СТЕЗЯ
КАК СЫН ПОМОГ ОТЦУ ДЬЯКОНОМ СТАТЬ
Дьякон на велосипеде
С отцом Владимиром Иевлевым – дьяконом Свято-Троицкой церкви села Спаспоруб – я договорился о встрече заранее. Правда, предупредив о дне нашего визита, не уточнил время. В полдень подъезжаю к сельскому храму, стоящему на крутом берегу Лузы, собираюсь созвониться с ним, а тут и он сам катит на велосипеде.
– А я вас ждал позже, часикам к трём, – весело сказал он.
Видеть служителя Церкви на велосипеде довольно непривычно, тем более в таких годах. Хотя отец Владимир на свои 58 и не выглядит. Сухощавый, подтянутый, энергичный.
Это уже потом я узнал, что он отец шестерых взрослых сыновей и дедушка шести внуков.
– Пойдёмте в дом, покушайте с дороги, я близко живу, рядом с церковью.
И мы идём к нему «перекусить, чем Бог послал». Причём выражение это для сельского жителя употребляется не в переносном, а в самом прямом смысле. Потому что пища здесь натуральная – дары леса, реки и своего огорода.
Матушка Татьяна угощает меня грибным супом, только что пойманной, искусно приготовленной рыбой, свежей выпечкой, которую готовит тут же в горячей печи, жареной картошкой и берёзовым соком. И всё это показалось мне настолько вкусным, что я даже решился попросить добавки.
– Матушка у меня молодец, может из топора суп сварить, – хвалит супругу батюшка. – Правда, научил её всему я, когда мы вместе мотались по военным гарнизонам.
Оказалось, что отец Владимир – кадровый военный, служил в авиации. Отвечал за обслуживание и ремонт вооружения на военных вертолётах.
От Монголии до Венгрии
Первым его местом службы после окончания Пермского военного училища стала Монголия.
– Нас, четверых из выпуска училища, отправили в вертолётный полк, стоявший под Улан-Батором, – рассказывает о своём военном прошлом дьякон. – Когда впервые в свой гарнизон летели, уже на территории Монголии сели в степи. Вышли из самолёта: Боже мой, до горизонта голая степь – ни кустика, ни деревца! Нам, лесным жителям, видеть это непривычно.
– А вас куда направляют? – спрашивают военные, служащие там.
– На Лайху.
– Ну, у вас повеселей будет.
Действительно, прилетели в Лайху, смотрим – кругом горы. Наш гарнизон в предгорье стоял на высоте 1700 метров. Кислорода не хватает, зато какая природа удивительная. Вода в горных реках чистейшая. Рыбалка отличная, для меня, заядлого рыбака, это была такая отдушина. Зимой лунку во льду пробуришь – до самого дна видно, как хариус ходит. Крючок можно под самый нос совать. Через четыре года такой службы в очередной отпуск я приехал в гости к дядьке. Он позвал меня на рыбалку на Северную Двину. Приехали на реку, просверлили лунку. Я сразу же к ней головой приник, решил посмотреть, что за рыба тут водится.
– А ты чего там смотришь? – спрашивает дядька.
– Так, рыбу ж смотрю.
Он как засмеётся:
– Какая тебе рыба? Разве ты в такой воде её увидишь?
– А с супругой Татьяной где вы познакомились? – спрашиваю отца Владимира.
|
– С ней мы были знакомы с детства, она жила через несколько домов от нас. После школы поступила в университет, потом устроилась в городе работать оператором ЭВМ. И так получилось, что, когда я приехал в отпуск после года службы, как раз в это же время она оказалась дома.
– Мы как-то по-новому взглянули друг на друга... – дополняет матушка Татьяна. – А через год поженились.
– И с тех пор живём вместе уже 34 года. Или 35? – спрашивает жену хозяин.
– Да уже 36 скоро будет, – уточняет Татьяна.
– То-то, я гляжу, у меня плешь стала появляться, – шутит отец Владимир.
На самом деле, конечно, он ценит свою вторую половину за ангельский, покладистый характер. Матушка Татьяна – сама доброжелательность. И разговаривает, словно елеем мажет – как голубка воркует, постоянно улыбка на лице. За эти совместные 36 лет столько ей пришлось разделить с супругом трудностей, столько пройти испытаний армейской жизнью, а она всё такая же – ласковая и неунывающая.
