ЛАДЬЯ В НЕБЕСНОЕ ОТЕЧЕСТВО

Накануне революции на Руси просияло множество святых людей, о которых сейчас немногие знают. Таковым был иеросхимонах Алексий (в миру Фёдор Алексеевич Соловьёв). Родился он в 1846 г. в семье протоиерея А. П. Соловьёва, настоятеля церкви Симеона Столпника в Москве, с детства был серьёзен и рассудителен, пел в церковном хоре. Обладая прекрасным голосом, о. Феодор стал одним из самых знаменитых диаконов в Москве. В 1895 г. после 28-летнего диаконского служения его рукоположили во священника Успенского собора в Кремле, где митрополит Московский Сергий (Ляпидевский) решил восстановить древний столповой распев.

После женитьбы сына батюшка смог осуществить свою давнишнюю мечту о монашестве – поступил в Зосимову пустынь, где в 1898 г. был пострижен во иеромонаха с именем в честь свт. Алексия Московского. Там он стал духовником обители. В 1906 г. во время Великого поста тяжело заболел воспалением лёгких и стал готовиться к кончине, однако поправился после соборования. С того времени старчество и духовничество были главным делом иеромонаха, летом того же года он переехал в специально построенную избушку-келью, где ушёл в неполный затвор. Несмотря на это, к нему приезжало всё больше и больше людей всех возрастов и сословий: государственные деятели и архиереи, священники и иеромонахи, военные, врачи, чиновники, учителя, профессора и студенты, рабочие и крестьяне. Духовными чадами его были св. блгв. кнг. Елисавета Феодоровна и схиигум. Фамарь (Марджанова), в 1908 г. основавшая по его благословению Серафимо-Знаменский скит под Москвой. Зосимову пустынь посещали религиозные философы С. Н. Булгаков, священник Павел Флоренский и др. Отец Алексий обладал даром прозорливости и исцеления духовных и телесных болезней. Здоровье же его самого ухудшалось, и в 1916 году он ушёл в полный затвор, а спустя три года принял постриг в схиму.

В 1923 г. советская власть закрыла пустынь. Схииеромонах Алексий с келейником переехал в Сергиев Посад, где прожил до самой кончины в 1928 году. В лике преподобных старец прославлен в 2000 году.

Сохранилось очень много воспоминаний духовных чад старца Алексия о его мудрых наставлениях, поучениях и изречениях. Вот некоторые из них.

Елена Можарова вспоминает: «Отец Алексий был мне с детства дорог и близок. Родители с шестилетнего возраста возили меня в Зосимову пустынь. Девочкой, исповедуя свои грехи, я зачастую плакала в присутствии батюшки. Он никогда не спрашивал, почему я плачу, а только говорил: “Плачь, милая, плачь, это, значит, Христос тебя посещает, а Он нам бесценный Гость”.

“Нет ничего удивительного, что ты страдаешь, – нередко говорил батюшка, – это нужно, чтобы понять страдания других. Терпи, Христос, будучи безгрешным, терпел поношения от твари, а ты кто такая, чтобы не страдать? Знаешь ли ты, что душа очищается страданием; знаешь ли, что Христос помнит тебя, если Он посещает тебя скорбями... Нам, грешным, не надо знать, почему Всесильный Христос часто допускает непостижимые для человеческого ума как бы несправедливости. Он знает, что Он делает и для чего. Ученики Христовы никогда не думали, что Христос даст им счастье, в смысле земного благополучия. Они были счастливы лишь духовным общением со Сладчайшим своим Учителем. Ведь Иисус явился в мир для того, чтобы Своей жизнью утвердить Своих последователей в мысли, что земная жизнь есть непрестанный подвиг. Христос мог избежать Своего страдания, однако Он Сам добровольно пошёл на крест. Бог любит особенно тех, кто добровольно идёт на страдания Христа ради”.

“Почему я должна жить не для себя?” – часто спрашивала я отца Алексия. “Да потому, милая, – говорил батюшка, – что ты только и обретёшь мир о Господе, если отдашь себя на служение ближнему”.

Я часто скорбела, что живу совершенно не так, как мне хотелось бы, живу, как мне казалось, не жизнью духа, а тем, что всё время лишь думаю о куске насущного хлеба. Батюшка улыбался на мои заявления и говорил: “Вот и скорби, только так и очистишься”. – “Да как же я очищусь, батюшка, когда я всё больше погрязаю?” – “Ну, погрязнешь и вылезешь, а то, знаешь, бывает и наоборот: вылезает, да вдруг и опять погрязать начнёт. Не спеши вылезать, так-то вернее будет, тебе нужно узнать всю изнанку жизни, хоть ты и нежный цветочек. Не бойся той грязи, что видима в человеке. Значит, он спасён, когда вся грязь наружу, то есть когда духовная грязь в нём уже заметна. Этим он вполне искупает своё недостоинство. Нужно бояться той грязи, до которой трудно докопаться, – грязи, которая гнездится в таких тайниках нашего сердца, где никакая человеческая помощь не сможет заставить её обнаружиться во всей её закоснелости, где может помочь лишь десница Божия”.

