ЧТЕНИЕ


НЕОБЫЧНАЯ КОМАНДИРОВКА

Рассказ радиоинженера

Вечером у меня в квартире раздался телефонный звонок.

– Боря, это ты? – услышал я незнакомый голос. Вроде бы Борей называть меня некому, старых друзей я давно растерял. Так называет меня только моя жена, а для остальных я – Борис Сергеевич.

– А с кем я разговариваю?

– Да Коля это, из Филичихи. Помнишь, лет пятнадцать назад ты у нас был? Ну, на коттеджах антенны ставил. Я тебе ещё тогда машину чинил.

Конечно, Колю я сразу вспомнил. В перестроечные годы с заработками у меня было туго и я подрабатывал установкой телевизионных антенн на пригородных домах. Возле вымирающей деревни Филичихи вырастал посёлок новоявленных богачей, и я нанялся к одному обеспечить его роскошное жилище полноценным телевизионным вещанием. Работал, помню, весь день, установил на крыше аж три разные антенны, чтобы принимать все каналы (спутникового телевидения тогда не было), протянул кабель по дому к двум телевизорам, маялся с делителями и сумматорами и долго настраивал всю систему, пока не получил хороший сигнал. А когда поздним вечером собрался уезжать, обнаружилось, что у моей «шестёрки» глохнет движок. Хозяин предлагал заночевать у него, но я рвался домой. Тогда он съездил в деревню и привёз Колю. Тот с ходу нашёл неисправность, разобрал карбюратор, прочистил – в общем, управился быстро и взял за это совсем небольшие деньги. Виделся я с Колей потом ещё раза два: покупал у него картошку, подсказал ему, как сделать хорошую телевизионную антенну, и подарил чертёж конструкции, которую он брался сварить из трубок за полчаса. Этот деревенский умелец, худощавый, с открытым приветливым лицом, вызывал у меня симпатию. Работал он тогда шофёром в лесничестве, было ему на вид лет тридцать, но он уже имел крепкий дом из бруса, большой участок земли, домовитую жену, двоих детей. Я даже позавидовал ему, чувствуя, насколько прочнее его жизненное устройство по сравнению с моим. Что мне делать со своими книжными знаниями, долгим опытом работы в радиопромышленности, защищённой диссертацией, городской квартирой в панельной девятиэтажке, если вдруг разразится то страшное, чего боялись в начале 90-х годов: страна опустится в хаос гражданской войны. Большие города вымрут без отопления, без воды, без электричества, без подвоза продуктов. А вот деревня выживет – с печами, с колодцами, с огородами, с домашней скотиной…

Побывал я с Колей и на рыбалке, благо речушка была недалеко от его дома. В общем, расстались мы друзьями, оставил я ему свой городской телефон и приглашал в гости.

– ...Здравствуй, Николай. Конечно, помню. Как вы там поживаете?

– Живём помаленьку. Дочки в городе живут, обе замужем. Здесь у нас теперь особняки «новорусских». Лесничество наше закрыли, я работаю водителем у одного бизнесмена. Так вот я и звоню по его просьбе, чтобы ты подъехал к нам, как тогда.

– Я теперь, Коля, установкой антенн не занимаюсь. У меня другой профиль.

– Я знаю. По телевизору показывали вашу контору и тебя там показали. Говорили, что измеряете излучения всякие да поля. Вот потому меня хозяин и просил тебе позвонить. Он завтра к тебе в контору придёт, так ты с ним, Боря, по-хорошему поговори. Может, договоритесь. Ты не думай, я ведь звоню не потому, что хозяин велел, просто жалко его. Мужик он неплохой, родом сам из наших мест, а совсем замучился.

– Излучения, что ли, замучили?

– Вроде этого. Завтра сам придёт, расскажет.

