ЭКСПЕДИЦИЯ
В СТРАНУ ДУШИ
(Продолжение. Начало в № 633)
«Бога вспомнил»
Михаил Сизов:
Мы сидим с Гиви Смыром в его кабинете, под полом которого электропоезда уносят туристов в глубь Иверской Ново-Афонской горы. И рассуждаем о знаменитом кавказском долгожительстве. 65-летний Гиви (родился он в День Победы, 9 мая 1945 года), которому дашь «сороковник», энергично жестикулирует:
– Вот представь. Горное село, большой праздник. На почётном месте сидят старики. С детства помню: их посохи как дремучий лес стояли. А сейчас по деревням – один-два долгожителя.
Гиви Шамелович вздыхает: мол, не знаю, почему люди стали «короче» жить. Вроде воздух в горах чистейший, вода в Абхазии – как слеза... И заключает:
– Наверное, тут в самих людях что-то произошло. Нет уж прежнего единения с природой.
– Ради такого единения вы и путешествовали внутрь гор? – спрашиваю первооткрывателя Ново-Афонской пещеры.
– Можно сказать и так. Хотя был ещё юношеский такой азарт – залезть в опасное место. Если ты хоть раз испытаешь риск в жизни, то начинаешь ценить жизнь. Вылезаешь на поверхность из пещеры – и мир вокруг такой реальный, играет всеми красками. А просто так живёшь – и мир словно нарисованный, не чувствуешь его.
Мы с Игорем, также путешественники со стажем, просим спелеолога рассказать интересные случаи.
– Однажды проползал по меандру – такой узкой извилистой «кишке» между пещерами – и началось наводнение. Вода должна была целиком заполнить меандр, но я вклинился в самое узкое место, вместо пробки, и два часа держал поток, чтобы сохранить воздушную подушку. Такие наводнения в пещерах постоянно бывают: прошёл в горах дождь – и затапливает всё. Под землёй-то не знаешь, какая погода на поверхности. Мои друзья из-за такого наводнения две недели на глубине 900 метров просидели. Пока был свет в фонариках, прощальные письма писали. А наверху уже простились: спасатели вели переговоры с родственниками, можно ли расчленять тела при выемке из пещерных полостей. Потом дожди закончились и группа сама наверх вышла.
– В таких случаях, наверное, невольно Бога вспоминаешь?
– Да тут и атеист молиться начнёт! В пещерах встречаются колодцы, заполненные древним ледником. В августе лёд, который соприкасается со стенками колодца, начинает оттаивать, и по периметру ледника образуется спиральная ложбинка, уходящая вглубь. Оступился я и заскользил по этой ложбине, в себя пришёл на глубине 70-100 метров. Обратно вверх по этой крутой спирали никак не выбраться. И в ледяном гробу этом сидел я более суток, зубами стучал, пока ребята не нашли и верёвку не просунули. Вот когда Бога вспомнил и чуть ли не всю жизнь свою пересчитал день за днём.
– А Ново-Афонскую пещеру вы как открыли?
|
– В одиночку я не смог внутрь спуститься, нужного снаряжения не было. А тут произошло уникальное стечение обстоятельств. Никита Сергеевич Хрущёв поехал в Америку, и президент США пригласил его в пещеру, что в трёх часах езды от Вашингтона. Хрущёва очень впечатлило. Возвращается он и говорит: СССР – огромная страна, а своих пещер нет! Тогда и начала развиваться спелеология. А тут я со своим сообщением о таинственной пропасти! Мне было 15-16 лет, но взяли в штурмовую группу. Спуск на верёвках продолжался 8 часов. Когда встали на дно, начали осторожно осматриваться. С левой стороны обнаружилось озеро – довольно глубокое, 26 метров. Дальше были ещё озёра... Оказалось, что это крупнейшая пещера в СССР. Фильм сняли, представили его в ЦК КПСС. Там сразу же выделили огромные средства, чтобы штольню в пещеры пробить.
– Следов человека не нашли?
