ОТКРЫТОЕ ПИСЬМО:
О ВЫНОСЕ ТЕЛА ЛЕНИНА ИЗ МАВЗОЛЕЯ

Министр культуры России В. Мединский 9 июня в своём интервью заявил: необходимо захоронить тело Владимира Ильича Ленина, а из мавзолея сделать музей. Вопрос важный. Мавзолей и останки являются важным объектом государственного значения. Создание мавзолея, его прошлое, его настоящее, его дальнейшая судьба – целиком в руках высших государственных властных структур. Я уверен, что озвученные публично мнения уважаемых общественных деятелей, экспертов-специалистов да и простых граждан по данному вопросу создадут базу для принятия властями волевого, всесторонне взвешенного решения.

Я, Виктор Олегович Пантин, коренной петербуржец, с 96 года – штатный православный священнослужитель, с 2004 г. и до сих пор - настоятель сельского приходского храма в Архангельской области. Выпускник Петербургских Духовных школ – семинарии и академии, а ранее - выпускник С.-Петербургского Государственного университета. В прошлом преподавал в ряде вузов Северного региона, кандидат филологических наук (с 1994 г.), кандидат богословия (с 2006 г.) В 90-е годы – аспирант, затем научный сотрудник Института Русской литературы (Пушкинский Дом) Российской академии наук – еще эпохи академика Лихачева. Автор ряда статей и публикаций, выступлений в эфире: по истории новой русской литературы, по проблемам современной пастырской практики. Аналитик духовной критики 19 века. Как священник, гражданин и деятель науки и культуры желаю здесь выразить свою позицию..

Вместо эпиграфа – два воспоминания..

1974 год. Первый класс школы. Урок родной речи и первый в жизни диктант на слух. Старательно почти весь урок вывожу слова чернильной перьевой ручкой. Вот учительница произносит незнакомое имя. Пишу: «Владимер Ильич Ленин». Трепетное ожидание первой в моей жизни оценки. На следующий день выдают наши правленые листки. Всего одна ошибка! – и оценка «три». Почему так строго?! Что за таинственная система заставила наша добрую учительницу поступить столь несправедливо?

1991 год. Пушкинский Дом. Перед поступлением в аспирантуру института меня знакомят с руководителем отдела новой русской литературы, моим будущим начальником. Ожидание. Огромный бородатый академик Александр Михайлович Панченко уже долго разговаривает с коллегой, всё в сигаретном дыму, которого я с детства не выношу. Досадливо прислушиваюсь к их оживлённому диалогу. Речь идёт о нём, о Ленине. Как он ехал из Германии с немецкими деньгами – делать у нас революцию. Выбрав паузу, дерзко вклиниваюсь: «А что, разве это правда, что Ленин брал деньги у немцев?» Как весенний медведь, могучий академик всем корпусом поворачивается ко мне в боевой позиции. Положение пытается спасти мой покровитель доктор Туниманов: «Познакомьтесь, это Виктор Олегович, он закончил университет. Будет к нам поступать...» Панченко, не слушая его, энергично хватает меня за пуговицу и грозно, железно рычит по слогам: «Мо-ло-дой че-ло-век! Вы закончили университет – и ЭТОГО не знаете?!» Встреча скомкана, но Туниманов почему-то доволен, объясняет, что, дескать, академик Панченко воспитан и вырос в Белграде, в семье русских эмигрантов, и потому столь резок… Отпечатался в памяти у меня на всю жизнь этот его ГНЕВ! Гнев большого русского учёного на самонадеянного русского студента-отличника – за неправильное высшее образование, за неправильное отношение к Родине и к её врагу – Ленину.

Ленин и его мавзолей – символы политические. Но и историко-культурные. Тут спорить никто не станет. Но ещё и символы – это важно для сегодняшнего разговора – религиозные.

«Ох, батюшка, – скажут мне, – это уж по вашей профессиональной части, а нам не интересно. Тема, так сказать, специальная». Не спорю, специфическая тема. Но постараюсь показать: тема эта – тесно связана с нашей сегодняшней жизнью, культурой общества и политикой.

Видный деятель революции в России Бухарин в своём частном письме писал в 20-е годы: «Мы вместо икон повесили вождей и постараемся для низов открыть мощи Ильича под коммунистическим соусом». Понятно, что здесь возможно лёгкое толкование: игра слов человека, ценности которого далеки от традиционного благочестия. Но вот и другая, чеканная, формула. Из эпохи социализма, уже победившего своих главных врагов. 1946 год. Вождь народов, главный соратник и продолжатель дела Ленина, будущий насельник мавзолея номер два – в беседе со своим биографом, профессором Молчановым: «Марксизм есть религия класса. То, что говорим мы, обязательно для исполнения народом. Это для него символ веры».

