ИСТОРИЯ ОТЕЧЕСТВА
ЧЬЯ ВЕРА ЛУЧШЕ?
«...А бой бысть на Жабце поле»
|
Посёлок Терволово в Ленобласти, именовавшийся прежде селом Воскресенским, – родина няни Пушкина Арины Родионовны. В здешнем Вознесенском храме венчались родители поэта.
А в сентябре 1941-го здесь в полном составе погиб 265-й артиллерийско-пулемётный батальон, состоявший из ленинградских студентов, школьников, спортсменов, кораблестроителей... Военный инженер 3-го ранга Краминский до войны работал начальником реставрационных мастерских; Заур Гаглоев, со связкой гранат бросившийся под немецкий танк, был студентом консерватории, Ирина Орехова – спортсменкой. Эта мужественная девушка-разведчица погибла во время прорыва из окружения. Она подняла ополченцев в последнюю атаку, но была убита осколком снаряда. Сгорел вместе со своим дотом Лев Алейников, в прошлом мастер-судосборщик. Старлей мог спастись, но не захотел – не смог бросить раненых.
Наши воины не знали тогда, что здесь, на поле, где они приняли смерть, их предки когда-то разгромили немецких наёмников шведского короля Магнуса Эрикссона. Это случилось 23 июля 1348 года, в канун дня памяти святых Бориса и Глеба. Так был сорван четвёртый крестовый поход на Новгород. «...А бой бысть на Жабце поле», – повествует древняя летопись. Долгое время никто не знал, что это за место такое. Но в шведских писцовых книгах сохранилось упоминание Sabtzapola Odhe. Путём сопоставлений письменных источников, старинных и современных карт удалось выяснить, что речь идёт о северо-восточной окраине Терволово.
Православные – новгородцы, водь и ижора – под командованием бояр Онцифора Лукинича, Якова Хотова и Михаила Фефилатова атаковали наёмников внезапно. Наших было человек четыреста. Полтыщи врагов они положили на месте, остальных взяли в плен. Предателей из числа местных жителей казнили. На этом война не закончилась, но хребет шведской армии перешибли.
Теперь они стоят рядом – два памятника. Один – погибшим в последней войне, другой – павшим на Жабце-поле без малого семьсот лет назад.
О героях почти забыли, но 23 июля 2011 года живые вновь пришли сюда – вспомнить. После освящения и молитвы военно-исторические клубы из Санкт-Петербурга воссоздали древнюю битву. День был жарким, доспехи – тяжёлыми. Как тогда, в 1348-м.
Король в поход собрался
О том, как всё было, хорошо написал археолог Иван Стасюк. Предоставим ему слово:
|
«Весной 1348 года, как только Балтика освободилась ото льда и на Финском заливе открылась навигация, от берегов Швеции отчалила мощная военная флотилия. На борту десятков кораблей разместилось закованное в броню войско – одно из самых сильных и многочисленных, когда-либо собранных в Швеции. Возглавлял его сам король Магнус IV Эрикссон. Незадолго до этого конунг отправил в Новгород послов с необычным предложением: пусть каждая сторона выставит своих самых искушённых философов и богословов и они в учёном диспуте решат давний спор: чья же вера лучше? Проигравший примет веру победителя и подчинится ему, как вассал – сеньору.
Новгородцы, осознав, что скрывается за этим стремлением Магнуса нарушить «вечный мир», заключённый между Новгородом и Швецией в 1323 году, решили выиграть время и ответили уклончиво: “Веру мы приняли от греков, и не нам решать, лучше она или хуже латинской. Посылай с этим вопросом к Константинопольскому Патриарху, а если имеешь какие претензии к нам – скажи прямо, о том мы готовы говорить”. Ответ короля раскрыл его замыслы. Он предъявил новгородским посланникам по-рыцарски прямой ультиматум: “Креститесь в мою веру, или иду на вас со всею своею силою”.
