ЯПОНИЯ: ГОД ПОСЛЕ ТРАГЕДИИ

Год назад в Японии произошло землетрясение, следствием которого стали разрушенные города и тысячи погибших. Стихийное бедствие стало причиной аварии на атомной электростанции Фукусима-I. О том, как оправилась страна после трагедии, рассказывают православные священники из Японии.

Протоиерей Иоанн Нагая, клирик подворья РПЦ в Токио:

– Землетрясение, от которого сильно пострадали префектуры Иватэ, Мияги, Фукусима, которое привело к аварии на атомной станции, оставило после себя не только трагедии, не только примеры мужества людей, о которых постоянно вспоминают в средствах массовой информации, но и заставило общество измениться.

Я преподаю в университете, и студенты говорят, что за этот год изменилось их отношение к жизни.

До бедствия они были уверены, что завтра будет такой же день, как сегодня, или ещё лучше.

Теперь они так не думают. Они поняли, что нужно быть готовыми к самому плохому.

А тогда – всё случилось так неожиданно, погибло очень много людей... Сейчас учёные говорят что, по их предположениям, есть 70 процентов опасности, что в течение четырёх лет около Токио будет большое землетрясение. И все мы внутренне настраиваемся на возможность этого. Поэтому японцам надо пересмотреть свою жизнь и свою готовность к подобным стихийным бедствиям. И – помогать друг другу. Хотя тогда, год назад, отчётливо прозвучало, что японцы – это цельная нация, которая способна противостоять беде.

16 лет назад было землетрясение в Кобэ, тогда тоже погибло много людей. И люди из Кобэ приезжают в зоны бедствия, чтобы поделиться опытом, помочь, подсказать, что надо делать. Рыбакам, которые из-за землетрясения остались без лодок, из других районов Японии люди дарят подержанные лодки. Ведь сейчас время для рыбной ловли в море.

Ещё многого не сделано, не хватает человеческих рук для восстановления всех пострадавших районов. Люди не могут жить в районах вокруг станции. Некоторые и хотят вернуться в родные места, но пока не разрешают.

Священник Николай Дмитриев, клирик Японской Православной Церкви, г. Хакодате:

– 11 марта по всей стране прошли траурные мероприятия. Японская Православная Церковь посвятила этот день в первую очередь молитве. Во всех православных храмах Японии совершаются заупокойные богослужения, панихиды. Среди православных верующих и членов их семей погибли 11 человек. Конечно же, вспомним и всех жертв прошлогодней трагедии.

Тогда, 11 марта, всё происходило буквально на глазах: многие смотрели трансляции по телевизору в прямом эфире и видели, как в данную минуту смываются города, селения, дома. То, что ещё недавно было жизнью, – превращалось в океан смерти, в котором плавают обломки зданий. И прямо на глазах люди попадали в страшную волну... Это, наверное, самый большой шок, который испытали жители Японии.

Сейчас многие врачи-психологи настойчиво советуют телекомпаниям не повторять эти записи, потому что уже где-то на полугенетическом уровне в людях живёт страх. И когда люди видят эти кадры, многие впадают в тяжёлое состояние, потому что это действительно ужасно.

Название «Фукусима» появилось где-то на третий день. Сначала было впечатление, что там за полчаса всё погасят – какой-то загоревшийся цех или часть реактора – и всё будет в порядке. Печально было то, что на станции начиналось возгорание активного вещества. И люди, находящиеся на нижних ступенях служебной иерархии, рабочие станции, понимали, что и как надо делать, а специалисты наверху совершенно не владели ситуацией и не могли дать вовремя необходимого приказа.

Японское общество, особенно когда речь идёт о повышенной опасности, очень структурированно. Без приказа человек пальцем не шевельнёт. Получилась тупиковая система... Возникла и «несостыковка» информации. Мы видим по телевизору, что у нас взрывается реактор, видим огонь, а правительство говорит: «Да ничего такого, ещё полдня – и всё будет нормально». Понятно, паники нельзя было допустить. Но если идёт прямой эфир, мы видим, что взрывается станция, а населению пытаются сказать, что ничего страшного, наверное, это неправильно.

Поэтому среди наших верующих, особенно русских, тут же появились тревожные настроения, люди сразу кинулись покупать билеты.

У нас, на Хоккайдо, такой паники не было: всё-таки 500 километров – большое расстояние. Но и то из Саппоро многие звонили, спрашивали, что делать, как быть дальше.

Большую помощь в этой ситуации оказало Российское посольство, оперативно отреагировав. На русском языке появлялась свежая информация о том, что происходит. Никакой паники, никакой растерянности не было.