Батюшка требовал: “Принуждай себя к милосердию, к добру к ближним, нужно помогать нуждающимся, развивать в себе жалость и любовь”».

*    *    *

Другая духовная дочь старца Алексия – Анна Григорьевна Лепель – вспоминает следующее. Она как-то пожаловалась старцу, что ей трудно даётся молитва. На это он ей ответил: «Нужно стараться согревать в себе чувство раскаяния, сердечного покаяния перед Богом. Не нужно прибегать ни к каким искусственным приёмам, например вдыханию или выдыханию (как некоторые учат), а просто развивать в себе чувство глубокого искреннего покаяния. Мало-помалу преуспеешь и тогда почувствуешь великую сладость от молитвы».

Старец говорил, что два пути ведут к Богу: проповедь и музыка – конечно, серьёзная. Однажды он пригласил Анну Григорьевну: «Приезжай к нам в Великий Четверг. Все чудные службы проведёшь у нас, останутся они у тебя в памяти, в Четверг пособоруешься. У нас, как и в Успенском соборе, в этот день соборуют и мирян. В Светлую заутреню стань ближе к Зосимовой пустыни, познакомься с ней, с её духом. Читай утром и вечером молитвы по молитвослову, затем, по усердию, можно и каноны: Спасителю, Божией Матери, Ангелу хранителю, а потом акафисты, какие захочется...

Хорошо, если ты будешь по своей матери читать Псалтирь, по усердию, сколько возможно, только помни, что есть там особая молитва при каждой кафизме. Если ты не понимаешь, что читаешь из святого Евангелия, то советую день читать по-русски, день по-славянски, а спустя месяц начни снова с того Евангелия, с той же главы, скажем, с 3-й, но теперь уже или по-русски, или по-славянски, и таким образом из месяца в месяц».

*    *    *

А вот что вспоминает об отце Алексии отец Симон: «Высоко ставя послушание и сам во всём слушаясь своего духовника, отец Алексий и учеников своих учил этой добродетели. Идя однажды на послушание, встретился я с одним из учеников батюшки, студентом академии, отцом Игнатием Садковским (умер мученической смертью в 1938 году), который катил маленькую двухведёрную бочку. Сам он был высокого роста, а бочка-то маленькая, подпрыгивала и перевёртывалась. Ему поэтому приходилось ежеминутно нагибаться и подталкивать бочку. Я ему и говорю: “Вы бы её, отец Игнатий, взяли на плечо да и несли”. А он отвечает: “Меня благословили катить”.

Один духовный сын отца Алексия приехал в Зосимову пустынь поговеть на первой неделе Великого поста. Он стал ходить неопустительно на все службы. А службы были уставные, долгие. В то время огонь в монастырской кухне не зажигался и ничего варить для братии в первые дни поста не полагалось. Со временем паломник начал изнемогать и слабеть. Наконец, не выдержав подвига, он бросился к отцу Алексию: “Батюшка, не могу больше без пищи, благословите что-нибудь съесть!” – взмолился он. А тот, со свойственной ему мудростью, ответил: “Как же ты просишь меня, твоего старца, благословить тебя нарушить устав той обители, в которой он живёт? Другое было бы дело, если бы ты, не могший дольше терпеть, сам что-нибудь съел и потом пришёл ко мне просить прощения”. Не получив благословения нарушить пост, молодой человек ушёл от отца Алексия, но не смог удержаться, раздобыл где-то солёный огурец и кусок чёрного хлеба, съел их и затем пришёл к старцу с повинной. Конечно, тот отпустил ему его грех с любовью. Сам же старец всегда вкушал то, что давали всем на трапезе, а когда очень уставал от исповедников, то выпивал чашку крепкого чая, и это его подкрепляло.

Раз иду я из своей келлии, в саду стоит старец, а в руках держит небольшой камень. Взял я у него благословение и говорю: “Зачем это у вас, батюшка, камень в руках?” Отец Алексий отвечает: “Это я взял на дороге, камень-то острый, а тут ходят босые, ноги могут поранить, надо его отнести куда-нибудь подальше”. Я взял у батюшки камень и отнёс его в сторону».

«Монах должен знать два слова – “простите” и “благословите”».

«Если ты спустишься на глубину (например, в колодец), то оттуда увидишь много звёзд, которых ты раньше не видал. Так точно и человек: если более обучает себя молитве Иисусовой, то эта молитва делается ограждением для его ума, не даёт ему отвлекаться на постороннее, помогает ему схватывать слова церковного пения и чтения и, вообще, помогает ему более внимательно молиться на церковной службе».