* * *

Стояла изнуряющая июльская жара. У себя в офисе мы спасались кондиционерами, мечтали об отпуске, но последнее время нас завалили заявками на проверку радиотехнических объектов. Перед обедом ко мне в кабинет зашёл хозяин Николая, полноватый мужчина лет пятидесяти, в лёгком светлом костюме. С важностью преуспевающего бизнесмена он вручил мне свою визитку, но, когда он начал свой рассказ, в глазах его я увидел тоску.

Поведал он мне, что полгода назад женился и привёл жену в свой дом, но жить в нём спокойно она не может. Жалуется, что ночью на неё неизвестно откуда идёт какое-то излучение. Мучается, не может спать.

– А вы бы обратились официально в Санэпидемнадзор, вам бы прислали бригаду и всё бы проверили, – посоветовал я.

– Обращался. Приезжали двое, делали измерения в доме и на участке. Оставили нам протокол, что никакого излучения нет. Правда, на ночь они остаться не захотели: сказали, что не имеет смысла, поскольку никаких источников излучения поблизости нет. Точнее, есть единственный источник – высоковольтная линия передачи напряжением 110 киловольт, но до неё 100 метров, поэтому поле от неё совсем слабое.

– А какие-нибудь военные объекты, или научно-исследовательские учреждения, или аэродромы есть поблизости?

– Ничего такого нет. Базовая станция сотовой связи в двух километрах от нашего дома. Я и соседей спрашивал, может, кто-то по ночам спутниковой связью пользуется. Нет таких. И никто из соседей ничего плохого ночью не ощущает. Да и я ведь ничего не ощущаю.

– Вы знаете, – сказал я, – подобные женские жалобы встречаются нередко. Вот недавно приходила к нам женщина средних лет, интеллигентного вида. Говорила, что у её соседа есть радар, что он его периодически включает и облучает её через стенку. Я её успокаиваю: «Не волнуйтесь, через бетонную стену излучение радара не проходит». А она заявляет: «Откуда тогда он знает всё, что происходит у меня в квартире?» Представляете? Я тогда её спрашиваю: «Ну а вы откуда знаете, чем он занимается в своей квартире?» В общем, обычно такие жалобы говорят о психическом расстройстве.

Мой посетитель нервно постукивал пальцами по столу.

– Я тоже до последнего времени думал, что это у неё… ну, психическое отклонение, – ответил он после минутной паузы, – хотел вести её к психиатру. Но недавно, буквально неделю назад, я вот что обнаружил. Случайно ночью включил приёмник, слышу: сильная помеха идёт. Стал наблюдать и обнаружил, что так каждую ночь, примерно с часу ночи до пяти утра. Как раз тогда, когда жена мается, места себе не находит.

– А приёмник на какой диапазон был настроен? – поинтересовался я.

– Диапазон FM. Днём никаких помех не слышно, а ночью такой мощный треск стоит по всему диапазону! Все станции забивает.

– Интересно. Широкополосные помехи обычно создают электродвигатели, но в этом диапазоне у них интенсивность практически нулевая... Значит так: напишите мне свой подробный адрес, я буду звонить в Радиочастотный центр, узнавать, есть ли там у вас поблизости излучающие объекты.

Как выяснилось, никаких таких объектов в том районе не значилось. С Валентином Алексеевичем – так звали моего посетителя – договорились, что завтра в восемь часов вечера он пришлёт за мной машину. На следующий день я оформил себе командировку на двое суток. Не столько для отчётности, сколько для спокойствия жены. Собрал в баул измерительные приборы: для низкочастотных полей промышленной частоты, для радиочастотных полей, для рентгеновского излучения. Взял даже дозиметр для измерения радиоактивности. Вечером Николай заехал за мной домой и на шикарном джипе повёз в Филичиху. По дороге не спеша рассказывал про своё житьё-бытьё:

– В деревне нашей живут теперь в основном старики да дачники. Кто помоложе – в город уехал. Поумирало много мужиков. И почти все из-за пьянства: кто замёрз, кто сгорел, кого задавило, кто сам на себя руки наложил, а кто просто упился до смерти. Работы здесь никакой нет, только обслугой идти в особняки, да и то не всякого возьмут. Я вот человек малопьющий, потому и устроился неплохо.