Современный политолог Д. Б. Орешкин убеждён: «Большевики намеренно создавали новый языческий культ, в котором источником веры и объектом поклонения являлась мумия обожествлённого предка, а верховным жрецом – генеральный секретарь».

Ещё пояснение. На языке уже другой эпохи. 60-е годы. Хрущёвская «оттепель». Видного российского церковного иерарха спрашивают иностранные журналисты, много ли в СССР сейчас верующих. Ответишь «много» – усилят репрессии в отношении трёх ещё борющихся за существование монашеских обителей и немногих приходов. Ответишь «мало» – обвинят высшее церковное руководство: мол, Церковь порочит социалистическую, конституционную идею о свободе совести и религии. Ответ последовал: «В Советском Союзе все верующие!» – «Как так?!» – «Одни веруют, что Бог есть, другие веруют, что Бога нет».

Не удалось уйти вождям от привычных народу религиозно-церковных терминов. «Моральный кодекс строителя коммунизма» заимствует некоторые положения из Библии (заповеди Моисеевы). Что и было открыто признано на одном из партийных совещаний в 37-м году. В 20-е годы проводились стихийные «комсомольские» рождество и пасха, венчание и крестины, не только пародировавшие церковные Таинства, но одновременно отражавшие потребность душ этих несчастных обманутых русских людей. В эпоху победившего социализма эти балаганы преобразятся в чинные и пышные дворцовые обряды с цветами, музыкой и гимнами, во главе с советскими жрецами, ведущими «церемонию». Вместо крестных ходов с хоругвями и иконами, с запевами и величаниями праздникам и святым – демонстрации в чтимые советские дни: со знамёнами, портретами вождей и здравицами. Вместо красного угла в русской избе – красный уголок на предприятиях, вместо домовых молелен – ленинские комнаты. Да, «угол» превращается в «уголок» – наш язык не обманешь громадьём планов, всё постепенно мельчает и крошится под натиском тоталитарного безбожия.

...Декабрь 1985 года. Город Сортавала, первый год моей «срочной» в Советской армии. Разговор со старшим приятелем, лейтенантом-двухгодичником, начфином нашей урезанной, игрушечной дивизии.

– Эх, Виктор, надо срочно ДВП закупать! Целую машину привезём.

– Куда его?

– Будем ленинские комнаты обивать!

– Как, ведь там у нас всё так красиво сделано, да и «старики» говорят – в прошлом году уже обивали!

Смеётся лейтенант: и в прошлом, и в позапрошлом, и раньше…

– Система такая, понимаешь, надо в конце года все средства со счёта израсходовать, а то неприятности будут. А куда? Вот, на ленинские комнаты – всегда хорошо, ещё и похвалят!

Так и остался у меня образ этой ленинской комнаты, которая с каждым годом всё уменьшалась в объёме. Ведь прошлогодний «освящённый» ДВП не отдирался, а покрывался новым слоем.

Итак, Ленин. Одно из самых упоминаемых в России имён. Конечно, возразят: теперь не так уж часто… Но прошу учесть: огромное количество до сих пор в нашей повседневной действительности – «ленинских» учреждений, улиц, памятников. Скажут: теперь их уже меньше! Конечно, существенно меньше стало портретов, бюстов, знамён. Но и как ещё много! Дерзаю приплюсовать сюда же огромное количество всего «октябрьского», «свердловского», «володарского» и т. п. – в подобных названиях имя Ленина и его дела присутствуют где-то совсем рядом, как тень. Карл Маркс мог бы сказать сегодня: «Призрак Ленина бродит по России». Учтём ещё одно: язык народа есть вещь более консервативная, чем окружающая реальность. Он хранит как живые словесные формулы старых идей и событий, как будто давно уже изжитых. Вот например: «Ленин жил, Ленин жив, Ленин будет жить». Или: «Ленин и теперь живее всех живых». Ложь? Но, как говорится, «в ней намёк».

Как известно, Ленин был одновременно последователем идей Маркса и Бакунина, которые в жизни воспринимались обществом как антиподы.

Именно теории Бакунина о проведении революции Ленин с самого начала воспринял как руководство к практическим действиям. Михаил Бакунин, один из основателей анархизма и народничества, говорил, что для проведения революции необходимо призвать жуликов и бандитов к грабежам и насилию (у большевиков: «Грабь награбленное!»). С помощью этих преступных элементов («люмпен-пролетариата») легко создать смуту, беззаконие. Ленин в газете «Искра» ещё в 1902 году пишет: «Нисколько не отрицая в принципе насилия и террора, мы требовали работы над подготовкой таких форм насилия, которые бы рассчитывали на непосредственное участие массы и обеспечивали бы это участие».