Я сразу зарегистрировался на сайте в посольстве, отслеживал всё, что там отображалось. И когда мне люди звонили, спрашивали: «Отец Николай, что делать? Вот сейчас Япония расколется, говорят, что надо бежать», – я им в ответ передавал информацию с сайта посольства, и люди успокаивались. Причём информация давалась реальная, без прикрас, то есть говорилось и об опасности. Но не в панических тонах, а объективно.

Хвост радиоактивной пыли дошёл в одно мгновение до Токио, поэтому там не разрешалась пить водопроводную воду, а особенно использовать её для приготовления детского питания. Семьям, в которых были дети, выдавали бутилированную воду.

Японские православные храмы, которые пострадали в то время, но не настолько, что были разрушены до фундамента, уже восстановлены, в них совершаются богослужения. Несколько храмов разрушены до такой степени, что их не восстановить, а нужно строить на их месте новые.

Несколько таких храмов стоят на очереди, потому что в зоне бедствия сейчас серьёзная ситуация со строительными фирмами: на всех не хватает рук. В первую очередь строятся детские сады, больницы. Но восстановление храмов – всё-таки дело недалёкого времени.

Сейчас из России нам прислали значительную финансовую помощь, немало жертвователей и в Японии. Год-два – и, я думаю, эта проблема будет решена.

Проявления мужества, героизма тогда, год назад, были обычным явлением. Все жили, помогая друг другу, утешая друг друга, поддерживая друг друга. Именно поэтому не было ни паники, ни случаев мародёрства, ни каких-то преступлений. Я слышал истории, как дети делились друг с другом, со взрослыми тем, что у них было.

Церковь – часть общества, поэтому многие наши церковные старосты, уважаемые прихожане на своих местах становились лидерами, и не только для единоверцев, но и для всего региона, и то, что имели, делили на всех.

Люди ехали в зону бедствия со всей страны. Один русский из Саппоро загрузил свой микроавтобус предметами первой необходимости, поставил туда бочку бензина и на морском пароме добрался из Саппоро до Сэндая. Из Сэндая он мне позвонил с вопросом, кому нужна помощь. Я ему посоветовал обратиться к нашему епископу, в епархиальное управление. Он так и поступил. Кроме других, он помог и нашим священникам, которые находились в этой зоне бедствия.

Мы у себя в храме тоже собрали гуманитарную помощь, чтобы два-три дня наши церковные братья могли продержаться. И, слава Богу, работала одна система доставки в то время.

Другой человек, японец, женатый на русской, живущий на Кюсю, тоже очень хотел поехать туда, где разрушения, помогать своими руками. Таких волонтёров собирали в группы, чтобы они, приехав на место бедствия, знали, куда, как добраться и что нужно делать. И вот, узнав, куда ехать, он поехал на своей машине, со своими продуктами, и потом помогал разбирать завалы вокруг церкви.

И таких людей, работавших бесплатно, помогавших другим, было много. Ведь в подобных ситуациях у правильно воспитанных людей начинают преобладать самые добрые чувства – стремление помочь, поддержать.

Город Фукусима и огромные территории префектуры стали непригодными для житья. Многие люди, отселённые из опасных мест, теперь думают, где им дальше жить. Во временных домах всю жизнь не проживёшь, а в зону с высокой радиацией, тем более с детьми, вернуться нельзя.

Первое время, конечно, мечтали о возвращении. Сейчас уже люди мыслят более реально, выбирают какие-то другие места для жизни. Вот многие переезжают к нам сюда, на Хоккайдо. Тут есть работа, есть место, где жить.

Японцы, как правило, мыслят очень конкретно, и если уж произошла беда, надо с ней как-то справиться и – продолжать жить. Стремление жить, работать побеждает минорные настроения, оставляя их в меньшинстве. В основном люди никого не винят, только стараются начать новую жизнь. Государство помогает: даются деньги, ссуды.

«Я из Фукусимы» – фраза сразу же вызывает желание помочь человеку. Со временем это будет какое-то нарицательное название.

Каковы последствия землетрясения и пожара на Фукусиме? Как катастрофа повлияла на жизнь людей? Владимир Клиньшов побеседовал с профессором Института мозга (Токио) Томоки Фукаи:

– Мы привыкли к землетрясениям, но это было особенным – очень сильным и долгим. Обычно в Токио после землетрясений ничего не происходит, но в этот раз некоторые здания были разрушены.