Казалось бы, радоваться надо такому везению, но что-то не чувствовалось радости в голосе Николая.

– А жена у Валентина Алексеевича какова из себя? – поинтересовался я.

Он тяжело вздохнул:

– Между нами говоря, настоящая стерва. С капризами. Никто от неё доброго слова не слышал, всё приказывает. А глядит волком, будто все вокруг неё враги. Вот первая жена у него была женщина хорошая. Он после её смерти два года жил холостяком, а потом эту привёз из города. Секретаршей она у него была. Моложе его лет на пятнадцать. Окрутила мужика.

– А дети есть у них?

– Нет пока. От первой жены у него сын, живёт где-то за границей.

– А кто ещё у них в доме живёт?

– Два охранника. Тот, кто постарше, ещё и за домоправителя. Кухарка и горничная приходящие, из деревни. Я тоже приезжаю из своего дома по вызову.

* * *

Уже стемнело, когда мы доехали до места. Дюжий молодец в камуфляже открыл ворота и повёл меня по песчаной дорожке к двухэтажному зданию. Валентин Алексеевич встретил приветливо, пригласил поужинать. Мы поднялись в гостиную, где был накрыт стол. В углу, как мне показалось, висела икона, и я уже поднял руку, чтобы перекреститься, но увидел, что это «Чёрный квадрат» Малевича. Висели на стенах и другие подобные опусы, а также жутковатые глиняные маски, но икон не было.

– Африканские маски, – пояснил хозяин, – это Луиза, моя жена, увлекается.

За столом прислуживал широкоплечий мордастый парень в белой сорочке с бабочкой. У него было совершенно непроницаемое выражение лица, под стать висящей на стене маске, но случайно я поймал на себе его пристальный взгляд.

– Андрей, – сказал, обращаясь к нему, хозяин, – ты иди отдыхай до утра. Мы тут с Борисом Сергеевичем долго будем сидеть.

Мы ужинали вдвоём. Валентин Алексеевич сказал, что жена уже ушла спать.

– Я ведь никому не говорил, что вы приедете. В том числе и жене. И Николая просил не говорить. Не хочу спугнуть возможного облучателя.

– Какого облучателя? – до меня не сразу дошло, о чём он говорит. – Вы что, думаете, что кто-то намеренно вас облучает?

– Ох, достало меня это излучение. Тут что угодно в голову придёт.

Сразу же после ужина я достал из баула приборы и там же в гостиной сделал замеры. Все приборы показывали излучение на уровне обычного фона. А дозиметр отметил уровень радиации в несколько раз меньший, чем в городе.

Валентин Алексеевич отвёл меня в предназначенную мне комнату.

– Давайте договоримся так, – предложил он. – Вы спокойно ложитесь спать, а как только мой приёмник затрещит, я к вам зайду и разбужу. И займёмся делом.

Обычно на новом месте я засыпаю с большим трудом, но тут, едва устроившись на мягкой постели, я будто провалился в небытие. Показалось, будто через мгновенье меня извлёк из него Валентин Алексеевич, потряхивая за плечо.

– Который час? – спросил я, одеваясь.

– Половина второго. Уже затарахтело, как по расписанию.

Я включил измеритель радиочастотного поля и увидел на экране показание: 0,35 ватта на квадратный метр. Это примерно в три раза больше нормы, принятой для населения. Конечно, при такой мощности облучения какой-то серьёзной опасности нет, но при длительном воздействии возможны вредные последствия для организма. Удивил меня частотный спектр излучения: интенсивность распределялась почти равномерно во всём микроволновом диапазоне частот. Это не было похоже ни на излучение радара, ни на какое-либо средство связи, для которых характерен узкий диапазон частот.

Мы пошли на кухню, выпили крепкого кофе, потом вышли на крыльцо. Свежий ночной воздух и деревенская тишина царили вокруг. Большой участок, окружённый высоким забором, освещался фонарями на столбах. «Да, хорошо им живётся, – подумал я. – Природа как в деревне, а бытовые условия городские. Впрочем, чему тут завидовать, у них свои проблемы».