Ленин дьявольски «гениально» становится практиком сатанинского разрушения старых, сложившихся устоев мира: «до основанья!». А ведь в основании, в основе европейского классического миропорядка заложено не что иное, как двухтысячелетняя христианская культура и цивилизация. Посему именно борьба против Бога, против внушённых Им свыше законов личной и общественной жизни, против личностей, отмеченных божественной благодатью, практически и станет настоящей целью жизни Ленина. И потому Русская Православная Церковь объявлена врагом номер один.

Вот рассекреченный документ, ныне уже всемирно известный. 1922 год. Голод в Поволжье и других местностях, в возникновении которого большевики были повинны не меньше, чем засуха. Ленин – т. Молотову для членов Политбюро. 19 марта 1922 года. «Строго секретно. Просьба ни в коем случае копии не снимать».

«Именно теперь и только теперь, когда в голодных местах едят людей и на дорогах валяются сотни, если не тысячи трупов, мы можем (и поэтому должны) провести изъятие церковных ценностей с самой бешеной и беспощадной энергией, не останавливаясь перед подавлением какого угодно сопротивления... чем мы можем обеспечить себе фонд в несколько миллионов золотых рублей… никакой иной момент, кроме отчаянного голода, не даст нам такого настроения широких крестьянских масс, который бы нам обеспечил сочувствие этих масс, по крайней мере, обеспечил бы нам нейтрализование этих масс… Чем большее число представителей реакционной буржуазии и реакционного духовенства удастся нам по этому поводу расстрелять, тем лучше. Надо именно теперь проучить эту публику так, чтобы на несколько десятков лет ни о каком сопротивлении они не смели и думать».

Одно это омерзительное письмо уже свидетельствует поистине о сатанинской ненависти Ленина к Богу, к Его Церкви. В этой ненависти он выступает как яркий последователь Маркса. «Твердокаменный марксист», Ленин возьмёт от Маркса всё негативное из его работ – критику общественных и религиозных отношений, бесовский дух. Не найдёт же в них ничего, на чём созидать. Никаких конструктивных решений на будущее и не содержится в социально-экономическом учении Маркса.

А что же грезилось Ленину вслед за этим глобальным разрушением сложившегося миропорядка христианской эры человечества? На поверхности – всем известные тезисы о справедливом распределении благ, о лучших общественных учреждениях. Но одновременно и непременно – полное искоренение веры в Бога, уничтожение всякой религии и всякой морали. Точно формулирует Ф. М. Достоевский эту проблему устами своего героя: «Если Бога нет, то всё позволено!»

Марксизм надо оценивать прежде и глубже всего в категориях духовно-религиозных. Альфред Мирек в книге «Красный мираж. Палачи великой России» (2005) пишет, что в раннем периоде своей жизни, после принятия крещения, Маркс создаёт прекрасные работы о единении со Христом, обнаруживает глубокие знания истории религии, увлекается поэзией, пишет возвышенные стихи; в политике он ярый противник коммунизма, вплоть до призыва «остановить его пушками». Но вольность гордого ума и врождённая порочность натуры вскоре берут своё. Юноша Маркс – страстный любитель пива, человек с неустоявшимся, невыносимым характером, с повышенной энергией. Но его делает учеником, а вскоре провозглашает своим кумиром человек, в честь которого в Израиле возведена гробница с надписью: «Моисей Гесс – основатель германской социал-демократической партии».

«Он нанесёт окончательный удар средневековой религии и философии», – пишет Гесс о Марксе.

Богословие Моисея Гесса - специфично. Цитирую: «Наш Бог ничто иное, как человеческая раса, объединенная любовью. Путь к достижению такого единения – социалистическая революция, в которой десятки миллионов будут замучены и уничтожены». Под влиянием этого человека Маркс рано становится яростным пропагандистом революции и насилия. Он провозглашает: «Я жажду отомстить Тому, Кто правит свыше».

Ненависть к Богу с особой силой проявляется у Карла Маркса в стихотворной драме «ОУЛАНЕМ». Название поэмы есть сознательное искажение одного из библейских имен Божиих ЭММАНУИЛ, что означает с еврейского «С нами БОГ». Имя это, по пророчеству, усваивается Христу при Его Рождестве как истинному Сыну Божию, который приходит к нам на землю для спасения человечества от греха и вечной гибели. «ОУЛАНЕМ» - аннаграмма, эффективная в практиках чёрной магии. Христос наоборот, то есть Антихрист..

Раннее стихотворение Карла Маркса «Скрипач» в подстрочном переводе:

«Адские испарения поднимаются и наполняют мой мозг до тех пор, пока не сойду с ума, и сердце в корне не переменится. Видишь этот меч? Князь тьмы продал его мне».