Высадившись на Неве, Магнус осадил новгородскую крепость Орешек, а часть своего войска пустил на непокорное местное население – водь и ижору. Эти финноязычные племена, издавна населявшие побережье Финского залива и Приневье, были подвластны Новгороду и крещены по русскому обряду. Латиняне считали их язычниками.
Удар был нанесён точно. Обладание Орешком давало Швеции контроль над Невским водным путём – важнейшей торговой артерией, через Ладогу и Волхов связывавшей Новгород с Западной Европой. Одновременно контроль над Невой отрезал вассальных Новгороду карел от своего могущественного покровителя. Лишённые новгородской поддержки, они должны были скоро покориться шведам, подобно суми и еми. В перспективе открывалась возможность покорения всей Ижорской земли – Ингерманландии. Но королевский план имел и стратегический просчёт, в итоге ставший для Магнуса роковым. Шведское войско высадилось в центре враждебной территории. С севера нависали воинственные карелы, с юга угрожала не менее воинственная, хотя и не такая многочисленная ижора. На западе была многолюдная, заселённая водью и русскими Водская земля Великого Новгорода с центром в крепости Копорье, с востока – погосты Нижнего Поволховья и крепость Ладога.
Решено было бить врага по частям...»
Православный Север
Здесь нужно пояснить, что шведы сами не вполне были уверены в правильности своей новой веры – католицизма.
Крестил их вместе с норвежцами легендарный король Олаф – наш православный святой, который детство провёл в Новгороде, потом не раз навещал друзей в Киеве. Русь и Скандинавия были в то время одним целым. Когда король пал от рук мятежных бояр, у нас не хотели в это верить. Из уст в уста передавались легенды, что он чудом спасся и подвизается в монастыре на Святой Земле. В честь святого Олафа у нас возвели несколько храмов, и много было исцелений и других чудес по молитвам к нему.
Сын Олафа Магнус был усыновлён другим святым – Ярославом Мудрым. Став королём Норвегии, он решил жестоко отомстить убийцам отца. Клинок Магнуса Первого не просыхал от крови, пока безымянный скальд своей песней не пробудил в нём милосердие. Так повлияла на короля эта песня, что в историю он вошёл под именем Магнус I Добрый.
Такими были православные короли Скандинавии. Далеко не сразу удалось католикам сломить сопротивление наших северных церквей. Святой Олаф принадлежал к Английской Православной Церкви, влияние которой простиралось от славянской Балтики, где правила в Новгороде шведская принцесса святая Анна Новгородская, до малоазиатского Эфеса. В самой Англии на полтора миллиона человек приходилось десять тысяч храмов. Поход против неё благословил Папа Александр II, приславший знамя Вильгельму Завоевателю. В битве при Гастингсе погиб последний православный король Англии – Гарольд. Его тело нормандцы разрубили на части, а душу анафематствовали в Риме. Затем начался террор. Погиб каждый пятый англичанин, а ограблены были все. Английских епископов заменили на французских, священников заставили развестись, их семьи выбросили на улицу. У кого были средства, бежали в Константинополь, Киев – к своим.
Ирландия продержалась дольше. В 1154 году Папа Адриан издал буллу, призывающую нормандцев насадить там «истинную христианскую веру». Несколько десятилетий потребовалось, чтобы добиться формального подчинения Зелёного Острова, и Бог весть сколько столетий пришлось изглаживать там православную веру. Нет ясности и с тем, сколько продержалось скандинавское монашество. Жизнь тогда была медленней, а люди – упорней.
Бригитта Шведская
|
Быть может, именно этим объясняется тень сомнения в действиях Магнуса IV Эрикссона.
Надо сказать, идея крестового похода в новгородские пределы принадлежала не ему, а епископу города Турку Хеммингу и духовной наставнице короля Бригитте Шведской, впоследствии канонизированной Римской Церковью. Она полагала, что ради единства Церкви православие должно подчиниться Риму. Не римским папам, которых Бригитта презирала за корыстолюбие, а Риму – как символу власти над миром, столь манившей некогда апостолов. Их исцелила смерть Христа и вознесло над землёй Его Воскресение. Люди, однако, склонны повторять прежние ошибки.
