ЖИВОЕ СЛОВО
ДОБРАЯ ИСПОВЕДЬ
К нам в редакцию пришло письмо читательницы с рассказом о том, что её слишком быстро исповедуют, исповеди не приносят облегчения, не дают возможности излить душу.
Но есть печалования и противоположного свойства, обычно у тех, кто попал на исповедь в монастыре. Там расспрашивают слишком подробно, и возникает чувство, что исповедник не вполне деликатен и неуместно любопытен. Человек в результате впадает в уныние. Пожаловался нам на это, как ни странно, батюшка, который начал опасаться отпускать своих прихожан в паломничества.
А ещё бывают такие ситуации. Ребёнок приходит на исповедь. Его спрашивают: «Воровал?» – «Нет». – «Говори, да!» Ребёнок в растерянности, перестаёт доверять священнику. На ваш взгляд, какой должна быть хорошая, настоящая исповедь?
Игумен Филипп (Филиппов) (г. Сыктывкар):
– В последнее время очень часто приходится сталкиваться с ошибочными представлениями об исповеди. Люди не разделяют: вот исповедь, а вот беседа с духовником, которая может длиться и час, и два. Во время неё человек подробно рассказывает о своей жизненной ситуации, выслушивает советы.
Исповедь – это нечто совсем иное. Вы изливаете душу перед Богом, и здесь нет нужды в подробностях, Господь их знает лучше вас. Довольно названия греха и сознания того, что вы натворили, – раскаяния. Священник же выступает лишь в качестве свидетеля, третьего лица, и только в случае крайней необходимости может вам что-то сказать (приободрить, например). Исповедь заканчивается, и он отпускает вам грехи по праву, дарованному ему Богом. Требовать от него большего во время исповеди не стоит. Если нужно поговорить, сделайте это в иное время, и всё станет на свои места.
Относительно монастыря. Если вы туда приезжаете, то принимаете на себя обязательство следовать уставу обители. Недаром говорится: «Со своим уставом в чужой монастырь не ездят». Продолжительная исповедь там – одно из условий аскетического подвига, ведь монаху требуется следить за малейшими движениями души. У исповедника вырабатываются особые навыки, которые он не в силах изменить, когда к нему попадает мирянин. Это не единственное, к чему нужно быть готовым, отправляясь в паломничество. Будут ночные службы, многочасовые стояния на молитве, исполнение разных послушаний. Человек на время погружается в монашескую жизнь. И если он не готов к этому, является, по существу, религиозным туристом, а не паломником, ему, конечно, будет трудно смириться – ехал отдохнуть, так сказать, душой, а заставили трудиться. К поездке в монастырь нужно готовиться и обязательно брать на это благословение духовника. В свою очередь духовнику есть смысл предупредить, что ждёт человека в обители, взвесить, а готов ли мирянин к паломничеству.
Протоиерей Сергий Гомаюнов (г. Вятка):
– Будучи духовником Вятской православной гимназии, я принимаю исповеди в основном у детей. Исповедоваться ребёнок, как вы знаете, начинает с семи лет, потому что к этому возрасту его душа достаточно созревает, чтобы ясно различать в себе движение доброго и злого. Дети страдают от недоброго в себе, желают от него избавиться. И примерно в семь лет, перестав быть младенцами, они готовы поверить, принять мысль, что священник им может в этом помочь. Конечно, не со всеми это происходит именно в семь лет. Кто-то взрослеет раньше, кто-то позже. Но для всех наступает в какой-то момент ответственный этап, когда они приступают к исповеди.
И от того, как это произойдёт, зависит дальнейшее пребывание отрока в Церкви, участие в её жизни. Если исповедь будет добрая, то, став постарше, ребёнок уже сам, без советов со стороны родителей почувствует личную потребность придти к священнику и открыть ему сердце, получить ответы на какие-то вопросы. Что это такое – добрая исповедь?