Роберт Пейн писал в своей работе «Карл Маркс» (Лондон, 1968): «"Оуланем", вероятно, единственная драма в мире, в которой все действующие лица уверены в своей порочности и щеголяют ею как на праздник. В этой драме нет белого и черного. В ней всё и все обнаруживают черты характера Мефистофеля. Все участники её демоничны, порочны и обречены на гибель. Когда Маркс писал эту поэму, ему было всего лишь 18 лет. Программа его жизни уже вполне установилась. Здесь не было и речи о служении человечеству, пролетариату или социализму. Он хотел разрушить мир, хотел воздвигнуть себе престол, основанием которого были бы человеческие содрогания».

     Все сильнее и смелее играю я танец смерти,
     И он тоже, Оуланем, Оуланем –
     Это имя звучит как смерть,
     Звучит, пока не замрет в жалких корчах.
     Скоро я прижму вечность к моей груди
     И диким воплем изреку проклятие всему человечеству.

Христианство было главным препятствием для планов Гесса, которые он передал в наследству Марксу . "Что черно?" – вопрошал Гесс. "Черно духовенство", – отвечал он сам себе. «Только поняв Моисея Гесса, человека, повлиявшего на Маркса, Энгельса, Бакунина – трёх основателей I Интернационала, – можно понять сатанинские глубины коммунизма», – пишет Марк Леон в своём исследовании «Маркс прежде марксизма» (1970). Считается, что марксисты – это атеисты, не верующие ни в Небо, ни в ад. Но в крайних обстоятельствах марксизм снимает с себя атеистическую маску и показывает своё настоящее лицо – лицо сатанизма. Коммунистические гонения на религию нельзя объяснить человеческими мотивами. Сегодня даже многие коммунисты, продолжая поклоняться Марксу, не понимают, зачем их партии понадобилась борьба с религией, разрушение храмов. Они не сознают, что создатели марксизма и их ближайшие последователи верили в Бога, но ненавидели Его, что раз за разом приводило их к краху личности. Маркс умер в отчаянии. 25 мая 1883 года он писал Энгельсу: «Как бесцельна и пуста жизнь». Смерть Ленина была столь же тоскливой, и всякий поклоняющийся ему в конечном итоге поклоняется бесцельности и пустоте.

Ленин в нашем общественном самосознании ныне предельно спорная политическая фигура. Тело вождя представлено в виде открытых к обозрению останков в самом сердце нашей страны. Для кого-то это символ непобедимой советской державы, великая святыня. Их мнение – не трогать, руки прочь! Сложно спорить с ними уже потому, что само слово «святыня» означает для нас совершенно разное. Идея создания нетленных большевистских мощей принадлежала Сталину. Никого из принявших это катастрофическое решение не смутило, что незахоронённые останки прославившихся своими преступлениями людей, возведённые в ранг поклонения, дают тёмным силам власть влиять на сознание людей. Главное здесь не тело, а дух. Это чрезвычайно опасное духовно-энергетическое «минное поле», на котором подорвалось уже не одно поколение наших соотечественников.

Уверен, что такому музею-мавзолею совершенно не место в сердце страны, у стен священного Кремля. Ленин и его мавзолей – это двуединый символ. Это символ безбожия Руси, на его месте должен быть другой памятник: как символ покаяния русского народа за безбожие, а не музей предательства веры и Отечества. Усыпальница эта построена архитектором Щусевым в формах знаменитого пергамского престола сатаны, того самого, который упоминается в Апокалипсисе. Привычка «себя под Лениным чистить» есть уже трудноразличимый ныне, но остающийся краеугольным камень нашей реально практикуемой религии большинства. Подчеркну, религии базовой для очень многих, независимо от того, какую конкретно религию бывший советский человек ныне сознательно исповедует. Это религия предательства Родины, семьи и веры. Это религия лжи, рабского страха и одновременно вседозволенности.

Ленин является основателем Советского Союза, он же создатель его государствообразующей религии – коммунизма. Если мы себя считаем преемниками Советского Союза и идей коммунизма, в этом случае мавзолей на своём месте. Понятными тогда становятся сегодняшние нападки на Патриарха, порубание икон в церквях и пляска девиц в Храме Христа Спасителя. Это всё не ново, даже традиционно – в ленинском духе. Но если Россия действительно стремится ныне стать преемницей и продолжательницей великой России, дела Минина и Пожарского, то настоящего нашего врага вместе с его мавзолеем – прочь с Красной площади! Наша Родина – Россия. Наша культурообразующая религия – христианство, наша традиционная Церковь – православная.