно схематично. Марина и сама подтвердила: «Да, не очень...» За обедом выяснилось, что в какой-то момент детям показалось, что преподаватели их «загоняли», не дают спокойно жить, бродить по городу, заходить в магазины как полноправные туристы, а вместо этого – сиди и рисуй. И в отместку они стали работать спустя рукава. К счастью, это продолжалось всего дня два, но как обидно, что даже два дня словно стёрты ластиком. Ведь они никогда не повторятся!
Конечно, не могло всем ребятам одновременно показаться, что их «обижают» – всегда есть первый недовольный голос. И тут всё зависит от того, подхватят ли его остальные. Увы, подхватили. И лишь одна девочка, Настя, не смогла понять, что же плохого в том, что им нужно много рисовать – несмотря на дождь и усталость. А иначе для чего они тут, в этом древнем городе?
– И тогда мы все объявили ей бойкот, – рассказала Марина. – Увидели, что она на вечернюю прогулку по городу вышла с рабочей папкой и стульчиком, и попросили оставить их в гостинице. Она отказалась, и мы с ней перестали разговаривать. Но Настя всегда была странной, какой-то уж очень необидчивой. Она даже не заметила нашего бойкота! Мы спрашиваем, например, у младших девчонок, с которыми она жила в комнате: «Небось, все уши прожужжала вам, какие мы плохие?» А они: «Да нет, Настя нам только песни пела и сказки рассказывала...» На другой день мы первые не вытерпели, спросили: «Настя, ты что, не видишь, что мы с тобой не разговариваем?» Она удивилась: «Да? А я и не заметила...» Говорю же, уж слишком необидчивая, неправильная какая-то. Но стоило девочкам завести старый разговор про то, как нас гоняют, Настя сказала: «Не хочу перемывать учителям косточки», – и вышла.
А мама сказала почему-то: «Думаю, что Настина мама счастлива, что у неё такая “неправильная” дочь».
 | назад |
| вперед |  |