– Наверное, нелегко быть супругой военного? – спрашиваю Татьяну.
– Да всего хватало. Когда я в первый раз приехала с ним в Монголию, наверное, с месяц мы вместе пожили, а потом его забрали в командировку на полтора месяца, а я осталась одна. Никого не знаю. Но ничего, постепенно со всеми перезнакомилась, освоилась.
В Монголии один за другим в семье Иевлевых стали появляться дети. Вначале Сергей, потом Антон, затем Андрей. Только успели обжиться, как последовал приказ о переводе в Белоруссию. С двумя малыми дошколятами и двухмесячным Андреем отправились в новый гарнизон. Белорусская земля подарила им ещё двоих мальчуганов: Дениса и Виктора. Очередным местом службы офицера Иевлева стала Венгрия. Прибыли в новый гарнизон, можно сказать, своим семейным взводом.
– Мадьяры в поезде в купе заглядывали, удивлялись, по головам считали. У них многодетные семьи – большая редкость, – вспоминает Татьяна. – Поезд на станцию ночью прибыл. Стоянка две-три минуты, а у нас куча ребят маленьких, чемоданы! Проводник заранее прибежал, кричит по-венгерски, мол, поспешите...
К родным корням
Распад СССР застал Иевлевых в очередном белорусском гарнизоне.
– Служил я тогда в Кобрине, это райцентр в Брестской области, – вспоминает отец Владимир. – После развала Союза нам предложили или присягу белорусскую принимать и оставаться служить в армии, или искать место в России. У меня выслуга уже была, поэтому я решил вообще уволиться из Вооружённых сил. Вернулись с матушкой в родное село. А здесь ни квартиры, ни жилья, ни работы. Поселились временно у тёщи всем семейством. Это было в 1992-м, осенью. Трудное время, тогда в магазинах продукты по талонам продавали. А у нас семья большая, кормить как-то всех надо. Чтоб прокормиться, сперва козу купили, потом тёлку. Но пока эту тёлку выкормишь, чтобы она молоко давала, полтора года пройдёт. Пришлось купить ещё одну, уже стельную. Потом я лошадь завёл, кроликов разводили до ста штук. Огород взяли на 18 соток, стали сажать картошку, капусту, морковку, кормились полностью своим трудом. Оба устроились в школу: я преподавателем ОБЖ и физкультуры, Татьяна – трудовиком. Тёща предложила нам забрать и достроить дом своего отца, который он начал возводить ещё 30 лет назад для сына, жившего в то время в Ленинграде. Но сын погиб, а дом так и стоял – только стены и крыша.
К тому времени я два года проработал в школе. Летом меня в детский лагерь воспитателем хотели отправить, но я директору говорю: «Мне надо дом достраивать, нам жить негде». Однако в моё положение никто входить не стал, и с работы пришлось уволиться.
Полгода достраивал дом. Так у нас появился к старости свой угол. Хотя в Белоруссии и квартира была, и дача. Если бы не распад СССР, возможно, там бы жить остались.
А потом я работал мастером в местном ПМК, занимался лесозаготовками у предпринимателя Николая Михайловича Пустошева. Царство ему Небесное, толковый был мужик, честный, порядочный, деньги платил исправно, без задержек, но погиб.
– Что с ним случилось? – спрашиваю отца Владимира.
– Ехал на моторной лодке весной, и прямо на реке у него случился сердечный приступ. Течение бурное, лодка на полной скорости врезалась в берег, и он вылетел в воду. Долго его тело потом искали, слава Богу, нашли. Николай Михайлович очень много помогал и в строительстве церкви. В основном стройматериалами, да и сам приходил работать.
– Это в прошлом году было или в позапрошлом? – уточняет у супруги хозяин. – Как на пенсию вышел, время вообще очень быстро летит. Не знаешь, вчера это случилось или год назад.
Сидим за уютным кухонным столом в окружении икон. Отец дьякон, угощая меня деревенской снедью, приговаривает:
– Живём полностью своим хозяйством, тем, что на огороде вырастим или в лесу соберём.
– Вы ещё и рыбку, вижу, ловите? – говорю хозяину, уплетая вкусных, с корочкой поджаренных на муке подъязков и окуней.
