НА ЛАВОЧКЕ
УХ ТЫ!
Нам всем приходилось хоронить людей. Ближних и дальних. Но хоронить – это одно, а видеть, как умирают, – это другое. Даже многие работники бюро ритуальных услуг, похоронившие, может быть, тысячи человек, совсем не обязательно видели смерть хотя бы одного. Бывает наоборот: молоденькая фельдшер где-нибудь в селе ещё и хоронить-то никого не хоронила, а глаза позакрывала уже десяткам и сотням. И последний вздох, и последние слова… Как живут потом эти девчонки? О чём думают? Можем ли мы оценить этот духовный опыт?
Я видел смерть. И несколько случаев припомнить могу. То есть именно, когда на глазах: вот жив – и уже умер.
Недавно обнаружил, что есть у «моих» мёртвых одна общая фраза, общий выдох напоследок – «Ух ты!».
…В детстве видел, как разбился мотоциклист. Ударился головой о придорожный столб. «Ух ты!» – вскочил на ноги в горячке, потом схватился за голову и упал без сознания. Умер до приезда «скорой».
…«Ух ты! Так неожиданно...» – прилетела пуля парню в живот в перестрелке под Кошницей (Приднестровье). Побелели губы. Закатились глаза. «Ну надо же...» Не спасли.
В больнице дедок мучался чем-то там – и поджелудочная него, и селезёнка. И так-то охал, но тот «ох» был особый – «Ух ты!». Он дёрнулся, по глазам было понятно, что он услышал тот – главный – «ух», который уже на границе миров. Повторил: «Ух ты, ж... б... Капец, кажется...»
«Ух ты!» - последние слова в мире этом, но отдаются ли они эхом в мире ином?
…Знаю одного монаха. В монашество пришёл не из подворотни. Работал в лесном хозяйстве, имеет квартиру в центре Сыктывкара. Не пережил каких-то там катастроф в жизни. Наверно, вообще невозможно назвать какую-то одну причину его прихода в монастырь. Но не последним в цепочке причин было видение между сном и явью, которое пришло ему просто так – вдруг.
Пришёл человек в видении, но, как потом понял будущий монах, это был не человек, а ангел. И предложил ему показать кое-что. Они пошли в... ад. Слово «кошмар» тут не подходит, потому что смысл похода в ад оказался совсем другим. Что они там увидели?
«Я видел милиционеров, у которых руки вросли в решётки и сами становились решётками. Просили пить, но не могли взять кружку, которая стояла под носом. Видел непрестанно скользящих по полу какого-то помещения людей – тех, которые погибли по безумию большой скорости, разбились в катастрофах или жили в суете... У них были избиты тела от столкновений с разными предметами и друг с другом... Разные там были. Но меня не задевали ни пролетающие люди, ни жар каких-то печей. Человек водил меня, водил. Я удивлялся масштабу всего происходящего, удивлялся реальности запахов цементного пола и скисшей капусты, которую не могла удержать в руках какая-то расслабленная от уныния девушка, шёл по коридорам и большим залам... Потом мы стали подходить к выходу. А в это время черти (но они были не в ужасном виде, а просто как неприятные чёрные люди) – так вот, в то самое время, когда мы приблизились к выходу, в ворота ада занесли моего знакомого. Не то чтобы мы с ним были приятели, но я знал его очень хорошо. Он стоял, удерживаемый двумя «в чёрном», и на лице его было крайнее удивление: «Правда, что ли? Это что – в самом деле?!»
– Ты чего это здесь?.. Вроде жив был... – спрашиваю.
Он мне отвечает:
– А только что – на машине кувыркнулись...
– Ух ты! – сказал он, глядя в недра коридоров ада. – Я думал, что это так, болтовня...
Дня через два я узнал, что этот приятель мой разбился в Ростовской области. Когда? Да как раз в тот день, когда у меня видение было...»
«Ух ты!» – по ту и по эту сторону. Граница миров. Она такая. Но только здесь нет нейтральной полосы.
Григорий СПИЧАК
 | назад |
| вперед |  |