Страсть Бригитты во всём добиваться единства доходила до патологии. Например, она была убеждена, что монастыри не должны разделяться на мужские и женские. Устраивала в Скандинавии обители, где монахи и монахини жили в соседних покоях. Идеалистка, пребывающая в каком-то своём мире, Бригитта Шведская спокойно относилась к язычникам-прибалтам и даже просила Магнуса IV не обращать их насильно в латинскую веру.
Не то православные, бывшие для неё схизматиками, врагами, вызовом. Крестовый поход на Восток стал манией для этой удивительной, заблудившейся в Небе женщины, которую католики называют покровительницей Европы. При этом ни шведов, ни норвежцев среди её почитателей нет. Расколов христианство ради единства, католицизм разделился в себе. Скандинавия стала протестантской и двинулась на Русь в новые походы – уже не крестовые, но всё равно «во имя Божие».
Победа
Но в четырнадцатом веке Новгород оставался последней частью православного Севера, не подпавшей под власть латинов. Разбив шведов и немецких наёмников Магнуса на Жабце-поле, новгородцы, ижора и водь сорвали планы короля. И тогда он решил нанести ответный удар: захватить плацдарм на Неве, чтобы, собрав новые силы в Скандинавии, продолжить экспансию. Вскоре наёмникам удалось без боя, хитростью овладеть крепостью Орешек.
«Король обещал уйти, взяв с города выкуп, – пишет об этом Иван Стасюк. – Тогда 6 августа защитники крепости отворили ворота. Однако рыцарь не сдержал слова, данного «язычникам». Взяв в заложники нескольких наиболее знатных бояр, в том числе новгородского тысяцкого Авраамия, он отпустил остальных “по своей воле”, а сам с потрёпанным в боях войском занял крепость.
Но приближалась осень и оставаться на зиму во враждебной стране, отрезанной от шведского берега льдами Финского залива, король не рискнул. Запасы продовольствия были ограничены, и грабёж местных жителей не обеспечил бы зимовки стольких людей. Начали роптать вассалы, скучая по дому, волнуясь за оставленное хозяйство. В середине августа Магнус с большей частью войска отплыл обратно в Швецию, оставив в Орешке сильный гарнизон, на долю которого сразу же выпали нелёгкие испытания.
Уже 15 августа сборное ополчение Новгородской земли осадило крепость. Восемьсот шведских воинов – немалый для того времени отряд – полгода героически сражались на стенах блокированного Орешка, пока в итоге к 25 февраля крепость не была взята новгородцами, с использованием метательных машин и зажигательных снарядов. Королевская авантюра потерпела неудачу».
Но и это ещё не конец истории. Дальше начинается самая загадочная её часть.
Инок Григорий
Наверное, ещё живы люди, которые помнят надгробную плиту, некогда покоившуюся на Валааме. Сейчас от неё остался лишь обломок, а прежде вот что там было высечено:
На сём месте тело погребено,
В 1371 году земле оно предано,
Магнуса, шведского короля,
Который, святое крещение восприя,
При крещении Григорием наречён.
В Швеции он в 1336 году рождён,
1360 году на престол был возведён,
Великую силу имел и, оною ополчен,
Двоекратно на Россию воевал.
И о прекращении войны клятву давал,
Но, преступив клятву, паки вооружился,
Тогда в свирепых волнах погрузился,
В Ладожском озере войско его осталось,
И вооружённого флота знаков не оказалось.
Сам он на корабелъной доске носился,
Три дня и три ночи Богом хранился,
От потопления был избавлен,
Волнами к берегу сего монастыря управлен,
Иноками взят и в монастырь внесён,
Православным крещением просвящен;
Потом вместо царской диадимы
Облачён в монахи, удостоился схимы,
Прожив три дни здесь, скончался,
Быв в короне, и схимою увенчался.
|
Сейчас вместо этой плиты на острове покоится белый камень с лаконичной надписью: «Схимонах Григорий †1371. Шведский король Магнус». Уточним, что король потерпел кораблекрушение не в 1371 году на Ладожском озере, а в 1374-м, у берегов Норвегии. Но могила его появилась на Валааме в незапамятные времена.