Я обошёл с прибором вокруг дома, делая замеры через каждые десять шагов, и доложил Валентину Алексеевичу:

– Излучение здесь заметно меньше, чем в доме, а при удалении от здания в любом направлении интенсивность резко убывает. Значит, источник находится в доме.

Даже при слабом свете было видно, как вытянулось его лицо.

– Так пойдёмте в дом его искать!

Я с сомнением посмотрел на внушительных размеров особняк:

– Нам на это ночи не хватит. Вы видели, когда мы шли по коридору, показания сильно менялись: то больше, то меньше. Это влияние стены да мебели. А ещё у прибора такое свойство – он инерционный: показание устанавливается не сразу, а через полминуты. Вот и считайте, сколько надо времени, чтобы обойти все ваши комнаты, коридоры да кладовые.

– Пусть объём работ вас не смущает. Я заплачу, сколько скажете. И потом, покажите мне, как пользоваться прибором, и я сам буду ходить искать.

Я раздумывал. Перспектива ночного блуждания по дому меня не вдохновляла. Но случай, конечно, уникальный. Источник надо найти. Сонливое состояние исчезло, взамен появился интерес исследователя.

– Нет, давайте мы сделаем по-другому. У этого прибора есть возможность определять направление на источник излучения. Мы определим направления с двух позиций, а точка пересечения этих направлений укажет нам местоположение источника. Есть у вас план вашего участка вместе с домом?

– Найду.

– Несите его сюда. И ещё понадобится план самого дома со всеми помещениями. А я схожу за дополнительным оборудованием.

Когда я зашёл в холл, то увидел стоящего у окна Андрея. По-видимому, он наблюдал в окно за нашими действиями. На меня он взглянул как-то угрюмо.

Через некоторое время я установил приёмную антенну на штативе в тридцати метрах от дома и мы с Валентином Алексеевичем занялись радиопеленгацией. Он по моей команде вращал ручку, медленно поворачивая антенну, а я следил за индикатором. Наконец я засёк направление прихода волны. Мы отметили на плане участка точку, где стоял штатив с антенной, и точку на фасадной стене дома, куда показала антенна. Эта точка оказалась на уровне второго этажа. Затем мы перешли на другое место и таким же образом засекли направление излучения со стороны боковой стены.

Вернувшись в гостиную, мы развернули на столе план. Я взял линейку и провёл линию через две точки, полученные во время первого измерения, а затем таким же образом провёл линию, полученную на основе второго измерения. В точке пересечения этих линий я поставил жирный красный кружок.

– Теперь, Валентин Алексеевич, посмотрите на плане дома, в какое помещение попадает красный кружок.

Он долго сравнивал два плана и, наконец, сдавленным голосом произнёс:

– Похоже, что это в той комнате, где сейчас находится моя жена.

Мы взяли прибор и пошли к этой комнате. Валентин Алексеевич попросил меня подождать у дверей и зашёл внутрь, а через пять минут пригласил меня. Его жена, брюнетка с большими чёрными глазами, стояла у кровати в лёгком халатике и насторожённо смотрела на меня. Бросились в глаза её худоба и бледное, измождённое лицо. Я поздоровался, посмотрел на прибор и объявил:

– Микроволновое излучение, интенсивность в 20 раз больше нормы.

Валентин Алексеевич попросил жену:

– Луиза, иди в нашу спальню, ложись спать, я сейчас к тебе приду.

Когда она вышла, он заговорил быстрым шёпотом:

– Подождём пока, не будем сразу искать источник. У нас есть шанс найти его хозяина. По идее, он должен прийти сюда, чтобы забрать своё устройство. Я сейчас пойду к жене и сделаю вид, будто мы улеглись спать. А вас попрошу, спрячьтесь в этот стенной шкаф и ждите.