– Рыбалку с детства люблю. Сюда переехали, я часов в пять каждый день вставал и бежал на речку с удочкой. Хоть и рыбачу я больше для души, но на уху всегда хватает и холодильник никогда пуст не бывает. Правда, в последний год, как дьяконом стал, времени на рыбалку вообще нет.
Встречи в пути
– А как вы к вере пришли? – спрашиваю отца Владимира. – Судя по вашему рассказу, ничего вас по жизни к ней не «подталкивало».
– Первый раз я столкнулся с верующими людьми перед Афганом, когда поехал в отпуск домой. Мы тогда стояли в Пружанах в Белоруссии. И в поезде ко мне в купе мужик и дедок подсели. Оба, видно, верующие, всё о Боге разговаривали. И я с ними в беседу вступил. А был тогда убеждённым коммунистом, секретарём партийной организации. Мы с этим дедком чего-то заспорили, о вере, о Боге. Так увлеклись, что не заметили, как поезд прибыл в Москву. Пассажиры уже вышли, а мы одни в вагоне остались. Проводница подходит и говорит: «А вы чего сидите?» – «А что, нельзя?» – «Так приехали уже, все разошлись, нас сейчас в тупик загонят». Очень интересная дискуссия у нас тогда получилась. Я его на другой вокзал проводил, тепло с ним распрощались. Это в 82-м году было. А потом я в Афганистане год воевал. Нас из Белоруссии туда направили.
В 1989 году в Кобрине встретился мне ещё один верующий человек. Я любитель был попариться – в общей бане и познакомился с одним плотником из местных. Мы с ним подружились. Каждый четверг встречались в бане и разговаривали о Боге. Я тогда уже серьёзно начал задумываться на эти темы, хотя коммунистом по-прежнему был, секретарём парторганизации. А он мне постоянно говорил: «Володя, тебе надо покреститься». Но дело каждый раз этим и ограничивалось.
Крестный отец всей семьи
– И вот, видимо, под влиянием моего верующего друга, – продолжает отец Владимир, – в скором времени я вышел из партии. Толчком к этому шагу послужил такой случай: как-то я слушал по радио выступления с очередного съезда партии. Там затрагивался вопрос об отчётности за партийные взносы. Из зала задают вопрос председателю ревизионной комиссии, куда средства расходуются. И он отвечает на всю страну: «А мы не обязаны перед вами отчитываться». Это на съезде-то такие слова. «Как это так?» – думаю. Вот с этого момента я стал задумываться о политики партии, сопоставлять с фактами из своей жизни, и как-то у меня всё складывалось не в пользу КПСС. Дошло до того, что написал заявление о выходе из её рядов. Поскольку был секретарём, провёл партийное собрание и сложил с себя полномочия.
Буквально через два дня заступаю дежурным по полку. Прихожу на инструктаж, меня начпо (начальник политической части), пожилой уже полковник, вызывает и – давай отчитывать по-отечески: «Как же ты так, сынок, из партии-то вышел?» Я ему, чтоб отстал: «Вы – коммунист, а я, может, оппортунист. Я сегодня заступаю дежурным по полку, у меня всё оружие, караул. Вот подниму всех “в ружьё”, захвачу полк, какие ваши действия?» Он: «Ну, разве такое может быть – оппортунист?» Потом, как я из партии вышел, мне ни одной благодарности по службе, ни поощрения, ни награды. Хотя у меня никаких нарушений не было. Уже после увольнения из рядов Вооружённых сил я узнал, что это начпо постарался. А скоро и парторганизации в Вооружённых силах были запрещены.
...В это время так получилось, что мой товарищ по бане попал в больницу. Он никогда по воскресеньям не работал. А тут его уговорил племянник съездить в лес за дровами. И моего друга крепко привалило сушиной, перебило позвоночник, парализовало. Тогда он чуть не умер, долго лечился, лежал дома. Я его навещал, сделал перекладину перед кроватью, чтобы он подтягивался, тренировался. И вот как-то он мне говорит: «Слушай, Володя, ко мне еженедельно батюшка приходит. Я исповедуюсь, причащаюсь. Он и вас всей семьёй окрестит». – «Да мы ещё не готовы». – «Давай, Володя, без Бога жить нельзя!»