В столице ею заинтересовались, судя по всему, при Петре Первом, затем снова о ней забыли. В 1785 году академик Озерецковский, посетивший святые острова, писал: «Видел могилу некоторого шведского принца. Могила сия не имеет никакого надгробного камня, а лежит на ней тонкая большая плита, которая, по небрежению жителей, была раздавлена лошадью. По сказкам монахов, погребённый там некогда принц занесён был на Валаам сильною бурею и, потеряв у сего острова своё судно, остался там до конца своей жизни».
Валаамской братии это сообщение пришлось, похоже, не по душе, а может, в Петербурге заинтересовались, что это ещё за принц обнаружился. Так или иначе, но спустя шесть лет настоятель обители игумен Назарий предал гласности имя погребённого и тем произвёл в России сенсацию. Вот что он написал:
«Объявляем Вам, что погребён в 1374 году Шведский король именем Магнуш, во святом крещении Григорий. Жития его было в сей обители в живых 3 дня. При сём по желанию ево пострижли в схиму, таким образом и скончал жизнь свою. А сделана на нём на кладбище сверх земли каменной маленькой терем, сверх лежит ещё плита и на плите надписи никакой нету. А от чево слух, что он здесь погребён, то есть некоторая часть малая истории, при сём рапорте оная Вам и посылается». К «рапорту» было приложено «Рукописание Магнуша» с припиской: «Более сего об оном короле никакого сведения не имеем».
Завещание
О каком рукописании идёт речь?
А это как раз самое интересное. В 1374 году король исчез в волнах фьорда, а вскоре в Новгороде появилось его «Рукописание», призывающее шведов никогда более на Русь не ходить (жаль, не послушались): «В 6860 (1352) год. Завещание Магнуша, короля шведского. Вот я, князь Магнуш, король шведский, наречённый в святом крещении Григорием, уходя из этого мира, пишу завещание при жизни своей и приказываю своим детям, и своим братьям, и всей земле Шведской: не нападайте на Русь, если крест в том целовали; нет нам в этом удачи...»
Далее король пересказывает историю войн с Новгородом, в том числе свои неудачные походы, а после подводит итоги:
«И с того времени пришла на нашу землю Шведскую погибель: потоп, мор, голод и война междоусобная. У меня самого Господь отнял разум, и сидел я в палате год, прикованный к стене цепью железною, и заключён был я в этой палате. И потом приехал сын мой Сакун (Хокон. – В. Г.) из Мурманской земли, и взял меня из палаты, и повёз меня в землю свою Мурманскую. И опять налетела буря: корабли мои и людей моих потопил ветер, а сам я очутился на дне корабельном и, уцепившись за доску, плавал три дня и три ночи. И по Божью повелению принёс меня ветер к монастырю святого Спаса в Полную реку, и сняли меня с доски монахи, и внесли меня в монастырь, и постригли меня в иноки и в схиму; сохранил меня Господь три дня и три ночи живым.
А всё это – Божья кара за мою гордыню, за то, что пошёл войною на Русь, нарушив крестное целованье. И теперь приказываю своим детям, и своим братьям, и всей земле Шведской: не воюйте с Русью, если договор с ней заключили; а кто пойдёт – против того будут и огонь, и вода, чем и меня Бог казнил. А всё это сотворил Господь для моего спасения».
Вопрос подлинности
«Рукописание Магнуша, короля Шведского» было обнаружено в Новгородской четвёртой летописи, составленной в те времена, о которых мы сегодня вспоминаем. Понятно, что перед нами перевод, при этом вступительные слова: «В 6860 (1352) год. Завещание Магнуша, короля шведского», принадлежат новгородцам. Судя по всему, они имели самые смутные представления о жизни короля, ведь он пропал без вести не в 1352 году, а много лет спустя.