Как ни дико звучала эта просьба, но отказаться я не смог: слишком велика была энергия этого взволнованного человека. Он открыл дверцу шкафа, сдвинул в сторону одежду, потом достал из кармана миниатюрную рацию и вручил мне:

– Как кто-то зайдёт в комнату, сразу жмите на красную кнопку, и я мигом прибегу. Свет я выключаю, здесь от уличного фонаря светло.

«Начитался детективов или, скорее всего, насмотрелся», – ворчал я про себя, забираясь в шкаф. Вот уж не думал, что придётся играть роль сыщика. Оставшись в тёмном шкафу, я взглянул на светящийся дисплей прибора. Что за ерунда! Излучение снова уменьшилось в несколько раз. Не могла же эта глазастая брюнетка унести с собой передатчик. Нет, в таком халатике его не спрячешь. Чтобы излучать такую мощность целую ночь, надо иметь массивный источник питания. Да и антенна должна быть приличных размеров.

Так, размышляя о возможной конструкции широкополосной антенны, я простоял в шкафу минут пятнадцать. Нет, всё-таки я не комиссар Мегрэ, я просто усталый инженер, которому надоела эта ночная игра в кошки-мышки. Я уже собрался выходить из шкафа, как вдруг услышал чьи-то осторожные шаги. Неприятное чувство страха засосало под ложечкой. А вдруг здесь действительно какой-то криминал? Вспомнились мощные плечи Андрея и его недобрый взгляд. Вот ведь попал в историю! Я припал к дверной щёлке, но ничего не мог разглядеть. Осторожно сдвинув дверцу, я увеличил щель и вдруг увидел знакомый халатик. Жена Валентина Алексеевича рылась в комоде при свете уличных фонарей. Это так удивило меня, что я забыл про лежащую в кармане рацию. Она что-то вытащила из-под груды белья и стремительно пошла к двери. Тут я проявил решительность, чего сам от себя не ожидал. Распахнув дверцу шкафа, я шагнул ей наперерез и включил свет. От неожиданности она вскрикнула и выронила из рук небольшую шкатулку. Из неё веером полетели бумажки, по полу рассыпались чёрные камушки и какие-то белые фигурки на верёвочках. Она некоторое время стояла, закрыв лицо руками, потом бросилась всё это собирать. Я увидел на полу газетную вырезку и поднял её. Это было объявление: «Приворожу. Гарантия» – и номер телефона.

Когда она поднялась со шкатулкой в руках, я вручил ей эту вырезку. Вид у неё был жалкий, она смотрела на меня с испугом и злостью, как затравленный зверь.

Тут запищал висевший у меня на поясе прибор, сигнализируя о высоком уровне микроволнового излучения. Я взглянул на экран и увидел почти стократное превышение нормы. Меня вдруг осенило.

– А ведь излучение исходит от вас, – сказал я, глядя в испуганные глаза.

– Да, – ответила она тихо, – я это уже поняла.

Тут я вспомнил про рацию и нажал на кнопку. Через несколько мгновений в комнату ворвался Валентин Алексеевич с пистолетом в руке. Пистолет, видимо, был травматический, но вид у его владельца был самый боевой.

– Луиза, ты здесь? – он оторопело уставился на жену.

«Чему здесь удивляться, – подумал я. – Явилась, потому что испугалась, что мы перероем всю комнату в поисках излучателя и наткнёмся на шкатулку».

– Уберите оружие, Валентин Алексеевич, оно вам не поможет, – сказал я. – Здесь надо мирно разбираться…

* * *

После этого ночного кошмара мне удалось немного вздремнуть, а в девять часов утра мы с Валентином Алексеевичем сидели в гостиной за завтраком. В открытое окно струился свежий утренний воздух, никаких излучений прибор не показывал, но на лице моего хозяина оставались обеспокоенность и чувство тревоги. Я пытался прояснить ситуацию:

– Понимаете, любое нагретое тело излучает не только инфракрасные волны, но и весь спектр электромагнитных волн, в том числе и микроволны. Конечно, микроволны идут и от любого живого организма. Это было обнаружено и с успехом используется в медицине для диагностики. Регистрируя излучённые организмом микроволны, можно судить о температуре внутренних органов, а значит, об их состоянии. Такой вид диагностики был развит у нас в России под руководством академика Гуляева и получил название СВЧ-термографии. Но с вашей супругой случай совершенно уникальный: спектр излучения такой же, как у нагретого тела, но интенсивность на много порядков больше. Такое впечатление, что излучатель – тело, нагретое до огромной температуры, такой, какую в земных условиях получить нельзя. До адской температуры!