– В Ново-Афонской пещере – нет. Но у нас много стоянок первобытных людей. Например, на границе Кодорского ущелья, в окрестностях села Цебельда, их целая россыпь: в гроте Кеп-Богаз, в Холодном гроте и в других. Там в пещерах найдены зёрна проса, которое первобытные люди выращивали в долине реки Кодор. Кстати, к Цебельде примыкает деревушка Мрамба, в центре которой сохранились руины древней церкви с вырезанными на камнях раннехристианскими символами. Это не так высоко в горах, всего в 250 метрах над уровнем моря, – будет время, побывайте там. Хотя древние стоянки есть и рядышком, на склоне Афонской горы – в так называемой пропасти абхазских спелеологов. Но туристов туда не водят.
Кровь на камне
Пещерная тема – «конёк» Гиви Шамеловича. Он продолжал:
– Представьте зал внутри горы. Там время застыло. Пройдёшь по нему, наследишь – и твои отпечатки могут сохраниться на десять тысяч лет. А предки наши там просто жили. Как рассказывают археологи, они обычно селились между рекой и горой. У реки была летняя стоянка, а в горном гроте неподалёку – зимняя. Часто зимовье приходилось делить с медведями. Я знаю одну пещеру, вход в которую засыпало после землетрясения, как утверждают учёные, 20 тысяч лет назад. Но проход туда всё же нашёлся. Спустился я в 90-метровый колодец – словно на машине времени перенёсся. Смотрю: вот кострище на камне – «ещё вчера» люди здесь грелись. А потом вижу медведя! Правда, глиняного. Охотники в него копья метали – или для тренировки, или для посвящения в охотники. Но это ещё что! В том же районе, только в глубинной части, обнаружили мы огромную гору медвежьих костей. Люди с этими гризли воевали не на шутку. В проходах между залами обнаружились ловушки-ямы с острыми камнями на дне – медведей туда загоняли, а потом добивали.
– Далеко эта пещера отсюда?
– Рядом, близ морского побережья. Сейчас мы думаем открыть её для туристов. Выставить там очень искусно сделанные каменные и кремнёвые изделия. Там же, на месте, можно показывать разные окаменелости, черепа пещерных медведей, и так далее. Всего-то – пробить штольню в пещеру длиной 15-20 метров.
– И что же?
– Откровенно говоря, этот проект немножко пугает всех. Уж больно дремучая история, не очень вписывается в монастырский образ Нового Афона. Но туризм всё равно придётся развивать. Месяц назад наш президент Сергей Багапш ездил в село Отап – там безработица, и жители попросили открыть их пещеру Абрскила для посещения туристов. А пещера уникальная, даже красивее, чем Ново-Афонская. На очереди и шахта Воронья-Крубера – самая глубокая на сегодняшний день карстовая пещера в мире, 2191 метр.
– А много сейчас туристов приезжает?
– Примерно миллион человек в год. В прошлом году на 15-20 процентов было больше, чем в предыдущем. Рост есть, хотя рекламы никакой мы не делаем.
– Паломникам, да и туристам была бы интересна и христианская история, – замечает Игорь.
– Почему же нет?! У нас множество древнейших храмов, – отвечает Гиви Шамелович. – В Гаграх восстановлена церковь святого Ипатия Гагрского из рода Званба, которая относится к VI веку. В Пицунде для богослужения открыт храм-часовня VIII века. Раньше у нас были храмы IV века, но остались только руины. В горах я встречал фундаменты, которые, возможно, ещё древнее. Отшельники в здешних горах с первых веков христианства живут.
– А нынешних отшельников довелось встречать?
– Да, в районе речки Азанта и по Кодорскому ущелью. Они и сейчас там, насколько знаю. Очень интересные люди. Хотя бывали и такие: день-два посидит в горах и всех уже начинает учить, вроде как пророк. Но чаще встречались достойные люди, добрые, которые очень тонко относились к местным традициям. Наши горцы помогали им в советское время, особенно в строительстве – на высокогорье-то не так просто материал поднять. Сейчас им и россияне помогают – военные, которые стоят в Кодоре.
|
А самый главный наш отшельник – это апостол Симон Кананит. Он происходил из Каны Галилейской, и на его свадьбе Иисус Христос сотворил Своё первое чудо – превратил воду в вино. История очень близкая нам, абхазам, понимающим законы гостеприимства. В наших старых преданиях говорится, что Симон лечил местных прикосновением руки, брызгал водой на больное место, читал молитвы на незнакомом языке, и всё проходило. Где-то в пятидесятых годах нашей эры он уединился на берегу Псырцхи, в пещере... Уж извините, что я опять про пещеры! Она тут рядышком, в ущелье. Апостол забирался в неё через узкое отверстие вверху. Позже монахи прорубили «нормальный» вход и сделали там церковь. А мы не так давно проложили к ней удобную тропу и немножко обустроили грот. При советской власти фрески в пещерной церкви были забелены, так что там ещё предстоит реставрация.
