ЧЕЛОВЕК СЕВЕРА

Его – путешественника, мастера спорта по спортивному туризму – знали далеко за пределами Республики Коми. Благодаря участию Михаила в походах наивысшей категории сложности (пятой и шестой), в которых он был руководителем, многие горные туристы бывшего Советского Союза получили звания мастеров спорта. К нему, как к самому известному специалисту по Приполярному и Полярному Уралу, автору нескольких горных путеводителей, обращались за советом и зарубежные спортсмены.

Но все любили и уважали Михаила не за спортивные достижения, а прежде всего за человеческие качества. Даже мимолётная встреча с ним могла остаться в памяти на всю жизнь. Вот почему весть о его гибели многих повергла в шок. 20 сентября в Арктике, на острове Хейса (архипелаг Земля Франца-Иосифа), его растерзал белый медведь.

В эту нелепую и ужасную смерть трудно было поверить. Молодой (всего 53 года), жизнерадостный, спортивный, он был переполнен планами на будущее. Все знали, как безмерно Михаил любил жизнь, какая энергия бурлила в нём... а тут такая несправедливость.

Его близкий друг Володя Битнер вспоминает:

«Провожая Мишу на метеорологическую станцию в Арктику, мы понимали, что через год вновь увидимся и обязательно соберёмся в очередную вылазку, посидим в лесу у костра. С ним хорошо было просто молча сидеть у костра, благодаря Бога за замечательный вечер, за позднюю осень...

Суровый и неповторимо прекрасный Север постоянно манил его. Он путешествовал не только по горам и лесам, но любил забираться и в фонд редкой книги Национальной библиотеки. Потом восторженно рассказывал мне, какой материал он сейчас “откопал” по первым северным экспедициям. Сколько нового и интересного хотелось ему ещё рассказать людям!

Скромный и честный, он никогда никого не осуждал и не поучал. У него было только чувство вины и грусть за людскую неустроенность, продажность и глупость... Конечно, он не был идеальным, как и любой из нас. Тоже, наверное, совершил немало глупостей и ошибок. Но подлости и предательства – никогда».

Павел Белоусов, который так же, как Михаил, работал инструктором на Республиканской станции юных туристов, рассказывает:

«Это был человек, который лучше себя чувствовал в походе, чем в городе. Тянуло его к неизведанному. И мы ходили с ним в те районы, в которые нормальные туристы не ходят: по заижемским болотам, в верховья Мезени, Выми, Цильмы... Сам он Уральские горы исходил вдоль и поперёк...»

Там, на Полярном Урале, Михаил однажды уже был на волосок от смерти. В 1988 году его группу во время стоянки завалило лавиной. Под многометровым слоем снега он провёл без малого сутки и удивительным образом выжил. Позже вспоминал: «Больно об этом говорить, ведь только трое нас осталось... Сергей Поляков и Саша Семяшкин перед лавиной вышли счищать снег с палатки, это и сохранило им жизнь. Надо мной снег как бы вздыбился, образовался небольшой воздушный мешок, который позволил мне сделать два вздоха – и больше ничего не помню. Когда меня откопали и везли на вездеходе, выхаживали в реанимации в Воркуте, память возвращалась урывками. И я не знал ещё о самом страшном – шестеро погибло... В этой ситуации виноват руководитель: я должен был хотя бы интуитивно просчитать возможность схода лавины...»

23 года Михаил носил в себе чувство вины за погибших. Наверное, эта трагедия подтолкнула его к вере в Бога. Последние годы он стал ходить в церковь, молиться. К вере пришёл осознанно и навсегда. Помню, как он стоял с веточками пушистой вербы в руках в последнее Вербное воскресенье. Был мороз. Преображенский храм переполнен, и Миша со смирением дожидался, когда на улицу выйдет священник с кропилом. А потом нёс домой освящённую вербу как самую дорогую святыньку.

Он с радостью работал на восстановлении храмов. Когда ему, опытному альпинисту, предложили участвовать в спасении от разрушения старинной церкви в Ижме, Михаил сразу же согласился и вместе с Александром Семяшкиным поехал в это далёкое северное село. Здесь уже поздней осенью они по морозу почти месяц перекрывали крышу храма, латали купола, чтобы не допустить проникновения внутрь влаги. За эти труды во славу Божию на следующий год администрация села пригласила их как почётных гостей на ижемский фольклорный праздник «Луд», который проводится совместно с Церковью на Рождество Иоанна Крестителя.

После гибели Михаила его друзья и близкие в разных храмах заказывали за него сорокоусты, панихиды. Молились за его душу и в Ижме.

Похоронили Михаила на старом городском кладбище, рядом с его отцом и братом-близнецом Валерием. Непрекращающийся дождь и сильный ветер, бушевавшие весь день накануне, ночью стихли. Утром ударил первый морозец и выглянуло солнце.

Все приехавшие на кладбище обратили внимание не только на летавших вокруг гроба голубей, но и на рыжую красавицу белочку, прыгавшую вокруг процессии по елям и соснам. Даже звери и те прощались с Михаилом. А ведь он любил не только людей, но и всё Божье творение. Поэтому, по моему личному убеждению, когда на него напал медведь, Миша не смог бы воспользоваться даже ракетницей... В своих письмах жене он с юмором рассказывал о визите на их станцию белого медведя, который выглянул из-за склада и, увидев новых худосочных полярников, не проявил к ним никакого интереса и удалился.

Как он погиб? Михаилу трудно было усидеть на одном месте, не мог он без движения. А тут даже возможности выйти за пределы метеостанции у него не было – одна только монотонная работа. Каждый из шести метеорологов должен был выполнять ещё несколько обязанностей, поскольку штат станции был недоукомплектован (в советское время на ней работало до 200 человек). Михаил через каждые три часа должен был запускать в арктическое небо метеозонд, следить за парогенератором. Когда в очередной раз в сумерках, в 21.40, пошёл накачивать зонд, на тропе его поджидал медведь...

После похорон друзья и родственники собрались на поминки и каждый мог поделиться своими воспоминаниями о Михаиле. Близкий его друг Владимир Данько сказал: «С ним было приятно помолчать. Не с каждым человеком можно комфортно это сделать, а с ним было легко...»

У автора этих строк были свои, очень добрые, отношения с Михаилом. Последние годы мы часто на выходные вместе выбирались на койтовские озёра. Эти живописные места – несколько лесных озёр с высокими берегами и крутыми склонами – очень напоминают природу Урала. Поэтому и нравились нам. Есть там удобная избушка, но Миша даже в сильные морозы любил делать привалы на красивых возвышенных местах в бору, чтобы можно было посидеть у костра, полюбоваться окружающим миром. И помолчать...

Слёзы у многих лились во время похорон и на поминках... Больно. И всё же Михаил оставил после себя благодарную память. О нём написано уже несколько песен. Друзья-туристы пообещали назвать одну из безымянных вершин Приполярного Урала в память Михаила Ерёмкина, построить тёплые избушки в тайге, чтобы их двери были открыты для всех путешественников. Главное же, многие записали его имя в свои помянники, чтобы молиться о его светлой душе.

Господь призвал Михаила на самом взлёте, когда его душа всеми силами рвалась к Нему...