При последних словах Валентин Алексеевич вздрогнул. Я вспомнил, что, передавая Луизе газетную вырезку, я коснулся её пальцев и ничего особенного не почувствовал.

– Но у неё температура самая обычная, поэтому известными законами природы это явление не объяснить, – закончил я свой экскурс в радиофизику.

– Так что же ей делать? – спросил Валентин Алексеевич.

– Я бы посоветовал ей идти в церковь.

– В какую ещё церковь, – он обречённо махнул рукой.

– Как в какую? В нашу. В православную. Принять крещение, а потом – на исповедь и причастие.

«А как же ещё избавиться от последствий колдовства», – подумал я, но вслух говорить этого не стал. Не хотел вмешиваться в семейные дела. Ведь вполне возможно, что Валентин Алексеевич так и не узнал про секретную шкатулку.

Затянувшуюся паузу прервал Николай, подъехавший к крыльцу, чтобы отвезти меня в город.

Приехав домой, я сразу полез в Интернет, пытаясь отыскать что-нибудь об аномальном нетепловом излучении живого организма в микроволновом диапазоне. Но ничего, подобного тому, что мне довелось встретить этой ночью, я не нашёл. Наткнулся лишь на статью в толстом биофизическом журнале, где между прочим сообщалось, что при определённых условиях живая клетка излучает мощный электромагнитный импульс. Что это за условия, автор объяснял очень туманно, и в последующих номерах журнал к этой теме не возвращался.

Потом зашёл я на сайт «Православие.ру», чтобы узнать, как Церковь относится к ворожбе. Оказывается, на VI Вселенском Соборе было принято правило, запрещающее все виды колдовства как сатанинского занятия. Нарушение этого правила грозило епитимией, а при упорствовании в этом грехе – отлучением от Церкви. Ещё нашёл я там такую цитату из Библии: «Не должен находиться у тебя... прорицатель, гадатель, ворожея, чародей, обаятель, вызывающий духов, волшебник и вопрошающий мёртвых. Ибо мерзок пред Господом всякий, делающий это...» (Втор. 18, 10-12).

После той ночи, проведённой в особняке богатого бизнесмена, у меня долго стояло перед глазами измождённое лицо Луизы, а по ночам мерещилась всякая жуть. Почему-то я долго не решался позвонить Валентину Алексеевичу, но, наконец, всё-таки позвонил.

– У нас всё понемногу улаживается, – отвечал он на мой вопрос. – Луиза крестилась. Теперь она Лариса. Со стен все маски поснимала. Ходит в церковь, спать стала лучше. И треск в приёмнике постепенно сошёл на нет. Так что мы очень благодарны вам за хороший совет.

«Ну что же, – подумал я, – дай Бог ей выбраться из этой пропасти, где живая плоть, страшась адского пламени, взывает о помощи».

Ещё месяца через два, уже глубокой осенью, я случайно встретился с Валентином Алексеевичем на вокзале, куда пришёл встречать своих гостей из Москвы. Он шёл энергичной походкой делового человека, и мы с ним успели лишь перемолвиться парой слов.

– Брак наш распался, а этот микроволновый кошмар я уже стал забывать, – услышал я слова спокойного, уравновешенного человека.

Владимир ЯЦКЕВИЧ
г. Вологда, 2010 г.

назад

вперед



На глав. страницу | Оглавление выпуска | О свт.Стефане | О редакции | Архив | Форум | Гостевая книга