– В советское время люди туда тоже ходили?
– Конечно. Наши местные считают, что у Симона Кананита надо просить счастья в супружестве, любви и благополучия. Ещё он почитается как мученик за Христа, ведь римляне отрубили ему голову. Произошло это в 55 году на берегу Псырцхи близ пещеры. Некоторые рассказывают, будто видели, как на камнях и на принесённых туда иконах Симона проступает кровь.
...После этих слов спелеолога сразу же вспомнились две встреченные нами возле «дачи Сталина» русские паломницы, которые обсуждали загадочную «кровоточивую икону». И тут ещё одна, неожиданная, ассоциация всплыла:
– Гиви Шамелович, а что здесь было во время грузино-абхазской войны? Ведь все эти святыни могли порушить...
– Гудаутский район, включая Новый Афон, мы удержали. Но мхедриони обошли с тыла, захватив Сухум, и здесь была очень жёсткая линия обороны.
– Вам тоже привелось участвовать?
– Конечно, как же иначе!
– А в качестве кого?
– Я был командиром батальона.
– А вам бронь не дали как научному сотруднику?
|
– Честно говоря, меня и президент, и родные отговаривали. Но воспользоваться бронью стыдно было. Батальон мой воевал на рубеже реки Гумиста, у самого Сухума. У нас при необходимости все абхазы потрясающими воинами становятся. Это горская характерная черта, не случайно непременный элемент национальной одежды – кинжал на поясе. Это не от хорошей жизни – веками воевать приходилось.
– В том числе и между собой? – задаю «неудобный» вопрос. – У абхазов был обычай кровной мести?
– Был. Но в народе как-то всё это регулировалось, преступность пресекалась на корню. Вот скажем, у кого-то в горах пропал скот. Заподозрили соседа. Тот отнекивается. Ему говорят: пойдём в Ахба-ныху, и ты там поклянёшься (это одно из древних абхазских святилищ, на самом деле могли пойти и в другое). Приходят, и сосед говорит: «Я невиновен. А если солгал, то пусть погибну я и моя семья». И все расходятся удовлетворённые. Поскольку знают, что клятвопреступника обязательно настигнет кара – завтра или через десять лет, без разницы. Самое страшное наказание было, когда преступник жил, наблюдая, как Бог карает его семью и весь род. Поэтому у горцев и бытует такое ругательство: «Чтоб ты жил и всё видел». Обычно клятвопреступник, видя беды своего рода, не выдерживал и спустя много лет признавал свою вину. Примерно так это и решалось.
– А ваши родители были верующими или партийными? – задаю собеседнику дежурный вопрос и сразу чувствую, что сморозил бестактность. Гиви Шавелович задумчиво на меня смотрит:
– Вы в первый раз в Абхазии?
– В первый.
– Как вам сказать... Абхазцы очень терпеливы к разным верам, внимание на этом не заостряют. В абхазской христианской семье невестка может быть мусульманкой, и все друг с другом уживаются.
– А если окрестить невестку?
– Нет, это некрасиво. Если невестка мусульманка, то она всё равно будет сидеть за общим столом в христианский праздник. И вина выпьет – зачем обижать родственников? Тем более что у нас – христиан и мусульман – здесь, в Абхазии, общие родовые святилища.
– Языческие, что ли?
– Родовые. Это традиция такая, очень древняя.
Так, незаметно подошли мы к теме, которая волновала нас перед поездкой в Абхазию: правда ли, что здесь возрождается язычество? И насколько это серьёзно для православной Абхазии, которая после отделения от Грузии уже двадцать лет находится вне признанной канонической Церкви?
Дети Анцэа
Попросили мы Гиви Смыра, как большого знатока местных обычаев, рассказать о древних абхазских мифах и верованиях. Рассказ его оказался весьма содержательным, местами даже занимательным. Передаю его в записи с некоторыми уточнениями. Начал «хозяин горы» издалека, с... аргонавтов.