«Если будешь верить в Промысл Божий, поручишься ему, то обретёшь великий мир».

«Протоиерей Глаголев (настоятель Николо-Покровской церкви, крёстный отец старца Алексия и его дядя по жене) говорил: “Сначала исполни то, что указано Церковью, а потом – как хочешь, потом можно и полиберальничать”».

«Знаете ли, что такое послушание? Оно паче поста и молитвы. Не только отказываться, а бегом бежать на него надо».

«Скорби – это ладья, на которой мы плывём в Небесное наше Отечество».

«Мы всюду окружены соблазнами, но можно жить среди грешных, а самому не грешить, и наоборот. Надо поддерживать всегда и везде горение духа».

«Никогда не лги – это тяжкий грех. Ложь – от сатаны, он отец лжи. Говоря неправду, ты становишься его сообщником».

«Святые отцы говорят: “Рассуждение выше всего, смирение дороже всего, молчание лучше всего, а послушание – это такая добродетель, без которой невозможно спастись”».

«Гордость надо побеждать тремя словами: “Куда я падала?”»

*    *    *

О помыслах нечистых и хульных и о борьбе с ними старец постоянно говорил так: «Все такие помыслы отгоняй молитвой Иисусовой, а когда они очень уж будут докучать тебе, то ты, незаметно для других, плюнь на них и на диавола, тебя смущающего. Ведь когда при крещении христианин сочетается со Христом, он и на диавола, и на дела его и дует, и плюёт – так и ты делай! Святые отцы учат, что на хульные помыслы совсем не следует обращать внимания – сами тогда отскочат. Нужно только сказать врагу: “Это не моя мысль, а твоя, навеянная”. Если он возразит – нет, твоя, то ответь ему: “Мой духовник мне приказал так говорить» – и тотчас враг отбежит от тебя”.

«Светские люди всегда удивляются, что мы, монахи, видим злых духов, а они – никогда. Нет ничего удивительного, ибо они находятся во власти злых духов и те оставляют их в покое. Монахов же не оставляют в покое, потому что они борются с ними и им не поддаются».

«Против скуки, уныния есть несколько средств: молитва, дело, поделье и, наконец, завернуть себя в мантию и уснуть. Когда на монаха надевают мантию, тогда начинается борьба сатаны с ним».

О духовной жизни старец говорил, что у многих её залогом являются духовные ощущения, а нужно поработать самому, чтобы получить постоянное духовное настроение, нужно приобрести тишину души, собранность мыслей, смирение. Никогда не нужно браться за духовные подвиги ради ощущаемой от них сладости, но исключительно только для приобретения покаяния.

Старец часто говорил, что жизнь наша должна быть подобна колеснице, у которой переднее правое колесо есть смирение, левое – самоукорение, а на задней оси – терпение и предание себя воле Божией. А вот и ещё слова старца: «Если ты заручишься крыльями смирения, терпения, самоукорения и молитвы, то у тебя появятся страх Божий и память смертная. Только тогда ты обрящешь мир, когда будешь верить в Промысл Божий».

Одна богомолка подошла к старцу с жалобой, что все домашние её обижают. Старец ответил: «Надо считать себя хуже всех и на обиду говорить: “Простите меня, Христа ради”. Тогда и обиду не почувствуешь, и обижать никто не станет. А то тебе – слово, а ты – десять. Полезем в трубу, вымажемся сажей да и удивляемся, откуда это?»

*    *    *

В 1918 году старец говорил о современном положении Православной Церкви, о Патриархе и о том, что теперь настало «время исповедничества». Одним из важнейших заветов старца было послушание Церкви и церковной власти, сохранение единства Церкви. Позже, когда в Церкви возникло разделение по вопросу принятия или непринятия митрополита Сергия, старец Алексий так наставлял своих духовных чад: «У христиан не должно быть вражды ни к кому. Должна быть любовь, любовь и молитва. Митрополит Сергий – законный, поступает правильно, надо его слушать. Это всё умные люди мудрят, а мы, глупые, не рассуждаем.

Не нахожу никакого греха в молитве за властей. Давно нужно было молиться за них и усугубить свои молитвы. Только благодать молитвы может разрушить ту стену вражды и ненависти, которая встала между Церковью и советской властью. Молитесь – может быть, благодать молитвы пробьёт эту стену».

В ответ на слова духовной дочери, что в Москве среди верующих беспокойства и что все нас смущают, старец спросил: «Да кто смущает-то? Сапожники?» А она говорит: «Да не сапожники, батюшка, архиереи». «Сомневаюсь, чтобы это были архиереи, – ответил старец. – Всем, кто меня знает в Москве, скажи, что старец ни минуты не сомневался и не колебался и стоит на стороне тех, кто принимает власть и слушается митрополита Сергия».