Иногда ребёнок подаёт бумажку со своими грехами, исписанную взрослым почерком. Иногда родители диктуют ему, что писать. Но это на самом деле не исповедь, сделать так – это погубить её. Потому что прежде всего сам ребёнок нуждается в том, чтобы научиться слышать голос совести в себе. Поразительно и печально, но некоторые дети совсем не умеют этого делать. Задача взрослых – научить их этому, научить различать среди других голосов именно этот. Это возможно, ведь способность слышать свою совесть – дар Божий, он есть у каждого. Но у некоторых заглушён. А посадить ребёнка и продиктовать ему: «Не слушался папу и маму, обидел сестрёнку...» – это путь, который никуда не ведёт. Просто ребёнок привыкнет, что даже совесть у него не своя, а находится во власти родителей.
Но вот ребёнок пришёл на исповедь. Здесь наступает черёд священника, от него очень многое зависит. Просто выслушать, как будто перед тобой взрослый, недостаточно. Нужно понимать, что дети робеют перед батюшкой. И нужно очень бережно принять. Обратиться ласково: «Мишенька, Дашенька», подобрать несколько слов, способных вывести ребёнка из оцепенения. И уже потом подойти к главному: «Ты о чём-то хочешь попросить прощения у Господа? Ты, наверное, что-то вспомнил?..»
Если у ребёнка страх проходит, он, как правило, исповедуется хорошо. Расскажет, что у него на совести, – это обычно один-два греха. Расспрашивать дальше, как взрослых, не нужно. Выслушал по-хорошему, что-то посоветовал – например, обиду потерпеть, удержаться от того, чтобы брать чужое, – объяснил, почему папу и маму лучше слушаться... Но при этом всегда следует иметь в виду, что главное – научить ребёнка не бояться, научить открывать сердце.
Протоиерей Александр Коптев (г. Онега Архангельской области):
– Тяжело это – спускаться в глубины человеческого сердца. Одно слово священника может вернуть кого-то к жизни, а другого можно час расспрашивать, напоминать о проступках, а толку не будет. Поэтому трудно сказать, какая исповедь лучше – подробная или краткая. Тут всё зависит от того, как много лежит на совести, и главное – говорить от чистого сердца.
От батюшки мало что зависит, он выслушивает, и всё. Но, на мой взгляд, каких-то не слишком нужных подробностей следует избегать. Откуда они берутся? Человек думает, что иначе его священник не поймёт, забывая, что исповедует он свои грехи всё-таки перед Господом. Бог поймёт и без лишних слов, а если батюшка сочтёт важным что-то уточнить, он уточнит.
К сожалению, у нас очень много людей, которые либо «во всём грешны», либо «безгрешны». Переубедить их очень трудно, и лучше это делать не на исповеди, тут коротким разговором не обойтись. Ещё тяжело бывает с людьми болящими – страдающими шизофренией, паранойей. Приходит, например, человек на исповедь с общей тетрадкой, исписанной грехами. Или с желанием подискутировать, задать «острые вопросы». Между тем сзади стоит очередь, ждёт. Если говорить о людях, чуждых всех этих крайностей, то им хочется посоветовать подходить накануне вечером, после всенощной, а не утром, во время литургии. В первую очередь это, конечно, касается тех храмов, где служит только один батюшка. Из-за тех, кто приходит утром, служба затягивается иной раз до двенадцати часов дня. Священника это, разумеется, держит в напряжении.
Как ему вести себя на исповеди? Моё мнение, исповедовать должен священник, специально для этого подобранный, ведь не у каждого есть этот дар – принимать покаяние. В больших городах, где много духовенства, в монастырях это возможно. Но в маленьких селениях выбирать не из кого и нужно искать какой-то выход. Есть много литературы, как принимать исповедь. Исходя из своего опыта, думаю, что делать это лучше без эмоций. Любая эмоция, даже вздох, может увести исповедующегося в сторону. Это моё мнение. Есть любители среди духовенства давать советы. Это приемлемо, если ты хорошо знаешь исповедующегося. Вот в монастырях люди годами живут под одной крышей, там советовать можно. Обычно же нам кажется, что мы поняли человека, а потом оказывается, что ошиблись. Сдержанность для священника очень важна. Он не должен на исповеди заслонять человеку Бога.
А вот побеседовать – это другое дело, но делать это нужно не на исповеди. Многие нуждаются в добром слове, многим тяжело, а во время беседы можно поговорить подробно, утешить человека. Каждый должен иметь возможность подойти к батюшке между службами – поговорить.
 | назад |
| вперед |  |