– Вот я уже сказал, что в горах встречал фундаменты древних христианских храмов, – напомнил он. – Но там же видел и народные наши святилища, и античные руины.
– Античные – с тех времён, как Одиссей заплывал сюда в поисках «золотого руна»? – блеснул я эрудицией.
|
– Возможно, – подтвердил Гиви Шамелович. – Только почему вы одного Одиссея вспомнили? Почему-то все его вспоминают! А он в том путешествии ничем не отличился, если не считать хитрой уловки в пещере циклопов. Куда более геройски вели себя другие аргонавты, например, братья-близнецы Кастор и Поллукс Диоскуры. Позже в их честь назвали город – Диоскурия. Это нынешний Сухум, столица Абхазии. А главным среди аргонавтов был Ясон. Видели памятник ему у входа в нашу Ново-Афонскую пещеру? У нас, в Абхазии, кстати, многие носят имя Ясон, оно стало народным. А в Пицунде стоит памятник Медее, дочери колхидского царя, которая спасла Ясона. Греческие мифы утверждают, что Медея влюбилась в Ясона не просто так, а под внушением богини Геры, покровительницы брака, которой, в свою очередь, эту мысль внушила Афродита, богиня красоты и любви, входившая в число двенадцати главных олимпийских богов. Видишь, как у греков всё сложно было?
Посмеявшись, Гиви продолжил:
– О путешествии аргонавтов в Колхиду, частью которой была Абхазия, писал не только Гомер. О нём рассказывали также Эврипид и Аполлоний Родосский. По сути, греки отправились сюда за золотом, которое колхидцы намывали в горных ручьях с помощью овечьих шкур – золотинки застревали в шерсти, отсюда и образ «золотого руна». Но древних греков манили и другие легенды. В них говорилось, что «той чудесной страной» правит сын бога Солнца волшебник Эет. И будто бы его великолепный дворец с белыми колоннами и сверкающими медными украшениями стоит на горе и далеко виден с моря. До сих пор у нас находят осколки того царства. Самая интересная находка была в 1953 году, когда на сухумский пляж из моря вытащили тяжеленную мраморную плиту. Она лежала в 50 метрах от берега на илистом дне, и на ней сохранился барельеф: какой-то мальчик преклонился перед молодой женщиной, сидящей в кресле, и служанка подносит ей большой ларец. Что в этом ларце, кто эти красивые люди – отстаётся лишь гадать.
Или вот ещё один миф – о Прометее, который был прикован Зевсом к скале недалеко от нынешнего города Гагры.
– Эта легенда потом перешла в мифологию абхазского народа?
– Да в том-то и дело, что всё происходило наоборот! Греки считали наш край волшебной страной и сами вывозили отсюда эпос, встраивая в свою мифологию. Взять, например, историю с «ахиллесовой пятой». Ведь почти то же самое приключилось с нартом Сасрыквой – из абхазо-адыгского эпоса. А судьба Патрокла, друга Ахиллеса, похожа на историю адыга Бадиноко – они оба пожертвовали собой для победы своих друзей. Или, скажем, кто такой Прометей? Это же абхазский Абрскил.
В древних наших мифах рассказывается, как Абрскил заботился о людях, сообщал и передавал им тайны неба. Потом Абрскил возгордился и стал соперничать с самим Богом. За это высокомерие его по приказу Бога схватили ангелы и заточили в глубокую пещеру – на муки вечные. То есть то же самое, что было с Прометеем. Разница лишь в наказании – не к скале приковали, а в пещере замуровали. Но это уже наша местная специфика.
Мифы – это не сказки, а исторические предания, лишь расцвеченные фантазией. Помните похождения Геракла? В греческом мифе говорится, что Геракл в поисках яблок Гесперид прошёл мимо «седого Кавказа», заодно освободил прикованного к скале Прометея, затем через страну амазонок проник в Киммерию – район нынешней российской Тамани – и там с помощью Атланта обрёл эти волшебные яблоки. Всё логично. А далее сообщается, что назад он возвращается через... Египет! Это как он туда попал? По воздуху перенёсся? Учёные всегда подозревали, что здесь какая-то ошибка. И недавно я прочитал, что в Библии Египет называется Мицраим, а древнейшее его самоназвание – Мыср. А у нас в районе Пицунды есть священное абхазское урочище Мысра. Вот там, у Мысры, Геракл и сел на корабль и в Грецию вернулся через Босфор. То есть каким путём пришёл, таким и ушёл. Греки, которые устно предавали друг другу мифы, просто не знали этого нашего топонима и перенесли события в Египет. Что только лишь подтверждает историчность мифа!