Это доказывает, что документ может быть подлинным. Его автор так много знал об истории Скандинавии и судьбе Магнуса, что новгородцы здесь явно ни при чём. Возможно, они, невнимательно изучив бумагу, перепутали два разных события: кораблекрушение в Норвегии в 1374-м и произошедшее в 1350 году, когда король едва не погиб «в устье Наровы-реки». Как сообщают об этом летописи, «а рать немецкая истопе (утонула) в море».
Разумеется, историки много раз пытались убедить друг друга, что «Рукописание Магнуша» является подделкой – уж слишком оно необычно, смахивает на пересказ какого-то романа. Скажем, шведский учёный Олаф Далин приписал текст «бедному греческому монаху», но это откровенная фантазия. Однако это единственный аргумент, который заслуживает внимания.
Конечно, можно допустить, что новгородцы узнали о судьбе короля Магнуса от шведских или норвежских купцов. Но «постричь» своего злейшего врага в «схиму», да ещё вставить легенду в летописный свод – это уж слишком. Не случайно Олафу Далину пришлось убеждать себя в существовании хитроумного грека. За новгородцами склонности к подобным проделкам не замечалось; одно дело – приукрасить событие, другое – выдумать.
Река Полная
Нет числа тем, кто спасся во время кораблекрушений, – бессчётное множество христиан каялось в своих прегрешениях. Реальная жизнь богата удивительными поворотами судьбы. То, что Господь помог королю Магнусу искупить перед смертью свою вину, может показаться невероятным кабинетному учёному, но христианам сплошь и рядом приходится сталкиваться с чем-то подобным.
Другой вопрос: при чём здесь Валаам? Магнус потерпел кораблекрушение близ острова Люнгхольм в заливе Бемельфьорд, неподалёку от города Бергена. До Валаама оттуда плыть и плыть. В «Рукописании...» о Ладожском озере также ничего не говорится. Речь там идёт о реке Полной и монастыре Спаса. Река Полная – это, скорее всего, тот самый Бемельфьорд, а монастырь Спаса – одна из норвежских обителей (не исключено, крипто-православных). Дальше – сплошная тайна. Откуда взялась могила Магнуса в России – неизвестно.
Как осторожно заметил русский историк князь Павел Вяземский, «мы почти ничего не знаем об отношениях монастырей в Финских и Шведских землях к Греческой Церкви; русские и шведские монастыри в XIII и XIV столетиях могли находиться между собой в такой связи, что на события, происходившие в одном монастыре, смотрели как на свои собственные».
Но интересно, что в книге «Описание Валаамского монастыря и подвижников его», изданной в 1864 году, рассказывается о таком случае: «Лет 20 тому назад, в начале настоятельства игумена Дамаскина, три православных финна из глубины Финляндии, из прихода Юмаландского, ближайшего к Швеции, пришли на Валаам и просили на гробнице короля Магнуса отслужить панихиду. Они свидетельствовали пред настоятелем и некоторыми бывшими у него братиями, что к этому побуждены чудесным сонным видением».
Как пояснил один из финнов, он тяжело заболел и молился о выздоровлении святым Сергию и Герману Валаамским, на помощь которых особенно уповал. И вот в сонном видении ему явились Сергий и Герман и сказали, что заступничеством короля Магнуса он будет спасён.
Думается, король Магнус действительно перед смертью стал православным монахом, а его завещание – это вольный перевод со шведского. Во всяком случае, остальные версии кажутся ещё менее убедительными. И тридцати лет не прошло после битвы на Жабце-поле, где Русь попытались перекрестить в латинскую веру, до принятия Магнусом схимы в православии. Господь так или иначе всегда отвечает на все действительно важные вопросы. Не была ли жизнь короля Магнуса ответом на его вопрошание, чья вера лучше?
Владимир ГРИГОРЯН
 | назад |
| вперед |  |