В очередную субботу мы пришли к нему всем семейством и батюшка нас всех окрестил. Потом мой знакомый поправился, стал монахом, принял постриг с именем Серафим, сейчас спасается в монастыре. А мы переехали в Спаспоруб...
Настоятель нашего прихода отец Иннокентий звал меня на службы. Я иногда заходил в молитвенную комнату, а когда у нас была построена первая церковь в честь Царя-страстотерпца, стал постоянным прихожанином. Многого ещё не понимал. Стоял на службе и ждал, когда она закончится. Потом помогал батюшке строить новый храм...
Из военнослужащих – в церковнослужители
|
– В прошлом году отец Иннокентий, – продолжает хозяин, – обратился ко мне с такими словами: «Мне нужен дьякон. Только вы подходите». Я было стал отказываться, дескать, не достоин, не смогу, ничего не знаю. «А здесь ничего сложного нет», – успокоил меня отец Иннокентий. Пригласил в свой дом, подробно рассказал, в чём будут заключаться мои обязанности.
– Ну, давай, – говорит в конце разговора, – собирайся. Завтра поедем в Сыктывкар на собеседование к владыке.
Я согласился. А куда денешься, раз сам батюшка просит помочь!
Заходим к владыке. Он первым делом спрашивает меня, сколько мне лет.
– 57, – отвечаю – скоро 58 будет.
– Старый, – заключил владыка, – не подходишь.
– Так он отец Кирилла, – вступился за меня отец Иннокентий.
А Кирилл – наш шестой сын – прислуживает отцу Иннокентию в алтаре. Он несколько раз участвовал в архиерейских богослужениях и с владыкой был знаком. Так, благодаря сыну, епископ Питирим согласился на моё рукоположение. Худо-бедно я прошёл экзамен. Рукополагали меня в епархии. Для меня всё прошло как в тумане. Толком тогда я даже по-славянски читать не умел. Потом меня зачислили в Духовное училище и я стал учиться всем этим премудростям.
Сейчас первый курс закончил. Конечно, очень тяжело. Память уже не та, но чем больше учишься, вникаешь, тем становится интересней. Я очень доволен, что на старости лет так круто повернулась моя жизнь – Господь привёл меня в Церковь.
|
Сейчас каждую службу ждёшь как праздник. И пролетает она незаметно. Матушка у меня тоже при храме трудится в церковной лавке, на клиросе иногда поёт.
– Из военнослужащего вы превратились в церковнослужителя, – замечаю я. – А кроме Кирилла, другие дети в церковь ходят?
– Не так часто, как хотелось бы, но ходят, – отвечает хозяйка. – Когда к нам в гости приезжают, все на службу идут. Внуки алтарничают у отца Иннокентия. Батюшка у нас очень любит детей, ему в алтаре несколько ребятишек помогают.
Старший сын Сергей пошёл по стопам отца, тоже военный, дослужился до майора. Уже на пенсию выходит. Остальные закончили физмат. Только четвёртый сын учился в лесном институте. Кирилл заканчивает школу и собирается в этом году поступать в пединститут, а заодно будет получать духовное образование.
– Станет священником? – спрашиваю родителей.
– Это как Господь даст, – говорит Татьяна. – Мой дед Павел тоже служил дьяконом в нашем старом храме Спаса Нерукотворного ещё до его закрытия. Я совсем недавно об этом узнала. В доме нашли старую Библию, которая, скорее всего, ему и принадлежала.
– Хотели её отдать отцу Иннокентию, – дополняет хозяин, – но батюшка почему-то не взял. Она уже вся потрёпанная, а у него своих богослужебных книг много. Так она и лежала у нас до моего рукоположения. А потом самим пригодилась. Мы с матушкой учились читать по-церковнославянски.
В заключение рассказа о семье Иевлевых надо отметить и тот факт, что в прошлом году к военным наградам хозяина, которые он заслужил, можно сказать, вместе с супругой, добавился ещё один – орден «Родительская слава». Этот орден, учреждённый Президентом Медведевым, вручается многодетным родителям за отличное воспитание детей. Иевлевы – одна из трёх семей Коми, удостоившиеся столь высокой правительственной награды.
Евгений СУВОРОВ
Фото И. ИВАНОВА и из домашнего архива ИЕВЛЕВЫХ
 | назад |
| вперед |  |