– Получается, урочище Мысра древнее мифов о Геракле? А что значит «священное»? – спрашиваю рассказчика.
– Это ещё со времён неолита идёт. В Абхазии всюду можно встретить мегалиты – доисторические сооружения из больших каменных блоков, просто составленных впритык, поскольку цемента тогда не знали. В честь кого их воздвигли, науке не известно, но думаю, у тех первобытных людей были те же представления, что бытуют у нас и сейчас. У нас есть такое понятие: «Ан-ы-ха», что переводится как «камень Бога» или «образ, икона Бога». «Ан» – это главный Бог, с самой древности Его ещё называли словом «Анцэа» – то есть «Бог – Творец мира». В честь Его в Абхазии и устроены Ан-ы-ха. Таких святилищ в Абхазии семь, по числу главных ангелов. Считалось, что у Бога Творца имеются ангелы – апаимбары, которые докладывают Ему обо всём происходящем на земле и творят Его волю. Самый почитаемый апаимбар у абхазов – это Дыдрыпш, его именем названо первое святилище, Дыдрыпш-ныха. Оно находится в Гудаутском районе на вершине горы высотою около километра. Другие святилища...
Гиви продолжал рассказ, а я подивился совпадению. В этот райский южный уголок мы приехали из северного Коми края, из совершенно другого мира – и ведь почти одно и то же! Задолго до крещения абхазы верили в Ана, а коми – в Ена. У обоих народов это были демиурги, творцы вселенной. Разница лишь в том, что по представлениям коми-язычников Ен под конец «забыл» о людях – просто пребывал в небесах, не интересуясь, что там происходит на земле. И это просто объясняется: коми намного позже, чем абхазы, приняли христианство, поэтому языческий их период длился дольше. Соответственно, и монотеистические представления, шедшие от начала человеческой истории, развивались у них дольше, искажаясь и обрастая сказочными подробностями.
Позже я поинтересовался аналогами имён Ан и Ен. Оказывается, Ан (Ану) – это также «отец всех богов» у древних шумеров и аккадийцев. К какой народности принадлежали шумеры, до сих пор неизвестно; некоторые причисляют их к кавказской этнической группе, другие – к урало-алтайской. Аккадийцы же были семитами. Обе народности сохранили предания о начале мира, которые более всего совпадают с Книгой Бытия, записанной пророком Моисеем. У других же «языков», рассеянных по земле, изначальная память исказилась больше. Эту общую для всех народов память о Боге учёные называют «прамонотеизмом».
По ходу рассказа Гиви Шамеловича предстала мне такая картинка. Пустынные гулкие пещеры в горах Абхазии – и вот в них появляются люди в шкурах, изгнанные Богом из рая. Затем на вершинах гор они сооружают мегалиты – чтобы напомнить Богу о себе. Проходят тысячелетия, на абхазской земле рождаются пёстрые античные мифы, что-то своё привносят греки, потом римляне. Затем приходят византийцы, принёсшие благую весть: Сын Бога искупил падшее человечество. А история между тем продолжается: Абхазия попадает под влияние Грузии, Турции, Российской Империи, входит в состав Грузинской ССР, получает независимость... И всё это время абхазы помнят об Анцэа и Его ангелах. Можно ли это назвать язычеством? Сложный вопрос...
– Понимаете, народные представления ещё не есть религия, – пытается убедить нас Гиви Смыр. – Миф – это особая форма познания мира. Мифы учат выживать в этом мире, в них заложены особые коды, для того, чтобы выходить из трудностей. Вот вы можете представить русский народ без Ильи Муромца, Добрыни Никитича? Или сказка про Колобка – как без этой житейской мудрости жить? У каждого народа свой колорит. И у абхазцев тоже.
Мы всё ещё сомневаемся. Абхазец тоже смотрит недоумённо (мол, что же непонятного?) и рассказывает такую притчу...
(Продолжение в №№ 635, 636, 637, 638, 639)
 | назад |
| вперед |  |