Мы смотрели телевизор – и увидели цунами. После этого мы поняли, что это не обычное явление, все стали пытаться связаться с семьями. Я смог связаться с женой только вечером, хотя землетрясение было около трёх часов дня, – мобильные телефоны не работали.

Поезда остановились на весь день. Моя младшая дочь осталась в школе, так как учителя увидели, что отправить детей домой невозможно. Жена выехала с работы на машине около восьми вечера и приехала около двух часов ночи – все дороги были заполнены. Я же остался в доме коллеги, недалеко от моей работы.

– Это было обычным делом, что люди пускали друг друга в свои дома в те дни?

– Да, это правда. Например, моя дочь привела к нам свою подругу, потому что та жила далеко отсюда. Но многие предпочли вернуться домой, и я целый день видел людей, идущих по дорогам из центра Токио.

– Что вы делали на протяжении следующих дней?

– Землетрясение было в пятницу. Я вернулся домой на следующий день таким усталым, что просто остался дома на выходные. А в понедельник люди уже начали говорить о проблемах на Фукусиме. Я отправил семью в дом родителей жены в Киушу, потому что в Токио было опасно.

– Как в те дни вели себя люди? Началась паника?

– Не было паники, но многие люди решили поехать на запад Японии. Ходило много слухов. Правительство старалось успокаивать людей, но некоторые эксперты в Интернете говорили о возможности кризиса на АЭС. Сейчас мы знаем, что так и случилось, но государство решило этого не показывать. В супермаркетах исчезли многие продукты и вода. На две-три недели стал дефицитным бензин.

– Правительство немедленно начало предпринимать попытки урегулировать ситуацию?

– Сразу после цунами оно начало ликвидировать его последствия. Также приходили на помощь спасательные команды из других стран. Были волонтёры, которые помогали разбирать мусор и расчищать руины после цунами. Люди из моей лаборатории тоже были среди этих волонтёров.

Было много споров, посылать ли команды на Фукусиму, потому что это было опасно для жизни. Все знают после Хиросимы и Нагасаки о том, что такое радиация и как это опасно, – было трудно решиться посылать туда людей, но в конечном итоге в большую часть районов направили.

– Вы сравнивали Фукусиму с Хиросимой и Нагасаки?

– Нет-нет. То было во время войны, а это связано с АЭС, другой смысл. Но мы постоянно сравниваем Фукусиму с Чернобылем. С самого начала говорят, что это похожие аварии.

– Трагедия Великого землетрясения ощущается и в эти дни? Что она изменила в стране и обществе?

– Конечно, ощущается. Основное – многие до сих пор не могут вернуться в свои дома. Все города на протяжении трёхсот километров побережья полностью разрушены и перестали существовать. Некоторые города потеряли большинство жителей, а проблема с АЭС не позволяет быстро их отстроить. До сих пор осталось 95 процентов мусора после цунами, и не только из-за его количества – количество огромно, и это создаёт трудности, но ещё он может быть загрязнён, его необходимо проверить перед сжиганием.

Ещё одна проблема восстановления городов – это то, что нам нужен новый проект. Было бы просто построить дома на тех же местах, где они находились, но люди так делать не хотят. Они начали ощущать себя незащищёнными, потому что, если придёт новое большое цунами, оно снова всё разрушит. Хотят, чтобы было сделано что-то для защиты городов в будущем, но как это обеспечить, всё ещё неясно.

В каком-то городе решили построить двадцатиметровую стену на побережье. Этого недостаточно для спасения города от цунами, но может дать дополнительное время для бегства.

В целом по стране самое непосредственное следствие – многие АЭС остановлены. Мы не останавливали все, но каждая из них периодически должна останавливаться и проверяться, а после этого местное правительство должно согласиться её перезапустить. После Фукусимы местные правительства часто соглашаться на это не хотят и станции остаются остановленными, что создаёт дефицит электричества, которое периодически отключается. Это сложно, особенно летом, когда очень жарко и мы используем кондиционеры. В нашей лаборатории нас официально попросили сократить питание для нескольких из них, и мы решили не использовать некоторую часть ламп.

Нам также сократили бюджет, потому что правительство должно найти какие-то источники денег, чтобы восстановить разрушенные города.

А многие учёные прогнозируют возможность повторения землетрясения и цунами в ближайшем будущем, поэтому мы должны готовиться.

В нашей семье, поскольку первой трудностью было установить контакты друг с другом, оказался очень полезным Интернет. Мы зарегистрировали аккаунт в твиттере для семейного пользования. Если что-нибудь случится, все члены семьи смогут оповестить друг друга. Кроме того, мы решили хранить дома небольшие запасы воды и еды.